Добро из зла

Она с трудом удержала улыбку, когда Жон, с видом, будто кладет голову на плаху, взял Руби за руку, а Свиток, выпущенный девушкой из рук, глухо ударился о мостовую. Роуз обхватила ладонь Арка обеими руками: - Все хорошо, Жон, - ласково сказала она, будто успокаивала ребенка. От Вельвет не укрылось, как напряглась из-за этих интонаций Пирра, что стояла в трех шагах от нее, деля внимание между друзьями и «врагами». Где-то глубоко внутри шевельнулось отстраненно-снисходительное: «какие же они еще дети…» Кролик приоткрыла было рот, готовясь вступить в разговор… и промолчала: время еще не пришло. «Быстрее, Руби…» - взмолилась она про себя, чувствуя, как утекают отмеренные ей секунды. План был несовершенен – слишком много в нем было переменных и слишком мало было отмерено времени. Что-то длилось дольше, чем она планировала изначально, кое-что – меньше, но прямо сейчас все балансировало на грани. Слишком много было импровизаций, слишком мало знаний и опыта… Трость растаяла в ее руках, ушли боевые навыки директора – прямо сейчас Вельвет не смогла бы защититься от Пирры, решись чемпионка возобновить бой. Это был необходимый риск – любая секунда, которую она могла вырвать из неумолимой хватки бессердечного Времени потребуется ей, чтобы закончить начатое. Главное – это сохранить в себе директора Озпина: эту способность видеть связи на месте пустоты, истину, скрытую за ложью и победу внутри поражения. Стоит утратить ее – и все усилия могут пойти прахом. Не говоря уже о том, что с ней станет, когда угаснет Проявление… - Все будет хорошо, - повторила Руби. – Ты просто очень боишься ошибиться. - Как мы с тобой будем спать по ночам, если по нашей вине эти ублюдки получат оружие? – тихо спросил Арк, глядя себе под ноги. – Что мы будем делать, когда из этих стволов начнут стрелять в людей? - А как мы будем спать, если из-за нашего страха и ненависти погибнут невинные? – столь же тихо ответила Руби. – Как ты будешь смотреть на себя в зеркало, Жон, смотреть и знать, что ты бросил своего друга в беде, отвернулся, когда он умолял о помощи? «Получается… Он слушает!» Она поняла ошибку Вельвет в тот же момент, когда ее личность сжалась и скукожилась, поджимая под себя руки и ноги, чтобы дать место чужой заемной силе. Как только кролик подтвердила, что фавны за ее спиной состояли в Белом Клыке – Жон перестал слушать. Его разум захлопнулся, как крепостные ворота перед неприятелем… и точно так же, как готовится сражаться до последней капли крови осажденная крепость, не веря ни единому слову о милосердии сдавшимся, точно также подготовился и он. Она не могла заставить его слушать… зато это мог сделать кое-кто другой. Вельвет бросила осторожный взгляд на арсенал, пытаясь решить, не пришло ли время напомнить ребятам, что они здесь не одни, но не успела сказать ни слова: дважды грохнул гранатомет, два взрыва заставили содрогнуться землю под ногами… - Нора! – округлил глаза Арк. После секундного колебания он бросился к Свитку: - Нора, остановись! Останови бой, Ятцухаши не враг! Спустя еще три взрыва, прозвучавшие почти одновременно, последовал ответ: - Чего?! Ятцу, бой?! У нас тут куча Гримм и нам не помешала бы помощь! В его округлившихся от удивления глазах Вельвет прочитала тот же вопрос, что промелькнул и в ее собственной голове: «Как ты мог забыть о Гримм, Жон? Уж чего-чего, а боли, гнева и отчаяния здесь было с избытком…» Должно быть, его сбило с толку то, что на этой стороне арсенала было чисто – Джунипер зачистили Гримм в этом направлении. А вот с черного хода, куда Жон отправил Нору и Рена… - Дерьмо! – выругался Арк себе под нос и бросил отчаянный взгляд на нее. И вновь она без труда прочитала его мысли, удивляясь про себя, почему раньше это было так сложно: «Помочь им могут только Руби и Пирра. Но если они уйдут…» Первый шаг сделала Руби. Теперь пришла ее очередь. - Сейбл, Лили! – обратила она свое внимание на двух фавнов, о которых все уже, кажется, забыли. – Идите, помогите Ятцу и ребятам. - Но если мы уйдем… - буркнул бык, бросив злой, лишенный и капли доверия, взгляд на Жона. – У тебя должно было остаться мало… - Это Перемирие, Сейбл, - отрезала Вельвет, не дав ему договорить. Как оказывается легко приказывать людям… И как очевидны пути, которыми можно заставить их подчиняться. Она почти чувствовала десятки тонких прозрачных ниточек, протянувшихся к остальным от ее тонких пальцев. Или, быть может, лучшим сравнением было бы: единственная зрячая в мире слепых. - Законы о Гримм за последние месяцы были нарушены в Вейл трижды, - продолжила она. - Четвертого раза не будет. Надо было просто быть уверенной в себе и уметь это показать: интонацией и позой, взглядом и случайным, вроде бы, движением. Это было частью его личности, неотъемлемой чертой характера – вести и управлять. Он не сомневался в своем праве приказывать… был уверен даже не в возможности, необходимости! для него – вести за собой, для остальных – следовать за ним. Если она позаимствовала лишь его способ смотреть и взаимодействовать с миром, думать и принимать решения, и смогла провернуть все это… то что делал с окружающими его людьми оригинал? Прямо сейчас разве что сам Озпин знал себя лучше, чем Вельвет и фавн могла с уверенностью сказать – директор был кем угодно, но только не человеком. Закончила Вельвет быстрым, хлестким приказом, произнесенным на полтона ниже и грубее: - Иди, быстро! Сейбл сорвался с места даже прежде, чем осознал это. - Ты можешь отправить на помощь, кого посчитаешь нужным, Жон… - чуть склонила голову к плечу Вельвет, обернувшись к рыцарю. – Но думай быстро. На мгновение она увидела в глазах молодого Арка соблазн – понимание того, что здесь и сейчас соотношение три к одному, а минуты, когда сила директора позволяла ей быть сильнее их всех вместе взятых, почти исчерпаны. Это длилось лишь миг – а следом побледневшее лицо обернулось маской ужаса и омерзения. - Иди, Пирра… - прошептал он. - Ты уверен? – переспросила чемпионка, бросив неприязненный взгляд на Вельвет. Все в ее напряженной фигуре говорило, что она не забыла, кто шантажировал ее жизнью Жона всего минуту назад. - Да. Это Перемирие Гримм. Оно не будет нарушено. - Может, ты сама пойдешь? – требовательно спросила Пирра у нее. - У меня осталось мало времени, - покачала головой Вельвет с искренним сожалением. – И его хватит лишь на один разговор. Вельвет очень скоро станет бесполезной, и я не уверена, что вы сможете договориться с Сейблом – мальчик слишком горд и зол. Мы должны решить все сейчас. Скривившись, Пирра кивнула, еще раз посмотрела на Жона… и одним прыжком забросила себя на крышу арсенала. Очень скоро к выстрелам на той стороне присоединилась и ее винтовка. - Вельвет? – тихо спросила Руби. Маленький снайпер так и не выпустила руки Жона. Крепко обхватив ее обеими ладошками, она застыла рядом с рыцарем. Мелкая дрожь не отпускала ее, но выражение лица было столь же решительным, как и в тот миг, когда она, без защиты ауры, бросилась под меч Пирры. Вельвет мысленно извинилась перед ней за собственную глупость – если бы она была умнее, если бы повела разговор правильно с самого начала, ничего из этого не случилось бы. Она слишком обрадовалась, когда узнала друзей; решила, дурочка, что сможет спасти тех, с кем сражалась бок о бок уже полтора месяца от участи быть принесенными в жертву, чтобы те, кто были сильнее и важнее для фавнов, имели шанс сбежать. - А ты тогда кто? – мрачно закончил Жон, нервно косясь на Свиток, на экране которого отображались статусы ауры команды Джунипер. - Я тоже Вельвет, просто не та Вельвет, - она поморщилась. – Это сложно и долго объяснять. Мы должны закончить то, что начали, пока я все еще я. - Оружие, - тихо сказала Руби. - Оружие и боеприпасы, - согласилась Вельвет. – Фавны должны получить их, и это не обсуждается. Ятцу довезет их до анклава, а с нами вы вольны поступить как посчитаете нужным. Я не возражаю даже если вы убьете нас, едва транспорт улетит. Ей не пришлось сильно стараться, чтобы изобразить мольбу и отчаяние: - Люди погибнут, Жон… Ты получишь двоих преступников в обмен на один транспорт оружия. Ты получишь меня – я ценный приз. Пусть меня допрашивают как хотят, пусть делают что хотят… Но… - она прерывисто вздохнула, сглотнув комок в горле. – Я просто пытаюсь помочь. «Боги, в каком же ты была отчаянии, Вельвет, если это убивает даже меня…» Разрушенные улицы, пустые дома, трупы на улицах – все это не отличалось от всего остального Вейл… в первую неделю. Но там, в людских кварталах, были Охотники и солдаты, о людях заботились, им помогали… единственными, кого волновала судьба фавнов, были сами фавны. И если в центре с каждым днем становилось лишь лучше, то у фавнов катилось под откос все сильнее с каждым днем. Складская зона рядом с фавн-районом обеспечивала их едой и всем необходимым, но нарушенные коммуникации, работающие с перебоями энерго- и водоснабжение лишь множили негатив, привлекая Тварей Темноты. Кто-то, кому было куда, уходил из города сам, вместе с друзьями и семьями, остальные собирались последовать за ними, едва лишь найдут в Темных Землях место, готовое принять их. В Королевства шли за перспективами и деньгами, но в первую очередь – за безопасностью, свободой жить без страха перед Гримм. С первым и вторым для фавнов здесь всегда было плохо… а теперь кончилась и безопасность. «Мне нужно время, Вельвет, - сказала ей директор Гудвич. – Вейл не переживет еще одного открытого гражданского конфликта. Обещаю, я доберусь до тех, кто виновен в пустом арсенале». Кому было какое дело до ее «честного слова», когда Гримм, прорвавшие баррикады на границах, ворвались в здание приюта? Кого волнует, что виновные однажды заплатят, когда умирают дети?! «Не надо слов, профессор… - ответила ей Коко две недели назад. – Просто сделайте это. И поторопитесь, потому что, Близнецы свидетели, еще немного – и я приду за ними сама. Будет вам гражданский конфликт во все поля». - Заткнись, Вельвет, - покачал головой Жон. Вскинув голову, он уставился на нее злым взглядом. – Просто заткнись. Убийство, допросы?! Кто мы, по-твоему? - Я больше не знаю, кто мы все, Жон, - покачала головой Вельвет. Озпин покидал ее сознание – по капельке в секунду, и сила этого «человека», что позволяла ей держаться, уходила вслед за ним. - Может быть, ты человек, а я фавн и этого достаточно, - продолжила она, чувствуя, как предательски дрогнул голос. – Может быть, ты и я – Охотники и этого тоже окажется достаточно. Точно я знаю только одно – этот летающий кирпич, груженный оружием и патронами, должен прилететь к фавнам. Дай мне ответ, Жон, у меня нет времени ждать. - Как будто у меня есть какой-то выбор, - после короткой паузы, выпрямившись и расправив плечи, покачал головой Арк. – Если даже моя собственная команда против. Транспорт улетит, Ятцу с ним, но ты и твои… друзья, вы останетесь с нами. Без оружия и ауры. Пусть Гудвич решает, прав я был, или ошибся. Эти слова едва не стали той соломинкой, что ломает хребет слону. Вельвет почувствовала, как покачнулся мир вокруг нее, а Проявление едва не выскользнуло из рук, унося с собой последние мгновения ясного сознания. Она едва не расплакалась прямо там, не сходя с места. - Спасибо, Жон, - прошептала она, опуская веки – все равно перед глазами был один лишь соленый туман. – Есть еще кое-что, что я должна сказать вам. Первое… Жон. Ты помнишь тот миг, перед тем, как ушла Пирра? Он вздрогнул – Вельвет услышала, как звякнула броня. - Вижу, что помнишь, - кивнула фавн, не открывая глаз. – Будь осторожен. Это то, куда может привести тебя злоба. Это путь, по которому прошел Белый Клык: от отчаяния до озлобленности, от жесткости до жестокости, от справедливости до мести. Это не тот путь, по которому ты хотел бы пройти… и тебе не понравится то, что ждет в конце. Вскинув руку, она остановила Жона – наверняка рыцарь захотел что-то ответить – и торопливо продолжила, чувствуя, что слишком торопится, глотая окончания слов и больше не следя за интонацией: - Руби. Ты ищешь Брауна. Я не смогу ни остановить тебя, ни отговорить, поэтому предупреждаю: будь очень, очень осторожна – он опасный человек, для друзей, возможно, даже опаснее, чем для врагов. Все, что я знаю – он отправился в Мистраль. …Будьте терпеливы к Сейблу – он слишком горд, чтобы признать, что стыдится, но именно он собирался пожертвовать собой, чтобы дать нам шанс уйти. И еще… и еще… Больно ударил по коленкам холодный камень мостовой. Она отчаянно цеплялась за уходящее знание, уже даже не догадываясь – точно зная, что станет с ней после. Было так много всего, что она хотела им сказать, так много уроков и советов сверкало, медленно потухая в ее голове, оставляя за собой лишь зияющую пустоту. Это были долгие два месяца – самые долгие и тяжелые в ее жизни. Фавн-район находился на отшибе, ближе всего к внешней стене – и большая часть Гримм с долины, проникая в город через проломы в стенах, стекались туда. Не хватало оружия, не хватало патронов, а с холодным оружием против Гримм могли выйти только те, у кого открыта аура – очень быстро те остатки, что фавны смогли найти в ближайших арсеналах, оказались исчерпаны. Кто-то должен был останавливать прорывы. Кто-то, в чьем сознании хранились десятки копий сильнейших Охотников не только Вейл, но и тех, кто приехали на турнир Витал со всего мира. Нестерпимое желание выпить по вечерам и припрятанная на дне рюкзака фляга с крепким виски – остались с ней после того случая, когда сила Кроу Бренвена помогла ей порубить на куски сразу пятерых Голиафов. Пачка сигарет, она уже даже не помнила от кого, – после стаи Неверморов. Она не могла избавится от всего этого до сих пор. Она начала заглядываться на девушек и иногда, забываясь, говорила о себе в мужском роде, обнаружила, что черный юмор может быть смешным. Вельвет Скарлатина растворялась во всей этой череде личностей и навыков, исчезала и блекла – просто плата за спасенные жизни друзей и незнакомцев. Чужие взгляды и привычки, пристрастия и мелкие грешки – как следы на песке, оставались с ней, пока их не смоет волнами времени. Чем больше была личность и обширнее навыки – тем глубже были следы, тем дольше они оставались. Еще вчера она чувствовала себя тем самым общественным пляжем глубоким вечером: оставленные отдыхающими бутылки и стаканы, обертки от конфет и окурки, следы от ног и тел… и ей начинало казаться, что в этот раз даже всемогущее время не сможет излечить от всего. А сегодня… что ж, сегодня на пляж вместо отдыхающих упал метеорит. - Но больше всего… - прошептала она, чувствуя, как, после вспышки красного перед глазами, ее обняли сильные руки Руби, не давая упасть. – Больше всего бойтесь директора Озпина. - Вельвет, что с тобой? – Руби обеспокоено заглянула ей в глаза. – Директор погиб. Она не ответила. Вельвет не потеряла сознание – в бою не получила и царапины, да и аура еще оставалась, пусть и застыла на самой границе между красной и желтыми зонами. Обмякнув в ее руках, она просто пыталась отыскать саму себя. Она не питала иллюзий – Вельвет Скарлатина была слаба: нерешительна, не уверена, постоянно оглядывалась на других в поисках опоры и примера. Именно это создало ее Проявление – желание стать сильнее вкупе со слишком слабым характером, чтобы сделать это самой. Она не находила то, чего искала. - Иди, Руби, - тихо сказал незаметно подошедший Арк, присаживаясь рядом. – Я присмотрю за ней. - Но… - Ребятам нужна твоя помощь, - устало прервал ее Жон. – А от меня толку все равно нет. Ты хоть пострелять можешь… - Я… - в голосе снайпера Вельвет различила колебание. – Ты… вас можно оставить одних? -…Да, - со все той же усталой горечью вздохнул Арк. – Иди. Когда поддерживающие ее руки осторожно разжались, Вельвет покачнулась, пытаясь сохранить равновесие и с удивлением почувствовала, что упасть ей не позволили уже совсем другие руки – большие, жесткие из-за брони и такие успокоивающе-сильные. - И Руби… - тихо сказал Арк вдогонку. – Спасибо. - Для этого и нужны друзья, Жон, - улыбнулась снайпер. С десяток секунд ничего не происходило. Вельвет молчала, закрыв глаза, не чувствуя ничего, кроме опустошения – даже ее собственное будущее мало волновало фавна в этот момент. Тишину нарушил робкий шепот Жона: - Я ведь действительно не имею ничего против фавнов. - Я знаю, - спустя пару секунд неохотно ответила Вельвет. – Я ведь была Озпином – он видел людей насквозь. - Но… Она не дала ему договорить: - Руби не могла не вмешаться, и я была почти уверена в том, что ты ее послушаешь. Рыцарю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это значит. Вельвет почувствовала, как он напрягся, а тихие интонации напомнили ей шорох клинка, извлекаемого из ножен: -…Ты хочешь сказать, что спланировала все это? - Я не просто так сказала вам бояться директора Озпина. Пока я была им… я видела всех вас насквозь – в разное время, при разных обстоятельствах я была каждым из вас. Этой информации оказалось достаточно, чтобы выполнить два условия: «Фавны получают оружие, и все остаются живы». Ты бы ни за что не согласился на первое и даже я не увидела способа переубедить тебя просто словами за тот срок, что был мне отмерен. Пришлось форсировать события. - И ты не боишься рассказывать мне это? – недоверчиво переспросил Жон. - Нет. Ты уже принял решение. Мне едва удалось сдвинуть эту гору в прошлый раз. Без Озпина на повторение этого подвига можно не надеяться. Он тихо фыркнул ей в волосы. - Ты уверена, что в порядке?.. Ты… не похожа на себя. Не открывая глаза, она скривила губы в улыбке – той самой, чужой и непривычной, от которой болели скулы: - Нет, я не в порядке, Жон. Я очень, очень не в порядке… Какое-то время они молчали. Шум сражения становился все тише, гранатомет Норы затих и даже винтовка Руби больше не надрывалась огнем – выстрелы стали редкими, экономными… добивающими. Вельвет не сомневалась, что они справятся, в конце концов, именно убийство Гримм было тем, что все они здесь умели лучше всего. Жон, подхватив ее на руки, перенес ко входу в арсенал и осторожно усадил, прислонив спиной к стене, – она никак не отреагировала. Тот стержень, что поддерживал ее в этом бою ушел, а то, что толкало вперед до этого – так и не вернулось. Осталась только пустота, усталая и равнодушная ко всему. - Я не могу поверить в это… - тихо сказал Жон, присев рядом. Вельвет только что-то неразборчиво промычала в ответ. - Еще пару минут назад мы сражались, - продолжил рыцарь. – Я был готов поклясться, что насмерть, что если я не сделаю что-то прямо сейчас, ты просто убьешь нас всех. А сейчас – я сижу рядом и, Прах побери, действительно намереваюсь отдать оружие в руки уродов из Белого Клыка. Как такое возможно? Вельвет поморщилась. Кажется, ей придется подчищать за Озпином недоделанную работу. - Ты просто очень хотел поверить Руби, - тихо начала она. – И действительно не хотел сражаться со мной, но просто не видел другого выхода. Если тебе станет легче – тоже самое чувствовала и Вельвет. Ты видел смерть людей из-за Белого Клыка, она – видела смерть фавнов из-за Королевства. Твоя боль ничем не уступала ее. - Она?.. – переспросил Жон уже во второй раз. Она лениво дернула плечиком. - Не отвлекайся. Слушай. -…Когда мы говорили здесь, прежде, чем все взорвалось, - сказала она, все так же не открывая глаза и не шевелясь. – Я смотрела тебе в глаза, Жон, и кое-что видела, но не понимала – что, пока не стала Озпином. Это были глаза человека, который очень долго смотрел на несправедливость, не будучи в силах ее исправить. Человека, который видел много страданий и боли, зная, кто за них в ответе. Человека, который хотел, чтобы виновные заплатили. Против воли ей вспомнилось его лицо в тот момент: застывшее и непреклонное, напряженное и злое, отчаянное и решительное… - Это были глаза человека, который долгое время носил гнев в себе. Копил его, не в состоянии выместить или избавиться от причины. Такой гнев меняет людей, Жон. Оставаясь внутри, он варится в собственном соку, портится, плесневеет… и превращается в ненависть, черную и слепую. Она сделала паузу на секунду, каким-то образом точно зная, сколько именно ей нужно молчать, чтобы следующие слова остались с молодым Арком навсегда: - У красного волка, символа Белого Клыка, такие глаза. Он вздрогнул, точно так же, как и минуту назад, когда Вельвет сбивчиво пыталась объяснить ему это, в последние секунды работы Проявления. - Я вижу этот взгляд каждый раз, когда смотрю в глаза Сейбла, Лили и всех остальных. Я видела его в глазах Брауна, сразу после того, как он убил Адама. Тебе очень повезло, Жон, что это ожесточение вышло сейчас, а не спустя, скажем, полгода. И еще больше тебе повезло с друзьями. Она замолчала, чувствуя, что сказала все, что могла и отчетливо понимая, что это были слова не Вельвет – она никогда не смогла бы выразить мысли так гладко, никогда не смогла бы объяснить это даже самой себе, не говоря уже о других. - Я знаю, - наконец, сказал он после нескольких секунд тяжелого молчания. – Они все удивительные. Все, что я делаю, это лишь путаюсь у них под ногами. - Не думаю, что они с тобой согласятся. - Но это правда, - он пожал плечами. Горечь, прозвучавшая в голосе, подсказала Вельвет, что следующие его слова были ложью. – Я уже смирился. - Я надеюсь, что это неправда, Жон. Потому что в тот момент, когда ты смиришься с этим, то и правда станешь бесполезен. Он невесело фыркнул на это заявление, но ничего не сказал. Больше они не разговаривали. Наконец, все смолкло. Как сквозь толстый слой ткани, до почти задремавшей Вельвет донесся звук шагов – ее друзья возвращались в тяжелом молчании, даже неугомонная Нора, прочувствовав ситуацию, затихла. Шаги смолкли совсем рядом с ней, заскрипела кожаная броня, когда Ятцу присел на корточки рядом с ней. - Что ты натворила… - тихо сказал он. - То, что должна была. Внутри нее впервые что-то шевельнулось. Открыв глаза, она посмотрела на своего партнера – смуглый, с широким скуластым лицом, он нависал над ней, как медведь над кроликом; если поставить их рядом, Вельвет походила бы на ребенка. В глубоко посаженных карих глазах под густыми черными бровями не было ничего, кроме горя. - Все настолько плохо, как ты боялась? - Хуже. Несколько секунд они молчали, в почтительной мрачной тишине, которую не смел нарушить никто. - Они рассказали тебе о договоре? – наконец спросила Вельвет. - Да. Я отправляюсь с оружием, вы остаетесь в заложниках. - Хорошо, - она вновь закрыла глаза. – Даже не думай пытаться что-то переиграть – я слишком дорого за все это заплатила. - Коко голову мне оторвет, если я вернусь без тебя. Вельвет криво усмехнулась, но ничего не сказала. В конце концов, это было правдой. Она действительно оторвет и Ятцухаши очень повезет, если это будет только голова. - Ты действительно веришь им? – вмешался Сейбл. - Полностью, - тут же ответила Вельвет. Переведя взгляд на фавна, она тут же нахмурилась и резко сказала: – Ты все еще с оружием. Вместо ответа он только крепче сжал в руках клинок и мрачно покосился в сторону Джунипер, которые отошли немного, чтобы дать Ятцу попрощаться. - Ты слышала, что говорил этот парень? – прорычал он. – Он же хренов расист. Я не верю ему ни на грамм. Мы отдадим оружие, спустим ауру – и что помешает ему предать нас? - Когда обсуждали, не выдать ли Вейл всех членов Белого Клыка, даже таких, как ты, ты был первым, кто вызвался добровольцем, - ответила Вельвет, со слабым удивлением услышав прежнюю неприятную сталь в собственном голосе. – Мы не сделали это только потому, что никто не пришел. Если не веришь ему, поверь мне. Если не веришь мне – просто выполни то, что обещал. - Послушай ее, парень, - проворчал Ятцухаши. – Ты был готов принести себя в жертву десять минут назад. Что изменилось? - Они правы, Сей, - Лили, девушка-олень, осторожно взяла друга за руку. – Мы всегда знали, что придется платить. Пару секунд мрачный фавн переводил взгляд с Вельвет на Лили и обратно, потом долго, зло сощурившись, изучал Арка, уже подобравшего свое оружие… и, выругавшись себе под нос, бросил клинок под ноги. - Дружбомагия гребанная, - проворчал он, отходя в сторону. - Все, Ятцу… - прошептала она. – Ступай. Со мной все будет в порядке, ты же знаешь, они хорошие ребята. - Это не то, чего я боюсь, - вздохнул гигант. - С этим мы тоже что-нибудь придумаем, - ответила Вельвет, глядя ему прямо в глаза, так, будто говорила правду. – Время лечит. Ответом был недоверчивый взгляд, и огромная мозолистая ладонь, что легла на макушку, между обессиленно поникший кроличьих ушек. - Раньше ты была отвратительной лгуньей, Вельвет. - Раньше… - тихо согласилась она. – Ступай. ...Ее обошла стороной предполетная суета – ребята загружали ящики с оружием в транспорт или стояли на страже, чтобы фавны не сбежали. Приоткрыв один глаз, она увидела Пирру, что осталась сторожить самую опасную пленницу и тут же отвернулась, не желая видеть враждебность в зеленых глазах. «Ну, наверное, нельзя угрожать девушке смертью парня, в которого она влюблена, и надеяться, что она просто оставит это позади» - подумалось ей. Она честно попыталась расстроиться по этому поводу – безрезультатно. Вместо этого она запрокинула голову, расслышав басовитое урчание двигателей, и проводила взглядом тяжело, будто переевший пыльцы шмель, летящий над самыми крышами домов транспорт. - Ну, хотя бы все это было не зря, - пробормотала она себе под нос. - Так… и что нам делать теперь? – спросил Жон, казалось, у самого себя, когда спустился обратно на площадь. - Ты можешь связаться с Глиндой, - отстраненно сказала Вельвет. – Но я бы предпочла, чтобы ты сделал это завтра, завершив миссию, так ей будет проще удержать все это под ковром. - Чтобы вы сбежали ночью? - Пирра! – возмущенно вскинулась Руби. - Можете связать нас, - пожала плечами Вельвет. – Нам после Битвы за Вейл, например, выдали и кандалы для тех, у кого открыта аура, сломать такие могут единицы. А уж без ауры так и вовсе никто. - Нам тоже, - вздохнул Жон. Пару секунд он молчал, задумчиво переводя взгляд с одного пленника на другого, а потом устало покачал головой. – Мне уже кажется, что даже докладывать директору нет смысла. Ладно, так и сделаем. А дверь в хранилище арсенала вообще непрошибаема ничем. Посидите там до утра. Поставим вам оповещалку на Свитки – если ваша аура поднимется выше красного уровня, я буду считать это попыткой к бегству. ...Вельвет рухнула на пол, едва только за ними закрылась толстая герметичная дверь арсенала. Сквозь полуприкрытые веки она видела, как Лили, неловко переступая скованными короткой цепью ногами, отводит Сейбла в сторону, как прижимается к нему в углу, дрожа всем телом, тянется к губам – отчаянно и жадно, так, будто завтра умрет. Должно быть, она действительно в это верила. Она закрыла глаза, чтобы не мешать им, стараясь не вслушиваться в тихие голоса – каждому здесь было необходимо побыть в одиночестве… или наедине. У нее тоже было важное дело – Вельвет должна была убедиться в собственных догадках. Она собиралась с духом несколько минут. Затем, глубоко вздохнув, села на колени и протянула скованные кандалами руки перед собой, прикасаясь к Проявлению. Первой была Коко Адель. Невысокая, даже маленькая, из-за своего роста она постоянно ходила в сапогах на шпильках, даже на миссиях – и тому, кто осмеливался назвать ее коротышкой можно было только посочувствовать. Ее отец владел фабрикой по пошиву одежды, мать – была модельером. Она могла показаться хрупкой, но любой, кто посчитал бы ее беззащитной или слабой, очень быстро понимал свою ошибку – стали в Коко Адель хватило бы на десятерых. Про себя, разумеется, не говоря об этом самой Коко, Вельвет считала ее своей второй матерью. Ее модная сумочка, весом в полцентнера, могла превращаться в огромный миниган – Вельвет никогда не могла скопировать именно сумочку, ведь Проявление Коко работало с пространством, поэтому всегда получала лишь миниган. Ничего. Ее руки, готовые подхватить громоздкое оружие, разошлись в стороны, натягивая цепь до предела, чтобы удержать за рукоять и лезвие огромный двуручный меч. Ятсухаши Дайчи – ее партнер. Огромный и грозный, он одним своим присутствием отгонял от нее расистов. Он был тем, кто всегда принимал удар на себя – их авангард, нерушимая скала, о которую неизменно разбивался черный прилив Тварей Темноты. Он был таким и в обычной жизни – спокойный, надежный, всегда готовый протянуть руку тем, кто оступился. Ничего… Локти сдвинулись ближе к бокам, принимая сотни раз виденную боевую стойку – вот-вот вспыхнут призрачной белизной два запястных клинка… Фокс Алистер. Желчный слепец, импульсивный, безудержный в бою и быту, он выражал заботу насмешкой, а привязанность – неловкой грубой нежностью. Он не знал своих родителей и вырос в приюте – CFVY была единственной семьей в его жизни. Ничего! Ее руки, звеня цепями, двигались все быстрее, уже не застывая в тщетном ожидании, меняя стойки и хватки – Руби, Пирра, Жон, Сейбл, Лили, Нора, Рен… НИ-ЧЕ-ГО! В себя она пришла от тревожного возгласа: -…львет! - Да? - прохрипела она. Проявление создавалось личностью, Проявление БЫЛО личностью. И если человек терял его… это значило, что человека больше нет. - Ты в порядке? – переглянувшись со своим партнером, спросила Лили. – Ты ведешь себя странно. - Знаешь, я думаю, мне придется подобрать себе новое имя, - прошептала фавн. И расплакалась, отчаянно, навзрыд – впервые в своей новой жизни, последний раз – в старой.