Инфекция

      Воцарившуюся тишину можно было резать ножом, ещё лежавшим рядом с остатками торта. Не прерывая эту тишину, Янг взяла бутылку, наполнила обе рюмки до половины, вложила одну из них в руки к Жану и опустошила свою.       — А он прав ведь — брала уже я алкоголь, что в этом доме хранился. И пробовала. Ты же знаешь, что из-за Ауры мы куда крепче простых людей. Поэтому и алкоголь нас немного слабее берёт, и выводится со всеми токсинами из крови куда быстрее. Так вот, сейчас мне даже… легче, чем было в тот раз. Похоже, плоть Гримм тоже алкоголь отторгает, как яд. Зря ты волновался.       Жан лишь кивнул и проглотил обжигающую жидкость ещё раз, с куда большей лёгкостью. Действительно, он практически не чувствовал себя пьяным — в нём-то Гриммовой плоти побольше, чем в Янг. Плюс Аура, опять же.       Янг громко и раздражённо вздохнула.       — Вот что же я несу… Какой –то бред про алкоголь! Подумать только, во что мы с тобой вляпались! Войну двух чуть ли не тысячелетних сущностей, добрая из которых сотни лет вселяется в юные тела и сливается с их душами. А злая — властительница существ, что уничтожают людей со времён их существования. И я думала, что Рейвен кинула меня, поскольку она дерьмовая мать-кукушка. Нет, она всё ещё дерьмовая мать-кукушка — но причины её ухода стали куда понятнее. Вот только она предала… не Озпина, чёрт с ним, а свою команду. Прямо в середине этого чёртового конфликта. Да… я столько времени хотела найти её, дабы как следует расспросить о причинах ухода. А теперь, зная правду, даже видеть её не хочу, — немного закипела Янг, на недолгое время вернув глазам красный оттенок.       — А придётся… — внезапно вклинился Жан, озадачив Янг и заставив её успокоиться. — Твой отец сказал про Проявление твоей матери, про эти порталы, что они соединены с тобой и Кроу. А Кроу сейчас идёт за моей командой и Руби. Найдём твою маман, вытрясем из неё всё, что ты раньше хотела узнать. Узнаем её точку зрения на ситуацию. И «упросим» доставить нас до Кроу, будь он в пути или уже в Хейвене. В любом случае, получится быстрее, чем до Хейвена добираться. Там что-то твой отец про её банду упомянул... Если у них Рейвен за главную — слава об этих бандитах наверняка далеко идёт. Например, как о том месте, куда заглядывать определённо не стоит.       — Продуманный ты у меня… Встряли мы с тобой крепко, ничего не скажешь. Между молотом и наковальней. Если Озпин ещё жив, и борется с тварью, подобной нам, уже сотни лет с переменным успехом, нам он рад не слишком будет. Или… слишком рад, если ты понимаешь, о чём я. Про Салем молчу уж — конкуренты на место «самого главного Гримм» ей точно не нужны. Даже если опустить тот факт, что она жаждет уничтожить всё человечество, а её подопечные изрядно «поправили» наш с тобой облик, — Янг покосилась на свою пергаментную руку, сжав и разжав кулак. — Похоже, мы с тобой пока что практически сами по себе. Что, как бы, напомнило мне о кое-чём ещё. Ты, помниться, говорил про сверхсекретную историю и совместное раскрытие тайн. В целях упрочнения отношений. Так что колись первый.       В этот раз Жан разлил алкоголь по рюмкам. В бутылке остались последние сто грамм.       — Сверхсекретная история, говоришь? Ну, об этом только Пирра в курсе была. И Кардин, так что не такая уж она таинственная. Я… я попал в Бикон по поддельным документам. И даже не знал тогда, что такое Аура. Мне её Пирра открыла, сразу после приземления во время инициации. Ну, как приземления — она пришпилила меня в полёте к дереву своим копьём. Думаю, Пирра начала тогда догадываться обо всём. В конце концов, когда мои оценки, как по теории, так и по практике, стали выглядеть угрожающе для моего дальнейшего обучения, Пирра зажала меня в угол. На крыше нашего общежития. Стала предлагать помощь. Ну, я и выпалил всё это. То, что с детства мечтал стать «рыцарем в сияющих доспехах». А не «девой в беде», неспособной помочь никому из друзей. И что я должен добиться всего сам, без чужой помощи. В общем, гордыня затмила мой взор.       Жан опрокинул рюмку себе в рот, раздражённо вздыхая. Янг последовала его примеру.       — Так громко возмущался, что даже Кардин услышал. И стал меня этой информацией шантажировать. Ну, помнишь это время, когда я якобы с его командой тусовался? Тогда он заставлял меня выполнять для него всяческие поручения, угрожая в противном случае рассказать всё учителям. Упивался властью и собственной безнаказанностью. Дошло до того, что Кардин во время нашего похода в лес Вечной Осени хотел заставить меня кинуть в Пирру банкой свежесобранного сиропа. А потом натравить на неё отловленных ос. Ну, я и кинул банкой… в Кардина. И сказал, что со мной он может делать, что захочет, но команду свою тронуть я не дам, — Жан слегка усмехнулся, вспомнив последовавшие события. — Затем на запах сиропа прибежал Урса-сладкоежка и напал на Кардина. Вся его команда сбежала, так что спасать недотёпу пришлось мне. Было непросто, но у меня всё вышло. После такого Кардин бросил свои попытки шантажа, а я проглотил свою гордость и попросил Пирру начать тренировать меня. Ну… как-то так. И что ты теперь обо мне думаешь?       Жан ожидал многого: гнева, осуждения… снисхождения в лучшем случае.       Янг широко улыбнулась и начала смеяться.       — Ха-ха-ха-ха. Ох. Ты только что умудрился отобрать у меня титул самой отчаянной сорвиголовы Бикона, — закончив смеяться, Янг начала объяснять причину столь внезапной вспышки веселья. — Проскользнул в Бикон без тренировок и Ауры под носом тысячелетнего волшебника и, что куда круче, Глинды Гудвич. Не спрыгнул с запускающей площадки, хотя знал, что в текущем состоянии вряд ли переживёшь приземление. Но всё-таки умудрился выжить без Ауры, хоть и с чужой помощью. А затем наравне с нами прошёл оставшуюся инициацию. Это было одновременно чертовски тупо и чертовски смело. Тупо смело.       Жан только открыл рот на такие слова.       — А я раньше думала, что у тебя были ужасные тренера, раз ты так погано сражался в тренировочных боях. Ведь Пирре потом удалось так быстро поднять тебя на нормальный уровень. Да и мои советы ты быстро схватывал. А сейчас ты посильнее и поопаснее многих охотников в обучении будешь.       Жан всё ещё сидел с открытым ртом.       — Что, думал, осуждать тебя буду? Ну, будь здесь Вайсс, она бы нашла пару ласковых слов для тебя: мол, ты подвергал опасности других членов команды или вообще занял чужое место в Биконе, место другого достойного охотника. Так бы, конечно, возмущалась только она. Пирра уже знает, Рен, Нора и Руби слишком хорошо к тебе относятся, Блейк… ну, у неё прошлое твоему сто очков даст. А я сейчас заинтересованная сторона. Но, если честно, насчёт озвученных проблем: большей опасности ты бы подверг себя, ведь другие сокомандники знали, на что шли. На поле битвы пострадал бы ты, не они. А насчёт чужого места — думаешь, Бикон бы стал принимать кого-то вроде Кардина и его клики, сбежавшей при первой серьёзной опасности, если бы было так много желающих стать охотниками? Из Сигнала дай бог одна пятая выпускается, дабы в охотники пойти. Остальные… ты думаешь, откуда среди полиции, спасателей и преступников столько людей с Аурой? Если подумать, то я более чем уверена, что видела тех чёртовых близняшек раньше где-то. Но не о них сейчас.       Янг разлила остатки бутылки. Всё ещё удивлённый Жан быстро прикончил свою часть алкоголя, едва поспев за Янг.       — Я уже сказала, что твои ошибки прямо ставили в опасность лишь тебя. Моя же старая ошибка чуть не прикончила и меня, и Руби. Давняя, давняя ошибка — мне тогда лет пять было. Или шесть. Что-то между. Как раз пропала Саммер, на одной из своих миссий, только в этот раз — навсегда. Руби было плохо, но она была слишком молодой, чтобы осознать всё полностью. Папа же… отец был просто убит этим, ещё хуже, чем сейчас. Только без алкоголя. И тут я как-то узнала, что Саммер не была моей биологической матерью. Ей была Рейвен, что бросила меня при рождении. Она была раньше с папой, и я подумала, что могу вернуть её к папе, чтобы утешить его. Нашла зацепку — домик на старой фотографии, где, как я думала, могла находиться Рейвен. На фоне была знакомая местность. Поэтому я дождалась, пока папа уйдёт на работу, погрузила спящую Руби в вагончик и отправилась туда. Уставшая, голодная и изодранная ветками, я продолжала идти, пока, полностью обессиленная, не оказалась прямо перед этой чёртовой развалюхой.       Янг на секунду прервалась, переводя дух.       — Развалюхой, откуда на несчастных девочек уже смотрели красные глаза без зрачков и радужки. Да-да, я умудрилась преподнести Гримм себя и сестрёнку на блюдечке. Если бы не из ниоткуда появившийся Кроу, там бы мы и остались. Моё упрямство и непродуманность, моя импульсивность могли стоить мне моей жизни и жизни сестры. Да, меня в твоих глазах может извинять то, что я тогда была лишь наивным маленьким ребёнком. Но мне-то от этого не лучше.       Голос Янг стал более быстрым, более открытым. Алкоголь всё-таки нанес ей прямое попадание — но вот Жан продолжал оставаться практически трезвым.       — И вот снова моя импульсивность завела меня в беду. Я бросилась, как и ты, спасать дорогого мне человека — и поплатилась за спешку и необдуманность рукой. И много ещё чем. Но тут приходишь ты и за час уничтожаешь почти все последствия этого урока! — рука Янг внезапно схватила его за плечо, развернув Жана лицом к лицу с Янг. — Ты просто обожаешь оказывать девушкам такие невероятные одолжения, не так ли? Пирре и мне.       Хватка Янг стала чуть сильнее, а голос — более эмоциональным.       — Они все ушли, покинули меня. Нас. Моя команда и твоя команда. И Никос, что ты спас такой ценой. Да и та, ради кого я свою руку посеяла, тоже сбежала. Причём, в отличие от Пирры, Блейк со мной даже не попрощалась. Не нашла духу и исчезла в никуда. Опять. А ты, хоть и не по своей воле, остался здесь. Со мной.       Навалившись другой рукой, Янг опрокинула Жана на диван и нависла над ним, упершись обеими руками в его грудь. Её глаза вновь стали красными.       — Чёрт возьми, да ты даже от отца умудрился своеобразное одобрение получить. Так что прямо сейчас часть меня хочет продолжить то, что я начала сегодня утром наверху.       Жан ощутимо сглотнул. Но тут глаза Янг вернули свой прежний цвет.       — Но это та же импульсивная часть, из-за которой я чуть не погубила Руби и потеряла руку. Я же должна была извлечь из всего какой-то урок? Например, не действовать необдуманно в отношении того, что действительно важно. Ты важен для меня, Жан.       Её длинные волосы простирались вниз, легонько щекоча его лицо.       — А значит, я должна хорошо подумать. Над своими чувствами. Над чувствами Пирры. Да и о том, что ты чувствуешь, мне необходимо знать. У нас есть время. Ведь на какой-то срок мы с тобой застряли вместе. Эксклюзивно. Плюс, чтобы усидеть на моём байке, тебе придётся как следует вцепиться в меня.       Янг широко и искренне улыбнулась.       — Подумай хорошенько, раз уж я тебе всё это сказала. Время у тебя, конечно, есть — я ни разу не слышала о Гримм, умерших от старости — а мы с тобой сейчас хотя бы частично относимся к их роду. Но не глупи и не тормози. Ты и без того довольно твердолобый. Но… — Янг широко зевнула, а её руки немного согнулись, приблизив лицо Янг к груди Жана. — даже с таким лицом ты тот ещё симпатягааааа.       Янг окончательно сдалась и легла на грудь Жана.       — И мягкий… как…       И вырубилась. Напрочь.       Жан даже не мог достаточно громко дышать. Он был, в лучшем случае, парализован. Охотник, к своему сожаленью, остался достаточно трезв, чтобы абсолютно всё услышанное этим вечером ярко горело в его разуме и требовало найти какое-то решение.       Вдобавок к намечающейся войне с Белым Клыком, Жан получил на свою голову всё ещё живого Озпина-волшебника в чьей-нибудь юной голове. Непонятно где находящихся, за единственным исключением, четырёх Дев с ужасающими магическими силами. Это самое исключение в виде Синдер, её подручных. И прочих фигур Салем, даже неизвестных ему. Сестру и брата Бранвен, что могли обращаться в чёртовых птиц вдобавок к своим Проявлениям.       И Янг.       Возможно, он действительно ещё тот твердолобый идиот с низкой самооценкой, раз не рассматривал возможность того, что кто-то может иметь чувства к нему. И сам давил все возможные подобные порывы со своей стороны, довольствуясь лишь возможностью лицезреть всё невероятное великолепие его друзей. Может, пора всё же самому сделать шаг?       Понять бы какой. Ну, тут Янг права — у него есть время. Как есть и важные дела. Но больше Жан не станет просто плыть по течению, не предпринимая практически ничего из того, что могло бы подсказать ему сердце.       Ведь, как показала судьба, всё хорошее может оборваться так быстро и внезапно.       Жан положил руки на спину Янг, продолжавшей мерно сопеть ему в грудь.       Утро вечера мудренее. Пока же… стоит насладиться тем, что есть.