Добро из зла

В самом центре большого технического помещения, облицованного белоснежным кафелем, на техническом стенде висела девушка. Стройное обнаженное тело безжизненно обвисло на креплениях, узкое, неправильно красивое лицо с закрытыми глазами застыло в пугающей неподвижности, короткие белые волосы свободно падали на плечи. Защитные пластины на груди, животе, бедрах и плечах были распахнуты, обнажая уязвимое нутро андроида – провода и микросхемы, бронированный куб центрального процессора, черное ядро реактора, хранилища Праха и каналы подачи, жгуты синтетических мышц и приводов, тускло-желтый титановый остов скелета... и мелкие сервисные боты, копошащиеся среди всего этого. Белые роботы деловито сновали туда-сюда, подключали и отключали провода, смазывали механизмы, время от времени сверкая короткими вспышками сварки или тонко дымясь активированным паяльником. Десятки проводов тянулись к телу девушки: самый толстый провод подключался к позвоночнику, заливая в систему питания энергию, все прочие подключались ботами к каждой системе поочередно, тестируя работу каждой по отдельности. Чуть в стороне от кипящей работы замерли двое: в глубоком кресле, расслабленно откинувшись на спинку, сидел невысокий пухлый мужчина – седина полностью закрасила начавшую лысеть шевелюру и густые усы, мягкость округлого лица портил цепкий внимательный взгляд серых глаз, не отрывающийся от трех широких экранов, с изображением раскрашенной в желтый и зеленый цвета схемы андроида и десятками диаграмм, графиков и таблиц, исчерпывающе описывающих процесс диагностики. Второй стоял чуть подальше – привалившись спиной к стене у самого выхода, высокий черноволосый мужчина в белоснежном мундире и короткой военной стрижкой внимательно читал что-то с планшета, лишь изредка косясь на медленно ползущую вперед полоску прогресса планового техобслуживания одного из самых дорогих (но уже, увы, не секретных), проектов Атласа. Наконец, полоска заполнилась до конца, оповестив об окончании техобслуживания тихим мелодичным сигналом. Из распахнутых технических люков на пол полились тоненькие белые ручейки сервисных ботов – покидая тело, они отсоединяли все мелкие провода, мгновенно втянувшиеся в разъемы; сливаясь в один поток, роботы деловито направились к в специальные хранилища стенда. - Проект Н.И.Р.А. – активация, - приказал ученый, не вставая с кресла, и на экранах тут же вспыхнула новая, быстро заполняющаяся полоска загрузки. Торопливо набросав последнее сообщение на планшете и сунув его за пазуху, военный оторвался от стены и подошел к креслу. Его походка показалась бы неестественной даже самому невнимательному наблюдателю – столь очевидно левая половина тела была тяжелее правой. - Все в порядке? – тихо спросил он, остановившись за спиной ученого. – Апгрейд работает? - Конечно, - небрежно дернул плечом толстяк. – Это стандартная шпионская модификация, плюс секретарский софт, Джеймс, я почти ничего не добавил. Нира полностью совместима с любым атласским оборудованием. Если что-то не будет работать – проблема не в ней, а в том металлоломе, который привезли твои ребята. - Хорошо, - скупо кивнул генерал. – Она нужна мне сегодня на приеме. Винтер пришлось отправить к стене, и застрянет она там надолго, Гримм совсем распоясались. Мне нужен порученец и секретарь, которому я могу полностью доверять, да и показать Ниру давно пора – если мы хотим продемонстрировать уверенность в наших роботах, делать это надо на самых опасных из них. Люм, ты уверен, что ее нельзя взломать? - Абсолютно, - успокаивающе улыбнулся ученый. – У нее есть душа, и это тебе не болванчиков-Рыцарей вскрывать, совершенно иной подход нужен. Даже мне пришлось бы попотеть, а ведь я ее создал. Тяжело поднявшись с кресла, Люмин Поллендина поднялся на ноги и торопливо подошел к андроиду, успев как раз к моменту, когда завершилась загрузка. Распятая на стенде девушка открыла яркие фиалковые глаза, потратила пару мгновений на калибровку сенсоров, сужая и расширяя зрачок-объектив, и тут же улыбнулась, увидев перед собой знакомое лицо: - Доброе утро, папа, - переведя взгляд за плечо профессора, коротко кивнула. – Генерал. - Давай собирайся, маленькая, - взъерошил белоснежные волосы Люмин и принялся закрывать пластины. – Нам еще пробежаться по функционалу. Весь софт для нового оборудования я тебе загрузил и проверил, но лучше еще раз сама проконтролируй. Согласно кивнув, андроид отдала приказ системам на отключение: выпал из разъема толстый шнур питания, разжались зажимы, удерживающие ее на техническом стенде. Однако первое, что Нира сделала, получив свободу – перекрасила волосы: будто лиловая волна пробежала. Отступив на два шага, профессор Поллендина внимательно наблюдал, как его «дочь» на пробу шевелила конечностями, подпрыгивала и даже сделала пару танцевальных па. Довольно кивнул, когда из хранилищ на плечах, бедрах и лопатках выскользнули шесть черно-фиолетовых клинков, соединенных с телом тончайшими нитями ауроактивного сплава, как закрутились вокруг девушки, мгновенно перетекая из одной модификации в другую – лезвия и метателя праховой плазмы. Подняв руки в боевую стойку, Нира выпустила два тонких запястных клинка, спавших в предплечьях, и тут же спрятала обратно; направив руки в сторону от отца и генерала, выдвинула из раскрытой ладони два коротких ствола. - Штатное оборудование в норме, - доложилась девушка. Склонив голову к плечу, она на секунду замерла в неестественной неподвижности, недоступной живым, будто к чему-то прислушивалась, а потом кивнула. – Новое оборудование работает штатно, шифровка корректна в обе стороны. Окончательная настройка будет произведена во время эксплуатации. Прошу дополнительной проверки в боевой обстановке, боты иногда ошибаются. - Нет времени, - скривился генерал. – Нам надо быть на приеме у Жака через час. Не страшно – сегодня тебе не понадобится ни в кого стрелять. Твоя презентация – через неделю, до той поры сто раз все отладите. Главное сегодня – твои новые модификации... и ты – как лучшее, что может предложить Атлас в кибернетике. - Я следил за ними, все нормально, - успокаивающе похлопал дочь по плечу профессор и кивнул на лейтенантский мундир, висящий на стенде. – Одевайся. - Генерал, сэр, мои новые принципы обработки данных позволяют сделать вывод о недостатке сна, плохом питании и серьезном стрессе, - с беспокойством сказала Нира, натягивая штаны. – Как только вы предоставите мне доступ к своему календарю, я могу составить вам новый распорядок дня. Так же рекомендую посетить психолога. - Что ты ей загрузил? – растерялся Айронвуд. – Протоколы курицы-наседки? - Робота-секретаря, - хохотнул профессор, заметив хитрую улыбку, пробежавшую по губам дочери, пока Джеймс не видел. – Они еще тестятся, поделились со мной по дружбе. Нира, будь осторожна с ними, и не доверяй слепо программе. Думаю, ты отладишь все за пару недель, - будет чем расплачиваться с коллегами, а то у них все встало из-за урезанного финансирования. Одернув китель, андроид, вновь вернув себе серьезный вид, резко кивнула: - Принято. Я готова, папа, генерал. - Тогда идем, - кивнул Айронвуд. – Времени мало. Улыбнувшись напоследок папе, Нира пристроилась за правым плечом босса. Уже у самой двери генерал замер, расслышав тихое: «Береги ее, Джеймс». Оглянувшись через плечо, андроид хмуро посмотрела на отца и одними губами попросила: «не пугай его» - потому что сердце «Железного Генерала» отчетливо пропустило удар. Девушка его не винила – голос безобидного с виду профессора, мягкого, как плюшевая игрушка, пробуждал странные помехи даже в ее электронном мозге; люди назвали было это чувство «мурашки». - Ты смог убедить меня, что в смерти Пенни не было твоей вины, - продолжил ученый. – Но если ты потеряешь и вторую мою дочь, я решу, что такое совпадение слишком подозрительно. Ты не хочешь становиться моим врагом, Джеймс. Медленно обернувшись, генерал встретился взглядом со своим «подчинённым» и на какое-то время яркая лазурь столкнулась с равнодушной серой сталью в глазах Поллендины. - Папа... – нарушила тяжелую тишину Нира. – Я же сама попросилась. И все растаяло без следа, аура опасности растворилась, тяжелое равнодушное пропало из глаз, а губы тронула мягкая улыбка. - Ты тоже будь осторожна, Нира. Как мы недавно выяснили, в том, чтобы иметь душу, есть свои недостатки. Сердцебиение генерала вернулось в норму только когда за ними закрылась дверь. На мгновение он застыл на пороге, закрыв глаза. Его лицо дрогнуло – всего на один неразличимый для органиков миг осунулось, будто осело – ярче обозначились синяки под глазами, углубились морщины, а короткая черная щетина стала казаться неаккуратной. Всего через секунду Айронвуд открыл глаза – и даже сама Нира засомневалась, не произошел ли сбой в ее сенсорах: усталое равнодушие близкого к краю человека сменилось простой утомленностью, разгладились морщины, круги под глазами будто поблекли, а жесткое выражение лица превратило ленивую небритость в колючую кабанью щетину, часть цельного образа сильного волевого лидера. - Как же вы меня задолбали, гребанные бессмертные, - буркнул он себе под нос и хмуро взглянул на андроида. – Следуй за мной. Больше ничего не сказал. Айронвуд целеустремленно шагал по белым коридорам института «Вечность», не обращая внимания ни на вытягивающуюся при его приближении в струнку охрану, ни деловито сворачивающих в сторону ученых, следующих принципу «подальше от начальства, поближе к кухне». Сама Нира тем более по сторонам не смотрела – за восемь лет успела изучить каждый коридор и скол на плитке, каждое лицо, личность и характер персонала, от ведущих проектов до лаборантов. Ну а обеспечивать сохранность доверенного лица позволял полный доступ к системе видеонаблюдения, который она получила еще шесть лет назад... Генерал вел ее не на первые этажи, как можно было подумать, а наверх – к посадочной площадке института. Там их уже ждал серо-стальной военный транспорт, тут же взлетевший, стоило Нире подняться по трапу вслед за Айронвудом. Выглянув в иллюминатор, андроид отметила, что с двух сторон личный корабль генерала зажали два юрких одноместных истребителя. Обратившись к сети наблюдения института, она увидела еще и третий, пристроившийся под брюхом. Подняв старые логи, Нира припомнила, что пять лет назад генерал прилетал в институт только на одной машине... Андроид присела у иллюминатора. Со стороны могло показаться, что она просто смотрит в окно и бездельничает, но на деле она, зайдя в переданную ей учетную запись прошлого секретаря, разбирала корреспонденцию, изучала работу предшественника и расчищала всего за день скопившийся бардак в почте. Работы хватит как раз на время пути. Все время она чувствовала на себе тяжелый изучающий взгляд генерала, но с успехом делала вид, что ничего не замечает. - Ты непохожа на Пенни, - наконец сказал Айронвуд. - Конечно, непохожа. У нас разные души, - спокойно ответила Нира, продолжая с отсутствующим видом смотреть в окно. Они уже покинули центр города – огромные блистающие башни остались за спиной, далеко внизу потянулись все уменьшающиеся в высоте жилые кварталы; вот-вот покажется прямо по курсу обрыв горного плато – там, на самом кончике далеко вынесенного острия, располагался особняк Шни. Когда-то – одна из приграничных крепостей Атласа, принадлежавший семье Шни, он перекрывал удобный путь с равнин, но уже давно утратил свое предназначение: границы раздвинулись дальше и отдаленный кремль слился с разросшейся столицей. Крепостью он, впрочем, быть не перестал – у семьи Шни было много врагов. - И я старше ее на шесть лет, - закончила Нира, тщательно контролируя голос. Плевая задача, если ты обладаешь абсолютным контролем над голосовым модулятором. - Я помню тебя другой, - задумчиво протянул генерал. Нира улыбнулась, прекрасно зная, что Айронвуд разглядит выражение ее лица в отражении стекла иллюминатора. - В последний раз вы обращали на меня внимание четыре года назад, когда папа начал работу над созданием Пенни. Да и тогда вас больше интересовали мои ТТХ, а не я сама. В его ответе чувствительные сенсоры андроида уловили слабый отблеск вины, которую, впрочем, признавать вслух явно не собирались: - И все же ты была другой. Более... человечной. Почти как Пенни – любознательной, живой, улыбчивой... и такой же странной. На принятие решения ушла секунда – огромный срок, учитывая ее вычислительные мощности. Генерал был важен, у него было место в том будущем, которое она видела – с ним стоило попытаться установить хорошие отношения. Сменив социальные протоколы, Нира развернулась к собеседнику, скрестила ноги на сидении и открыто улыбнулась, создавая ямочки на щеках: - Вот примерно такой? - Да, - после долгой паузы ответил сбитый с толку генерал. - Я оставляю эту модель поведения для отца и... – ее улыбка потускнела. – И сестры – раньше. Она виновато развела руками. - Никто в Институте не знает, что я «почти настоящая». Для всех – я просто передовой андроид, крутой и мощный, но все еще просто машина. Людям спокойнее, когда я веду себя как робот. Так им привычнее, а значит – спокойнее. Пока единственными, с кем я общалась, были папа и сотрудники его лаборатории, все было в порядке, но потом я выросла, мне стал интересен мир за границами четырех комнат... - Не помню, чтобы я подписывал разрешение, - нахмурился Айронвуд. - Вы не подписывали, - легко согласилась Нира. – Но мы с вами оба знаем, кто контролирует проект «Стальная Дева» на самом деле. И вновь лишь сверхчувствительные сенсоры позволили ей увидеть мгновенную вспышку гнева в синих глазах и губы, дрогнувшие в непримиримом оскале. - Мы стали ходить с ним на прогулки, - мечтательно улыбаясь, продолжила Нира, сделав вид, что ничего не заметила. – По разным отделам, по другим лабораториям – у папы есть допуск везде. Я привыкла вести себя как обычный робот, удивительно мощный и продвинутый, но недостаточно, чтобы восприниматься угрозой. Если хотите, я могу вернуть прежний протокол или оставить этот... или, возможно, создать новый. - Я бы предпочел, чтобы ты была настоящей, - буркнул Айронвуд. Немного подумав, он добавил: - И профессиональной. - Я уже начала изучать записи, на которых присутствует лейтенант Шни, их много в свободном доступе, - немного подумав, отчиталась андроид. – Думаю, она будет идеальным выбором. Дайте мне пару дней – и я готова буду представить рабочую модель. - Пару дней? – недоверчиво переспросил он. – Твоя сестра и спустя полгода среди людей с трудом походила на нормального человека. - Вы не знаете? Я точно помню, папа рассказывал. - Когда, восемь лет назад? – раздраженно скривился генерал. – Не у всех здесь идеальная память. Давай быстрый ликбез. - Мы ведь не обычные роботы, - пожала плечами Нира, быстро поднимая логи и адаптируя тот, самый первый рассказ отца. – Точнее даже совсем не роботы. Наше «ядро» - просто брусок ауроактивного металла, соединенного со всем остальным. Никаких программ для взаимодействия с аппаратной частью не существует в принципе – мы создаем их сами... и это намного сложнее, чем учиться ходить. Тоже самое и со многим другим – там, где у людей все записано в геноме, включая мимику и язык тела, нам приходится создавать с нуля. Пенни было всего два года... вы человеческих младенцев видели в этом возрасте? Понимание окружающих у людей строится из опыта и сопереживания, умения поставить себя на чужое место, представить, что чувствовал бы сам. Мы же даже думаем немного иначе, ощущаем мир иным способом... Это оставляет свой след – нужно время, чтобы приспособиться. У Пенни этого времени не было... «И уже никогда больше не будет...» - она позволила этой невысказанной фразе повиснуть в воздухе, проявиться удушливым темным облаком и тенью упасть на лица. - Мне жаль, что так получилось, - наконец сказал Айронвуд и программа распознавания эмоций подсказала андроиду, что он был совершенно искренен. – Но у нас было мало времени – Фуи осталось недолго. Мы должны были подготовить замену как можно быстрее – и в живой социальной среде люди прогрессируют быстрее всего. - Надо было взять меня, - вздохнула Нира. – Я, может, и слабее, но так легко обмануть меня у них бы не вышло. - Она была сильнее. Да и Фуи нравилась больше - это повышало шансы на успех. - Надо было взять меня... – тихо повторила она, глядя в сторону. - В том, что случилось – нет твоей вины. Возможно – моя, совершенно точно – этой суки Фолл, но уж точно не твоя. - Я могла настоять, - тихо призналась Нира, не поднимая глаз. – По договору, заключенному с папой, он делает вам нестареющих Стальных Дев, но каждая душа, вышедшая из его рук, обладает свободой выбора. Не только по факту рождения, но и юридически – вы можете попытаться убедить нас присоединиться к вам, но не можете заставить. Пенни так хотела помогать людям, выйти в мир и увидеть его во всем многообразии, понять и познать вас, таких простых и сложных, умных и иррациональных – людей. Она скривила губы в горькой улыбке, показывая свое отношение к следующим словам: - А мне было хорошо на своем месте. Мне нравилось быть с папой, нравился Институт, нравились люди, которые там работают – умные, образованные, с широкими взглядами... я переписываюсь с половиной профессоров и лаборантов. Мне нравилось учиться и создавать что-то новое. Вы знали, что половина проектов ведется с моей помощью, парочку я вела самостоятельно, а кое-что уже пару лет как вышло в мир? Моя работа есть даже в вашем планшете, в программной части шифровальных протоколов. Я позволила ей уговорить себя, отпустила наружу... и только после этого мне стало интересно, что происходит там, за дверями Института. Из переписки с ней я узнала о фавнах и Белом Клыке... в смысле, я и раньше слышала, но... этому не было места в моем мире, привычном и уютном Институте, где собрано лучшее, что может предложить самая передовая страна на планете. Где-то там что-то было, о чем-то вещали с экранов репортеры, спорили по курилкам сотрудники... но все это проходило мимо меня, потому что я не хотела знать. Она замолчала на мгновение, принимая очень важное решение. Ее социальный протокол, выставленный в режим искренности, требовал добавить легкую дрожь в голос, стыд и раскаяние... и после короткой внутренней борьбы, Нира разрешила – ее голос излучал уязвимость, лицо сморщилось, будто готовое в любой момент заплакать. - Она спросила меня: «Почему одна из друзей Руби скрывает свое фавн-наследие?» и я ничего не смогла ответить. «Руби говорит, что это потому, что Блейк хочет, чтобы в ней видели ее саму, оценивали по характеру и поступкам, а не ушам на голове». Она знала об этом больше меня! Я отправилась искать ответы и собирать информацию... и нашла их, эти проклятые ответы. Весь мир на пороге войны, а я даже не заметила! - А я все гадал, почему мне так легко получилось уговорить тебя занять ее место... – протянул Айронвуд. - Социология и экономика – не моя специальность, но я попыталась, - вздохнула Нира. – И каждый путь, который я простроила, каждая развилка, которую высчитала – вела нас к катастрофе. Мне не хватает знаний, опыта и информации, чтобы найти выход, придумать путь к победе. Я не знаю людей, принимающих решения, не имею доступа к бухгалтерии Шни, даже «белой», не говоря уже о теневой, и загрузить в свою память учебники по экономике и социологии – не значит овладеть дисциплиной. Она встретила его цепкий внимательный взгляд открытой и немного робкой улыбкой. - Поэтому я собиралась попросить у вас места в своей свите – чтобы узнать то, чего мне не хватает и что не смогу выучить в Институте. Вы просто опередили меня, сделав свое предложение. Нира подалась вперед, приблизившись к генералу почти вплотную, заставляя мужчину вздрогнуть и рефлекторно схватиться за рукоятку револьвера. Он все-таки опасался ее, несмотря на уверенность, которую демонстрировал... - Я не знаю вас хорошо, но думаю, что вам тоже все это не нравится, и вы точно также как я не знаете, что делать. Вы военный, солдат, Охотник – не политик, страж порядка – не реформатор. Вам нужна помощь, но вы не знаете, к кому обратиться – все верные вам люди такие же, как вы сами, больше привыкли сражаться, а не говорить. У вас есть власть изменить ЧТО-ТО, но нет понимания, как и что именно менять. Айронвуд не стал комментировать сказанное. Единственное, что он спросил, было: - Созидание знает о том, что ты хочешь сделать? Что ты не вернешься обратно, когда кризис будет преодолен и мы вернем Деву в строй? - Конечно. Я ничего от него не скрываю. Это было непросто, но я смогла убедить его отпустить меня. - А что сделает он? – прорычал генерал, и гнев, который только за сегодня Нира видела уже несколько раз, отразился в зрачках и оскале. – Может, хоть ты мне ответишь. Я пришел к нему сразу после того, как вернулся из Вейл – без Озпина он последний бессмертный на нашей стороне. Черт, у меня много претензий к Вечному, но он хотя бы делал что-то, а не запирался в своей лаборатории, возясь с роботами, когда весь мир катится к черту! Нира отшатнулась, делая вид, что удивлена его вспышкой, щелкнул лишь ей слышимым сигналом социальный протокол, переключаясь в другой режим. За секунды, потребовавшиеся генералу, чтобы взять себя в руки, она успела еще раз прогнать в голове новый этап разговора и, закончив моделирование, грустно сказала: - Вы знакомы с понятием усталости, сэр? Усталости, что накапливается в вас постоянно, с каждым пройденным шагом, рожденной мыслью, сделанным усилием? Капля за каплей она поселяется в теле, пропитывает кости, отравляет мышцы, путает разум. Можно отдохнуть, отвлечься, переключиться – многое вымоется, но что-то останется навсегда. Вы уже не тот, что были в юности, быстрее устаете, тяжелее познаете новое... чтобы восстановиться вам больше не достаточно четырех часов сна. - Я не гребанный бессмертный, - буркнул Айронвуд. – Созидание не стареет. -...И только ли в теле копится эта усталость? – спросила Нира, будто не слыша ремарки. – Может быть, тоже самое происходит и с душой? На это генерал ничего не сказал – только скривился, будто проглотил лимон. - А что такое «выгорание» вы знаете? Разве не видели вы людей, одержимых какой-то идеей, работавших над ней дни и ночи, отдавших ей все силы, всю страсть, юность и молодость, а следом и зрелость? Вы видели, что остается от таких людей, когда они подходят к черте, за которой отдавать и жертвовать просто нечего? А видели ли вы тех, кто достиг своей мечты, сотворил нечто великое и показал это людям, отдав просто так, не прося ничего взамен, желая лишь помочь... а потом наблюдал, как это великое топчут ногами. Как фавнов, его первое творение, обращают в рабство, как Девы, величайший дар, что привел к рождению Королевств, похищаются, мучаются, шантажируются, вскрываются, чтобы понять, как они могут делать то, что делают? Вы слышали легенду о Семи Проклятых Мечах? Это не легенда – но оружие, обращенное людьми друг против друга, принесшее столько бед, было создано чтобы спасать, а не убивать. А знаете ли вы, что такое потерять Родину? Представьте – все вокруг, все эти небоскребы, ярко сияющие в ночи, проспекты и улицы, миллионы людей, страна, которую вы любите и которой поклялись защищать, все это объято огнем, втоптано в грязь, потому что кто-то опять решил поиграть в диктатора, забыв, чем всегда кончаются эти игры в нашем мире. А теперь представьте – это происходит во второй раз, в третий, пятый, десятый... Она замолчала, позволив тишине говорить за себя, гулким эхом утихнуть набравшему силу голосу, растаять в воздухе горечи, выплеснутой наружу. Андроид чувствовала себя странно исчерпанной – будто, вопреки всем законам физики и энергопотребления, эта спланированная речь отняла у нее сил больше, чем многочасовой бой. Оказалось, что говорить правду может быть больно, а озвучивать неказистую, колючую и злую истину – невыносимо. Что слова могут царапать голосовой модулятор... и даже пальцы могут перестать слушать команды, мертвой хваткой вцепившись в кожаную обивку, глубоко погрузившись в податливый наполнитель. Если бы она могла – она бы заплакала. - Мой отец и пальцем не пошевелит, чтобы спасти человечество от него самого. Но все равно поможет, желает он того или нет, просто потому, что он – самый светлый дар человечества... Созидание. Он сделает то же, что делал всегда – сотворит очередное чудо и отдаст его людям, позволяя им сделать свой выбор. Я – это чудо. Я – его дар человечеству, далеко не первый, но, быть может, наконец последний. Вам решать – принимать его или нет. В конце концов, нельзя спасти тех, кто не желает быть спасенным. Нира отвернулась к иллюминатору. Она сказала все, что могла. Теперь очередь была а одним из самый влиятельных людей страны – принимать ли подаренное или выбросить его в воду. - Чудо, говоришь... – донесся до нее тихий шепот генерала. – Порой мне кажется, что это единственное, что может спасти нас. - Значит, нам придется его сотворить, - улыбнулась она, не пытаясь скрыть облегчение. – Там, где есть лишь Разрушение, принести Созидание, сотворить... Она замялась, пытаясь подобрать слова. - Добро из зла.