***
Вечер плавно перетекал в ночь, а супруги никак не могли оторваться друг от друга. Как же они мечтали хоть один вечерок посвятить себе, не беспокоясь о том, что может проснуться Мия… Позвонит кто-нибудь в самый неподходящий момент, заявится без предупреждения в гости. Такое случалось уже неоднократно. Развалившись на огромной кровати, не выпуская любимую из объятий, Дима кормил ее фруктами, прежде обмакивая их в растопленном шоколаде, а затем нарочно медленно подносил вкусности ко рту Поли, почерневшим взглядом наблюдая, как шоколадные капли падают ей на шею. Пока девушка наслаждалась пленительным вкусом, Билан жадно наслаждался ею, слизывая сладость, оставляя заметные красные отметины. — Хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась, — честно призналась она, открывая шею для новых настойчивых поцелуев молодому человеку, и вздрогнула, когда его колючая щетина снова поцарапала молочную кожу. — Слышала такую теорию? — таинственно спросил Билан, пробираясь горячими пальцами под ткань кофты, чувствуя, как жена поддается его руке, дугой выгибаясь в спине. — Какую теорию? — Если лишить человека одного органа чувств, то другие начинают работать более ярко, — прошептал ей на ушко мужчина, прихватив зубами сережку и оттянув ее, отчего Пелагея издала едва слышный стон. — Давай проверим? — Признайся, Билан, эта ведь идея пришла тебе не сейчас, — подозрительно сощурилась блондинка, когда ее муж достал из прикроватной тумбочки атласный шарфик. — А может, тебе завяжем глаза, м? — Ну уж нет, — он хитро улыбнулся, взяв ее за руку и потянув на себя, заставляя сесть. — Сегодня все лучшее для тебя, любимая, — Дима оставил мимолетный нежный поцелуй на ее губах и, дождавшись одобрительную улыбку, изолировал девушку от всего окружающего шарфом. — О, Господи, — Поля запрокинула голову, пытаясь отыскать руку мужа. — Ты «50 оттенков серого» пересмотрел? — Ага, сейчас к кровати привяжу и буду издеваться над тобой, — коварно усмехнулся Билан, наблюдая за нахмурившейся девушкой. Он легонько надавил на хрупкие плечи, вынуждая ее лечь на кровать. — Не забудь там всякую ерунду типа наручников и плетки, — фыркнула она, скептически относясь ко всем этим действиям. Дима рассмеялся. — Что ты, Поля? Ты же мать, откуда в твоей голове такие пошлые мысли? — И все равно, ты же понимаешь, что я в любой момент и треснуть могу? — Нет, ну если ты просишь, — осматриваясь вокруг, сказал он. На глаза молодого человека попалась высокая чаша со льдом, где пару часов назад охлаждалось вино. Чуть приподнявшись и зачерпнув несколько кубиков льда, Дима полностью залез на кровать, навис над любимой женщиной и закатал ее кофточку до груди, оголяя живот. Лед медленно таял в теплой ладони артиста, капая на кожу девушки, вызывая табун мурашек. — Ты чего там делаешь? — поежившись, недоверчиво спросила Пелагея, вытирая холодные капли. — Так, руки, девушка, руки, — строго произнес Билан и убрал ее ладони с ее же тела. — Еще раз — и точно свяжу! — Ну, а зачем ты на меня чем-то холодным брызгаешь? — Господи, ты можешь расслабиться и получать удовольствие? — Когда на меня капают холодной водой — не могу! — фыркнула Поля. Дима покачал головой, едва касаясь кубиком льда нежной кожи, очерчивая контур низа живота. Пелагея выгнулась его рукам. — Ди-Дима-а… — на выдохе простонала она, убирая непонятный предмет со своего тела. — Я тебя предупреждал, — пробубнил Дима, ослабив узел галстука и сняв его. Избавив желанное тело от ненужной верхней части гардероба, оставляя девушку в бюстгальтере, он скрестил ее руки над головой и приковал к спинке кровати. — А вот теперь, хорошая моя, тебе придется помучиться, — молодой человек припал губами к Полиной шее, оставляя на ней свои метки, которые в будущем еще долго будут напоминать им обоим об этой незабываемой ночи. Не отрываясь от любимой ни на секунду, Билан умело исследовал пальцами ее восхитительную фигуру, пробираясь одной рукой под чашечку кружевного белья, сминая набухшую грудь. Пелагея рвано дышала через приоткрытый рот и отзывчиво отвечала на каждое его прикосновение, чуть дрожа и заражая этой же дрожью мужа. Она поймала себя на том, что согласна с этой теорией, которую продвинул сегодня ее мужчина. Теперь-то, с закрытыми глазами, эти тонкие, трепетные, теплые чувства ощущались яснее и фееричнее. Поднимаясь с поцелуями к искусанным губам, Билан тут же завлек ее в страстный поцелуй, сильнее сжав между пальцами чувствительный сосок, тем самым вызывая у девушки громкий стон блаженства. Девушка дернулась, пытаясь освободить свои руки, чтобы коснуться любимого, но тугая ткань галстука тщетно отрезала все попытки. Молодой человек, охотно лаская то верхнюю, то нижние губы, свободной ладонью опустился к ее ногам, задирая юбку, оголяя бедра.***
Поднявшись на второй этаж, обе женщины тяжело дышали. Все-таки этот беговой марафон по всему городу давался нелегко неподготовленным организмам. — Нет, Свет, ну не верю я, что Витька может Полечке изменять, — Нина Дмитриевна размотала на шее теплый шарф, положила руку на перила, облокотившись на него, и стала учащенно дышать. — Ну не может. Он же так любит Полю и Мию, — поставив сумку на те же перила, она начала выискивать в ее глубине запасные ключи от квартиры. — Мы точно что-то не так поняли, вот увидишь, что ошибаемся. — Ой, да дай Бог, чтобы мы ошиблись, — держась за сердце, глубоко дыша, проговорила Светлана Геннадьевна. — Вот сейчас мы зайдем, все окончательно выясним. Нашла ключи? — Ага, с Богом, Светочка, с Богом, — Белан вставила ключ в замочную скважину и сделала два поворота, услышав, как замок громко щелкнул. Переглянувшись со сватьей, женщина нажала на ручку, открыла дверь и боязливо вошла в прихожую, погруженную во мрак. Светлана Геннадьевна последовала за ней и бесшумно закрыла входную дверь. — Ну-у, вроде тихо… Кажется, здесь никого нет. — Ага, ну слава… — не успела Ханова договорить, как по квартире разлетелся протяжный сладкий стон. Глаза двух мам округлились до такой степени, что еще бы чуть-чуть, и они бы выпали на пол. — Вот засранец! — зло процедила Нина Дмитриевна, сжав руки в кулаки, и целенаправленно двинулась к спальне, удобнее перехватив сумку, чтобы с помощью нее выбить всю дурь из головы сына и вышвырнуть эту девицу из этой квартиры и семьи в целом. Залетев в комнату, женщине остановилась на пороге и потеряла дар речи: свечи прекрасно освещали два силуэта, расположившихся на середине кровати посреди лепестков роз; Дима в один боксерах нависал и целовал шею и обнаженные ключицы какой-то девушки, его ладони блуждали по телу незнакомки, руки которой были привязаны к спинке кровати. Блондинистые волосы водопадом раскинулись по подушке, а ее голова была отвернута к окну. — Виктор, да как ты можешь изменять своей жене?! — резко и грубо выдала она, стаскивая с шеи надоедливый платок. Была бы ее воля, мама Нина повесила бы их обоих на этой «удавке». — Да-а, Билан, такого я от тебя не ожидала! — поддержала родственницу Светлана Геннадьевна, укоризненно покачав головой. «Бедная моя доченька, — думала она между делом. — Как же больно ей будет». Услышав посторонние голоса, Дима оторвался от любимой и глянул на разъяренных женщин поверх мускулистого плеча. Он был похож на маленького мальчика, которого поднять — подняли, а разбудить — не разбудили. Совсем непонятно, что происходит. — Мало того, что наврал Поле, что на работу поехал, так еще и эту шалаву в дом притащил! — Нина Дмитриевна пересекла комнату и хорошенько ударила сына по спине своей сумкой. — Не такого мужчину я воспитывала! — удар. Еще… и еще один. Билан был уже готов взвыть от боли и спросить: она в ней что, кирпичи носит? Пелагея, все это время мирно лежавшая на кровати, замотала головой и задергала руками. — Каких это шалав ты домой водишь? — не своим от возбуждения голосом спросила блондинка, вертясь из стороны в сторону, пытаясь скинуть с глаз эту злосчастную повязку. — Шалавам слово не давали! — прикрикнула Светлана Геннадьевна, явно не узнав дочь в таком «интересном» виде. — Господи, да эта шалава и есть моя жена! — уворачиваясь от метких ударов матери, которая продолжала дубасить его сумкой, и потирая ушибленное плечо, воскликнул Билан, наконец понимая всю суть их необычного визита. И тут же получил удар Полиной ногой в спину. — Ай, за что? — он обернулся к брыкающейся супруге. — Да, блять, развяжи ты меня! — раздраженно крикнула Поля. Женщины, узнав обладательницу этого голоса, изумленно округлили глаза и одновременно повернули на нее головы. — Что вообще здесь происходит? — задала девушка самый волнующий ее вопрос, когда мужчина развязал ее руки и снял с глаз повязку. Она села на постели, совершенно не обратив внимание на то, как она выглядит: верхняя часть белья еле-еле держалась на груди, ибо Дима уже стянул с ее плеч лямки, глаза и щеки безумно горели от возбуждения, волосы были растрепаны. — Ой, — единственное, что и смогла произнести Светлана Геннадьевна, прикусив язык. — Как-то неудобненько вышло… — добавила Нина Дмитриевна. — Доченька, тебе не холодно? — мама Света прошлась потерянным взглядом по внешнему виду дочери, тут же подняв глаза к потолку. Опомнившись, Пелагея натянула на себя одеяло и спрятала покрасневшее от стыда лицо в ладони. — Мы ничего не видели, — закрыв глаза руками, двигаясь спиной к выходу, протараторила мама Нина. — Ага, и почти ничего не слышали, — поддержала ее сватья. Уже через несколько минут послышался хлопок входной двери. — И что это было? — заторможено спросил Билан, сверля недоуменным взглядом выход из спальни. — Ты что-нибудь поняла? Однако девушка молчала. — Поль? — мужчина перевел взгляд на жену, которая спряталась под одеялом и тихо дрожала. Плачет. Он подсел ближе к ней и убрал одеяло с ее лица. — Полька, ну ты чего? — Дима обнял ее за плечи, а Пелагея уткнулась носом в его обнаженную грудь и продолжала выпускать слезы из глаз. — Чего ты ревешь-то? Подумаешь, секс обломали. Он же не последний в нашей жизни. — Да причем тут обломали? — воскликнула сквозь слезы Поля, подняв на мужа заплаканное личико. — Ты только представь, какой позор! Меня мать застукала в постели с мужчиной, почти обнаженную, связанную… да еще и стонущую в его руках! Вот тебе обязательно нужно было экспериментировать? — Ну, если бы не мои эксперименты, как ты выразилась, то они застали бы нас… Как бы помягче сказать… В момент слияния мужского тела с женским, — завуалированно ответил Билан, улыбнувшись, но тут же скривился, получив ладошкой по своему затылку. — Эй, чего ты дерешься-то? У мамы, что ли, моей научилась? — А чего ты всякую херню несешь? — всхлипнула она и снова спряталась на груди любимого. — Вот что нам теперь делать? Я же ни маме, ни маме Нине спокойно в глаза смотреть не смогу. — Полька, ну успокаивайся, солнышко, — он обнял ее еще крепче и поцеловал мокрые от слез щечки. — В конце концов, тебя заметили с мужем, а не с любовником, — Дима щелкнул пальцами по ее носику. — Наши мамы взрослые женщины, все понимают, — он зарылся пальцами в Полиных волосах. — Проще внешность сменить, поменять документы и сбежать из этой страны, — пробубнила Поля, прижимаясь щекой к груди мужа. — Я так понимаю, на продолжение нет смысла рассчитывать, — уточнил Билан, в ответ получив грозный взгляд Пелагеи. — Понял, — и чмокнул ее в макушку. — Забудь о сексе на год, а лучше — на пять! — фыркнула девушка, поудобнее устраиваясь в его руках. — Ну спасибо, мамуля, сделали с тещей подарок, — недовольно пробубнил молодой человек, откидываясь вместе с Полей на подушку и включая телевизор. — Какой позор-то… — простонала блондинка, натянув одеяло повыше, прикрывая глаза и утыкаясь носиком в его шею. А ночка-то оказалась куда больше запоминающейся, чем ожидали.