***
Дорога до концертного здания заняла всего два с половиной часа. Поля опоздала на двадцать с лишним минут. — Что за опоздания, Поля? — вместо приветственной речи начала заваливать свою дочь вопросами Светлана Геннадьевна. А Пелагея еще даже порог гримерки переступить не успела. — И тебе доброе утро. — Какое «доброе утро», а? — ну и куда делась вечно добрая бабушка Света, можно поинтересоваться? Ах, да, бабушка Света осталась дома, а здесь она продюсер группы «Пелагея». — У тебя работы перед концертом просто невпроворот! Забыла, как несколько недель назад жаловалась на то, что вокал трудно дается после огромного музыкального перерыва? Поэтому включайся, давай! Мы с парнями на сцене, ждем тебя! — и вышла из своеобразной комнаты, оставив дверь широко распахнутой. Когда Пелагея вошла в зрительный зал, оставив свои вещи в гримерной, то ее взгляд, первым делом, пал на третий ряд, места посередине, где сейчас сидели муж и дочка: Дима что-то увлеченно объяснял Миюшке, которая пыталась тыкать пальцами в экран его телефона. — Пошевеливайся, Поля, пожалуйста! — нервно похлопала в ладоши Светлана Геннадьевна, привлекая к себе внимание всех присутствующих. — Гулять будем, когда концерт отпоем, ладно? Тяжело вздохнув, понимая, что с этой женщиной спорить бесполезно, блондинка поднялась на сцену, встала у стойки своего микрофона и улыбнулась, подмигнув своему маленькому зрителю и встретившись с изумленным взглядом Билана. «Вот так вот, Димочка, — с ухмылкой сказал ее внутренний голос. — На работе твоя теща не такая уж белая и пушистая! Будильник не поставил ты, а виновата — я!» Первая половина репетиции, где группой были сыграны и пропеты медленные композиции, протянулась со скоростью улитки. Наверное, ребята здесь слушали больше наставлений, смешавшихся с возмущениями: то Пелагея слишком низко спела, то высоко; то Пашка не так играет; то с бэк-вокалом Сани Савиных что-то не так; или вообще не передается никакая энергия, душа, и нет той волшебной атмосферы, которая присуще данным музыкантам. Вот, что значит — год не выходить на сцену! Вторая половина получилась более удачной. По крайней мере, она складывалась так вначале. — У колодезя вода девка молода Девка молодая Девка парня любила На ночь пусти… — певица неожиданно рассмеялась, откинув голову назад и закрыв лицо, которое начало краснеть от веселых эмоций, ладонями. Дело в том, что несколько минут назад Билану и Миюшке надоело просто так сидеть на месте, поэтому они сначала недолго поиграли в «догонялки»: девочка резво убегала от папы, постоянно оглядываясь назад, и если замечала, что он очень близко, то, заразительно смеясь, прибавляла скорость; а теперь, встав в небольшом коридорчике, Смурфетка под зажигательную музыку двигала попой, сжимая пальчиками свою игрушку, подаренную родителями на семь месяцев, и улыбалась, демонстрируя свои зубки и чудесные ямочки на щечках. Рядом стоял Дима, повторяя за дочерью все ее вполне энергичные движения. — Так, берем Мианну Дмитриевну на подтанцовку, — поддержал смех блондинки Антон. — И Дмитрия Николаевича, пожалуй, тоже, — сквозь слезы проговорила Пелагея. — Без Дмитрия Николаевича вообще «Аншлаг» не получится! — добавил Зеленский. — Отлично! — с нескрываемой радостью воскликнул Билан, подхватив малышку на руки и поцеловав ее в пухленькую щечку. — Будем развивать группу мамы вместе, да, солнышко? И вообще, — уже обратился молодой человек к ребятам на сцене, попутно поправляя на Миюшке платье, — с нами ваше творчество ого-го как в гору пойдет! — Как будто до этого оно не было ого-го, — наигранно нахмурилась Поля. — А самое главное, Миюш, что мама у нас скромная, — усмехнулся Дима. — Так, мы не поняли, танцуем или не танцуем? Где наша музыка? — Да! — отозвалась Светлана Геннадьевна, все это время молча слушавшая их разговоры. — Поехали заново. Вновь заиграла мелодия. Пелагея подбежала к краю сцене, пока был проигрыш, присела на корточки и протянула ручки к малышке, которая захотела к маме. — Идем петь? — спросила она у дочери, когда та твердо встала ножками рядом, и, поднявшись в полный рост, подошла к стойке своего микрофона. Все то, что происходило дальше, смешалось в один разноцветный калейдоскоп. Дима присел на мягкое кресло рядом с тещей. Ему так нравилось наблюдать за группой. Они были настоящими профессионалами: раз за разом прогоняли партии, вычищая звучание, обсуждали какие-то нюансы игры исполнения. Творческая атмосфера захватывала дух и интересовала все больше и больше. Даже Миюшка легко влилась во всю эту идиллию, словно на протяжении этих многих лет, что существовала группа «Пелагея», она была немаловажной частью. Она танцевала вместе с Полей, пыталась пропевать вслед за мамой какие-то звуки. То, что у них с женой растет невероятно музыкальный человечек, Билану стало ясно, как день. Нужно только не дать погибнуть юному таланту, ибо это распространенное явление, а наоборот, развивать. Кто знает, может, через несколько лет российскую эстраду зажжет еще одна звездочка. Осталось только поговорить по этому поводу с Пелагеей.***
В гримерной артистки, несмотря на открытое окно, весел тяжелый запах лака для волос и сладких духов. Подготовка к концерту была практически завершена: оставались только некоторые мелочи, касающиеся макияжа, над которым уже около сорока пяти минут трудилась девушка-визажист, добавляя тени то на одно веко, то на второе. — Все никак не доведете до совершенства? — услышала Поля насмешливый голос за спиной и подскочила от испуга на стуле. Хорошо, что в этот момент визажист потянулась за нужной ей кисточкой, а не подчеркивала серо-зеленые глаза. — Дима, ну что за дурная привычка так тихо подкрадываться? — обернулась к напугавшему ее мужу блондинка. — Прости, — молодой человек действительно почувствовал вину и опустил Миюшку на ножки. — По мне, так ты и без всей этой косметики идеальна, — в восхищении вздохнул он и улыбнулся тому, как девочка умело забралась на колени Пелагеи, продолжая жевать хлеб, причмокивая губами. — Твои слова да зрителям в уши, — хихикнула Пелагея. — А вы где хлеб уже достать успели? — Хотели сходить, голубей покормить, пока тебя гримируют, а покормили Мию, — Дима пожал плечами и присел на кожаный диван. — Миюш, — он протянул руки к малышке, — пойдем ко мне. — Она не мешает, — улыбнулась визажист и вновь наклонилась к артистке. — Закатите, пожалуйста, глаза. Однако Мие вскоре надоело это скучное занятие: сидеть и смотреть, как незнакомая тетя что-то делает с мамой. Сначала она громко начала возмущаться, разводя крошечные ручки в разные стороны, удерживая хлеб, а затем, когда получила вместо желаемого — мама должна обратить на нее свое внимание — лишь серьезное: «Не вредничай!», медленно сползла с Полиных коленей, подошла к туалетному столику, которой был немного выше ее, и взяла губную помаду. — Чего она там уже делает? — не открывая глаз, спросила Поля. — Помаду у вас свистнула, — помедлив, ответив Билан, когда маленькая проказница подошла к нему. — Что ж, мадемуазель, присаживайтесь, — он ловко посадил Мию на диван. — Куда хлеб свой дела? Неужели съела? Не прошло и двух часов! — Она мне его оставила! — блондинка демонстративно подняла руку, показывая мужу мучное изделие. Раздался телефонный звонок. Дима вышел из гримерной. Пока девушки о чем-то разговаривали, малышка, сидя на диване, запихав одну ножку под попу, сосредоточенно пыталась открыть колпачок, который ну никак не поддавался ее крошечной силе! Прошло пять минут, и случилось чудо! Открыв колпачок и выкрутив все содержимое настолько, насколько это позволял тюбик, провела по своим губам, вспомнив, как это постоянно делает мама. Билан все еще не вернулся. — Вот и все, — с легкой улыбкой заключила визажист, отстранившись. Пелагея взглянула на часы: до начала концерта оставалось пятнадцать минут. — Спасибо, — артистка посмотрела в зеркало, пройдясь по своему отражению оценивающим взглядом, и заметила, что Смурфетка наносит помаду себе на лицо. — Мия! — резко воскликнула Поля, обернувшись и метнувшись к девочке. — Чудо мое, что же ты творишь-то, а? — она мягко заставила разомкнуть маленькие пальчики и забрала тюбик, бросив его на туалетный столик, даже не заметив, как визажист покинула комнату. Смерив дочь серьезным взглядом, девушка вынула из своей сумки влажные салфетки и вытерла ее проворные ладони. — Я, конечно, все понимаю, девочка, хочется поскорее начать краситься, но не в десять месяцев, слышишь? В гримерную вернулся молодой человек, и его глаза округлились от увиденного: щеки девчушки, руки, губы — все в помаде. — А Мия, я смотрю, время зря не теряла… — Масянь, приведи ее, пожалуйста, в порядок, а я пойду, переоденусь, — попросила блондинка, бабочкой упорхнув за ширму, не забыв прихватить с собой наряд. — Мия-Мия, — укоризненно покачал головой Билан, подхватив малышку на руки. — Пойдем, надо красоту твою смывать.***
Возвращение группы «Пелагея» на сцену оказалось самым значимым событием не только для ребят-музыкантов и солистки, но и для преданных поклонников их творчества. Девушка, стоя за куликами и теребя закоченелыми пальцами край своего сценического платья, наблюдала, как огромный концертный зал Crocus City Hall наполняется несчетным количеством народа. Когда мама сказала, что все билеты проданы, то она даже подумать не могла, что ей будет невыносимо страшно выходить на сцену. Волнение поражало каждый участок души, отдаваясь дрожью в коленках. Столько времени прошло с последнего ее выступления… Она даже ребенка родить успела, который научился ходить, и замуж вышла за своего злейшего врага! — Телепузик, — к потерявшейся во всей этой реальности Поле подошел Билан, осторожно коснулся ее плеча и кончиков душистых волос. — Если ты сейчас не справишься со своим волнением, то ничего хорошего из этого не выйдет. А ее только передернуло. Представьте, что через считанные минуты вам придется выйти на самую середину сцены; яркий, ослепляющий свет смешается со множеством ждущих глаз зрителей — и они направятся исключительно на вас. Жутко, согласитесь? Особенно, когда не знаешь, чего ожидать от своего первого, можно сказать, выступления. — Я боюсь, — тихим шепотом призналась Пелагея, понурив голову. — Вдруг я разочарую десятки человек? Не смогу взять высокие ноты, как на первых репетициях… — она повернулась к мужу и жалобно взглянула на него. — Вдруг у меня ничего не получится… Я же так давно не пела… — У тебя все получится, слышишь? — уверенно сказал молодой человек, выдохнув вопросительное слово в ее макушку, бережно приобняв супругу за талию. — Ты же у нас с Миюшкой такая умничка! Таких высот за несколько недель до концерта достигла, и не смотри так на меня, потому что это правда, — добавил он, когда на него устремились удивленные омуты. — Тем более я знаю, видел, какие удивительные вещи ты творишь на сцене! Даже на репетициях! Я весь мурашками покрылся, честно! И не переживай ты так, все пройдет хорошо. Мы с Мией будем сидеть на балконе, держать кулачки за самую лучшую певицу. И как Поля раньше справлялась без этой поддержки, которую оказывал ее муж?.. — Прекрати, — на лице девушки проступила благодарная улыбка. — Учись принимать комплименты. — Не смущай меня тут, пожалуйста, — нахмурилась она, обвив шею Димы подрагивающими руками. — Я не самая лучшая певица, а просто… — Талантливая, — закончил за нее Билан, улыбнувшись уголками губ. Повеселев, Пелагея пожала плечами. — А где Смурфетка? Ты отмыл эту клушу? — Отмыл, — тот утвердительно кивнул. — Мия уже на балконе, с бабушками и дедушкой. — В смысле? — Свекр и свекровь приехали на концерт своей невестки. — Так, все, я туда не пойду, — заупрямилась блондинка, отрицательно замотав головой, что копна белокурых, завитых прядей, оставила после себя едва уловимый аромат. — Мало того, что я опозорюсь на всю страну, так еще и перед близкими родственниками! — Поль, нам пора, — сообщил Паша Дешура, выходя из-за кулис в компании остальных ребят. Послышались аплодисменты. Мурашки посетили молочную кожу. — Ты чего такого удумала, Пелагея? — нахмурился Дима. — Ну-ка, ноги в руки, соберись, Телепузик! Ты все сможешь! — он заглянул в любимые глаза, в которых читалась паника. Поклонники с нетерпением ожидали главную участницу сегодняшнего концерта. — Все пройдет на высшем уровне, а я пошел, займу свое место. Не волнуйся, волноваться буду я, договорились? Поля, прикусив краешек губы, неуверенно кивнула. — Вот и замечательно, — Билан чмокнул жену в щеку. — И не кусай губы, всю помаду съешь, — он по-доброму улыбнулся и ушел. Немного собравшись духом, три раза перекрестившись, артистка, широко улыбаясь, скрывая все свое боязливое состояние, под приветственные аплодисменты вышла на сцену. — Ну привет, Москва-а-а! — радостно воскликнула артистка, сжав пальцами стойку микрофона и подстроив ее под свой рост. Зал ответил ей той же отзывчивостью. — Привет, родные! Нам очень-очень волнительно и приятно, что вы нашли время, чтобы встретиться с нами, — улыбнулась она, пройдясь взволнованными глазами по зрителям. — О-ой, вас так мно-о-го-о! — хихикнула Поля. — Мы очень счастливы, что наступила наша встреча, правда. Признаюсь, группа «Пелагея» днями и ночами грезила сегодняшним вечером… Прошел практически год, за который многое изменилось, что уж греха таить, изменились мы сами! Дима, смотрящий на сияющую жену с высоты балкона, улыбнулся ее словам. «Изменилась», это мягко сказано. В ее глазах появились новые искорки, которые могли освещать длинные пути в темных ущельях; теплая улыбка грела даже в самую холодную погоду, а нежные руки, казалось, вообще выдавали ее с головы до пят: ведь такие мягкие руки могли быть только у любящей мамочки! — Малышка, смотри, — Нина Дмитриевна, которая сидела рядом с сыном, обратилась к внучке, которая развалилась на коленях Билана, любопытно бегая глазками по зрителям, находящимся внизу. Такое большое количество незнакомых людей немного испугало Мию, а еще знакомый голос, непонятно откуда доносившийся, вообще ставил в трудное положение. — Там мама, — бабушка Нина указала на блондинку, продолжавшую вести непродолжительный разговор с поклонниками, а Мия тут же вытянула шейку и посмотрела на сцену. — Ты маму не узнала? — усмехнулся дед Коля. — Скажи, доченька, мамин голос узнать — узнала, а ее саму — нет, — рассмеялся Дима, звонко чмокнув серьезную Мию в пухленькую щечку. — Не каждый день мама надевает русско-народные костюмы, ободочки, ей аплодируют и кричат, да? — Друзья, давайте зажжем сегодня! — с детским энтузиазмом воскликнула Поля, и вновь счастливый клич людей. — Поеха-али-и-и! — заиграли первые репетиционные аккорды. — Первую песню из нашей программы нельзя назвать веселой, она такая… — она замялась, облизав пересохшие губы. — Нежная, скажем так. Песня красивая, медленная, волшебная, напрямую связанная с очень важным словом, которое украшает каждую женщину. А какая мама не волшебна, правильно? — улыбнулась, как-то странно прищурившись. — Ну, что? Поддержите нас, что ли, все… Зал растворился в плавной мелодии.«Боже, эти пробки, где тут счастью взяться? Как бы снова так жить, чтоб с утра смеяться? Меркантильным скопом вечность расплескали, К черту всю работу, я уеду к маме. Там… Сосны в небо вонзаются, С солнцем крыши сливаются, Лес зудит весной. Домик с сизыми окнами, Дворик, с лапами мокрыми, Пес, товарищ мой…»
Пропев, Пелагея отвернулась от сцены, выпустив первую слезинку из глаз. — Ма-а-ма-а, — стоя ножками на коленях папы, малышка ручками указала на поющую девушку. Вокруг мелькали тусклые огоньки, придавая атмосфере, которая легко парила в воздухе, как волшебные снежинки в Новогоднюю ночь, какие-то неописуемые эмоции. Было чувство, что Поля — это какая-то сказочная фея, снимающая с обычных людей злые чары и открывающая глаза на нечто прекрасное. Дима улыбнулся, придерживая Смурфетку за бока. Даже не верилось, что эта неземная девушка с ангельским голосом, его жена. Она была такой родной, но в тоже время чужой. Черты ее лица, жившего исключительно музыкой, были ему незнакомыми: слегка прикрытые веки, руки, выводящие незамысловатые узоры по невидимому полотну. Будто она шедевры искусства создавала. Но стоило ей украдкой взглянуть на нужный балкон и улыбнуться мужу с дочерью… Молодой человек видел в ней свою Полю! — Мама! — чуть громче позвала ее Мия, положив ручку на балконную перекладину, и начала резво махать блондинке ладошкой. — Тише, солнышко, слушай маму.«Мохом, как ладонью, старый камень встретив, В нем как прежде гудит колокольно ветер. Розовой гречихой пахнут руки мамы, Этот запах счастья самый яркий, самый. Но… Окна судьбой заколочены, Продан тот на обочине Мой надежный кров. Мама теперь недоступная, Слабость эта минутная Мне вернет тепло…»
Слезы непроизвольно скатывались по щекам, красиво падая на губы и одежду, никак не отражаясь в голосе. Все чувства, переживаемые исполнительницей в данный момент, передавались остальным. Те же мурашки, те же затуманенные глаза, тот же обмен энергией. Никто не мог здраво осмыслить, что послужило слезам Пелагеи. И почему они плачут вместе с ней?.. Может, из-за того, что соскучились?.. Пропуская каждое слово через себя, девушка непроизвольно сердцем и мыслями возвращалась к своему главному маленькому зрителю. Эта мягкая композиция всегда была для нее какой-то особенной, несущей множество различных смыслов. Но тогда к ее статусу никак не относилось это «мама», но сейчас все по-другому. Поля то и дело бросала со сцены многозначительные взгляды на малышку, подарившую ей с первых секунд, когда блондинка узнала, что беременна, много счастья. Видела, как Мия машет ей ручкой, зовет, чего не замечали другие зрители. И не нужно было. Ведь эта связь не предназначена для чужих глаз.«К соснам, камню и яблоне, К добрым истинам маминым Я вернусь домой. Душу со всеми утратами Примет мокрыми лапами Пес — вечный товарищ мой…»
Пелагея утерла ледяными ладонями крупные слезы. — Спасибо, — она радушно улыбнулась, сложив молитвенно руки. После невероятной «Пташечки», которая была следующей песней, последовали более веселые, атмосферные, заставляющие двигаться композиции. Артистка буквально зарядила весь зал своим голосом и танцами: энергично двигала руками и бедрами, умело выгибалась в спине. Во время длинных проигрышей ее тело становилось гибким и невесомым, как морская волна. Завитые волосы развивались в разные стороны от резких движений, ободок был давным-давно отправлен за кулисы. Широкая улыбка обнажала ряд белоснежных и ровных зубов. Волнение, которое тревожило перед началом концерта, испарилось, а отличное настроение, вызванное хорошей музыкой, добрыми лицами зрителей, громкими аплодисментами, а самое главное, присутствием любимых людей, заволокло и грело душу. И все-таки она была права, когда на одном интервью, несколько лет назад, сказала: «<…> Но даже став мамой, я не оставлю сцену. Работа, музыка — это моя жизнь, мой источник энергии. Без музыки я не смогу». Так и получилось, и Поля была этому рада. Миюшка совсем не отставала от мамы: находясь на руках Димы, девочка слегка пританцовывала, забавно дергаясь всем крошечным телом, резво хлопала в крошечные ладони и очаровательно улыбалась, вызывая положительные эмоции как у папы, так и у бабушек и дедушки. Николай Михайлович даже успел отшутиться, что малышке надо не со стариками в зрительном зале сидеть, а вместе с мамой на сцене зажигать. Молодой человек непроизвольно вспомнил, как в 2012-м году обидел Полю, сказав, что народница ничему не сможет научить талантливо поющих участников. Может, дорогие друзья. Еще как может. Стоит только взглянуть на детей, которых на концерте было немало, включая Мию, как они с замиранием сердца слушают каждую ноту, влюбляются в свои давно забытые корни, а позже — продолжают ухаживать и отращивать зернышко, которое было заложено группой «Пелагея»… Даже слов подходящих нельзя подобрать. Это вам не «Тает лед» какой-нибудь. Хочется даже родителей поблагодарить за то, что они не дают умереть вечному, и поддерживают данный огонек, приводя своих чад на такие концерты. Честно признаться, в такие моменты будущее кажется не таким уж и ужасным. — Спа-аси-ибо! — выдохнула Поля в микрофон, когда очередная композиция подошла к своему логическому завершению. Блондинка резво подбежала к краю сцены, с улыбкой принимая яркие цветы и обнимая каждого подошедшего. — Спасибо всем! — вновь в микрофон озвучила свою благодарность она, поудобнее перехватив большие букеты. — А теперь антракт! — объявив, девушка направилась за кулисы. — Вы тут останетесь? — обратился к родителям Дима, поднимаясь на ноги, удерживая на руках малышку. — Здесь, сынок, — ответила Нина Дмитриевна. — Хорошо, мы тогда к Поле сходим. И уже через несколько минут Билан вместе с дочерью оказался в гримерной артистки. Пелагея сидела на белом кожаном диванчике, устало вытянув уже босые ноги, и жадно поглощала из бутылочки прохладную воду, обмахиваясь листочком, на котором были прописаны песни сегодняшней программы. Было невыносимо душно. Майская жара, танцы — все это соединилось воедино, как две влюбленные половинки. — Устала? Поля тут же обернулась на голос любимого человека и улыбнулась. — Немного, — поставила бутылку на журнальный столик, предварительно закрутив ее крышкой, и чуть сдвинулась, переложив цветы на тот же стол, освобождая место для мужа и дочери. — Но весь этот энергетический взрыв, полученный за несколько часов концерта, неописуем! — она откинула голову на спинку дивана и блаженно прикрыла глаза. — Обожаю наблюдать за тобой, когда ты такая счастливая, — с улыбкой признался Билан, присев рядом с женой и выпустив малышку из своих крепких рук. — Тебе цветочек дать? — спросил он у Мии, когда та потянулась пальчиками к букетам. — Мама против не будет, если Смурфетка с цветочком походит? — Не будет против. Только не надо, чтобы она ела эти цветочки. Получив долгожданный цветок и с помощью папы скинув туфельки на пол, Мия уверенно зашагала по дивану и обняла Пелагею за шею, чуть ли не упав на нее. — Ты решила меня раздавить? — хихикнула девушка, приобняв дочь рукой, открыв глаза. — Дя, — не задумываясь, ответила Смурфетка. — Да-а? — удивленно уточнила Поля. — А концерт заканчивать ты пойдешь, а? — она поцеловала дочку в обе пухленькие щечки, оставив на сладкой коже следы от алой помады. — Моя-моя-моя! — оставляя новые поцелуи, воскликнула блондинка и широко улыбнулась, когда Мия начала заливисто смеяться, уворачиваясь, щекоча лепестками ромашки шею мамы. — Как же я люблю эту сладенькую девочку! — Ну, вот, Мия, скажи, сначала мама ворчала, что я измазалась помадой, а теперь сама марает, — умиляясь, рассмеялся Дима. — Тебе не нравится, что мама тебя целует? — посадив девчушку на свой живот, спросила Пелагея, прищурившись. На этот вопрос Мия крепко-крепко обняла ее за шею, уложив головку на ее грудь, перебирая пальчиками завитые локоны. — Нра-а-авится-я, — довольно протянула девушка, улыбаясь, и положила подбородок на темную макушку. — А чего папа Коля и мама Нина не пришли сюда? Я соскучилась по ним. — Возраст, Полечка, штука сложная, — театрально вздохнул он. — Сама поднимайся на балкон, мы будем рады тебя видеть. — Конечно, поднимусь, ага. А тебе, солнышко, нравится концерт, а? — обратилась Поля к дочери. — Еще как, — утвердительным кивком ответил за малышку Билан. — Правда, сначала не могла найти тебя, а потом так слушала, так плясала вместе с тобой, что я думал, что она мне все колени отобьет. — Скажи, а мы любим танцевать вместе с мамой еще со времен, когда в животике сидели. Такие поскакушки внутри меня устраивала, что мне петь нереально сложно было! — Мы еще всей нашей дружной семьей, между прочим, «Казака» ждем. Когда он будет? Девушка пропела несколько звуков из этой песни и рассмеялась. — Хватит? — Не-а, — молодой человек слабо помотал головой. — А погулять после концерта еще в силе? Я так не хочу потом домой. — В силе, даже Гагарина с Исхаковым обещали составить нам компанию. — Прикатится? — хихикнула Поля, вспомнив о заметно округлившихся формах своей беременной подруги. — Да-да, — поддержал жену Дима, рассмеявшись. — Лишь бы нашего колобка по дороге лиса не съела. — Этот колобок, знаете ли, сама кого захочешь съест! — мило улыбнулась девушка. — Эй, чудо мое, ты же не удумала на мне спать? — осторожно похлопала подозрительно притихшую малышку по спинке. — Милая, маме работать нужно, переодеться, давай-ка ты сейчас к папе пойдешь, — она передала девочку Билану. Мия насупилась, когда из ее ручек упал понравившийся цветочек, оставшись на коленях Поли. — На-на, держи, — блондинка, вручив дочери ромашку, лениво встала с дивана, взяла со стула свое концертное платье и скрылась за ширмой. — Дим, — уже надев сарафан, Пелагея подошла к мужу, — помоги, пожалуйста, все эти провода обратно прицепить, — встала к нему спиной, убрала распущенные волосы на одно плечо и вручила все приспособления к микрофону молодому человеку. — Спасибо. — Не устала еще всех благодарить? — Не-а, — она мотнула головой, улыбнувшись тому, как малышка резво подскочила на пол, побежала к туалетному столику, взяла с него красивый блестящий ободок и подала его маме. — Моя ты зайка, — Поля присела на корточки, — надень мне его, — и наклонила голову, чтобы девочка смогла дотянуться до нее. Надувшись, Мия потянулась к макушке девушки и аккуратно попыталась надеть украшение маме. Однако оно почти что упало на пол, но блондинка успела поймать и поправить на своей голове этот атрибут, который окончательно дополнял образ артистки. — Посмотри, Дим, какая у нас прекрасная дочь! Помогает маме наряжаться на концерты! Может, станешь моим помощником? — она поцеловала дочь в лобик и щелкнула по носику.***
— «Розы», друзья, — после лирического отступления про любовь объявила Пелагея. Под звуки легкой мелодии девушка, чувствительно начав исполнять композицию, воздушно двигала талией, словно была летней бабочкой, порхающей над полевыми цветами, и активно жестикулировала руками, рисуя пальцами различные узоры. Множество глаз смотрели на артистку, будто завороженные. Наверное, так оно и было, иначе спокойно смотреть на любимицу было невозможно. Нина Дмитриевна взяла заранее приготовленные цветы у супруга, странно переглянувшись с Димой, поднялась на ноги, забрала у него малышку, подняв ее на руки, и покинула балкон.«Так пусть все говорят, что это ложь, Пусть меня обман бросает в дрожь. Не хочу я в этом сознаваться, Я хочу любить и наслаждаться. Седина белеет на висках, Гаснут огоньки в твоих глазах. Нас с тобой никто не понимает, А луна по-прежнему сияет»
Пелагея, придерживая подол своей юбки, ибо та неудобно повсюду таскалась за ней, легко перемещалась с места на место украдкой поглядывая на своего возлюбленного, который не сводил с нее глаз. Делая непонятные движения руками, она широко улыбалась своим музыкантам и плавно двигала бедрами, воображая некое подобие восточных танцев. На очередных красивых иностранных словах девушка положила ладонь на микрофон, продолжая применять волнообразные движения бедрами, и не заметила, как к концу песни у сцены началась выстраиваться небольшая очередь поклонников, желающих подарить ей цветы, среди которых были и свекровь с дочерью. — Спасибо, — обворожительно улыбнулась аплодисментам Поля, краем глаза заметив, что к ней подходят дети от трех лет и постарше. Она обнимала каждого ребенка очень нежно, целовала в щеки и находила какое-либо нужное необычное слово, чтобы как-то по-особенному выразить свою благодарность. Через несколько секунд она заметила Нину Дмитриевну. Присев на корточки на краю сцены, девушка крепко обняла родственницу. — Как хорошо, что вы приехали, — приглушенно прошептала она ей на ушко, не заметив, что на сцене послышался топот маленьких ножек. — Смотри, не навернись, — тихо рассмеялась женщина, поглаживая невестку по спине и волосам. — Ты большая молодец, доченька! Мы с папой Колей очень рады, что смогли выбраться и посмотреть на твое творчество вживую! — Спасибо, — блондинка улыбнулась, смущенно опустив взгляд, и отстранилась. Детеныш, вручавший каждому музыканту по хризантеме, подошла к Пелагее, которая уже стояла у микрофона, в очередной раз выражая свою искреннюю благодарность. Внимание артистки привлекла маленькая ручка, подергавшая ткань юбки платья. Мия? Молодая мама расплылась в улыбке, когда заметила, как крошечный кулачок сжимает белую розочку, протягивая ее Поле, и присела перед ней на корточки. — Моя ты хорошая, — она приняла из ее ручек цветок и, поцеловав в пухленькую щечку, подняла Смурфетку на руки, прижимая ее к себе. Это точно идея Билана, блондинка была уверена. А теперь хотелось как-нибудь завуалированно поблагодарить любимого мужчину. Только… — Мама… — на уровне микрофона неожиданно произнесла малышка и обняла девушку за шею, спрятав личико в душистых волосах Поли, приковав и к себе, и к маме множество изумленных пар глаз.