Океан никогда не умолкает

      Ньют проснулся от того, что кто-то пытался снять с него очки. Логической реакцией было бы смахнуть руку и отвернуться… а не рычать, как дикое животное.       — Клянусь, если он опять меня укусит…       Сознание вернулось болезненно, словно кирпич по голове, и Ньют с трудом приоткрыл веки. Доктор отошел в другой конец комнаты, сжимая в руке карманный фонарик, а из-за двери доносились громкие голоса.       — …впустите меня немедленно! Это крайне важно…       — Доктор, он чуть не сломал вам запястье. Маршал Хэнсен приказал держать его под седативными, если он станет буйным и неконтролируемым.       — Я сделал… что? — спросил Ньют вялым голосом и посмотрел на свои руки. Он помнил только, как Германн держал его, пытаясь его успокоить во время… приступа? Нервного срыва? Доктор — и вооруженный охранник, которого Ньют поначалу не заметил — оба пристально на него смотрели. — Эй… эй. Что произошло? Что я сделал?       Доктор сердито зыркнул на него, пряча фонарик в карман, охранник неловко потупил взгляд.       — Впустите меня немедленно!       Ньют вздрогнул, когда дверь громко распахнулась, и в комнату ворвался Готтлиб. Ещё один охранник держал его за плечо, пытаясь вывести его обратно, несмотря на попытки Германна вырваться. От отчаяния или со злости, охранник выбил трость из его руки и резко его встряхнул, заставив Готтлиба споткнуться и упасть на колени.       — ЭЙ!       Ньют скатился с кровати, игнорируя боль, которая вскружила ему голову, стоило ему подняться. От гнева и боли его взгляд застелила красная пелена, он угрожающе оскалился. Доктору хватило одного взгляда на него чтобы торопливо спрятаться за своего охранника.       Второй охранник вытащил Готтлиба за дверь и пнул трость в его сторону. Захлопнув дверь, он достал пистолет и направил его на Ньюта. Гнев, ослепивший его, мгновенно исчез. Ньют уставился на пистолет и засмеялся в недоумении.       — И что ты сделаешь, застрелишь меня? — спросил он, кивая на оружие. — Ты правда выстрелишь в меня?       — Если придется, сэр, — ответил тот. — А теперь вернитесь в постель.       Ньют глянул на врача и его охранника. Он мог понять подлинный страх на лице доктора — никому не нравилось, когда их кусали очевидные психопаты — но вот страх охранника он понять не мог. Ньютон Гайзлер, человек, которого до конца школы закрывали в шкафчиках, пугал их. Он за всю жизнь и мухи не обидел, разве что однажды влез в драку в старшей школе, и то отделался сломанным носом и парой треснутых ребер.       — Я не хочу никому навредить, — сказал он, когда недоумение прошло. Он поднял руки. — Я не… я бы ни за что.       — Вернитесь в постель, сэр, — повторил мужчина в униформе и шагнул ближе. — Немедленно.       — Ты выбил его трость, — пробормотал Ньют, глядя на дуло пистолета. — Я разозлился, прошу прощения.       — В постель. Доктор?       Обойдя охранника, которого он использовал как живой щит, доктор взял шприц из лотка на столе. Он снял с него колпачок и постучал, избавляясь от воздуха, пока Ньют смотрел на него в панике.       — Нет. Нет, вы… вы не можете снова меня усыпить.       — Приказ маршала.       — Вы не понимаете! Он злится, когда не может меня найти. Он не хочет быть один. Он не создан для одиночества. Я не даю ему сойти с ума.       — Сэр, ложитесь в постель.       Ньют лихорадочно замотал головой.       — Нет. Я не могу вам позволить это сделать. Вы не понимаете, в какой опасности все будут, если меня опять вырубит.       — Откуда вам знать? — спросил первый охранник. Ньют опустил взгляд, понимая, насколько безумными будут звучать его слова.       — Мне сказал кайдзю. Ну, точнее… он… он показал. Кайдзю общаются посредством коллективного разума, к которому я, так сказать, подключился… — он замолчал; по его взгляду было понятно, что шприц он боится больше, чем пистолет. — Я говорю правду. Не делайте этого.       Доктор смотрел на него, как на умалишенного, охранники переглянулись.       — Я не буду повторяться, сэр. Если понадобится, я вас заставлю.       — Черта с два!       Трость Готтлиба со звучным хрустом врезалась в затылок охранника. Тот вскрикнул и упал на пол, выронив пистолет. Ньют метнулся к двери, вырвав иглу капельницы и на бегу перецепившись через ноги лежащего на полу мужчины. Готтлиб вытащил его за дверь, закрыл её и подпёр ближайшим стулом.       — Я напишу такую жалобу, что после этого его не возьмут работать даже охранником в магазине! — продолжал возмущаться Готтлиб. Доктор и второй охранник кричали и колотили в дверь, пытаясь её открыть. Готтлиб взял Ньюта за руку и повел за собой.       — Ты только что врезал чуваку тростью по голове, — сказал Ньют, уставившись на друга. — Ты только что… что вообще происходит?       — Решения маршала испытывали моё терпение, поэтому я принял своё, — отрезал Готтлиб, подталкивая Ньюта вперед и паралельно осматриваясь в поисках медперсонала, который мог бы их заметить. Крики из палаты Ньюта становились все громче, и ножки стула скрипели по полу, словно кто-то с другой стороны пытался выбить дверь.       — Не буду врать, такого я от тебя не ожидал, — Готтлиб зыркнул на него, а потом на его больничную рубашку. — По крайней мере, это не моя вина. Я не знаю, куда они дели мои вещи.       — Хотя бы очки при тебе, — пробормотал Готтлиб, подталкивая его вперед. Ньют озадачено их поправил. Обычно он снимал очки когда спал или закатывал истерики, вызванные кайдзю.       — Сколько я был не в себе?       — Минут десять. Твои крики привлекли внимание моего конвоя, а потом…       — Хаос, да. Слушай…       Ньют внезапно остановился, и Готтлиб врезался в него.       — Не стой столбом!       — Я чуть не сломал тебе запястье. Так сказал тот охранник.       Готтлиб закатил глаза в отчаянии.       — У нас нет времени на чистосердечные извинения, Ньютон, правда.       — Я сделал тебе больно. Германн, прости, я не…       Выражение лица Готтлиба смягчилось, но только слегка.       — Знаю, ты не хотел. Сомневаюсь, что ты вообще осознавал, что делал в тот момент. А теперь, пожалуйста, давай поторопимся, пока нас никто не обнаружил.       Ньют кивнул и покрепче завернулся в больничную рубашку, радуясь, что у него хотя бы не забрали нижнее белье. Они вышли из медпункта через боковой выход и направились в лабиринт коридоров Шаттердома. Готтлиб оборачивался на каждом углу, чтобы убедиться, что никто их не заметил.       — Слушай, спасибо, конечно, что вытащил меня оттуда, но куда мы вообще пойдем? — Ньют оглянулся; паранойя Германна и непрекращающаяся головная боль тревожили его. — Нас окружают вооруженные люди, Германн.       — Сейчас есть вещи и посерьезнее, — сказал Готтлиб. — Прислушайся.       Он указал куда-то наверх, и Ньют последовал его совету. Сверху смутно доносился топот ног и приглушенный вой сирены.       — Это… это же сигнал тревоги, — он повернулся к Готтлибу. — Его включают только в случае…       — Он приближается к Шаттердому, — оборвал его Готтлиб, торопливо ведя Ньюта дальше по коридору. — Они ожидают контакт в течении часа.       — Откуда ты…?       — Объявление маршала. Ты как раз бился в припадке в тот момент и, наверное, не слышал.       — Тебе не кажется, что шутить о таком — это как-то по-мудацки? — отозвался Ньют. — Может у меня вообще аневризма. Или эта тварь меня убивает.       На этот раз остановился Готтлиб. Резко развернувшись, он схватил Ньюта за ворот рубашки.       — Не говори так, — сказал он. Ньют поднял руки и закивал. Он попятился как только Готтлиб его отпустил. Учёные молча обменялись взглядами. Готтлиб прокашлялся, кивая на больничную рубашку Ньюта.       — Идем, поищем тебе какую-нибудь одежду.       Нырнув в ближайшую кладовую, они раздобыли комбинезон на два размера больше и пару ботинок. Ньют торопливо переоделся и надвинул на глаза кепку с эмблемой ТООК, которую он нашел там же. Если не приглядываться, его можно было принять за обычного механика. Ньют только закончил зашнуровывать ботинки, как его пронзила волна острой ледяной боли, и в следующую секунду он лежал на полу, скрючившись и тяжело дыша. Готтлиб заглянул в кладовую и тут же бросился к нему.       — Ньютон, я не смогу тебя нести, — прокряхтел он, пытаясь помочь ему подняться. — Тебе придется встать.       холодхолодболь холод боль нет тишина       не       один       нужнонужнонужнонужно       — Один, — пролепетал Ньют шипящим голосом. Его глаза стали закатываться, из носа закапала кровь. — Холод, свет, вода…       Готтлиб прислонил его к стене и замахнулся. Он резко шлепнул его по лицу, от чего Ньют подскочил, дико оглядываясь по сторонам.       — Соберись!       — Ты дал мне пощечину?       — Теперь мы квиты. Поднимайся!       Бормотание кайдзю не утихло, но отошло на задний план, заглушенное искренним потрясением от пощечины. Он кое-как поднялся и вышел из кладовой, пошатываясь и потирая щеку.       — Ты дал мне пощечину!       — И снова дам, если не поторопишься!       — Куда мы вообще идем?       Готтлиб закатил глаза и тяжело вздохнул. Ньюту тут же захотелось его придушить, и это никак не относилось к побуждениям, которые у него вызывала связь с кайдзю.       — Объясни план побега беглецу, Германн!       Германн указал вперед.       — Мы идем искать маршала.       — А, того чувака, что хотел меня усыпить и тихонько убрать? Отличный план, Германн, большое тебе спасибо!       — А кто по-твоему включил сигнал тревоги, идиот? Нужно рассказать ему, что происходит и почему, — сказал Готтлиб. — Мы можем предотвратить много ненужных смертей. Просто… поверь, я знаю, что делаю, ладно?       — Конечно я тебе верю, — Ньют моргнул. — С чего бы мне не верить?       Такой ответ застал Готтлиба врасплох. Уголки его губ дрогнули в улыбке. Он кивнул в сторону Командного Центра, слушая, как надрываются сирены.       — Тогда пойдем. Они сами себя не спасут.