И кто из вас мой соулмейт?

– Нет, этого не может быть, – прошептал Такао, переведя взгляд с застывшего с расширенными глазами Ханамии на побелевшего Мидориму. Те тоже кое-как отвели глаза от браслетов на их руках и посмотрели на Такао. Шинтаро – с легкими грустью, сожалением и облегчением – Ханамия воспринимался врагом, а Судьба не настолько жестока, чтобы заставлять врагов быть вместе – а вот сам Ханамия мстительно прищурился. Соулмейт ему нахрен не нужен, он вообще всю жизнь считал, что его и не будет никогда, но раз так вышло... А тут еще и Такао, явно избранник соулмейта Макото... В душе вскипела ненависть, и тонкие губы изогнулись в предвкушающей усмешке. Ну что ж, не повезло этому разыгрывающему... Казу вздрогнул от его выражения лица, поняв, что, кажется, по-крупному влип. Ему ли не знать, что к тем, кому симпатизирует соулмейт, испытываешь острую неприязнь, а тут и вовсе Ханамия стал свидетелем очень недвусмысленной сцены. – Пожалуй, поговорить можно и позже, – протянул Ханамия, зацепившись взглядом за по-прежнему сцепленные руки напарников Шутоку. – А пока нам пора на площадку. Предвкушаю интересную игру, ха! Он развернулся и ушел, а Казу невольно задрожал, стискивая руку Шина. Что-то прозвучало это как-то слишком угрожающе... – Нам действительно пора, вот что, – Мидорима ободряюще сжал его ладонь. – Только... будь осторожен, Такао. – Ага, ты тоже, Шин-чан. Их уже ждали и, наорав, спровадили разминаться. Проследив за ними, Мияджи нахмурился. Он заметил нехорошие улыбки Ханамии в сторону Такао и теперь думал, как бы обезопасить того. Но иного выхода, кроме как посадить его на скамью запасных, не было, а на это Такао никогда не согласится. Так ничего и не придумав, парни построились, и игра началась. Ох, не зря Казу боялся... С первых же минут, после открывающего счет трехочкового Мидоримы, Кирисаки пошли в наступление. Такао оказался напротив Ханамии, тот обвел его сбоку и незаметно для судьи двинул локтем по печени. Казу скривился от боли, потеряв драгоценные секунды. Всю первую четверть шутокувцам доставалось, противники совершенно не церемонились, избивая на грани фола. На перерыв уходили основательно побитые, только Мидориме не так досталось – после нескольких ударов Ханамия, то и дело дергая носом, чтобы не морщиться, по-особенному щелкнул пальцами, и его сокомандники больше практически не трогали Шина. А вот остальным не так повезло. Юя ругался, потирая ребра, Казу растирал руки, испещренные кровоподтеками, Шимари и Наками из второго состава прихрамывали. – Замена никому не нужна? – спросил Накатани, внимательно осматривая ребят. Те отрицательно покачали головами. – Тогда следующая стратегия заключается вот в чем... Они выслушали скорые наставления и вышли на поле. Вторую четверть шутокувцы изворачивались как могли. Парни из Кирисаки стали действовать жестче, а против Такао вообще ополчилась вся их команда, но ему все же удалось, применив всю гибкость, что у него была, увернуться от большинства ударов. Ханамия недовольно хмыкал. На перерыве шутокувцы озабоченно поинтересовались: – Слушай, Такао, чего это он на тебя так ополчился? – Ты что, уже успел с ним поругаться? – зарычал мрачный Юя. Казу мотнул головой. Вместо него ответил Мидорима, показывая тренеру и капитану запястье: – Ханамия мой соулмейт, вот что. Сказать, что парни охренели, значит, ничего не сказать. Даже Накатани выглядел шокированным. Наконец Юя отмер. – Тогда понятно, почему именно Такао. И когда вы успели встретиться с Ханамией? – Прямо перед матчем, вот что. – Мы с Шин-чаном... разговаривали, – замявшись, пояснил Казу, – когда появился этот. Шутокувцы понимающе переглянулись. Теперь все ясно, откуда такая неприязнь, раз он видел, как эти двое воркуют. – Может, все-таки останешься на скамье, Такао? – обеспокоился Накатани. Не хватало еще, чтобы ему разыгрывающего на всю жизнь травмировали. Но тот категорично отказался. Мидорима покосился на решительного напарника. Что ж, он не позволит своему новоиспеченному соулмейту навредить его... другу. И в третьей четверти шокированные зрители увидели апогей доверия этих двоих. Когда мяч попадал к Такао, Шин по малейшим движениям напарника понимал, получит мяч или нет, и куда надо бежать, уже зная, что мяч обязательно окажется в его руках. Теперь Мидорима не маячил где-то у противоположного конца площадки, нет, он быстро и умело обходил соперников, забивая не только трешки, но и данки. А кто сказал, что он не умеет их делать?.. Просто трешки всегда казались ему выгоднее и зрелищнее. Помимо этого они не забывали и про свой коронный финт. Мидорима подпрыгивал, а Казу неизменно прямо ему в руки кидал мяч, который через мгновение опускался в кольцо. Не забывал Шинтаро и пасовать Такао, в очередной раз повергая в шок даже собственных сокомандников. А после того, как кто-то из кирисаковцев действительно случайно толкнул Мидориму и сбил с него очки, улетевшие за пределы площадки, Казу, уже бросивший ему мяч, подскочил и прошептал, заодно поворачивая в нужную сторону: – Девятнадцать метров. И ахнувшие зрители увидели, как Мидорима, доверившись, подпрыгнул. Мяч ударился о кольцо, покрутился немного и скользнул внутрь. Казу гордо хлопнул Шина по спине, а тренер, захлопнув рот, взял тайм-аут, чтобы Мидорима надел запасные очки. Изредка мяч попадал и к Юе, но в основном ударной силой этого матча стали Мидорима с Такао. Под конец игры Казу едва держался на ногах, все его тело было испещрено синяками, но он раз за разом уворачивался и делал очередной пас Шин-чану. И под финальный свисток был забит великолепный трехочковый. Казу и хотел бы подпрыгнуть от радости, но вместо этого покачнулся и был бережно пойман Мидоримой. – Спасибо, Шин-чан, – прошептал он. Тот едва заметно улыбнулся. Ханамию, пристально наблюдавшего, перекосило от ненависти, причем к обоим. – До скорой встречи, – процедил он после построения. – Век бы не видел, – буркнул Казу и внезапно вспомнил: – Нэ, Шин-чан, а как же вы?.. Плохо же будет! Шинтаро равнодушно пожал плечами: – Мне все равно, а он сам рано или поздно не выдержит и появится, вот что. К тому же с таким отношением друг к другу большего, чем вежливый нейтралитет, у нас никогда не будет. Тут подоспел капитан. – Такао, черт, ты как? Выглядишь отвратно. Идемте, всем не помешало бы обработать травмы. Радовало, что хоть ни один из них не получил по глазам или коленям, как несчастные сейриновцы когда-то. Тренер похвалил ребят, сопроводил до раздевалки, где они долго смазывали синяки и прикладывали сухой лед и холодные мокрые полотенца, чтобы снять отеки. Тогда же затрезвонил телефон Такао. – Да? О, Шун-чан... – Казу улыбнулся, слушая взволнованный голос родственной души. – Нет-нет, я в норме!.. Ну, досталось, это же Ханамия, но ничего критического, – он мягко улыбнулся, когда Изуки начал ругаться, и вскоре попрощался. – Такао? – Мидорима вопросительно посмотрел на него. – Шун-чан чувствовал, что одному из нас больно, и знал, что у нас игра с Кирисаки, вот и звонил. И вообще он беспокоился... – Ясно, вот что. Казу тяжело вздохнул. Поскорее бы они с соулмейтами притерлись, поскорее бы появилась тяга, тогда все невольные чувства к Шин-чану пропадут. И пройдут отвращение, ненависть и обида к Ханамии, за то, что оказался соулмейтом Шина. Ну почему они не?.. Кое-как переодевшись, парни разбрелись по домам. Ни о какой рикше и речи не шло, так что хромающего и шатающегося Такао снова провожал Мидорима, искренне ненавидевший своего соулмейта. Их уже ждали – Изуки, Касамацу и Имаеши пораньше ушли из школ, ощущая сильную боль Казу и зная, что ему понадобится поддержка. – Господи! – ахнул Шун, кидаясь к шутокувцам. – Живого места нет, Казу! Этот Ханамия, чтоб его! Юкио затащил вялого Такао в дом, стискивая зубы и кулаки. Ну попадись ему этот Ханамия... – Я поговорю с ним, – опасно улыбнулся Шоичи, маньячно сверкая очками. Казу дернулся к нему. – Не надо, Шо-чан! Ханамия, он... соулмейт Шин-чана. – Что?! – парни пораженно уставились на скисшего Мидориму. Тот недовольно кивнул. – Ладно, – отступил Шоичи, – но если он еще раз... – Тогда с ним поговорю уже я, вот что, – холодно процедил Шинтаро. Прозвучало вполне угрожающе, и парни успокоились, хотя ревность вновь подняла свою голову. Говорить было больше не о чем, да и Казу требовался отдых, так что парни распрощались с Мидоримой. На следующий день они нервничали прямо с утра. Еще бы, ведь сегодня будут вывешены списки тех, кто отправится в другие школы. И, кстати, почему директора так поспешно решили – не только у баскетболистов резко активировались таймеры, но и во многих других клубах один за другим встречались родственные души. Прямо бум какой-то... Юкио и Шоичи практически не беспокоились, им-то никуда не надо ехать, а вот Изуки нервничал. Все уроки он сидел как на иголках, абсолютно не слушая учителей, а потом первым же помчался к информационному стенду. Хьюга покачал головой, а Киеши улыбнулся, но они последовали за ним. Им тоже было интересно. Как и остальным, так что у стенда собралась огромная толпа, в которой благодаря росту выделялась команда баскетболистов. – Так... – Шун пробегал глазами по строчкам имен. – Вот! Нашел... О, я к Юкио поеду! – В Кайджо, значит, – задумалась Рико. – Будешь с Кисе, – осторожно хлопнул Шуна по плечу Кагами. – Не будет, Кагами-кун, – возразил Куроко, от которого с криками отпрыгнули. – Кисе-кун поедет к Мияджи-сану, так что там останется только Хаякава-сан. – От стольких криков будут сдвиги, – пробормотал Шун. – Изуки! – Чего? Он же оглушительный! Хьюга поджал губы, но со словами Изуки не поспоришь. – Так, теперь Куроко... – продолжила поиски Рико. Тецуя уже нашел свое имя и взволнованно покусывал губу. – Как мы и думали, тебя отправляют в Йосен. Что ж, тогда увидимся через... сколько там? Месяц? Странно, хотели же до конца учебного года обмен сделать, а это почти два месяца... – Наверное, чтобы экзамены проходили все-таки в своих школах, – предположил Цучида. – А еще Кагами и Фурихата... так... да, вы едете в Ракузан. Эх, нам команду ополовинили. – Ну хоть Акаши там не будет, – Коки с облегчением выдохнул. Кагами приободрился. – Точно! И ребята, бурно обсуждая предстоящий отъезд парней, разошлись. Казу смотрел на список и не верил своим глазам. Это ошибка, по-любому... Рядом застыл Мидорима. – С хрена ли я должен ехать в Кирисаки?! – взорвался наконец Такао. – Должно быть, перепутали, вот что. – Да мне насрать! Он ураганом пролетел до учительской и ворвался внутрь. Учителя подскочили. – Такао-кун, ты что себе позволяешь? – возмутился химик. Казу проигнорировал его, подлетая к Накатани. – Накатани-сан, меня почему-то отправляют в Кирисаки Даичи, хотя мои соулмейты в Кайджо и Тоо! Это у Шин-чана соулмейт в Кирисаки вообще-то! А самого Шин-чана и вовсе никуда не отправляют! – Что? – нахмурился тренер, поднимаясь. Он как-то замотался с многочисленными бумажками и еще не видел списка. – Ты уверен? – Ну уж свое имя-то я читать умею, – огрызнулся Казу. – Что ж, не уходи пока, я сейчас пойду к директору и все выясню. Казу кивнул, малость подуспокоившись, и, извиняюще улыбнувшись преподавателям, вышел в коридор. – Сейчас Накатани-сан все выяснит, – сказал он Мидориме. – Пойдем пока в спортзал, что ли. Шинтаро кивнул, и они отправились на тренировку. Накатани явился только через час, и по его виду парни поняли, что все паршиво. – Ну что я могу сказать, – вздохнул тренер, сочувственно глядя на первогодок. – Списки уже составлены, личные дела переданы в другие школы, и пока... – Это что, мне в Кирисаки ехать? – отшатнулся Казу. – Да, Такао, придется. Из-за бюрократической волокиты тебе придется неделю пробыть в Кирисаки. Дальше все исправят, и ты поедешь в Тоо. А тебе, Мидорима, несколько дней подождать, про тебя слишком поздно узнали и не успели внести в списки вообще. Парни помрачнели. Не то чтобы Шин так рвался в Кирисаки, но вот Такао... Сам Такао с ужасом думал о предстоящей неделе в обществе Ханамии. К тому же их уже предупредили, что от их поведения во временной школе будет зависеть многое. Если Ханамия нажалуется на Казу, то как бы его вообще не исключили из своего клуба. – Вот влипли... Шоичи хмуро слушал Харасаву. Того уже известили об ошибке с Такао, и теперь он делился с Имаеши. – И когда он теперь появится? – Только через неделю. Пока ему придется походить в Кирисаки. – Плохо, – протянул Имаеши. Харасава недоуменно выгнул брови. – Казу друг Мидоримы, а Мидорима соулмейт Ханамии. К тому же вчера у них матч был, и Кирисаки проиграли с разгромным счетом. Так что... – Тогда тяжело ему придется. Не придется, уж Шоичи об этом позаботится. Мало кто знал, что Ханамия не просто опасался "играть с Имаеши в покер", а на самом деле боялся его. А значит, пора Шоичи навестить бывшего кохая... Только сперва у них очередной переезд, на сей раз уже к Изуки. Его родители с нетерпением ждали соулмейтов сына. Юкио слегка улыбнулся, узнав, что завтра с ним в школу пойдет и Шун. Внезапно рядом раздался пораженный вопль, и Юкио привычно уже хотел отвесить леща Кисе, но остановился, разобрав причитания. – Как же так? Как это понимать? Какая Кирисаки, мне же в Шутоку надо! – Что там у тебя, Кисе? – Смотри, семпай! – Рёта ткнул пальцем в строчку со своим именем. Черным по белому было написано, что отправляется он в Кирисаки Даичи. – Ничего не понимаю... – пробормотал Касамацу. – Так... пойдем к тренеру. Они точно так же, как шутокувцы, отправились выяснять обстоятельства. И точно так же тренер принес неутешительные новости: из-за ошибки Кисе придется ехать в Кирисаки, а потом уже отправляться в Шутоку. Тут Юкио позвонили, он выслушал возмущенного Такао и помрачнел. – Что такое, семпай? – отвлекся Кисе. – Ты будешь не один. Казу тоже по ошибке отправили в Кирисаки. – Что?! Но... Дальше Юкио уже не слушал, погрузившись в невеселые мысли. Очнулся, только когда Кисе собрался уезжать. Всех, кто должен ехать к соулмейту, освободили от клубных занятий. Вот и Рета уже собрался уходить, чтобы отправиться в Токио, к семейству Мияджи. Они с Акаши будут жить у своего старшего соулмейта, настраиваясь друг на друга и знакомясь с его родными. – Слушай, Кисе, присмотри там за Казу, ладно? Они с Ханамией ненавидят друг друга из-за Мидоримы. – Мидоримы-чи? А в чем дело? – Рёта моментально вцепился в семпая, как клещ. Юкио задумался, но вроде никто не просил молчать, к тому же в Шутоку Кисе и сам бы узнал... – Ханамия – соулмейт Мидоримы... – он рассказал о произошедшем, умолчав только о том, в чем именно причина. Казу признался вчера, в какой ситуации Ханамия их застал, и извинился перед соулмейтами. Но Кисе в таких делах имел превосходное чутье, да и видел, как взаимодействовали Мидорима-чи и Такао-чи, так что прекрасно все понял. Не повезло так не повезло бедному Такао... – Конечно, присмотрю, Касамацу-семпай. Если что, сразу же тебе позвоню. Они попрощались, расходясь в разные стороны. –Ну наконец-то мы познакомились! – всплеснула руками Изуки-сан, с улыбкой глядя на смущенную четверку. Шун простонал. – Мам... – Что "мам"?! У тебя целых трое соулмейтов, а мы еще ни одного не видели! Что за секреты? И что вы стоите на пороге? Заходите скорее! Шун покачал головой и зашел в дом. Шоичи, привычно улыбаясь, зашел следом, Юкио покраснел, а Казу довольно хихикнул. – Она прям как моя мама, Шун-чан, – прошептал он Изуки на ухо. Тот вздрогнул, почувствовав сладкие мурашки, обласкавшие все тело. Кажется, притяжение не за горами... – Эм, да... Парни разложили вещи, подготовили футоны и отправились на ужин. Родители Шуна уже ждали их, и вечер прошел довольно весело, в разговорах и смехе. На один вечер они забыли о том, что вскоре кое-кому придется несладко... А вот ночью они нервничали, и утром перед школой Кирисаки Даичи Такао стоял бледный и с кругами под глазами. В животе ворочалось что-то склизкое и хотелось в кусты. Тошнило нещадно... – Такао-чи, утречка, – от сумрачного голоса Кисе он подскочил. – А-а-а... да, не скажу, что доброго. Они кисло посмотрели на серую громаду школы и поплелись внутрь. После посещения директора, получив очередное предупреждение о хорошем поведении и школьную форму, чтобы не выделяться, пусть только и неделю, они отправились в близлежащую пустующую кладовку. Там быстренько переоделись и пошли на уроки. На них пялились. Нет, серьезно, одноклассники грозили сломать глаза, рассматривая временных учеников. Парни приценивались, огребут ли, если прицепятся, а девушки хихикали и строили глазки. Но браслеты на их руках притормаживали первых и осаживали вторых. Учителя же все как один внезапно озаботились уровнем их знаний. Это было дико выматывающее утро. Так что на тренировку они ползли, как на эшафот. В раздевалке их избегали, делая вид, что они пустое место, только Ханамия швырнул им спортивные формы и гадостно улыбнулся: – Ну что, новички, вы готовы?