***
— Что за крик, а драки нет? — через несколько минут в репетиционную вошел Дима. Конечно, подслушивать чужие разговоры нехорошо, однако наблюдать за выходками упрямой жены больше не было никакого терпения: Поля, не скрывая раздражения, прямо говорила о том, что она — наставник данной команды, и ей виднее, кто поет чисто, а кто — фальшиво, и учить ее не надо. И в этом случае была не права. — Неужели Пелагея снова рвет и мечет? — Не твое дело, — буркнула девушка, не удостоив Билана и взглядом, запустив тонкие пальцы в волосы, локтем опершись на спинку кресла, полубоком сидя лицом к Сергею Сергеевичу. Молодой человек судорожно выдохнул: началось, опять включила в себе стерву. Или вообще, спрашивается, она в ней когда-нибудь выключается? — Так, мы с тобой к этому разговору вернемся позже, — обратился к Поле Жилин, поднимаясь из-за своего рабочего места и накидывая на плечи пиджак, все это время аккуратно висевший на спинке. Он будто бы не замечал этого пристального, испепеляющего взора карих глаз, уверенным лучом направленным на блондинку. — Привет, Дима, — подойдя, мужчины по-дружески пожали друг другу руки. Зачесав волосы назад, Пелагея задумчиво уставилась в одну точку, не желая замечать здесь присутствия мужа. — Тебя не заебало еще строить из себя хрен знает кого? — спокойно, но твердо произнес Билан, когда Сергей Сергеевич покинул комнату. — Тебя это ебать не должно. — Следите за своим языком, милочка, — сурово потребовал молодой человек, все же стараясь сохранить равнодушное спокойствие, и это, откровенно говоря, бесило. Поля коротко посмотрела на Диму, и в ее глазах читался самый настоящий пофигизм, если уже не похуизм ко всему происходящему. — Со мной даже жена так не разговаривала, — хмыкнул он, опершись плечом на дверной косяк. — А-а, жена, — многозначительно проговорила она, покачав головой своим каким-то мыслям, и поднялась со стула, достаточно смело направившись к Билану, облизав пересохшие губы. — А твоя жена, постоянно сидящая дома, видимо, должна язык в жопу засунуть, и молчать, да? — дерзко воскликнула Пелагея, вздернув подбородок, считая, что так визуально становится выше. — Ты такой сукой злой стала из-за того, что мужика давно не было? — насмешливо спросил Дима, не прерывая зрительного контакта. — Знаешь, нехватку секса у женщин выдает поведение. Она смотрела на него безумными глазами. В них сейчас сочетались такие понятия как обида, гнев, злоба. Пелагея была настолько обижена и оскорблена, что еле сдерживалась, чтобы не дать молодому человеку пощечину — отплатить ему хотя бы этим за сказанные слова. — Эмоции свои выплескивать нужно, милая. — А ты такой довольный почему ходишь, м? — рьяно, повысив голос, в котором промелькнули нотки истерики, поинтересовалась она, сложив руки на груди, унижая мужа своим вызывном взглядом. — Эмоции на бабах резиновых выплескиваешь? Или сам справляешься? Рука в помощь?!.. Не беспокойся, Дима, у меня есть мужчина, который удовлетворяет мои потребности! Билан угрюмо промолчал, слушая ее выпады: — И он с мужем рядом не стоял! До этого человека я вообще не знала, что такое секс! Он изменился в лице, и девушка смекнула, что таки смогла задеть его за живое. Ударила по мужскому самолюбию. — Не знала, — с чувством произнес Дима. — Замечательно, прекрасно, Пелагея! — он грубо схватил ее за локоть, что блондинка даже пискнула от неожиданности, и повел ее по направлению гримерок. Она пыталась вырваться из его хватки, совершенно не понимая, чего ему нужно еще — уже сказал, какая она сука, которой не хватает мужчины в личной жизни, достаточно. Отпустил ее молодой человек только тогда, когда они оказались в Полиной гримерке. — Ты чего еще добиться хочешь, а? — зло прошипела Пелагея, когда Билан встал к ней спиной, что-то делая с дверью, видимо, запирая ее на ключ. — Раздевайся, — презрительно и коротко бросил он, вышвырнув ключи от гримерки куда-то в сторону, двинувшись к жене. — Нет-нет-нет, подожди! — она выставила перед Биланом руки, попятившись назад. Поля со страхом посмотрела на мужа, не понимая его поведения. Или же, наоборот, понимая. — Не подходи ко мне, слышишь? Ты оглох? — прикрикнула блондинка, и, скованная шоком, не успела даже пискнуть, когда Дима вплотную приблизился к ней и, уложив сильные руки на плечи, легко положил ее на рядом стоящий кожаный диванчик, придавив Пелагею к нему своим телом. — Билан, отпусти меня! Дима, блять!.. Однако тот ее не слышал, не хотел слышать: мужские руки уверенно скользнули под ткань кофты, пробираясь к груди, зафиксированной кружевным бельем, а губы припали к пульсирующей жилке на шее, оставляя на коже красные пятнышки. Выражаясь нецензурными словами, колотя кулачками молодого человека по плечам и спине, Пелагея попыталась отстраниться, но одно резкое движение — Дима поймал ее руки и удерживал их над ее головой — не позволило даже пошевелиться. — Отпусти! — Ненавижу тебя, понимаешь, — сквозь зубы процедил он, жарко выдохнув Поле в ухо, свободной рукой расстегивая пуговицы женской кофты, накрывая ладонью тяжело вздымающую грудь и сжимая ее. — Ты даже представить себе не можешь, как заебала меня. — Так если заебала, то ты знаешь, где выход, какого черта до сих пор здесь, со мной? — Есть одна причина: любовь, — подняв ее голову за подбородок, проведя пальцами по пылающей щеке, прошептал Дима, накрывая ее губы жадным, страстным, чувственным поцелуем. Голова кружилась от переизбытка эмоций — очень давно эти руки не касались ее тела, давно она не чувствовала себя по-настоящему желанной женщиной. Слегка приподнявшись и все-таки позволив Билану снять надоедливую вещицу, которая полетела и оказалась на спинке дивана, Поля, отбросив мешающиеся волосы назад, водопадом упавшие по обнаженной спине, закрепила пальцы в замок на мускулистой шее, целуя его в область уха. Молодой человек блаженно прикрыл глаза, ощущая, как кожа покрывается заметными мурашками — соскучился. Реально соскучился по своей девочке. А непослушные пальцы непроизвольно потянулись к застежке бюстгальтера, которая поддалась лишь со второго раза. — Ты уверена, что потом не пожалеешь? — дразнясь, наблюдая за тем, как она тает от его пока еще невинных ласк, самодовольно улыбнулся Дима, стянув с обнаженного плеча лямку. — А ты же меня чуть ли тут не с силой брал, чего теперь-то спрашивать? — На всякий случай, чтобы потом не говорила, какой муж у тебя тиран, — уложив Полю на лопатки, все-таки сняв дорогое кружево, отправив ее к давно забытой блузке, ответил он и спустился поцелуями к аккуратной груди. Девушка выгнулась в спине, пропуская сквозь пальцы его волосы. Дима, недолго думая, избавил их обоих от одежды. Сегодня происходило абсолютно не так, как было раньше — добрый, нежный, ласковый муж испарился, оставив после себя резкого, знающего, что ему нужно, Дмитрия Николаевича, если можно так выразиться. Сколько бы Пелагея не пыталась завлечь его в откровенный поцелуй, тот всячески отстранялся, отклоняя голову то к плечу, то и вовсе занимая свои губы ее восхитительным телом. Блондинку сотрясала крупная дрожь, и она, прикрыв глаза, почувствовала, как головка его члена упирается между ее ног, заставляя чувствовать сильное мужское желание. С искусанных губ вырвался глухой стон, веки совершенно отказывались открываться, уходя вместе с остатком здравого смысла в воздушное ванильное путешествие — какой-никакой, но контроль над происходящем был потерян. — Ты моя, слышишь? — Билан медленно вошел в жену. — Моя, — с этими словами он грубо ворвался в нее вторым толчком, вызвав безумную, но в то же время сладкую боль внизу живота. И она соглашалась с этим, мысленно кивая и судорожно шепча: «Твоя, Дима, только твоя». Острые ногти Поли впились в могучие плечи, оставляя на Диминой коже следы, которые будут напоминать ему о сегодняшнем дне еще долгое-долгое время. Толчки становились частыми, а большие ладони крепко сжимали ее груди. Вспоминая, что Пелагея говорила недавно в репетиционной насчет мужчины, который удовлетворяет ее в постели лучше, чем все остальные, кто были в ее жизни до того самого… как бы помягче выразиться?.. мудака, ревность заволакивала разум. Хотелось доказать, что ей не будет ни с кем настолько хорошо, как с ним, с Димой. Послышался усердный стук в запертую дверь, который супруги услышали не сразу. Однако, когда раздался и голос, наставница, задыхавшаяся от ощущений, растерянно посмотрела в сторону выхода, а затем на любимого. — Пелагея, ты здесь? — это была Полина помощница. Поля шумно выдохнула, на ее рот легла теплая ладонь. — Молчи, — сказал Билан, также тяжело дыша, продолжая двигаться в ней, стараясь не издавать никаких лишних звуков. — Тебя здесь нет, — выдохнул ей на ухо он, оставив короткий поцелуй на мочке и перейдя к шее. — Пелагея? — стук повторился. — Ти-ше, — повторил Дима, когда из груди девушки начали вырываться сладкие стоны, сообщая, что долгожданная разрядка очень близка. Еще несколько мгновений, пару раз дерганье ручкой двери — и отдаляющиеся шаги, позволившие молодым людям облегченно выдохнуть. Они двигались максимально быстро, с каждым новым толчком фаллос артиста проникал все глубже и глубже, и через несколько минут оба почувствовали острое наслаждение, ощутив полное уединение не только тел, но еще и душ. Обессиленная и довольная девушка улеглась на руку мужа, щекоча его кожу своими волосами, медленно сведя ноги, и блаженно прикрыла веки, считая про себя удары бьющегося сердца, стучащее в унисон с сердцем Билана. Однако момент удовольствия длился недолго: полежав немного и стараясь привести дыхание в норму, молодой человек вытащил из-под Поли свою руку и поднялся с дивана, натягивая на себя боксеры. Честно, Пелагее не хотелось спрашивать, почему он так резко подорвался. Приятная утомленность сковала все существо, лишая возможности думать, чего-то там анализировать. — Полюш, — наполовину одевшись, застегнув ремень джинсов, молодой человек стянул со спинки клетчатый плед и накрыл им свою обнаженную красавицу, усевшись на корточки, поцеловав ее в висок, убрав блондинистые локоны с лица. — Это ничего не значит, Дим, — поморщила она носиком. — Ты… — он растерялся, как мальчишка, оставленный безответственной мамой в продуктовом магазине, — ты же хотела помириться тем вечером, помнишь? Если бы я остался, то… — Ты не остался, — бестактно перебила его Поля, тремя резкими словами ответив на все Димины вопросы. Даже не взглянув на мужа, она перевернулась на другой бок и потянула покрывало повыше, чувствуя на спине пристальный внимательный взгляд карих глаз. Пальцы сами собой потянулись вырисовывать замысловатые узоры на диванчике, ее лицо не выражало никаких эмоций — не было ни слез, ни боли, ни-че-го. Он вздохнул, проглотив неприятный ком, застрявший в горле, и поднялся на ноги, надев быстро на голый торс футболку. — Тогда не останусь и сейчас, — безжизненно сказал Билан, прежде чем покинул гримерку.***
Репетиция продолжилась, когда «потерявшаяся» наставница была найдена у кофе-машины. На этот раз Поля не вступала ни с кем в споры, указывала участникам лишь аргументированные, действительно бросающиеся в глаза ошибки — то ли «спасибо» нужно было сказать шоколадке, предусмотрительно купленной вместе с кофе, то ли… Внимательно слушая каждого участника, она даже некоторые движения своеобразного танца демонстрировала, постоянно ерзая на стуле и строя забавные гримасы. Прошло еще несколько часов, и Юрий Викторович решил дать Пелагее побольше времени для работы с конкурсантами, потому что та жалобно ныла, что они вообще ничего не успевают и не укладываются в отведенные часы. Продюсер перенес репетицию Билана и его команды на глубокую-глубокую ночь.***
Переминаясь с ноги на ногу, молодой человек в который раз настойчиво нажал на дверной звонок, перегоняя в ладонь с каждым разом все больше и больше силы, что, удивляло, он еще до сих пор не сделал в стене огромную дыру. Наконец, спустя десяти минут мучений, входная дверь открылась, чуть не прибив Билана, как какую-то невнимательную муху, а на пороге стояла разгневанная Светлана Геннадьевна с помятым лицом, будто бы только что проснулась. — Мама Света, я так больше не могу, — не обращая внимания на грозный вид женщины, он вошел в квартиру, прикрывая за собой дверь. — Поля, извиняюсь за выражение, охренела в край. Быть может, вы знаете, что творится в ее распрекрасной головушке, но сначала она просит оставить ее в покое, потом лезет сама, почти что умоляя помириться, а теперь снова дает отворот-поворот. Еще и попыток не оставляет, чтобы меня задеть…***
Несколько часов назад. — Алекса-а-андр Борисович, — протяжный голос, смешанный заливистым смехом, казались, заполнили каждый уголочек столовой. В перерывах между подготовками к следующему этапу «Голоса» Пелагея не смогла отказать такому мужчине, как Градский, в идее совместного обеда. У каждой поварихи после их прихода, наверное, настроение точно улучшилось, потому что шуточки «отца» и «дочери» были безумно смешными. — Что ж вы делаете-то? — смеясь, она откинулась на спинку стула, мило улыбнувшись. — Как что, обедаю! — невозмутимо ответил мэтр, разведя плечи в разные стороны. — Это ты смешинку проглотила, а теперь хохочешь, — рассмеялся Александр Борисович. Одарив мужчину очень выразительным взглядом, Поля пригубила стакан с соком, краем глаза заметив вошедшего Билана. В сердце как-то странно укололо, а его слова звонким эхом повторились в ушах: «Я бы посмотрел на нее, если бы я забрал дочь. Рассказывал бы чужим людям, чем занимается Мия, а потом наблюдал бы за Полиной реакцией. Я соскучился по своей маленькой девочке… Никто меня не волнует так, как она… Если бы не Мия, Лень, чертов с два я терпел бы выходки ее мамаши! Да никогда!..» Тут же ровнее усевшись на стуле, Пелагея широко улыбнулась, сжав между ладонями полупустой стакан. — Александр Борисович, а вы не хотели бы познакомить своего младшего сыночка с моей Миюшкой? — спросила она так, чтобы Дима услышал. И он услышал: смерил ее каким-то непонятным взглядом, подойдя к раздаче в столовой. — Да-а-а, — мечтательно протянула блондинка, когда Александр Борисович рассказал забавную историю о своем младшем сыне, после которой даже поварихи залились хохотом. — У меня Мия тоже и рисует, и танцует, когда где-нибудь музыка играет, а еще подпевает иногда. — О-ой, — расплылся в добродушной улыбке Градский, — вся в маму: такая же талантливая. — Ну понятно, — пробубнила Поля, — не в папу же.***
— Стоит мне появиться на горизонте, как Пелагея начинает всему свету рассказывать, куда они с Мией ходили, что делали… Причем, каждый раз повторяет, чтобы я и думать забыл о дочери. — Мда, — покачала головой Светлана Геннадьевна, озадаченно почесав затылок, не пропуская зятя вглубь квартиры, перегородив проход в зал своим телом. — Совсем моя дочь с ума сошла, — кажется, она совершенно не поняла, как сменила гнев на милость. — Дим, а давай мы с тобой чуть позже поговорим, а то мне уже убегать нужно, — мягко произнесла женщина, вспомнив сонные шевеленья пушистых ресничек карих глазок, когда раздался настойчивый звонок в дверь. Не хватало еще, чтобы Мия проснулась и встретилась с папой, а ее мама узнала об этом, в дальнейшем лишив бабушку внучки. Замкнутый круг, честное слово. Но вполне реальный. — Нет, мама Света, мне сейчас нужно с вами поговорить, потому что еще одна выходка Поли, и я ее убью, — сопротивляясь рукам женщины, которая уверенно пыталась отпихнуть его обратно к входной двери, Дима сначала и не заметил, как на шум в прихожую выбежала Мия с двумя милыми хвостиками на макушке. Она сжимала пальчиками ушки плюшевого зайчика. — Папоська, — увидев любимого папу, по которому успела соскучиться за месяц разлуки, малышка подпрыгнула от радости на месте, широко-широко улыбаясь. Переведя взгляд на Миюшку, взрослые на секунду замерли, и если Билан просто не мог поверить в то, что перед ним стоит родная доченька, то Ханова-старшая устало закатила глаза, мысленно представляя, каким образом убьет ее Пелагея. — Миюшка, — от неописуемых эмоций он забыл, как дышать. Вот кого-кого, а Мию молодой человек увидеть здесь не ожидал. Руки Светланы Геннадьевны мгновенно опустились, а Дима присел на корточки и раскрыл объятия для дочери, и когда та, обойдя бабушку, оказалась прижатая к его груди, обнимая его за шею, то выпрямился в полный рост, обнимая свое сокровище крепче. — Солнышко мое! — он вдохнул сладко-клубничный запах ребенка, поцеловав ее в пухленькую щеку и блаженно прикрыв глаза. — Я так по тебе соскучился! — Де… быль? — серьезно нахмурив бровки, спросила Мия и поджала губы, как будто вот-вот расплачется. — Прости меня, котеночек, слышишь? — покрывая детское личико поцелуями, Билан едва стоял на ногах, ощущая, как они подкашиваются. И сейчас было плевать на все, что происходит между ним и Полей, главное, что маленький ангелочек рядом.***
— Ты сказки Феликсу и Стеше читаешь? — удивился молодой человек, изумленно округлив глаза, покосившись на дочку. Мия, сидя на его коленях, болтала ножками в воздухе, перелистывая яркие страницы детской книги, указывая пальчиком на цветные, привлекающие внимание картинки. Светлана Геннадьевна, поставив воду в чайнике греться, сидела напротив и наблюдала за общением отца и дочери, подперев подбородок кулаком. Вот если сейчас сюда приедет Поля, то третьей мировой войны не миновать. Однако весь страх перед разборками с дочерью затмевала милая картина: Дима и Мия действительно очень соскучились друг по другу, а разлучать и портить эту идиллию не очень-то хотелось. — Дя, — Мианна утвердительно кивнула, закусив нижнюю губу — ну прям как мама! Привычки, жестикуляция — все Полино. Кажется, старо-знакомое, но в то же время новое, ибо раньше за малышкой Биланом некоторые моменты замечены не были. — Мама… казки… — Маме сказки тоже рассказываешь? — помогла бабушка. — Дя. — А мама слушает твои сказки? — улыбнулся Дима, заправив темненькую кудряшку ей за ушко. — Дя, — снова кивнула малышка. Такая уже взрослая мадам, но и такая крошечная! Время, куда ты летишь? Недавно же Мию из роддома забирали, боялись сломать хрупкое чудо, а теперь это чудо, вальяжно восседая на кухне, про сказки говорит. Невероятно. Послышался звонкий лай собаки, донесшийся из соседней комнаты. — Фья-я! — счастливо воскликнула Мия, оставив книжку в покое, и сползла с коленей папы. Как только босые ножки коснулись теплого паркета, девочка под теплым взглядом Билана унеслась в комнату ко псу, оставив взрослых наедине. — Пелагея, — обратилась к зятю Ханова, — если узнает о том, что вы встретились, — указывая взглядом в коридор, в котором уже скрылась малышка, — никогда мне этого не простит. — Она не узнает, — приглушенно отозвался Дима, переведя глаза с того же коридора на женщину. — Мы ей ничего не расскажем, — твердо решил он. — Только, мама Света, пожалуйста, позвольте мне видеться с дочкой, когда Пелагея оставляет ее у вас, а сама надолго уезжает по делам. Та, недолго думая, положительно кивнула. Нельзя лишать ребенка отца, ему нужны оба родителя.