***
— Ну хорош целоваться уже, посмотрите в камеру-то! — недовольно пробубнила Гагарина, пытаясь сфокусировать телефонную камеру на счастливой парочке, приготовившись оттащить их друг от друга чуть ли не за уши. — Поля, ну хоть ты скажи что-нибудь для архива! — Ты вредная, Гагарина! — обняв мужа за шею обеими руками, гордо восседая на его коленях, Пелагея звонко рассмеялась, посмотрев в объектив, вернув Билану ещё один поцелуй. — Вот Мия посмотрит через несколько лет, чем вы тут занимались, пока она наверху спала, — по голосу было сразу понятно, что Полина обиделась. — Доченька, мы с мамой тебя очень любим, — тут же сориентировался Дима, крепче прижав любимую блондинку к себе, положив подбородок на её плечо, крепко-крепко обняв, что та скривилась. — А ещё я люблю твою маму. — Ага, поэтому и пытаешься её задушить, — парировала Поля, улыбнувшись поцелую, оставленному Димой на её виске. — Блин, вы таки-ие сча-астли-ивые, — протянула Гагарина, когда молодые люди вновь слились в поцелуе, не обращая ни на кого внимания. — Гагарина, не рыдай только, — за кадром послышался голос Рудковской, после чего видео оборвалось.***
Не моргая, чувствуя, как эмоции накрывают с головой, а в глазах уже стоят слёзы, молодой человек вновь нажал на треугольничек, прокручивая запись с самого начала. Перед глазами один за другими проносились моменты их с Полей совместной жизни, ссоры, воссоединения… Столько всего пережито, через столько проблем они сумели вместе перешагнуть, продолжая идти в совместное будущее держась за руки, что даже не верилось, что это про них, а не про каких-то героев из заезженного сюжета из русских мелодрам. Положив телефон на тумбочку с характерным звуком, Дима закрыл лицо руками, хватая губами воздух. Злость, ненависть, паника накрыли его с головой, отравляя здравый рассудок. Хотелось всё рушить и ломать, найти того урода, что ослепил Полю, из-за которого она сейчас находится в больнице. Из-за которого он чуть не лишился любимой женщины и их совсем ещё крошечного ребёнка… Ложась обратно на кровать, Билан перевернулся на бок, лицом к любимой и, приподнявшись на локте, чуть нависая над ней, очень нежно коснулся ладонью её щеки, поглаживая подушечками пальцев, смотря на её умиротворённое лицо сквозь застывшие слёзы. — Почему у нас не может быть всё спокойно? — в который раз в пустоту спросил он, подняв глаза к потолку, обращаясь к кому-то Свыше. Он проклинал этот долбаный конец декабря, ненавидел свой день рождения, потому что он проходил без неё. Точнее, с ней, но неизвестно с каким исходом Полиного здоровья. — Все поздравляют меня с праздником, а мне этого не нужно, понимаешь? — Билан ласково убрал лёгкую завитушку с бледного лица жены, заправляя его за ухо. — Ни Рудковская, ни родители, ни поклонники, никто, слышишь, Поль? Мне ты нужна, Пелагея! — отчаянно воскликнул он, не выдержав, сломавшись окончательно. — Мне не нужны подарки, признания поклонников, никакие богатства не сравнятся с твоей улыбкой и смехом… Самый ценный подарок — это ты, Полюш. Ты и наши дети. Я не знаю, честно, за какие-такие заслуги мне послали такое солнышко, но я никогда не перестану благодарить Всевышнего за это. Я люблю тебя, Поль, — опустившись рядом с ней на подушку, зарываясь носом в потерявшие форму блондинистые локоны, прохрипел Билан. — Больше всех на свете люблю. — И я тебя люблю, — совсем тихо прохрипела Пелагея, слабовато наклонив голову в сторону молодого человека, легонько касаясь его. Не поверив своим ушам, Дима осторожно приподнялся на локте, внимательно взглянув на девушку. Пелагея, не смея пошевелиться, буквально оказавшись прикованной к кровати этими бесконечными проводами от медицинских аппаратов, медленно открыла глаза, обведя затуманенным взглядом палату, что освещали солнечные лучи. Она нашла в себе силы коснуться свободной рукой виска. Было чувство, словно по голове специально молоточком били, раскалывая её на две половинки, как грецкий орех. — Полька, — улыбнувшись во весь рот, молодой человек впервые за два дня спокойно выдохнул. Наклонившись, он коснулся губами тёплой (!) щёчки, вызывая на губах жены едва заметную улыбку. — Я точно с тобой когда-нибудь поседею. — Ч-что случилось? — еле выговаривая слова, которые застревали где-то посередине грудной клетки, Поля с трудом смогла сфокусировать взгляд на муже. — Почему мы в… — она на секунду прикрыла глаза, вобрав в лёгкие воздух, мысленно складывая слова в предложения, — больнице? — с вопросительной интонацией произнесла девушка последнее слово, не будучи уверенной о своём местонахождении. — В больнице, — утвердительно кивнул Билан. — Ты как себя чувствуешь? Голова не кружится, не тошнит? — бережно осматривая любимую, обеспокоенно спросил он, до сих пор не веря в то, что она очнулась. Ничего не ответив, Поля помотала медленно головой, прикрывая глаза, делая глубокий вздох, что дался ей с огромным трудом. Всему виной был ремень безопасности, сильно надавивший во время аварии на грудную клетку. — Ночью… было… — из груди вырвался тяжёлый хрип, заставивший Полю зажмуриться и уткнуться лбом в руку мужа, — хуже. — Ночью? — сведя брови к переносице, обалдело уточнил Дима. — Подожди, ты очнулась ещё ночью? — приложив раскрытую ладонь к грудной клетке блондинки, нежно проведя по ней, будто его прикосновения несли в себе облегчающий эффект, произнёс молодой человек, с удовлетворением отметив, что его манипуляции действительно расслабили девушку, дав ей дышать намного размеренно. Восстановив дыхание, Пелагея с трудом перелегла на плечо любимого. Не открывая глаз, она чувствовала, как Билан затаил дыхание, боясь сделать лишний вздох только потому, что боялся ей навредить. — Да… Я открыла глаза… — шёпотом протянула блондинка, вспоминая минувшую ночь и свои ощущения, — и… было больно… Я сразу уснула. — Ты в аварию попала, — бережно прижав Полю к себе, уткнувшись носом в её волосы, тоже шёпотом сообщил он, оставив нежный поцелуй на Полином виске. — Тебя утром нашли без сознания, всю ледяную. Какой-то мужчина мимо проезжал и заметил машину. Ты помнишь, как это произошло? — Нет, — с закрытыми глазами, чувствуя родное тепло, уверенно произнесла она, окончательно расслабившись в руках мужа. — Я думала о том, что больше не увижу тебя, — прохрипела Пелагея, через силу открывая глаза, — и Мию… — Ты два дня была без сознания, — зажмурив глаза, молодой человек вспомнил последние дни, когда не находил себе места, опасаясь за здоровье и жизнь жены. — Поль, я так боялся за тебя. А самое ужасное то, что ничем не мог помочь. — Я хочу Миюшку, — на секунду замолчав, блондинка тяжело вздохнула, — увидеть. — Увидишь, солнышко. Ты только выздоравливай поскорее, хорошо? — не дождавшись ответа, попросил Дима и осторожно переложил любимую обратно на подушку, ведя с собой невероятную борьбу: трудно расставаться с Полей, пускай всего лишь на пятнадцать минуть, если не меньше. Но и сидеть просто так нельзя. Нужно врачу сообщить о том, что Пелагея пришла в чувство. — Ты куда? — испуганно спросила она, уже было схватив мужа за руку, чтобы остановить, но энергии было в нём куда больше, ежели в ней. — Не уходи, Дим. — Полюш, нужно позвать доктора, — присев на секунду на краешек кровати, он положил её руку вдоль тела, трепетно коснувшись губ. — Не переживай, я быстро. С трудом оторвавшись от любимой, Дима покинул палату, прямиком направляясь в кабинет доктора. Пройдя вдоль коридора, молодой человек остановился напротив нужной ему двери, постояв пару секунд, собравшись с мыслями, и постучал, услышав твёрдое «Войдите». Закрыв за собой дверь, Билан поймал на себе удивлённый взгляд пожилого мужчины, у которого, казалось, даже очки съехали от неожиданности увидеть Диму. — Дмитрий, что-то случилось? — испугавшись за свою пациентку, доктор поднялся на ноги, откладывая в сторону документы. — Поля в себя пришла, — чуть улыбнувшись, сообщил певец, изумлённо вскинув бровь, когда услышал облегчённый выдох. Будто могло быть иначе… — Ну Слава Богу, — Пётр Алексеевич, прихватив карту блондинки и вызвав медсестру, подтолкнул Билана на выход из кабинета, поправив на носу очки. — Давно очнулась? — Говорит, что ночью, но сразу уснула. Сейчас слабая очень, еле слова выговаривает, — следуя за доктором, Дима подумал о том, что рановато Поле знать о её беременности. — Вас что-то беспокоит? — заметив странное поведение певца, спросил в лоб доктор, — Не волнуйтесь, слабость после того, как человек провёл несколько дней без сознания, — нормальное явление. Сейчас поставим ей витамины и придёт Ваша Полюшка в себя, вновь будет скакать и радоваться жизни. — Пётр Алексеевич, можно Вас кое о чем попросить? — взъерошив волосы, Билан остановил доктора около палаты любимой, а медсестра тем временем всё-таки зашла к Поле. — Это очень важно. — В чём дело? — Не говорите ей о беременности, — попросил он твёрдо. — Пока Пелагея в больнице, ей не нужно знать о своём положении, тем более если срок такой маленький, то ни токсикоза, ни каких-либо ещё признаков быть не должно. — Зачем Вы хотите это скрыть? — искренне не понял мужчина, поправив вновь спавшие очки. — Не хочу, чтобы она волновалась. Поля умеет накручивать себя, поэтому будет спокойнее как ей, так и ребёнку, если до определённого времени о его существовании она ничего знать не будет. — Хорошо, я думаю, с этим проблем не возникнет, — согласившись, врач вошёл в палату Пелагеи, приветливо улыбнувшись, когда Поля, услышав посторонние звуки, открыла глаза и уставилась на дверь, сжимая в руке уголок одеяла. И даже дружелюбная медсестра не успокоила её отчего-то закравшееся волнение. — Ну здравствуйте, Пелагея Сергеевна. — Полюш, это Пётр Алексеевич, — закрыв за ними дверь, пояснил Дима, поймав на себе недоумевающий взгляд серо-зелёных глаз. Врач уже присел на краешек постели пациентки и взял в руку тонкое Полино запястье, прикладывая два пальца и про себя считая пульс. — Кира, — посчитав пульс, позвал медсестру Пётр Алексеевич, — сделайте, пожалуйста, сладкую воду, — вытащив из кармана халата маленький фонарик, мужчина направил яркий луч света в глаза больной, проверяя реакцию на внешние раздражители. — Что-нибудь болит? — Всё, — зажмурившись от фонарика, прохрипела Пелагея, мысленно умоляя врача оставить её в покое. — Тело ломит. — Ну неудивительно, — сняв с шеи стетоскоп, вставляя в уши оливы, Пётр Алексеевич приспустил края одеяла и приложил холодную головку на грудную клетку девушки, после чего та тут же покрылась мурашками от неприятного холода. — Полюш, тебе плохо? — заметив, как Пелагея зажмурилась, отвернув голову в его сторону, забеспокоился Билан, стараясь как можно тише размешивать в стакане, переданным медсестрой, сахар в воде. — Ну что я могу сказать, — убирая прибор, укрывая пациентку вновь одеялом, вздохнул доктор, сложив руки на коленях, — Сегодня/завтра организм должен прийти в себя, слабость уйдёт. Подержим Вас, — обратился Пётр Алексеевич уже к Поле, — у себя около недельки, пройдём курс витаминов, а потом отпустим, — улыбнулся мужчина, погладив Полю по обездвиженной руке. — Травм после аварии опасных нет, переломов, слава Богу, тоже. Сотрясение только, поэтому может болеть голова время от времени, тряхануло Вас хорошо. Сейчас больше спать, отдыхать, минимум нагрузок, как моральных, так и физических. — А как справиться с болью во всём теле? — взволнованно спросил Дима, передав врачу стакан, переживая, что эта боль может хорошо отразиться не только на самочувствии жены, но и на ребёнке. — Это не опасно? — Помогите ей привстать, — попросил Пётр Алексеевич, отсаживаясь к ногам девушки. Кивнув, Дима присел на постель и очень осторожно, приобняв любимую за талию, приподнял её, пересаживаясь за её спину так, чтобы Поля смогла сесть, облокотившись на него. — Ничего опасного нет, вскоре боль сама исчезнет. Не переживайте, страшного ничего нет, это болят мышцы. Два дня она находилась без движения, вот и результат, — Пётр незаметно для блондинки отрицательно мотнул головой, прочитав в глазах Димы немой вопрос о малыше. — Всё хорошо? — ласково коснувшись губами виска жены, шёпотом уточнил Билан, приобнимая и подсознательно укладывая руку на Полин живот. — Зачем ей это пить? — Чтобы голова не кружилась, — пояснил доктор, отдавая стакан в руки Поли. — Дим, помоги, — жалобно попросила Пелагея. Слабые руки совершенно отказывались слушаться, стеклянная посуда из-за этого шаталась, едва не выплёскивая содержимое через края, пока ладони Билана не накрыли Полины. Осторожно поднося стакан к пересохшим губам, девушка сделала несколько глотков, полностью расслабившись в руках любимого. — Ладно, допивайте и лежите отдыхайте, сон — лучшее лекарство, помним об этом, — мужчина поднялся с кровати, засунув руки в карманы халата. — Кира часика через два зайдёт, поставит капельницу. — Спасибо — слегка улыбнувшись, поблагодарила Пелагея, с трудом не засыпая в самых родных на свете руках. Когда доктор и медсестра покинули палату, а стакан оказался окончательно пустым, молодые люди устроились на постели: Дима крепко обнимал любимую, удерживая её руку в своей, а Поля, каждой клеточкой ощущая тепло мужа, наконец расслабилась, прикрыв глаза, и слушала его сердцебиение, медленно засыпая.***
На часах было семь вечера. Мегаполис за окнами городской больницы уже давным-давно погрузился в вечернюю темноту, которую освещали фонари. На улице крупными хлопьями шёл снег, создавая атмосферу настоящей зимы, даря предвкушение на чудо в честь наступающего праздника. В палате горел мягкий свет, создавая некий уют в помещении с холодными стенами со стерильно-белым оттенком. Пелагея лежала на боку, устроившись на плече мужа, который бережно прижимал её к себе, будто боясь, что если он отпустит, то она исчезнет. После крепко сна и двух капельниц она чувствовала себя куда бодрее и хотя бы могла разговаривать, а не просто кивать, выдавливая из себя звуки. Тишину нарушила мелодия мобильного, оповещающая о новом сообщении для Билана. С трудом оторвавшись от любимой, приподнявшись на локте, Дима взял с тумбочки телефон, пробегаясь глазами по тексту. Все близкие люди давно поздравили мужчину, позвонив ему лично, даже маленькая Мианна успела радостно закричать папе в трубку невероятно родное: «С дём Роения». — Кто тебе пишет постоянно? — укутываясь в одеяло, передернув от холода плечами, спросила блондинка, подняв на мужа вопросительный взгляд. — Все, кому не лень, — отключив телефон, Дима отложил его на кровать, снова заключая Пелагею в кольцо своих объятий. — Я удивляюсь, как телефон ещё не разорвался от такого количества поздравлений. — Каких поздравлений? — нахмурив лоб, блондинка подняла на Диму недоумевающий взгляд. Осознание медленно, но верно подступало, и недоумение сменилось растерянностью и собственной безысходностью. — Только не говори, что сегодня… — перейдя на шёпот, Пелагея закрыла лицо руками, тяжело вздохнув. Как она могла забыть про день рождения любимого мужа? — Прости… — Поль, ты сумасшедшая? Какое «прости»? — убрав её руки от лица, чуть нависнув над супругой, искренне не понял Билан. — Ты сейчас извиняешь за то, что не знала, что уже 24? — У тебя праздник, а я даже не поздравила… Я не знала, что сегодня уже, — отдаваясь во власть чувству вины, Поля отвела взгляд в сторону, дабы не встречаться с карими глазами. Щёки вспыхнули от стыда, что она, жена такая бестолковая, про день рождения собственного мужа забыла, — И подарка нет… — Господи, Пелагея, — усмехнувшись, Билан коснулся губ любимой, трепетно целуя, переместив ладони на её щёки. — Ты самая невероятная женщина из всех, кого я знаю. — Почему? — виновато опустив глаза, накрыв его ладони своими, Поля грустно улыбнулась. — Поль, ты несколько часов назад пришла в себя, когда два дня лежала без сознания, и теперь расстраиваешься из-за того, что забыла про мой день рождения и не приготовила подарок. Ханова, да ты сама мой самый главный, самый любимый, самый неповторимый подарок на всём белом свете, — широко улыбнувшись, прошептал Дима, оставляя на лице девушки короткие поцелуи. — Ты сейчас лежишь здесь, рядом со мной, практически здоровая, улыбаешься, разговариваешь, и, Поль, это самое главное на данный момент. Кроме тебя для меня нет сейчас никого и ничего важней, слышишь? — Знаешь… — Поля смущённо подняла на мужа глаза, улыбнувшись, — сегодня не только твой День Рождения, но и второй мой. — Поль, ты не представляешь какой, — интонационно выделил Билан, скользя рукой по телу любимой, — подарок мне сделала. — Потому что очнулась? — почувствовав горячее дыхание на своих губах, улыбаясь, уточнила блондинка, вздрогнув, когда ладонь Димы пробралась под футболку, касаясь обнаженной кожи на её животе, а сам он нежно её поцеловал. — Потому что ты у меня есть. С трудом оторвавшись друг от друга, супруги устроились на мягкой подушке, прижавшись друг к другу, будто котята. — Дим, почему ты, как я очнулась, постоянно живот мне наглаживаешь? Щекотно же, — втянув живот, спросила Поля, задумчиво посмотрев на стену. — А вдруг это лампа Алладина, и я смогу вызвать Джина? — ляпнув первое, что пришло на ум, стараясь отвести все подозрения, ответил Билан, опустив взгляд, наблюдая за реакцией жены. — Максимум, Дима, кого ты вызовешь, так это мурашки, — усмехнулась блондинка, прижавшись щекой к мужской груди. — А вообще мне очень приятно… — Вот лежи и кайфуй, — чмокнув Полю в нос, улыбнулся Билан, облегчённо выдохнув, но не тут то было… — Я сразу вспоминаю времена своей беременности, — мечтательно протянула она, закрыв глаза и улыбнувшись воображению, нарисовавшую её с большим животом, когда она готовилась к долгожданной встрече с малышкой. — Ты тогда впервые Миюшки в моём животе коснулся, когда я на седьмом месяце была, — задумчиво проговорила Поля, не заметив, как Дима, затаив дыхание, внимательно за ней наблюдает. — А ещё ты меня тогда в первый раз поцеловал… — Всё у нас когда-то было впервые, — положив подбородок на светлую макушку, философски произнёс Билан, — Первый взгляд, первая улыбка, первый разговор, первый совместный отдых, поцелуй, ребёнок, свадьба… — Дим, — едва слышно прошептала девушка, приподнявшись на локте и заглянув в карие глаза, — я хочу… — она от волнения облизала пересохшие губы, затаив дыхание, приготовившись произнести нечто сокровенное, светлое и невероятное, — я хочу второго малыша. — Поль, — на секунду растерявшись, Билан не знал, что ей ответить. «Дорогая, сюрприз, но он у нас скоро будет»? — Дим, я знаю, что сейчас не самое подходящее время об этом говорить, но я так испугалась, когда машину вынесло в кювет. Жизнь ведь такая непредсказуемая, чтобы всё откладывать на потом. А тебя… тебя я люблю, Масянь, — Пелагея легла обратно на грудь молодого человека, ласково проведя ладонью вдоль его груди, собирая ткань футболки. — Ты всегда мечтал, чтобы у Миюшки был братик или сестричка. — Котёнок мой, давай мы к этому вопросу вернёмся тогда, когда ты полностью окрепнешь и встанешь на ноги, хорошо? Сейчас самое главное, чтобы наша мама была живая и здоровая, а мы с Мией, так уж и быть, без сестрички немного потерпим, — счастливо улыбнувшись, Дима зарылся носом в белокурые волосы, блажённо прикрывая глаза, понимая, что этот день он запомнит до конца своих дней.