Memories

- В тебе есть что-то порочное, - сказал Фрэнсис. Альфред не понял, что брат имел ввиду, но почему-то ему понравилось, как это звучит, он тут же примерил к себе это определение и решил, что оно ему подходит. Но, на всякий случай, уточнил: - А это как? - Это значит, что ты толкаешь людей на то, чтобы поддаваться соблазнам. - Я не специально, - сказал мальчик, и Фрэнсис тут же рассмеялся и потрепал его по волосам, - ты тоже хочешь поддаваться соблазнам? Брат усмехнулся и отвел взгляд. - Твои невинные вопросы уже по-взрослому коварны, мой маленький лорд. - Прости, - смутился Дуглас. Он не догадывался о том, что такого делает, но каким-то особым чутьем понимал – это нечто сродни запрещенной магии, которую, уже, будучи взрослым, он будет использовать, - если ты тоже хочешь, то я тебе все разрешаю. Альфред улыбнулся самой невинной улыбкой и в упор посмотрел на брата. Тот встретил его взгляд, в котором явно читалось удивление, а еще где-то там, как отражение на зеркальной глади воды, можно было разглядеть внутреннюю борьбу. - Ты же понимаешь, что это… неправильно? - Прости, - снова сказал Дуглас, - я просто люблю тебя.

***

Фрэнсис был планетой, а он ее верным спутником, поэтому Альфред следовал за братом по пятам, восторженно заглядывая в глаза, что льстило и смущало. Тот был старше, а значит, брал на себя роль путеводной звезды, являлся примером для подражания. - Я вырасту таким же красивым как ты, Фрэнси, - говорил маленький Дуглас очень важным тоном. Когда отец кричал на него, он никогда не плакал, всегда терпел до того момента, когда можно было побежать к брату и уже там дать волю своим чувствам. - Ну, малыш, все хорошо, - ласково говорил Фрэнсис, утирая слезы маленького лорда. Тот сидел у него на коленях, обвив руками шею брата, и в волнении сжимал кулаки от бессильной ярости, которую некуда было излить, поэтому она кипела в нем, выжигая все внутри. - Я его ненавижу, Фрэнсис. Он чудовище, настоящее чудовище. - Хотел бы я сказать тебе, что это не так, но не хочу тебе врать. - Давай убежим из дома, будем жить вдвоем. Только ты и я, - сказал Альфред, а потом, подумав, добавил, - ну, еще маму заберем. Фрэнсис улыбнулся и потрепал его по голове, взлохмачивая мягкие белокурые кудри брата. Маленький лорд никому не разрешал трогать свои волосы, только Фрэнсису и матери. Спустя годы в этот список исключений попал еще Оскар, которому вообще разрешалось все, что угодно. - Ты мой милый маленький фантазер, - сказал Фрэнсис. В ответ Дуглас прильнул к нему еще сильней, прижимаясь мокрой от слез щекой, словно пытался спрятаться в объятиях брата от всего мира. Когда, спустя много лет, он подумает о том, что в его жизни слишком много мертвецов, когда на его сердце появятся незаживающие вечно кровоточащие раны, то с какой-то горькой нежностью вспомнит то беззаботное время с этими обязательными посиделками в комнате брата. С совместными ночевками, когда мальчик, начитавшись страшных историй, не мог уснуть, потому что в каждом шорохе ему мерещились чудовища, и тайком прокрадывался в комнату Фрэнсиса. - А, это ты, - сонным голосом говорил брат, обнаруживая маленького Альфреда под боком, - опять кошмары? - Угу. - Со мной тебе нечего бояться, малыш.

***

- Ты вырастешь совсем большим и забудешь про меня, - говорил Альфред, - променяешь меня на девушек. Он сказал про девушек, хотя почему-то не мог представить с ними брата, будто тогда уже догадываясь о том, что Фрэнсис отдаст предпочтения мужчинам, как и он сам. Фрэнсис посмотрел на него как-то странно, будто пытаясь запечатлеть в памяти все его черты, насмотреться вдоволь. - Ах, ангел мой, об этом можешь не переживать. Никто не сравнится с тобой в красоте, обаянии и коварстве – ни одна женщина. - И в порочности, - добавил Альфред, вспомнив слова брата. Он не знал, что может такого предложить Фрэнсису, чего ему не могут дать девушки. Поэтому, действуя интуитивно, просто пододвинулся ближе и коснулся своими губами его губ. - Что ты делаешь? – мягко спросил Фрэнсис, но не отстранился. - Устанавливаю свои права. - Так нельзя. - Ты не хочешь этого? – обиженно просил Дуглас младший. Он терпеть не мог, когда не получал желаемое, а Фрэнсис был для него не просто каким-то сиюминутным капризом, он был всей его жизнью. - Скорее, я не должен хотеть этого. - Если не хочешь, то просто пошли меня прочь. Но он не сделал этого, разумеется, просто обнял брата и вдохнул его запах, такой невинный и свежий. - Знаешь, Дуги-ду, в мире найдется мало тех, кто не захочет тебя. Подожди лишь пару лет. - Может быть. Но это неважно сейчас. Все неважно, если ты не чувствуешь то же самое. - Это исключено.

***

Когда он узнал о том, что Фрэнсис покончил с собой, то долго не мог отойти от этой новости. Это звучало как шутка, потому что явно не могло быть правдой. Альфреду показалось, будто кто-то выстрелил ему в грудь, это было так больно, просто не описать словами. Казалось, что ни один человек не сможет выдержать такой боли, это просто за гранью возможного. Дуглас решил, что самое страшное в его жизни уже случилось, а значит можно не опасаться дальнейших бед, которые судьба для него припасла, ведь если его сердце уже разлетелось в пыль, то ничто не в силах ранить его вновь. Он ошибался, ведь жизнь любит, когда ей бросают вызов. Поэтому, годы спустя, стоя на могиле Уайльда, своего возлюбленного гения, Альфред понял, что еще способен страдать, а также то, что внутри него теперь лишь выжженная солнцем пустыня. Два человека, которых он любил, оставили его. Те, кто клялись всегда быть рядом.