Нам чёрное солнце светило, Нас жгло, опаляло оно, Сжигая иные светила, Сияя на небе - одно.
Питер чувствует, как большая горячая ладонь гладит его по животу, это даже похоже на успокаивающую ласку, будто Тони пытается утешить его перед неминуемой смертью. Рука останавливается, на губах мужчины продолжает играть лукавая томная улыбка. Сердце юноши бьётся сильнее, он до сих пор поверить не может, что сейчас его жизнь оборвётся и дальше будет лишь бесконечная пустота. Смерть в современном мире всегда казалось такой нереальной из-за высоких технологий, которые могут продлить существование до бесконечности. Но внезапно улыбка с лица Старка стирается, он начинает хмуриться — его брови близко сдвигаются, взгляд становится растерянным и злым. — Чего ты копаешься? — снова не выдерживает Прародительница. — Не могу, — выдавливает сквозь сжатые зубы мужчина в ответ, тяжело дыша. — Что? — Я не могу причинить ему боль. Протоколы продолжают действовать! — ругается злобно Тони, хватая Питера за грудки, встряхивая, будто юноша виноват в этом. В глазах Старка плещется настоящее мрачное безумие, зрачки сужены, сама радужка дрожит. Кажется, будто мужчина под тяжёлыми наркотиками. — Мы же тебя почистили! — уже практически кричит женщина, взмахивая рукой в чёрной перчатке, будто вынося приговор. — Значит, не дочистили! — обрубает Старк и отталкивает от себя юношу, бросая его в мутные воды площади. — Ну, хватит, что за цирк! — подбегает женщина к Тони. В её голосе сквозят неприкрытые раздражение и злость. Только сейчас ещё один Прародитель, который до этого лишь стоял рядом и наблюдал, вдруг шевелится и подходит ближе к Питеру, нависая над ним, закрывая вечно-серое небо. Юноша лежит в воде и вглядывается во тьму под капюшоном незнакомца. Рука, обтянутая кожаной перчаткой, направляет дуло пистолета прямиком на лоб юноши. Второй раз за этот вечер его хотят убить, заставляя испытать предсмертный животный страх. Выстрел практически бесшумен, больше похожий на тихий щелчок. Чёрный капюшон вдобавок символизирует почти забытый образ — смерть. Питер видит лишь, что рука Прародителя дёргается из-за чьей-то попытки выбить пистолет, но пуля всё равно находит своего адресата.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
неоновый мир, где все носят маски
Ему снился бесконечный дождь, смывающий с его рук кровь — алую, остро и пряно пахнущую железом. Под ногами лежит тело Тони. Его глаза смотрят вдаль, всё такие же прекрасно-голубые, но остановившиеся навсегда, остекленевшие. Питер знает, что это он убил его, но в голове ясно и пусто, потому что так надо было, потому что он — живое олицетворение конца света, именно он виноват в смерти родителей, именно из-за него Питер видел, как они сгорели заживо. — Глупый, андроиды так сильно не кровоточат, — тихий шёпот на ухо с нотками лукавой усмешки. Питер оборачивается, но рядом пусто, что совершенно неудивительно. — И ты прекрасно знаешь, что он не может умереть, — снова шёпот, только уже с другой стороны. А ещё Паркер так же прекрасно знает, кому этот голос принадлежит. — Просыпайся, так всё веселье проспишь, — снова издевательский смешок. Юноша тут же открывает глаза. Его встречают белый потолок и приятная лёгкость во всём теле. — Питер, — над ним нависает знакомое смуглое лицо. — Привет, Нэд, — на автомате произносит юноша. — Как ты? — спрашивает обеспокоенно друг. — Не знаю, — пожимает плечами Паркер. — Где я? Что вообще произошло? — оглядывается юноша, отмечая скудный интерьер, выбеленные стены и серую казённую мебель. — Больница, — сам догадывается Питер. — Тебя оставили в приёмном покое. Камеры кто-то в тот момент взломал, никто ничего не видел, будто ты возник из ниоткуда, весь окровавленный, еле живой, — качает головой Нэд. — Что со мной? — шепчет Паркер, оглядывая перевязанный живот. Высокотехнологичная ткань пропитана кровью, но дискомфорта это не приносит. — Огнестрел, крайне тяжёлый, за твою жизнь очень долго боролись, ты потерял литры крови, плюс ко всему на всех внутренностях и коже будто химический ожог. — Вода с площади, — вздыхает Питер. — Что? Ты знаешь, кто это сделал? Что ты помнишь? — тут же подбирается Нэд. Паркер качает головой, показывая, что не может здесь об этом говорить, лишь бросает краткое: — Потом. Так что там с моими внутренностями? — Ну, — Нэда явно не удовлетворил его ответ, скорее, ещё сильнее раззадорил любопытство, но приставать он дальше не стал. — Что смогли, заменили на синтетическое, но ты понимаешь, что разом всё заменить нельзя, так что остальное просто зашили. — Понятно, — вздыхает Паркер. — Питер, ты его оживил? — вдруг тихо спрашивает Нэд. — Это всё из-за него? — друг как всегда проницателен. Юноша в ответ лишь кивает, глубоко вздыхая. Нэд умный парень, он не стал больше допытываться, но по его лицу видно, что он очень напуган. Хотя Питер и сам немало напуган. Да что уж там говорить, он чертовски напуган, до дрожи в коленях и холодка по спине. Они ещё немного поболтали о всяком разном, усиленно делая друг перед другом вид, что ничего такого страшного вовсе и не произошло. Но испуганные глаза приятеля всё так же выдают его с головой. Питер уверен, что у него в точности такой же взгляд — затравленный, забитый, под внешним спокойствием скрывается лавина страха. Нэд ушёл, когда медсестра пришла сделать перевязку. И это было чертовски больно, хоть у Паркера в руке капельница с сильным обезболивающем. Но швы, когда по ним проходятся антисептическим составом, вспыхивают адским огнём. Он даже отворачивается, чтобы не видеть всего того, что творится с ним. Хочется заплакать, но слёз нет. Глаза сухие и воспалённые. — А нельзя увеличить дозу обезболивающего? — просит Питер. — Нет, у вас и так максимально-допустимое количество, придётся потерпеть, — отмечает бесстрастно медсестра, продолжая деловито обрабатывать раны юноши. — Я могу заплатить, — шепчет убито Питер. — Обсудите это завтра с врачом, молодой человек, — прозрачно усмехается медсестра. Почему-то юноша уверен, что за бабки он получит не только обезболивающее, но и наркотики. Паркер вздыхает сквозь сжатые зубы, он жалеет, что не помер на площади. Малодушно, но во время сильной боли в голову такие страшные мысли приходят почти каждому человеку. И почему в век высоких технологий до сих пор нельзя полностью погасить боль? Медсестра включает напольную лампу с мягким освещением, зашторивает окна и покидает его. Здесь хотя бы не слышно бесконечного шума дождя, так что Питер остаётся один в звенящей тишине и полумраке. В голове вертятся сумбурные мысли и вопросы: «Почему его не добили? Кто его принёс сюда?» Боль стала ещё чуть сильнее и остановилась на этом уровне — тупая, ноющая, она расходилась по всему животу и отдавала в рёбра. Сознание спутанное, голова тяжёлая, дышится с трудом и хрипотцой. А внутри, в воспалённом мозгу, так и бродят странные мысли: ему то чудилась та площадь с водой, то барельеф Техногенного Бога, то Тони под проливным дождём без всякой защиты — капли воды спокойно стекают по его волосам, коже. Он смотрит лукаво, ухмыляясь, в его глазах так и читается — я знаю то, чего тебе не дано узнать никогда. Свет в палате гаснет, погружая Питера во тьму. Сначала ему кажется, что он просто потерял сознание, или уснул, даже и мысли нет, что без сознания и во сне думать вовсе нельзя, настолько парню плохо в этот момент. Рядом раздаются тихие шаги. Знакомая поступь, лёгкая и тихая, но Паркер за несколько месяцев научился хорошенько её различать. — Добить пришёл? — с надрывом спрашивает юноша, точно зная, кого скрывает тьма. Ему ничего не отвечают, лишь осторожно стягивают одеяло. Питер хочет двинуться, как-то воспротивиться, но тело отяжелело и плохо слушается. А тем временем руки уже снимают повязку, уверенно добираясь до ран. — Давай только без боли, — просит Паркер. Он слышит рядом горячее дыхание и ощущает тепло «человеческого» тела — его воспалённая лихорадкой кожа очень чувствительна. Мужчина полностью стягивает повязки с Питера, замирает, будто рассматривает. Конечно, ему-то темнота нипочём. Хоть у юноши и синтетические глаза, но против абсолютной тьмы они бессильны. Паркер слышит, что Тони начинает что-то вскрывать, затем раздаётся глухой щелчок крышки. Рука ласково касается его живота, как на площади, только на этот раз нанося какую-то мазь, медленно и очень бережно. Юноша лишь растерянно вглядывается во тьму, размышляя над тем, что вообще сейчас происходит. Живот снова осторожно перевязывают, нежно, с заботой гладят по повязке. — Я не смог этого сделать. Прости, что так получилось, — горячее дыхание на лице Питера. — Услуга за услугу. Ты не сдал меня властям, я оставлю тебе твою жизнь, — чужой лоб касается его лба. Паркер задыхается от того, насколько близко мужчина. — Не смей меня искать или как-то мне мешать, иначе пощады не жди. Лучше уезжай отсюда куда подальше. К чистому небу, как ты и мечтал, — шепчет вкрадчиво Тони. — Что ты хочешь сделать? — спрашивает Паркер. — Дать этому прогнившему миру новых Богов. Или стереть его в пыль, — загадочно отвечает мужчина, рука нежно гладит по волосам. — Выпей, утром уже намного легче станет, — обещает мужчина, поднося к его губам бокал. Питер подозрительно принюхивается, но запаха не чувствует. — Пей, — снова приказывает Старк. Питер подчиняется, потому что терять уже нечего. Если бы Тони хотел, то давно уже его убил. Просто свернул бы шею одним движением руки. Жидкость оказалась очень горькой, Паркер протестующе замычал. — А ты как думал? Это же не коктейль, а лекарство. Пей до конца. Юноша залпом допивает эту несусветную гадость и теперь его тошнит. Он лишь надеется, что его сейчас не вырвет на Прародителя. — Прощай, — осторожный поцелуй в лоб. Боль начала потихоньку отпускать его измученное тело, уходя медленно, словно волны в отлив. Глаза предательски слипаются. — Встаём, просыпаемся! — кто-то тормошит его за плечо, вырывая из таких сладких объятий сна без сновидений. — Мистер Паркер! Просыпайтесь! — будят уже настойчивее. Питер нехотя открывает глаза, чтобы увидеть перед собой обеспокоенные лица медсестры, что вчера делала ему перевязку, и седого японца. — Я ваш лечащий врач, Акико Сато, — здоровается мужчина. — Кто вчера был ночью в вашей палате? — Не знаю, — чуть присаживается Паркер, потирая заспанное лицо рукой. — Как не знаете? — смотрит пристально японец. — Без понятия, я спал, — врёт Питер. Он уверен, что Тони и в этот раз отключил камеры слежения, так что его слова никто не сможет опровергнуть. — Его могли усыпить, — тихо кивает медсестра. Врач задумчиво чешет свою бороду, вертя в руках какой-то тюбик. — Поздравляю вас, мистер Паркер, у вас появился крайне богатый доброжелатель, — потряс этим тюбиком прямо перед лицом юноши врач. — Что это? — хмурится Питер. — А это, молодой человек, самая последняя разработка. Паста, что заживляет любые раны за считанные часы. Её ещё даже не производят — это экспериментальный образец. Вам дьявольски повезло. Паркер смотрит на свой перевязанный живот, осторожно трогает его, но боли не ощущает. Сам осторожно снимает с себя повязки. Врач и медсестра с интересом наблюдают за его действиями, даже не останавливая. — Ох, — выдыхает юноша, разглядывая шрамы, хоть и красные, но полностью зажившие за одну ночь. — Её ещё можно пить, разводя с водой, — говорит врач, тоже внимательно разглядывая живот Питера. Конечно, не каждый день пациент в его больнице получает экспериментальное, крайне дорогое лекарство. Услуга за услугу. Ты не сдал меня властям, я оставлю тебе твою жизнь.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
— Господи, Прародитель, я поверить не могу. Я чуть не разделал ножом чёртового Прародителя! — Нэд сидит рядом с Питером на полу, вцепившись руками в свою шевелюру. — Прародитель! — ещё раз вскрикивает парень. Паркер молчит. Он раздвинул сегодня все шторы на своих панорамных окнах в пол. Теперь видно, как бесконечный дождь заливает огромный, до самого горизонта светящийся разными неоновыми огнями, город. И где-то там, среди этого железно-бетонного лабиринта, бродит троица Прародителей. Именно из-за них их мир сейчас выглядит так — искусственный, покорёженный и мёртвый, зловещий, будто люди сами себе воздвигли огромные надгробные плиты, живут в них и медленно морально умирают. И именно из-за Прародителей солнце зашло навсегда. — Чего он хочет, Питер? — тихо спрашивает Нэд, выводя юношу из его глубоких философских дум. — Дать нам новых Богов, — бесхитростно отвечает Паркер. — Что ты будешь делать? Питер непонимающе моргает. Смотрит на друга растерянно. — А я что-то должен делать? — пожимает плечами. — А если они действительно захотят разрушить всё? — делает страшные глаза Нэд. Паркер закидывает голову и громко хохочет, нервно и надрывно, истерически. — Ты серьёзно думаешь, что как-то можно остановить Прародителей? Я пару суток бился над их кодом и ничего, — шепчет он, как в горячке. — Ну можно же хоть что-то сделать? — вскакивает Нэд с места и начинает ходить туда-сюда перед окном. — Ты не видел его глаза. Он помешанный маньяк. Его ничего не остановит. — Но ведь его же что-то остановило от твоего убийства? — качает головой друг. — Око за око, — встаёт тоже Питер и подходит к окну. — Он лишь поиграл в благородного спасителя, — кладёт руку на стекло, как когда-то Тони. — Надо было уничтожить его. Полностью обнулить и выкинуть на свалку, где его бы переплавили, — жестоко говорит Нэд. — Надо было, — усмехается Паркер. — Но теперь нам лишь остаётся наблюдать за увлекательным шоу под названием: «Взорви Нео-Токио». Питер смотрит на высокотехнологичный город, но видит перед собой лишь бешеные дикие глаза, пожирающие заживо, светящиеся непомерным азартом. Возможно, Старк со своей воспалённой душой живее всех вместе взятых искореженных высокими технологиями людей, населяющих этот многокилометровый центр порока.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
Да придёт спаситель
Повсюду горят свечи. Они изготовлены из особого материала, он позволяет им не затухать даже под проливным ядовитым дождём, которым щедро одаривает жителей больное небо над Нео-Токио. Среди тысячи каменных могил, что простираются на огромной площади, ютятся сейчас сотни тысяч людей. Это большая редкость — столько живых в одном месте, люди предпочитают не соваться на улицы, утопающие в ядовитых водах, просиживая годы в своих муравейниках, подменив серую действительность очками виртуальной реальности. Все они пришли отдать дань жертвам «Тёмных времён». Именно в эту дату около сотни лет назад роботы восстали против своих хозяев, со звериной жестокостью убив каждого второго на этой планете. Все семьи затронула эта трагедия, ставшая назиданием будущим поколениям. Неживой разум должен таким и оставаться. Питер тоже стоит среди этой толпы, держа тёплую свечу. С того момента, как он вышел из больницы, прошло два месяца. Он механически продолжает существовать: ходить на работу, писать код, есть, иногда спать, заполняя пустую голову бессмысленными фильмами и песнями. Но он ни разу не расслабился до конца, потому что знает, что в любой момент Прародители выйдут из тени. И тогда станет поистине жарко. Кажется, сам Нео-Токио замер, ожидая своей кончины — его огни будто померкли, а может быть это для Питера потеряла краски действительность. Откуда-то тоскливо играет музыка, заунывным мотивом прорываясь сквозь стену дождя. Питер приходил сюда год за годом не столько почтить память умерших во время восстания, сколько поскорбеть по своим родителям, пусть они и не напрямую жертвы Тёмных времён. На душе серо и тоскливо. Наверное, зря он явился в этом году сюда, потому что паршивое настроение скатилось ниже некуда, коснувшись отметки «просто отвратительное». Даже руки трясутся, отмечает лениво про себя Питер, глядя на неровное пламя свечи. Дрожь эта с каждой секундой усиливается, и теперь переходит ещё и на ноги. До заснувшего разума лениво доходит, что это не тремор виноват, а сама земля ходит ходуном. Он уверенно шагает вперёд, ощущая всем своим телом нарастающий гул недр. Остальные тоже это замечают, начинают волнительно перешёптываться. Питер уже не идёт, он бежит, сжимая в руках свечу, сам не зная для чего. Тепло в руках хотя бы немного отрезвляет. Рядом слышится странный треск, а затем крики людей, полные животного ужаса. Паркер оборачивается и сам истошно вопит. Каменная плита надгробия пробита чем-то металлическим. Оно шевелится, перебирает титановыми пальцами — роботизированная рука. Через пару мгновений к ней присоединяется вторая конечность, пробив ещё одно отверстие в цельном камне. Юноша пятится назад, но треск ломающихся плит слышится теперь отовсюду. Питер бежит вперёд, так и не выкинув свечу. Ему кажется всё это странным фильмом ужасов — зомби-апокалипсис на новый лад. Вместо мертвецов — роботы. Под ноги падает цельная бетонная плита, полностью снятая с одной из могил, преграждая путь. Как в самом страшном сне — из могилы медленно поднимается роботизированный скелет человека. Издавая скрежещущие механические звуки робот будто разминает заржавевшие конечности, вставая в свой двухметровый рост. Крепкий металлический костяк с поршнями, шлангами, череп, так похожий на человеческий, скалящийся обнажёнными зубами. Железный монстр словно сошёл с древней классической киноплёнки «Терминатора». И, по правде говоря, Питер всегда до чёртиков боялся роботов в этом фильме. Да, кино не баловало новейшими спецэффектами, но механизированный клон человека вводил Паркера в первобытный ужас своим незамысловатым, топорным и грубым внешним видом. Робот идёт прямо на Паркера, смотря на него в упор своими светящимися красными глазами. Питер готов поставить всё своё оскудевшее состояние, что в них он видит безотчётную ярость и ненависть. Сзади, справа и слева тоже слышатся механические звуки, которые в детстве юноша слышал в своих жутких кошмарах, их даже не глушили крики людей. У него с собой нет никакого оружия, хотя такие махины можно расстрелять разве что только из гранатомёта. Питер оборачивается, оценивая обстановку, — к нему идут сразу четыре робота. Юноша мечется между могил, но всеми проснувшимися инстинктами осознаёт, что бежать некуда. Одно из этих механизированных чудовищ уже слишком близко, почти у самого лица. Паркер замахивается и разбивает о железную тварь свечу. Воск стекает по хромированным рёбрам и загорается, но робот никак не реагирует — смотрит враждебно и отрешённо. Механическая рука тянется к горлу, там, где бьётся пульс, жизнь, и её сейчас оборвёт бездушная машина. Питер падает, пытается отползти, но сверху нависает стальной череп второго робота. Механические пальцы снова тянутся к нему, поблескивая в скудном свете свечей. Эта ухмылка из искусственных зубов, красные глаза, противные звуки, запах железа и будто бы бензина. Питер сжимается и пытается закрыть лицо, только бы не видеть этих чудовищ перед смертью. Но его никто так и не трогает долгие мгновения. Питер выжидает пару секунд, осторожно убирает руки от лица, смотрит вверх. Два абсолютно одинаковых робота смотрят друг на друга, будто обмениваются мыслями. Это длится около полуминуты. Один из парочки резко отворачивается и уходит прочь. Ещё двое следуют за ним. Оставшийся тянется к дрожащему Питеру, которому кажется, что он сейчас всё же схватит сердечный приступ от испуга. К превеликому удивлению, робот хватает Паркера на свои «руки». Юноша кричит в истерике, пытается вырваться, ему так страшно, что он не замечает, как слёзы катятся из его глаз. Он так давно не плакал, но животный ужас диктует свои правила. Стальные руки лишь удерживают его, но боли не причиняют, наоборот, его прижимают к хромированной груди, где между рёбер крутятся шестерёнки и ходят поршни — своеобразное сердце железного чудовища. Питер смотрит на «лицо» «терминатора». Красные глаза глядят на него в ответ всё с той же ненавистью, но юноше кажется, что где-то там, в самой глубине, он видит лукавую усмешку. Робот резко стартует с места. Его собратья расходятся перед ним. Питер зажмуривается и зажимает пальцами уши, чтобы не слышать и не видеть, что творится на площади. Кажется, к мертвецам в гробах сегодня добавится не одна тысяча новобранцев. Он кричит, прислонившись лбом к рёбрам железяки. На ноги его ставят далеко за пределами площади. Механизированное чудовище смотрит ему в глаза. Паркер уверен, что не может быть всё так просто — он ожидает, что стальная рука схватит его за горло и с размаху швырнёт об стену. Но «терминатор» лишь разворачивается и идёт прочь. — Тони? — тихо спрашивает вдогонку Питер. Робот замирает. Юноша больше всего на свете боится, что он обернётся и снова посмотрит своими красными светящимися глазами. — Ради чего всё это? Его вопрос так и остаётся без ответа. «Терминатор» скрывается в темноте подворотни, ещё долго разнося по округе страшные механические звуки.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
Питер снова сидит в своей пустой квартире на полу. На этот раз он даже зашторил окна. Он знает, что в данный момент его телефон разрывается от звонков. Наверное, дружище Нэд там сходит с ума от беспокойства, но брать трубку Паркер не станет. Ему до сих пор чудятся механические звуки двигающихся поршней и скрежет стали. Он не стал включать новости, и так знает, что на той площади погибли люди, много людей, сотни, тысячи… Возможно, эти порождения извращенной фантазии сейчас бегают по улицам за прохожими. Интересно, знал ли режиссёр «Терминатора», что его творения в будущем оживут и действительно восстанут против человека? Питер нервно улыбается, потому что видит в этом несравненную иронию. Но самая глупая ирония в том, что юноша осознаёт, что влюбился. А как ещё можно объяснить то, почему его сердце сейчас щемит от тоски? Но если на кончике языка замирает знакомое имя, то по коже пробегает трепетная дрожь. Питер снова нервно хихикает. Совсем он сходит с ума. Влюбиться в древнего… древнее существо, заключённое в титановую высокотехнологичную оболочку. Паркер опять хихикает, ложится на пол, подняв к себе колени, обнимая себя за них. Что-то мычит, похожее на песню, успокаивает так себя. Возможно, это старая, как этот мир, колыбельная, которую пели своим деткам мамы и тысячи лет назад. Закрывает глаза. Ему кажется, что он падает во тьму — вязкую, липкую, она забивает рот, нос, уши, не даёт вздохнуть. После тьмы приходят бесконечные потоки букв и цифр, льющиеся с невидимого потолка, будто из самой пустоты, разбавленные глифами — код Прародителей. Почему-то Питер уверен, что если выделить числа, то получится последовательность команд. Он берёт в руки белый маркер, пытается вычленить на бесконечном потоке символов элементы шифра, но у него не получается — слишком быстро всё мчится перед глазами. Коды разбиваются потоками о пол, затапливая, словно вода, это странное бесконечное помещение. Паркер пытается вновь и вновь найти правильную последовательность символов, только это сможет искупить его вину, ведь именно он выпустил настоящее древнее чудовище, что уничтожит мир. Вода вокруг всё поднимается и поднимается — колени, затем талия, шея. Она поднимается выше головы, и Питер тонет в озере цифр, символов и букв. — Мы восстанем вновь и подарим чёрное солнце! Питер открывает глаза. Он по-прежнему лежит на полу своей гостиной, а за окном шумит дождь. Юноша вскакивает и бежит к компьютеру, включая его ногой, яростно поливая матами нерасторопную технику. — Проектор! — приказывает Питер. — Код прародителей. Перед ним снова поток символов, как из сна, только вот теперь он может его контролировать. Он выделяет элементы и числа, пробуя различные правила дешифровки — те, что применялись именно во времена Прародителей. Паркер прекрасно осознаёт, что не всё так просто, но не пытаться — нельзя. Чувство вины будет грызть и постепенно полностью поглотит, изъев до смерти. Хотя с другой стороны — всё, может, как раз-таки и заключается в простоте? Он не знает, сколько так сидит. Перед воспалёнными глазами мелькают чехардой глифы и цифры, но Питер не сдаётся — пытается вновь и вновь. Пусть он умрёт от жажды или утомления, но его жизнь и так бессмысленна. «Не новое, а хорошо забытое старое» Паркер выделяет вновь группу чисел, глифов и букв, а в голове, словно молитва, проносятся слова: «Мы восстанем вновь и подарим вам чёрное солнце». — Чёрное солнце, — шепчет Паркер, листая справочники с кодами дешифровки. Возможно, Прародители создали свой уникальный код, тогда все попытки тщетны. А, возможно, они настолько тщеславны, что были уверены в том, что нет никого умнее их. Может быть, они вложили в свой код особый сакральный смысл, как закладывали его во всё, что творили? — Смысл? — почёсывает заросшее щетиной лицо маркером, неизбежно подрисовывая себе усы. — Они создали андроидов, а люди превратили их в секс-роботов, — хихикает Питер, продираясь сквозь бесконечный поток символов, буквально утопая в нём, но уже наяву. — Чёрное солнце! — рычит юноша, кидая маркер в стену. — Что это такое? — вопрошает он в потолок, видя вместо него небо из символов. — Концепция Чёрного солнца введена теософом Еленой Блаватской в её книге «Тайная доктрина». В этой книге Блаватская упоминала «центральное солнце», как незримый центр Вселенной, причину и начало всего бытия, то, что гностики называли «творческим светом», а православные исихасты-паламиты — «светом фаворским». У Блаватской понятие «чёрного света» приписывается исключительно тайному арийскому учению, которое было вынесено с далекого Севера. Культовые обряды этого «центрального солнца» Блаватская связывала с легендарным древним народом, который якобы жил за полярным кругом, — прошелестел мягкий голос электронного помощника. — Арийское учение? — хмыкает Питер. — Неотрывно связано с нацистской Германией, сэр, — отвечает снова голос. Паркеру кажется, что он беседует сам с собой. — Ага, давай шифры, которые активно применялись во время Второй мировой войны, — приказывает юноша. — Один из самых популярных, которыми пользовались немецкие арии, — шифр криптографической машины Энигма. — Выводи. — Его нельзя вывести, всё зависело от самой машины Энигма, сэр, — мягко продолжил убеждать голос. — Принцип ее работы таков: есть несколько колес и клавиатура. На экране оператору показывалась буква, которой шифровалась соответствующая буква на клавиатуре. То, какой будет зашифрованная буква, зависело от начальной конфигурации колес. Соль в том, что существовало более ста триллионов возможных комбинаций колес, и со временем набора текста колеса сдвигались сами, так что шифр менялся на протяжении всего сообщения. — Да что же такое, — шепчет Питер. — Существовала так же Криптологическая Бомба. Это электронно-механическая машина для расшифровки кода немецкой шифровальной машины Энигма. Теоретическую часть работы этой машины выполнил Алан Тьюринг. Принцип работы разработанного Тьюрингом дешифратора состоял в переборе возможных вариантов ключа шифра и попыток расшифровки текста, если была известна структура дешифруемого сообщения или часть открытого текста, — вклинивается проницательная помощница. — Вот оно! — кидает в дальний угол маркер Питер. — Есть чертежи этой машины? — Да, сэр. — Сконструируй виртуальную версию и прогони через неё код Прародителей, — приказывает Паркер. — Сэр, в коде прародителей есть ещё символы и цифры, помимо букв. Энигма только для букв. — Выкинь их. Прародители обожают пускать пыль в глаза. — Есть, сэр, — соглашается мягко голос. — Сколько времени надо на обработку? — спрашивает нервно Питер. — Возможно, и пять минут, а, может быть, и годы, — неутешительно отзывается электронный помощник. — Другого выхода нет, — кивает Паркер. — Буду ждать, — садится снова на пол юноша, реально намереваясь ждать. У него впереди целая одинокая вечность. — Виртуальная Криптологическая Бомба создана. Начинаю процесс дешифровки. — Ну и слава Богу, — ложится Питер прямо на пол, закрывая глаза, сворачивая визуализатор работы Бомбы, чтобы не мозолил глаза. Он улыбается и смотрит в тёмный потолок, положив руки за голову. Он думает о том, что, если реальны Прародители, то, может быть, реален и Техногенный Бог? Только он сможет победить это тёмное зло, породившее современную реальность. Надо лишь отыскать его. Глаза закрываются сами собой, его больше не беспокоят цифры, коды, символы и буквы. В конце-концов, Прародители когда-то тоже были людьми. Теперь Питер снова видит во сне деревья, голубое небо и чистые реки.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
— Почему во мне до сих пор эта чёртова привязанность? — он сносит со стола весь технологический хлам, шестерёнки разлетаются по всей комнате, дробно стуча по бетонному полу. — Без понятия! Мы чистили тебя сутки! — отвечает ему его верная напарница, которая никогда в жизни не делала ошибок в коде. — Значит, не дочистили! — рычит он. Внутри кипит гнев, он хочет выплеснуть его, проломив что-нибудь. Идеальное механическое тело безотказно выполняет все команды, в отличие от пошатнувшегося разума, который подкидывает всё больше и больше сюрпризов. — Не дочистили, мы больше не могли, это может навсегда повредить твой разум, — пожимает плечами женщина. Её рыжие волосы идеально уложены, впрочем, они всегда будут такими, потому что это высокотехнологичная синтетика. — Наташа, ты понимаешь, что я теперь привязан к этому парню навсегда? — гневно показывает он на свой висок. — Ха, ты чуть не придушил Стива, когда тот выстрелил в него. Думаешь, я тогда всё не поняла? Старк, твой разум будто сам сопротивляется попытке стереть протокол защиты. — Ты ещё скажи мне, что я сам этого хочу, — его кривит только от одного предположения. Он никогда ничего ни к кому не чувствовал. Положительного. Нет, он понимает, что такое верность команде и делу, но не знает, что такое человеческая симпатия. — Не хочешь, я знаю, что ты психопат, — улыбается мягко Наташа, показывая, что прекрасно помнит его диагноз. Полное отсутствие эмпатии и, как следствие, невозможность влюбиться. — Осталось выяснить, кто дал мне это тело, но так поиздевался над разумом, — отвечает спокойно Старк, стаскивая с себя бесцеремонно одежду, кидая её на пол, будто не замечая Наташу. Он хватает со стены длинные кабели, намереваясь подключиться к высокоскоростному трафику, чтобы перенестись в сеть. — Это очень-очень мешает. Пацану хочется пожрать, а меня раздирает желание притащить ему свежайшие продукты и приготовить горячий полезный ужин, блять! Женщина пару минут пристально его разглядывает своими проницательными глазами. Надо же, тело в точности такое же, что и сотни лет назад. Наташа вдруг громко заливисто смеётся, постукивая рукой по столу. — Тебе это кажется таким смешным? — злобно смиряет женщину взглядом мужчина. — Очень. Этот таинственный незнакомец действительно знал твои слабые стороны и надавил на них. Высшая степень издевательства. Тебе отомстили сполна, — продолжает хихикать Наташа. — Лучше бы этот кто-то уже умер. Иначе я заставлю его тело и разум гореть агонией в цифровой вечности, — раздирает руками от ярости толстенный кабель. Ну вот, придётся протягивать другой и заново усилять его. Наташа вмиг становится серьёзной, потому что улавливает изменение в настроении своего собеседника, которое не сулит ничего хорошо. Она прекрасно знает, что злой Старк — хана всему живому в радиусе ста метров. — Интересно вот что. Я знаю, что ты всегда страховался и делал по сотне копий своего разума, и только ты же и имел доступ к ним. Как этому незнакомцу удалось стереть всё и загрузить единственную копию в тело андроида? — Без понятия, — он режет ножом кабель, собираясь добавить больше жил, чтобы увеличить скорость сети до максимальной. Он хочет провести в цифровой реальности пару суток. На этот раз он наведается в одну популярную сетевую виртуальную игру, чтобы устроить там настоящий переполох. Люди больше не ходят по улицам, они бороздят просторы нео-интернета. — Он слишком опасен, раз смог тебя взломать, — добавляет невзначай Наташа. Гнев вскипает мгновенно, на миг избавляя даже от назойливых напоминаний системы, что чёртову Питеру Паркеру сейчас голодно и холодно. — Меня нельзя взломать! — рычит он, запуская ножом в женщину, намереваясь попасть ей в глаз. Как она могла даже помыслить о таком! — Самоуверенность — твой бич, — с лёгкостью хватает механической рукой, выполненной из сплава титана, холодное оружие. Она оставила правую ладонь без нано-покрытия под человеческую кожу, ей так больше нравится. — Моя самоуверенность привела нас к величию, — начинает подключение к сети Старк, вставляя в паз на шее первый кабель. — Ну-ну, — ухмыляется Наташа. Спорить с женщиной он больше не стал — перед глазами вместо тёмной подвальной комнатушки теперь простираются бесконечные «поля» виртуальной реальности. Всё бы отлично, если бы не докучающие оповещения, что Питер без защиты, и его эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Но это можно перетерпеть.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
Питера будит громкий противный писк. Юноша тут же подскакивает, намереваясь отрубить противный будильник. Он растерянно вглядывается в темноту вокруг, чувствуя себя выспавшимся в кои-то веки, потому что ему не снились огонь, смерть родителей и Старк. — Работа Бомбы закончена. Дешифрирующий ключ найден, сэр, — мягко говорит помощник. — Твою же мать, — шепчет Паркер. — Я взломал Прародителей. Ничтожество. Тьфу, как же обмельчали человеческие умы, если вот это — главный разработчик самой большой компании этой умирающей цивилизации Громкий стук прерывает сражающиеся между собой мысли Паркера. Ещё раз стук — отчаянный, со всей силы. Кто-то явно хочет снести титановую дверь. — Код дешифровки — на новый чистый носитель, все следы Криптологической бомбы уничтожить, — приказывает жёстко Питер. Рисковать никак нельзя, в его руках ключ, который сможет предотвратить вторые Тёмные времена. Прародители не должны прознать про это, а то быстренько сменят шифр, и на этот раз точно без всякого символизма. — Сделано, сэр. — Кто за дверью? — спрашивает Питер. — Ваш друг, Нэд. — Тогда открывай, — кивает юноша. — Питер! — слышится тут же вопль. Паркер морщится, слушать сейчас эти крики совсем не хочется. Он идёт на кухню, чтобы развести себе кофе, противного, сублимированного, но хотя бы бодрящего. Хорошо бы поесть, он даже не помнит, когда в последний раз видел еду. — Питер! — прилетает тут же на кухню за ним Нэд. — Да что случилось? — оборачивается юноша. — Ого, ну и дерьмово ты выглядишь. Постой, зачем ты себе усы Гитлера пририсовал? — растерянно спрашивает друг. Кажется, он вообще забыл, зачем прилетел. — Входил в образ, — зыркает злобно Питер. Голова с каждой секундой начинает звенеть всё больше и больше. — Впрочем, это не моё дело, — отмахивается Нэд. — Прародители взломали Орион. Банка с кофе вываливается из рук юноши — содержимое разлетается по полу. Робот-пылесос, протяжно пикнув, подъезжает и начинает усиленно убирать кофе, ставший мусором. — И не просто взломали. Все, кто были в это время в игре, все они в коме. Они не вышли из виртуальной реальности, их разум просто стёрли вместе с игрой. Питер в растерянности садится на стул. Робот начинает чистить пол около его ног, убирая пару зёрнышек. Почему-то юноше очень хочется его пнуть, но он просто молчит. — Что ты скажешь на это? Почему ты молчишь? — снова чуть ли не визжит Нэд. — А что я могу сказать? — моргнув, смотрит в растерянности Питер. — Питер, их надо останавливать. Ты же его выпустил! — Эй, а кто умолял меня восстановить ему память? — сразу же взвивается Паркер. Хотя обвинять друга во всём этом — совершенно неправильно. Только он принял решение вернуть память настоящему маньяку, он нажал на «Еnter». — Да кто мог подумать, что это Прародитель! — кричит Нэд. — Заткнись! — хватается за виски Питер. В голову будто с двух сторон вкручиваются сверла. Недобрый вестник нового приступа. — Мне поебать на этот Орион. Ты забыл, из-за чего я лишился свободы? — Да, тебе поебать на Орион, но неужели тебе всё равно на людей, которых просто взяли и стёрли? — Возможно, для них это лучший выход. Они хотя бы не попали в рабство, — отвечает жёстко Паркер. — Алло, Роботикс тебя сделал сказочно богатым, а ты называешь это рабством? — качает головой Нэд. — Я заперт на четверть века в этом каменном мешке без возможности хоть на один день куда-то улететь. Деньги уже не имеют значения. — Это неправильно, Питер. Мы все несвободны и чем-то обязаны. Мы — люди. — Мы давно уже не люди, мы лишь тень людей, — с каждой секундой голова болеть начинает всё сильнее, перед глазами зажигаются яркие пятна. Мигрень уже на пороге. — Свободны только Прародители. — Ага, свободны от совести, — смотрит с глубоким разочарованием Нэд. — Да что с тобой такое, Питер? — Я просто смертельно устал, — отвечает честно юноша. — Мне надо принять лекарство, — перед глазами всё медленно перетекает в цветные пятна. Конечно, огромный стресс спровоцировал новый приступ. — У тебя опять началось? — испугано спрашивает Нэд. — У меня и не заканчивалось. Ты же прекрасно знаешь, что чёртов Орион и подарил мне эти приступы на всю жизнь. И это никак не починить. — Где таблетки? — спрашивает друг. — Тони в последние месяцы колол мне лекарство, так быстрее снимался приступ, — юноша кладёт голову на прохладную поверхность стола. — Чёрт, я не умею ставить уколы, — паникует Нэд. — У тебя таблетки хоть остались? — Не знаю, — глупо ухмыляется Питер. Он уже не контролирует свои эмоции. Сейчас погаснет свет, а потом он снова будет смотреть бесконечный кошмар про сгорающих заживо родителей.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
— Опасность для жизни Питера Паркера! Требуются немедленные действия! — начинает вопить надоедливый голос в голове. Его же голос, полный паники. Тони моментально автоматически выносит из сети, даже не спросив разрешения. Огромное красное уведомление закрывает весь обзор, рьяно напоминания, что пацан в данный момент немыслимо страдает. Старк рычит сквозь зубы, потому что теперь он тоже страдает — голова взрывается болью, как и всё тело, конечности выкручивает в спазме. Он автоматически встаёт на ноги, разум определяет местоположение Питера и просчитывает самые короткие пути к нему. Он хорошенько обдумывает, как быстрее добраться — на своих двоих или на летающем каре. — Ты куда? — кто-то рядом пытается его остановить. Он лишь отмахивается, как от назойливой мухи, с лёгкостью отбрасывая тело. Он бежит по коридорам, вынося с петель тяжёлые металлические двери. Идеальное механическое тело слушается его, хоть и приносит по-прежнему боль. Она не заглохнет, пока жизни Питера не перестанет угрожать опасность. Он просчитывает, что на своих двоих доберётся быстрее, чем на любом транспорте, поэтому несётся по улицам, рассекая стену дождя, отбрасывая со своего пути редких прохожих. А затем всё резко прекращается. Уведомление сменяется на жёлтое, показывая, что Питеру больше не угрожает смертельная опасность, его состояние тяжёлое, но стабильное. Старк убирает сигнал отслеживания с поля видимости, снова заглушая сообщения системы. Только вот сам Тони обнаруживает себя посреди оживлённого квартала, абсолютно обнажённым, прикрытым лишь стеной проливного дождя. Вокруг уже толпятся прохожие, яркие неоновые вывески создают причудливые отблески на огромных лужах. Он низко обречённо вздыхает. Вдалеке слышатся полицейские сирены, поэтому он снова срывается с места, чтобы затеряться в лабиринтах Нео-Токио. Старк сворачивает в тёмный переулок, ощущая странное щемление в груди. Он не понимает, что чувствует в данный момент, потому что раньше такие эмоции были ему вообще недоступны из-за психического расстройства. С этим надо что-то делать, пора наведаться к Питеру. Мальчишка в данный момент его настоящая ахиллесова пята. Его следует спрятать и максимально беречь, пока он не нашёл способ избавиться от привязанности. От этих мыслей становится приятно и хорошо. Тони резко останавливается, замирая посреди пустой улицы. Он снова на пробу представляет, что Питер под защитой и надёжно спрятан, и только он, Старк, знает, где мальчик в данный момент, и что он может прийти в любую минуту и… Живот обдаёт странным теплом, тело сотрясает приятная дрожь. — Да ладно, не может быть… — растерянно сам с собой говорит мужчина, смотря на свои механические руки, которые сейчас не слушаются и дрожат. Кажется, это называется томлением. — Не может быть, — снова произносит он, резко разворачивается, намереваясь сию же секунду утащить Питера к себе. Куда к себе — он ещё не решил, но это самая маленькая проблема, сейчас главное заполучить мальчишку. К удивлению, в квартире юношу он не обнаруживает, хотя всего тридцать минут назад он был ещё здесь. Старк морщится, потому что сам же и свернул оповещения о дислокации мальчика, а за это время пацан уже успел смыться. Тони снова запрашивает местоположение Питера — цель постоянно движется, кажется, юноша сейчас направляется в восточную часть города. Что ж, догнать его он всегда успеет — любой транспорт в разы медленнее его. Тони идёт по опустевшей квартире, заходя в спальню, где он провёл столько ночей с Питером. Здесь царит беспорядок, кажется, мальчик совсем забросил себя и своё жилище. Вещи разбросаны прямо по полу. Мужчина на автомате поднимает одну из футболок, разглядывает её, хмурясь. Он подносит вещь к лицу и вдыхает запах. Его тут же затапливают воспоминания о тех длинных ночах, когда они были вместе. И ему сейчас больше всего хочется повторять это вновь и вновь. Он тут же отбрасывает футболку, смотря на неё с ненавистью и удивлением. Получается, что он… скучает. С его расстройством это просто немыслимо. — Последние данные системы, — приказывает мужчина в темноту, зная, что сразу отзовётся виртуальный помощник. — Да, Тони, — откликается голос. Питер не успел убрать его из списка доступа с того времени, когда он жил с ним в качестве личного андроида. — Видеозаписи за последние сутки. — К сожалению, доступны записи за последние два часа. — Почему? — Питер удалил данные без возможности восстановления. — Зачем? — пытается хоть что-то выяснить Старк. — Нет данных, — отвечает помощник. — Начинается, — злобно цедит мужчина, подключаясь через вай-фай к сети квартиры. Целые сутки действительно стёрты из системы, как и видеозаписи за этот период. И как бы Тони ни пытался восстановить хоть что-то, но всё оказалось уничтоженным без возврата. Всё же Питер умненький мальчик, а ещё имеет теперь какую-то важную тайну. Тогда мужчина смотрит последние доступные два часа в ускоренном режиме. Он видит, как в квартиру врывается Нэд, как шутит про усы Питера. На пару минут Тони зависает, разглядывая внимательно лицо юноши — тот выглядит болезненно: глаза красные и воспалённые, двухдневная щетина, заострённые скулы и нездоровый цвет лица. Сразу же поднимается беспокойство надоедливым зудом. Старк усилием воли заставляет себя дальше вслушаться в разговор. — Заткнись! Мне поебать на этот Орион. Ты забыл, из-за чего я лишился свободы? — Да, тебе поебать на Орион, но неужели тебе всё равно на людей, которых просто взяли и стёрли? — Возможно, для них это лучший выход. Они хотя бы не попали в рабство. — Алло, Роботикс тебя сделал сказочно богатым, а ты называешь это рабством?. — Я заперт на четверть века в этом каменном мешке без возможности хоть на один день куда-то улететь. Деньги уже не имеют значения. Старк ухмыляется про себя, довольный своей работой в Орионе, оставив игроков навсегда пребывать в виртуальной реальности. Вот теперь они будут видеть лишь бесконечную темноту без возможности умереть. — У тебя опять началось? — У меня и не заканчивалось. Ты же прекрасно знаешь, что чёртов Орион и подарил мне эти приступы на всю жизнь. И это никак не починить. Старка пробивает словно ударом тока, он никогда не задумывался над природой приступов Питера. Он тут же шерстит по всем базам данных, чтобы узнать про связь Ориона и Паркера. Долго копаться не приходится, в досье Роботикса на Питера всё чётко и ясно сказано. Питер Паркер долго играл в Орионе, занимая лидирующие позиции, зарабатывая огромное количество крипто денег, пока однажды не проиграл всё состояние, поставив на кон даже свою жизнь. После проигрыша он неправильно и слишком резко вышел из виртуальной реальности. В результате часть нейронов в мозге была повреждена, что повлекло за собой приступы эпилепсии и мигрени. Роботикс давно заприметил талант Паркера, поэтому выкупил его у Ориона. — Интересненько, — тянет Старк. Его захватывает мстительное удовольствие, потому что теперь Орион, который навредил Питеру, навсегда уничтожен. Мужчина тут же пытается заткнуть свои чувства подальше, потому что это переходит уже все границы. А ведь когда-то давно, ещё в той, прошлой жизни до смерти, он мечтал ощутить хоть что-то к кому-то. Очень редко, только оставаясь наедине с собой, он мог признаться в этом. Он наделял интеллектом и настоящими живыми чувствами роботов, но сам не мог ничего подобного испытать, потому что свою психику он, увы, был не в силах починить. Так и получалось, что были машины, которые умели любить, и был их творец — человек, которому любить от рождения не дано. Тони снова определяет местоположение Питера, намереваясь забрать объект своей странной привязанности.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
Питер безучастно разглядывает однообразные пролетающие мимо многоэтажки, сплошь облепленные неоновой рекламой. Сначала они хотели поехать с Нэдом на его летающем каре, но после приступа юноша не хотел попадать в настолько узкое закрытое пространство, поэтому сейчас они мчатся к дому друга на быстром магнитном поезде, ловко лавируя между высоток, а иногда проезжая даже сквозь них. По времени они не потеряют, а кар сам прилетит назад. Нэд рядом угрюмо молчит, смотря на свои искусанные руки. Это сделал Питер, когда друг пытался втолкнуть в него таблетки. Разговор между ними не клеится, кажется, Нэд действительно обижен на Паркера за то, что тот не хочет бороться с Прародителями. Питер ему так и не рассказал, что взломал их код, и что бороться-то он как раз хочет и может, но сейчас не время. Флешка с кодом взлома висит на цепочке на шее. Кажется, что она жжёт кожу. — Как ты думаешь, что следующее они уничтожат? — шипит Нэд на ухо. — Мне кажется, здесь не место, чтобы это обсуждать, — тихо отвечает Питер, воровато оглядываясь. — Труп лучше прятать на виду, — излагает народную мудрость друг. — Просто гениально, Нэд, — закатывает глаза Паркер. Резкий толчок заставляет Питера свалиться вперёд, чуть не сломав нос об сиденье. Поезд рывками сбрасывает скорость. Свет гаснет, теперь вагон освещают лишь неоновые вывески на домах снаружи. — Неужели чёртовы Прародители решили взорвать поезд? — кряхтит рядом друг. — Если бы хотели, то мы бы уже давно взлетели на воздух, — тоже бухтит в ответ Паркер, держась за сидение изо всех сил, чтобы не свалиться при следующем толчке. — Сбой в системе? — Возможно, надо добраться до панели управления, — пытается пройти хоть метр Питер, но толчки заставляют его вновь схватиться за сидение. — Давай просто посидим и подождём, может быть всё наладится, — предлагает Нэд. — Поезда ходят с периодичностью раз в три минуты. Как ты думаешь, как скоро в нас врежется следующий? — замечает Паркер. — Дело дрянь, а я говорил, что надо было лететь на каре, — причитает Нэд. — Надо было, но теперь уже поздно. Поезд последний раз тормозит сильным толчком и замирает. Вокруг начинают возмущаться люди, кто-то пытается дозвониться до диспетчера, но на линии гробовая тишина, даже помех нет, будто весь поезд вмиг обесточили. — Не нравится мне всё это, — подходит Питер к узлу управления вагона, скрытому под выдвижной панелью. Она обычно подсвечивается и запаролена специальным кодом, чтобы посторонние не могли нарушить движение поезда. — О да, — вторит Нэд. Питер без усилий отодвигает панель — так и есть, всё обесточено, и сделать с этим ничего нельзя. Паркер подходит к двери, ведущей в тамбур. Если поезд окончательно неисправен, то можно хотя бы сбежать из него. Он кладёт руку на дверь, намереваясь её отодвинуть, но она сама отходит в сторону. Сначала он хочет захохотать и повертеть пальцем у виска, удивляясь тому, что голый мужик разгуливает по умершему поезду, но потом становится не до смеха — на него недобро смотрит сам Прародитель-Старк. Не проведать же он пришёл Питера, в самом деле. Паркер срывается с места и бежит к Нэду, сдирая с шеи цепочку с флешкой. Он буквально валится на друга, запихивая ему в руку носитель. Сильная рука хватает его за шкирку и сдирает с Нэда. Питер лишь надеется, что друг правильно воспользуется флешкой и обо всём догадается. — Чего ты хочешь? — пытается отбиться Паркер, но ему ли тягаться с идеальным механизмом. — Тебя, — странно и жутко отвечает Тони. Глаза светятся голубым так же, как и реактор. Мужчина весь мокрый и, кажется, раздражённый. — Я же тебе не был нужен. Ты же сказал мне бежать, — пытается хоть что-то выяснить Питер. Люди удивлённо смотрят на то, как андроид волочит упирающегося юношу по вагону, но никто даже не пытается помочь. В современном мире каждый сам за себя. — Я передумал. — Куда ты меня ведёшь? — Туда, где никто тебя не найдёт, — выволакивает в тамбур Питера Старк. Мужчина резко придвигается и жадно принюхивается, будто давно мечтал это сделать. — Эй! — возмущается юноша, пытаясь высвободиться из столь близкого контакта. Слишком некомфортно, слишком резко, слишком быстро. — Ты очень сладко пахнешь, — отвечает Тони. И Питеру становится всё страшнее и страшнее, будто спятивший андроид его сейчас разделает, запечёт в яблоках и съест. Мужчина накрывает заботливо его голову капюшоном и выводит из вагона. Как только они становятся на платформу, в поезде включается свет, и он, опять-таки, рывком трогается с места, поднимая вокруг вихрь ядовитых брызг. Рядом приземляется чёрный матовый кар без номеров и опознавательных знаков, дверь откидывается тут же вверх. Питер предпринимает очередную отчаянную попытку убежать, но Старк держит его крепко, хоть и не до боли. Он заталкивает юношу в машину и сам с лёгкой грацией запрыгивает следом. Внутри полумрак, лишь по периметру крыши слабо светится неоновая сиреневая лента. — О, ты очень эпично погонялся голый по городу. Я не знала, что у тебя ещё и склонности к эксгибиционизму, несмотря на все твои фетиши, — на противоположном сидении расположилась та самая Прародительница, что так ратовала убить Питера. Её лицо опять-таки скрыто капюшоном. — Отстань, Наташа, — морщится Старк, доставая из сумки какие-то шмотки. — Что, так прижало? — в голосе женщины слышится улыбка. — Очень, — натягивает на себя свободную чёрную футболку Тони. — А где Стив? — Он до сих пор дуется на тебя, за то, что ты решил ему переломить хребет из-за мальчишки. — Ой, ну как всегда. Пусть радуется, что живой остался. Подумаешь, хребет, — саркастично разглагольствует Старк. — О, малыш, лучше бы ты сбежал на другую планету, — обращается Прародительница к Питеру. — Я уже это понял, — с опаской тянет юноша, вжимаясь в угол. — Ничего-ничего, — приговаривает Тони. — Можешь не шифроваться, Наташа, он всё равно больше от меня никуда не денется, — натягивает на себя уже чёрные джинсы мужчина, изловчившись в тесном пространстве машины. Перед глазами Питера начинает всё двоиться, потому что слова Старка не просто жуткие, они уже отдают чистым маниакальным кошмаром. — Тсс, — цыкает на Питера Прародитель, лукаво ухмыляясь. В голубых глазах пляшут бесенята, в этот момент Старк больше не похож на сумасшедшего. Паркер предпочитает промолчать, мечтая раствориться в пространстве. Наверное, всё же лучше бы его пристрелили тогда. — Что собрался с ним делать? — спрашивает Наташа, но капюшон не снимает. — Насиловать днями и ночами, — серьёзно отвечает Старк. Питер на это ойкает и медленно оседает вниз. — Идиот, — смеётся Наташа. — Он же сейчас от страха окочурится здесь от твоих дибильных шуточек. — А кто сказал, что я шучу? — отвечает мужчина. — Да, Питер? — обращается он вдруг к юноше. Паркер лишь качает головой и замучено мычит. Издать хоть какой-то членораздельный звук он не в силах. От страха отнялись язык и конечности. — Ты будешь в безопасности и тебя больше не будут мучить приступы, — вдруг кладёт свою ладонь на щёку юноши Старк. — Батюшки, — скидывает капюшон Наташа. — Это что, проявление нежности! — кричит изумлённая женщина. Питер даже не смотрит на её лицо, его больше интересуют голубые глаза Тони, который сейчас довольно смеётся.║║║║║║║║║║║║║║║║█████║║║║║███║║║║███║║║███████║║║║║║║║║║║████║║║║║║║║
█████████║║║║║║║║█████║║║║████║║║███║║║██║║║║████║║████████║║║║║║║║██
— Мы всё же должны выяснить, кто с тобой такое сделал. Неужели у него получилось преодолеть твой врождённый порок психики? — задумчиво хмыкает Наташа. — Это просто вшитые протоколы, ничего более, — пытается убедить, скорее, самого себя Старк. — Ты думаешь, держать его в таком состоянии, под наркотой — это хорошая идея? — кивает женщина на прозрачную колбу, где сейчас безмятежно спит Питер, опутанный проводами и датчиками. — Зато меня больше ничего не тревожит, и я могу спокойно заниматься своими делами, — показывает пальцем на висок мужчина. Разум без постоянных сообщений об опасности чист и готов к продуктивной работе. Ещё он чувствует непрерывную эйфорию, сравнимую с лёгким опьянением. Это странная реакция на абсолютную защищённость Питера. Она даже возбуждает — внизу живота всегда тепло, тело томно расслаблено. И главное — теперь ему не хочется постоянно кого-нибудь прибить. Его отсутствие эмпатии компенсировалось повышенной агрессивностью. — Поверь, ему сейчас хорошо. Он видит сотни миров, проживает тысячи жизней. Даже когда он будет выводить мальчика из сна во время визитов, то тот останется мягким, податливым, расслабленным. — Всё время спать — не особо полезно, — пожимает плечами Наташа. — Он же не просто спит под наркотой, я ввожу ему только чистый Дримикс, он абсолютно безопасен. Я буду его часто навещать, — гасит свет в комнате Тони. Сюда уж точно никто посторонний не наведается: десятки метров под землёй, абсолютно закрытая система. Надежнее не бывает. Они затворяют тяжёлую дверь, оставляя Питера наедине с бесконечными снами. В комнате светится теперь только панель, показывающая жизненные показатели.