«Я понимаю и ценю Твоих чувств ко мне глубину И если нужно я с неба достану звезду Лишь бы улыбка не покидала твоих губ И я тебя благодарю За то, что рядом, за то, что даришь весну Мне, невзирая на ложь и клевету, Которую люди несут, Бог им судья, но не суть Лишь бы улыбка не покидала твоих губ…» Jandro — Любимой.
Вот и наступил день Святого Валентина. Специально заведя будильник на шесть утра, молодой человек, едва резко распахнув глаза от пронзительного писклявого звука, тепло улыбнулся в предвкушении сегодняшнего романтического праздника. Кто бы мог подумать, что Дима Билан, известный всем, как ночной хулиган, в прошлом не сторонник всех этих сопливых дней в году, будет вставать ни свет, ни заря, чтобы красиво украсить комнату и сделать приятное своей любимой. Переведя взгляд на соседнюю половинку кровати, которая принадлежала спящей Поле, Дима нахмурил брови: девушка лежала к нему спиной, а он был лишен теперь возможности влюбленно лицезреть на любимое личико; как она смешно морщится во сне, а потом во время завтрака сравнивать ее с лесным ежиком и умиляться от того, как она обиженно дует губы. Невесомо поцеловав супругу в хрупкое плечо и почувствовав, как его губы слегка обжог жар ее тела, но не придав этому никакого значения — таки они спят под теплым одеялом, — Билан поднялся с постели. Заглянув в детскую кроватку и убедившись, что Мия точно так же сладко спит, как ее мама, он вышел из спальни, накинув на плечи махровый халат. После всех водных процедур молодой человек взял из своего кабинета коробку с разными украшениями и атрибутами, приготовленными заранее, не считая целую сотню красных гелиевых шариков в форме сердечка и столько же белых, которые доставили поздней-поздней ночью. Он спустился на первый этаж. Самая интересная часть сюрприза только начиналась… Заметив хозяина, в руках которого была большая коробка, и которую поставили на диван, Феликс, виляя хвостом, резво запрыгнул на мягкую поверхность и любопытно нырнул в хранительницу украшений. — Так, дружище, давай ты не будешь мешаться, — вытаскивая мохнатую морду, успевшую ухватить зубами красный подсвечник, из коробки, строго попросил Дима. — Ты либо помогай, либо свали. Обиженно заскулив, пес плюхнулся на пол, выпуская подсвечник из пасти, кладя его рядом с собой. — Вот, молодец, — с улыбкой похвалил его молодой человек. — У нас с тобой на все про все около трех часов, а дальше все зависит от маленького будильника, — ласково потрепав пса по голове, усмехнулся Дима и достал из коробки красную пушистую мишуру и скотч. Украшение дома началось с камина: красивая блестящая мишура волнами раскинулась по краям домашней печки, на твердую мраморную поверхность встали четыре изящных подсвечников алого и белого цветов в форме стаканчиков, посреди которых были расположены буквы. Четыре подсвечника вместе сложились в слове: «love». Между рамками с фотографиями расположился аккуратненький букетик красных роз в белой вазочке, а сверху камина свисали большие сердечки и шары, сделанные из объемной бумаги. Одна половина смешанных гелиевых шаров полностью заполнила потолок в гостиной, а вторая — спальни. Завершенность обстановке принесли закрученные ленты шариков, которые разноцветно падали дождиком. — Вроде неплохо, как думаешь? — обратился молодой человек к Феликсу, который подпрыгивал на месте, пытаясь дотянуться зубами хотя бы до одной ленточки, и прошелся внимательным взглядом по комнате. — Сейчас будем украшать пол, — удобно устроившись на мягком ковре, достав из упаковки набор сдутых воздушных шариков, которые были в той же цветовой гамме, Билан вынул из коробки насос. Вся эта эпопея заняла от силы час — и теперь шары волшебно лежали в каждом уголке гостиной. Конечно же, не обошлось и без потерь: первые пять-шесть шариков лопнули из-за любопытного пса. И последний штрих: алые лепестки роз, дорожкой усыпанные на ковре и диване. Оставалось главное, самое ответственное и сложное, не считая завтрака: украсить спальню так, чтобы не разбудить ни Полю, ни Мию. Если вторая спит настолько крепко, что здесь хоть на танке катайся, а она не проснется, то у первой сон был очень чутким. Позвав с собой Феликса, чтобы тот, не дай Бог, не нарушил композицию из цветов своим хвостом или не лопнул шары, молодой человек направился на второй этаж, прихватив с собой заметно опустевшую коробку. Войдя в кабинет, Билан первым делом решил приклеить на стену сердца этого дома (так считала Пелагея) воздушные золотые буквы. Наклеив на обратную сторону букв двухсторонний скотч, мужчина на цыпочках вошел в комнату и, улыбнувшись тому, как Поля сладко обнимает его подушку, приклеил на противоположной стороне от кровати первую букву. Вскоре на стене появилась надпись: «love». По бокам расположились связки огромных шариков-сердечек с разными надписями. Спросите: зачем так много шаров? Ответ прост: Поля любит их до потери пульса, словно маленький ребенок. И неважно, какого они размера, формой и цветом. А Дима в очередной раз поражался искренней детской наивности своей девочки. Билан отнес все лишнее в кабинет и, захватив подарки для девочек, вернулся в спальню. Освободил место на прикроватной тумбочке, посадил на нее игрушку Смурфетту и медведя Дрожуна*, на шее которого весела серебряная цепочка с серебряным кулоном в виде заглавной русской буквы «П», инкрустированная драгоценными камушками. — Дим, — как только молодой человек собирался покинуть комнату, до его слуха донесся сонный и хриплый (?) голос Поли. Не успел приготовить завтрак. Хотя… готовить его вместе с любимой женщиной тоже неплохо. Развернувшись к девушке лицом, Билан улыбнулся. — Доброе утро, котенок, — преодолев расстояние от двери до кровати, Дима присел на край постели и нежно коснулся ее губ своими. Странно, но Пелагея никак не отреагировала на утренний поцелуй мужа. Не обняла за шею, притягивая к себе, не запустила свои пальцы в его волосы, как обычно это делала. Что-то явно было не так. И жар, исходящий из ее тела, наводил нехорошие мысли. — Любимая моя, ты как себя чувствуешь, а? — он коснулся губами ее горячего лба. — Не знаю, — прохныкала Поля, убрав с лица прилипшие волосы. — Меня морозит и руки выкручивает. — У тебя температура, Полюш, — с сожалением заключил Дима, поднимаясь с кровати и покидая комнату, уже через несколько минут вернувшись с градусником. Удобно устроившись рядом с болезненно хныкающим чудом, переложив ее голову на свою грудь, крепко обнимая, мужчина поставил ей градусник и поцеловал в макушку. — Ну и зачем болеть вздумала? — Я не специально, — уткнувшись горячим лбом в его шею, ответила Пелагея и устало прикрыла глаза. — Это, наверное, последствия той прогулки с Гагариной. — Поль, вот отлупить бы тебя как следует, чтобы в следующий раз неповадно было и головой думала, когда на улицу одевалась, — фыркнул он, осознавая, что все его сюрпризы катятся коту под хвост. Хотя, какие здесь могут быть старания, когда его любимое солнышко лежит с температурой? — Дим, ну и так плохо, не начинай, пожалуйста, — попросила она, прижимаясь щекой к его груди. — Ставлю ставки, что дойдет до 37,8. Выше так не ломает. — Слышь, беттор, — усмехнулся Билан, нежно проведя ладонью по бледной щеке жены, — давай-ка не будем гадать. Ну и подарок ты мне устроила, дорогая. — Не-е-ет, это не основной подарок, — хихикнула девушка, удобней устроившись в родных руках. — Но и основной мы тоже, по ходу, не сможем использовать в ближайшее время, — Пелагея заметно погрустнела. — Ох, Пелагея Сергеевна, моя пошлая фантазия разгулялась, так разгулялась! — хмыкнул молодой человек, с какой-то странной улыбкой покосившись на любимую. — Колись. — Фи, на ваши пошлые мысли, Дмитрий Николаевич, — она закатила глаза в наигранном недовольстве. — Я нам прогулку на воздушном шаре подарить хотела вообще-то, а не то, что ты там уже успел себе напридумывать. И прежде чем говорить мне о таком, вспомни про полтора года! — Поля щелкнула Билана по носу. — И здесь шарик? — картинно удивился мужчина и, не сумев сдержать улыбки, еще сильнее обнял ее в свои объятиях, поцеловав в краешек губ. — Как же я люблю тебя. — Что это за неожиданный прилив нежности? — не поняла блондинка, но все же улыбнулась. — Или это в честь 14 февраля? Или в честь того, что нашей дочери сегодня стукнуло уже семь месяцев? — Я что, не могу сказать, что люблю тебя? — Ми-ми-ми, я тоже люблю тебя, — она кратко чмокнула любимого в щеку. — Как ты все тут красиво украсил! — покачав головой от невероятной романтической обстановки, тихо воскликнула Пелагея. — Когда ты только успеваешь все делать? Усмехнувшись ее приятному недоумению, Дима дотянулся до медведя и посадил его себе на грудь перед лицом девушки. — С праздником, Дрожун! — Ой, какой хорошенький, — тут же растаяла Поля. — Температуру сюда свою давай, — попросил Билан градусник. Вручив игрушку своему взрослому ребенку, он посмотрел на ртутный столбик и укоризненно покачал головой. — Ты почти угадала, Полюш. 37 и 6… Вот и что нам делать, а? Самая поганая температура. Сбивать смысла нет. — А у него еще и кулончик есть, — не слушая мужа, радостно заметила Пелагея, изучая мягкую игрушку. — А почему «П»? — Потому что Пелагея, Поль, — усмехнулся молодой человек, откладывая градусник на тумбочку и снимая подвеску с мишки. — Давай помогу. Привстав, девушка собрала волосы, открывая шею, слегка поежилась, когда холодная цепочка соприкоснулась с холодной кожей, и склонила голову на бок, когда Дима оставил на шее поцелуй. — Теперь у Мии появилась третья висюлька, которую можно дергать и тащить в рот, — улыбнулась Поля, поймав кулончик в руку. — Спасибо, Масянь. — «Спасибо» — и все? — уточнил Дима, нахмурившись и развернув любимую к себе лицом. — А как же праздничный поцелуй? — А праздничные бактерии тебя не смущают? Я не хочу, чтобы и ты потом слег. — Ради твоего поцелуя, я готов полежать рядышком с температурой, — улыбаясь, словно чеширский кот, не сводя глаз с губ жены, протянул Билан. — Ну уж нет, дорогой, а кто с Мией будет? Это придется маму звать, и вообще… — Господи, Поля, харе трындеть, — закатив глаза, бестактно перебил супругу молодой человек и, поддавшись вперед, коснулся желанных губ, напористо завлекая в поцелуй. Проворчав что-то невнятное ему в губы, Пелагея все же сдалась: обвила его шею руками, чувствуя, как тот мягко опускает ее на подушку, не переставая целовать.***
Часы перевалили за двенадцать дня, когда все члены семьи Билан были накормлены, и сейчас большая часть сидела на первом этаже, пока заболевшая Пелагея отдыхала в комнате. Мия ползала среди целого множества воздушных шаров, сливаясь с ними из-за своего комбинезона, что Дима иногда обеспокоенно вскакивал с дивана, пытаясь отыскать среди них свой самый любимый шарик. Подарок на седьмой месяц жизни — Смурфетта — пришелся крошке по душе. Миюшка уже второй час не выпускала свою новую игрушку из рук, таская ее по полу за собой туда-сюда. В голове молодого человека находилась его Поля, состояние которой очень сильно волновало. За пять часов ее температура поднялась до 38 градусов. Не в силах больше терзать себя догадками, Билан, подозвав Феликса, чтобы тот присмотрел за малышкой, поднялся на второй этаж, дабы проверить любимую. Осторожно приоткрыв дверь, просунув голову, мужчина грустно улыбнулся: его девочка, свернувшись калачиком, скинув с постели одеяло, беспокойно спала, время от времени вздрагивая от противных мурашек, бегающих по коже. Тихо войдя в спальню, Дима поднял одеяло и укрыл им Пелагею. После — коснулся губами ее лба. Температура никак не хотела покидать ослабленное тело девушки. Оставив легкий поцелуй на ее виске, плотно зашторив окна, чтобы солнце не светило в глаза и не тревожило ее сон, Билан вернулся на первый этаж, оставляя дверь комнаты приоткрытой, и обомлел, спустившись с лестницы: на полу, держась ручками за диван, стояла малышка, счастливо улыбаясь, демонстрируя свои ямочки и вылезшие зубки любимому папе. — Да ты же мое солнышко! — воскликнул певец, подхватывая девочку на руки и звонко целуя в носик, отчего та заразительно рассмеялась. — Пока мама с папой не видят, она уже на своих ножках стоит! Усевшись на пол, согнув ноги в коленях и посадив малышку, он не мог насмотреться на свою крошечную радость. И как только такой маленький человечек может приносить такое огромное счастье? — Наш ангелочек, — поглаживая малютку по животику, прошептал Дима. Рядом устало развалился Филька. Миюшка улыбнулась, смешно поиграв глазками. А Дима знал эту улыбку и этот взгляд; ежедневно наблюдает за ними в мимике жены, подделать которую просто невозможно. — А знаешь, как сильно ты становишься похожа на свою маму? Копия просто. Вот только с приходом мохнатого няньки Мие папа стал абсолютно неинтересным. Выгнувшись, девчушка потянулась ручками к собаке, требуя отпустить ее к нему. — Вот, так: мучаешься с ней ночами, не спишь, кормишь, заботишься, а она к Феликсу, — недовольно покачал головой Билан, все же отпуская дочь ко псу. — Нечестно это, Мианна Дмитриевна! — агукнув, малышка умастилась на мягком Феликсе, обняла его одной ручкой за шею и положила головку на его морду, затихая. — Вот, да, полностью с тобой согласен, давайте полежим, — мужчина даже не заметил, как заснул.***
С трудом разлепив тяжелые веки, Поля дотянулась до телефона, лежавшего на тумбочке, чтобы посмотреть время. Пять вечера. «Мда-а, болезнь жестоко выбрасывает из реальности» — подумала она. Поднявшись с постели, чувствуя каждую зудящую мышцу и косточку и прекрасно понимая, что температура никуда не делась, девушка, засунув ледяные ноги в домашние тапочки, направилась к затихшим мужу и дочери. Спустившись, она восторженно приоткрыла рот, осматриваясь вокруг: лепестки, шарики… Но стоило ей окончательно оказаться в гостиной, как на смену восторга пришло удивление, смешанное со злостью: на ковре сладко спал Билан, обнимая игрушку Смурфетку, а рядом, облокотившись на Феликса, сидела Мия и с умным видом поедала лепестки роз. Морщилась, но продолжала тянуть их в свой рот. — Мия! — прикрикнула Пелагея, тут же почувствовав, как горло больно закололо, а вместо своего нормального своего здорового голоса услышала сплошную хриплость. — Замечательно, не хватало еще голос потерять, — прошептала девушка и направилась к дивану. Подняла дочку на руки, забирая у нее эти несчастные лепестки. — Чудо мое, много съела их, а? — малышка, впервые увидев за весь день маму и успев соскучиться по ней, заулыбалась, весело захлопав в ладони. Поля узнала ее это движение — Миюшка хотела поиграть в «Ладушки», — но когда ее просьбу не выполнили, Смурфетка вновь потянулась к полюбившимся «штукам». — Котенок, тебя папа совсем не кормил, что ли, раз цветочки кушаешь? — удивилась блондинка. — Сейчас папа получит у меня за то, что за тобой не смотрит! Уже и поболеть по-человечески нельзя. Дима, — она потрясла мужа за плечо. Ноль внимания. — Дима! — чуть громче повторила Пелагея, однако молодой человек наотрез отказывался просыпаться. — Билан, твою мать, вставай! — ударив, что есть силы, а их было очень мало, ладонью по мужской спине, воскликнула она, после чего мужчина резко вскочил, потерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, что, собственно, происходит. — Что случилось? — часто моргая, фокусируя взгляд на строгом лице супруги, сонно спросил Дима. — Тебе плохо? Поль, где болит? — Горло болит, а плохо сейчас будет тебе! — зло предупредила его Пелагея. — Дим, ты с ума сошел? Я спускаюсь, а Смурфетка сидит и эти цветы ест! Вообще мозги есть или как? — полушепотом ругалась девушка, жестикулируя одной рукой, а второй придерживала дочку, которая наматывала ее волосы себе на пальчик. — Поль, ты чего завелась? Мы вообще-то вместе уснули, — оправдывался Билан, забрав малышку к себе на руки. — Доча, вкусно было?.. И вообще, все претензии к Филу, он за ней смотрел! — Вот я сейчас хорошенько так тресну, что смотреть будут за то… — Фья, — перебила маму Миюшка, услышав имя пса, и потянулась к нему. Родители замерли на месте, перестав ссориться. Первое слово их дочери. Ошарашенные Дима и Поля, переглянувшись между собой, уставились на улыбнувшуюся малышку. — Фья, — повторила Мия и, выбравшись из рук папы, который легко отпустил ее на ковер, поползла к любимой собаке и потянула мохнатого за ухо. — Дим, — внутри у Пелагеи все дрожало. Первое. Слово. Мия только что сказала свое первое слово. — Поль, — так же заторможено позвал ее Билан. Они уставились на свою крошку, как два барана, на новые ворота. А что делать с этими воротами дальше — никто не знает. — Вот, Миюш, так-то обидно, что первое слово Филя, а не мама или папа, — первым очнулся молодой человек, снова подняв малышку на руки и прижав ее тельце к себе, поцеловав в щеку. — Вот мы уже и разговаривать начинаем, — он с улыбкой посмотрел на жену, которая, кажется, к полу приросла. — Не успеем оглянуться, как под венец поведем, да, Поль? Поля? Пелагея, окончательно осознав смысл происходящего, и не заметила, как по щекам покатились слезы. Вот уже и ее малютка сказала свое первое слово. А кажется, что буквально вчера она взяла этот маленький комочек на руки. — У-у-у, сейчас мама нам потоп устроит, — по-доброму усмехнулся мужчина, наблюдая за тем, как Поля быстро-быстро стирает с лица крупные слезинки. — Иди маму успокой, Миюш. Потянувшись ручками к маме, малышка неуклюже перебралась на ее колени, цепляясь пальчиками за Полину футболку и цепочки. Пыхтя, поднялась на ножки с помощью блондинки и своими крошечными руками обняла ее за шею, положив головку на грудь. Уткнувшись сопливым носом в темную макушку, Пелагея крепко обняла свое сокровище и в ответ тепло поцеловала, задержавшись сухими губами на пухленькой щеке. — Вы сегодня с папой решили меня добить, м? — обратилась она к Смурфетке, расслабляясь в руках любимого мужчины, который обнял ее за плечи. — Скажи, а еще мы сегодня самостоятельно на ножки встали, — щелкнув Мию по носу, отчего она спряталась, уткнувшись личиком в шею мамы, вспомнил Дима. — Умница наша. — Поль, мне совсем не нравится твой горячий лоб, — с укоризненной сказал Билан, забирая малышку к себе, дабы та не заразилась, и опустил ее на ковер, поднялся вместе с Полей и усадил больную на диван. — Лепестки не есть, — строго сказал он дочери. — А ты ложись, хлюпик мой. — Не хочу, я належалась, — возразила девушка, все же поддаваясь мужу и падая на подушку. — Поль, температуру проще лежа переносить, а не ногах, понимаешь? Я бы тебя вообще в изоляцию отправил, а то, не дай Бог, Мия заболеет. — Может, на время попросить маму забрать ее к себе? — Ну это явно лишнее. У меня есть идея получше, — молодой человек, столкнувшись с недоуменным взглядом, пояснил: — чеснок! И тебя подальше, — добавил он с умным видом и ушел на кухню. — Отлично вообще, — пробурчала себе под нос Поля, переворачиваясь на бок, опуская руку и поглаживая Мию по головке, из-за чего крошка запрокинула ее, посмотрев на маму, и улыбнулась.