Труп будет молчать

POV: Автор. Прошло всего несколько дней со страшной трагедии. Николь никогда не думала, что та пустота, которую она ощущала раньше, даже не может сравниться с болью, которую она ощущает сейчас. Она не плачет, не бьётся в истерике. Врачи часто проходят мимо её палаты, косым взглядом наблюдая, как девушка молча сидит на кровати и смотрит в пустоту. К ней приходил школьный психолог, теперь женщина боялась эту девчонку ещё больше. На все вопросы та отвечала немым молчанием и только следила за женщиной взглядом. Стоило ей отойти к окну — карие глаза следят за каждым шагом. Так продолжалось двадцать минут, пока у психолога не сдали нервы. Она буквально вылетела из палаты. Картер приходил к ней часто. Рассказывал какие-то истории, и только с ним Николь улыбалась и иногда даже отвечала. Она не видела в этих голубых глазах какую-то злобу и не верила, что человек напротив неё мог быть виновен в убийстве родителей. Она просто не хотела верить. Блондин пришёл снова в одиннадцать утра. Эйдан проводил его до больницы и, когда парни шли по коридору в сторону нужной палаты, начал разговор. — Я ведь предупреждал тебя… — тихо начал Годфри, неспеша шагая по полу, выложенному квадратной плиткой. — Я говорил, что она пострадает из-за знакомства с нами, — Картер молчал, опустив взгляд. Он понимал, что друг прав и что это всё нужно прекращать. И он до сих пор помнил, что Годфри сказал Николь, но не стал выяснять отношения. И так ясно, что это было для его же блага. — Её не убили в тот раз, убьют в следующий. Они не остановятся. Ты и так видишь, к чему всё привело. Ты ведь знаешь, что нужно сделать, — Эйдан остановился, и Картер последовал его примеру. — Ты ведь сам всё знаешь… — впервые на лице друга блондин видел какое-то сожаление. Эйдан впервые в жизни чувствовал и переживал за кого-то, но это было ничем иным, как притворством. Переживал он не за Николь, а за Картера. Больше всего на свете он боялся его потерять. Картер улыбнулся, похлопал Эйдану по плечу и оставил его в одиночестве, зайдя в комнату к измученной, уставшей, но такой дорогой ему девушке. — Здравствуй, Николь, — его голос уже говорил о том, что все последующие слова не будут нести ничего хорошего. — Что-то случилось? — Можно и так сказать, — он улыбнулся грустной улыбкой, подошёл к ней ближе. Она лежала на смятой кровати, её взгляд выражал волнение. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше, — он опять улыбнулся, подошёл к окну, устремив взгляд на опадавшие листья. — Снова врёшь… Молчание повисло в воздухе, как пепел от костра, вот только огня не было ни в душе, ни в глазах. — Как там Эйдан? Джон? — он обернулся в её сторону. Николь напоминала ему слепого щенка, которого сейчас нужно утопить. — Почему ты думаешь о ком угодно, только не о себе? — А почему тебе не нравится Рик? — Он мне противен, — Картер скривил лицо. — Вот именно. Парень выдержал паузу. Её слова в который раз подтверждали, что ему не удалось выполнить обещание. — Я пришёл проститься, — напрямую выдал он, не отрывая взгляда от её глаз. Он прекрасно понимал, что увидит в них сейчас. Боль, разочарование, страх и пустоту. Так и случилось. Она приоткрыла рот от удивления, не сказала ни слова. — Тебе больно из-за меня. Люди, которые сожгли твой дом, не остановятся. Она придут за тобой и в третий раз, и я могу не оказаться рядом. Мы больше не будем знакомы, не будем общаться, тогда они оставят тебя в покое, — она молчала, её взгляд говорил намного больше, чем она смогла бы передать словами. — Мне жаль, что так вышло. Я буду рядом постоянно, но ты больше не увидишь меня, — Картер обошёл её кровать, сел на краю, положив теплую ладонь на её бледную руку. — Просто будь такой, какая ты есть. Не дай людям сломать в тебе то, чем ты от них отличаешься. А они будут это делать… — он взял её лицо в свои руки, её глаза покрылись тонкой пеленой слёз. Расширенные зрачки бегали по его лицу, пытаюсь запомнить его в деталях. Каждый изгиб, каждую линию и каждый участок кожи. — Прости меня… Он наклонился к ней, оставив лёгкий прощальный поцелуй на её губах. Несколько секунд он не мог расстаться с её карими глазами, нежной кожей и бледным лицом. Она была прекрасна во всех смыслах, начиная от внешности, заканчивая характером и фигурой. Даже её слёзы были прекраснее диамантов. Он поднялся с кровати, быстрым шагом покинул палату, боясь передумать или обернуться. Картеру никогда не было так тяжело. Он прошёл мимо Эйдана, задев того плечом. Боль сменилась злостью, во взгляде загорелось пламя. Машина тронулась с места, покидая парковку. Эйдан заметил Николь, стоящую у окна, но не сказал Картеру. Ему снова было жаль девчонку, но он отмахнулся от этих мыслей. — Прикинь, малыш Джонни опять поссорился с родаками, — спустя минут пять начал разговор Годфри, улыбаясь и открывая пачку чипсов. — Он опять расстроен. Надо отвести его в дельфинарий, — парень резко оторвался от своего занятия и задумчиво нахмурил брови. — Тупые дельфины… Почему я постоянно о них думаю? — его руки вновь вцепились в пачку чипсов. Он долго крутил пачку в разные стороны, а потом его нервы сдали, и Эйдан просто стал мять её, как тесто, и выкинул в окно, обиженно уставившись на дорогу впереди себя. — О, я вспомнил кое-что. Я недавно услышал одно слово. Тимур… Я сначала подумал, что это какая-то разновидность огурцов, но оказалось, что это русское имя. Тимур… Что за народ, — он покачал головой, облокотившись о ладонь. Прошло несколько секунд, затем минута. Эйдан понял, что Картера вообще сейчас не вывести на разговор. — Чувак, ты сделал всё правильно, успокойся. Мы ведь не можем постоянно таскать её за собой и следить, чтобы её не трогали. Наше присутствие и так принесло ей много боли. — Закрой рот, — на это Эйдан промолчал, хоть и хотелось ответить какой-нибудь колкостью. Он кивнул и отвернулся к окну, но всё же не смог молчать. — Это уже вторая девчонка, которая портит нам жизнь. Помнишь, кто первая? — парень повысил голос, резко посмотрев на блондина. — Она лежит в гробу глубоко под землёй с дыркой в животе. То же самое было бы с Николь, если бы ты не поговорил с ней сегодня. Так что хватит думать только о себе, подумай хотя бы о ней. Хотя… — Эйдан засмеялся, отведя взгляд к окну. — Ты и так думаешь о ней слишком часто. POV: Николь. Прошло две недели, а мне всё кажется, что я застряла в том дне, когда мой дом полыхал огнём, а дым проникал в лёгкие. Я вижу лица родителей на каждой улице, на каждом повороте. Они мерещатся мне даже в доме, где я сейчас живу. Мой дядя и по совместительству самый богатый человек города равнодушно отнёсся к трагедии. Он никогда не ладил со своим братом. Считал моего отца несерьёзным человеком, который ничего не достигнет. Сам же мистер Сайрус — человек, для которого весь мир кажется большим муравейником, с жителями которого можно сделать всё, что угодно. Его грубый голос часто заставлял меня вздрогнуть, едва я его слышу. Его взгляд жутко холоден и строг. Единственный «живой» человек в этом богатом трехэтажном доме — домработница. Это милая блондинка лет двадцати, что вечно ходит с туго завязанными хвостом и в рабочей форме. В каждую комнату этого дома вложено больше денег, чем в весь дом, в котором я жила две недели назад. Отсюда ближе к школе, куда меня теперь будет подвозить личный водитель моего дяди. Что касается отношения ко мне, то я не жалуюсь. Мистеру Сайрус я безразлична, как и всё в этом мире. Он обеспечивает меня, заботится о том, чтобы я, несмотря на горе, продолжала ходить в школу, но не общается со мной. Сухих фраз «доброе утро» и «спокойной ночи» достаточно. Мне удаётся поговорить только с домработницей. Её светлый цвет волос жутко напоминает мне человека, чьё имя я не произносила всё это время. С Картером, как он и говорил, мы больше не виделись. Каждый день я караулю возле школы в надежде увидеть машину, которая иногда подвозит Джона. Но даже его самого я ни разу не видела в школе. Все будто испарились. Исчезли. Звонить Картеру бесполезно. Похоже, этот засранец сменил номер, ведь его телефон всегда «вне зоны действия сети». И в этот раз я, как и обычно, иду в сторону выхода из школы быстрым шагом, чтобы не упустить момент. Я останавливаюсь в ступоре, мои глаза расширяются. В конце коридора я вижу Джона, который, увидев меня, стал поспешно закрывать свой шкафчик и удаляться к выходу. — Джон! — кричу я, и парень оборачивается на секунду и ускоряет шаг. — Пожалуйста, постой! Я тоже начинаю идти быстрее, а потом и вовсе перехожу на бег. Парень поступает так же, и теперь мы оба бежим по коридору, будто играем в салочки. И я проигрываю… Джон вылетает из школы, несётся в сторону парковки, а я бегу за ним. Хорошо, что на мне не юбка. Меня моментально переполняют смешанные эмоции. Я замедляюсь из-за этого, но продолжаю бежать. Красный Mitsubishi Lancer стоит на парковке задом ко мне. Джон быстро залезает в машину, и через секунду авто трогается с места и покидает территорию школы. Они избегают меня… Неужели они не понимают, что делают мне больно? Или неужели я настолько глупа, что не могу понять всей ситуации? Почему меня не смутило, что мои единственные друзья — убийцы? Почему я не прогнала Картера после пожара? Почему я продолжаю на что-то надеяться? — Неплохое зрелище, да? Они снова уехали, — голос прозвучал за моей спиной, но я ни капли не испугалась. Я уже понимала, что человек, стоящий за мной, снова сделает то же, что и в прошлый раз. Мы снова встретились на парковке, снова наблюдаем, как красное авто медленно исчезает в конце улицы. — Ты сделала выбор, малышка? Рик в этот раз пришёл один. Его улыбка раздражала меня больше, чем его глупые условия. Зачем я нужна ему? Этот вопрос я задаю себе не впервые. Чего он хочет? Я ведь серая мышка. Я не такая яркая, как все его девушки, не такая развратная, как они. Я не поддержу его, когда он снова будет покупать наркотики, и не принесу денег, как в прошлый раз. — Ударь меня, — мои слова утонули в уличном шуме и, наверное, не дошли до парня. — Что? — Избей меня, — я резко повернулась в его сторону, а он лишь нахмурил брови от неожиданности. — Ударь меня, Рик. Чего ты ждёшь? Тебе же хочется. — Ты под чем? — Ты ведь дал мне выбор. Я выбираю второе. Ну же, милый, испорть мою жизнь, — я толкаю его в грудь, он отступает назад, вынимая руки из карманов коричневых брюк. — Сделай мне больно! У тебя ведь это хорошо получается! — я начинаю истерически смеяться. Свою «сумасшедшую» улыбку я показывала только взрослым, а особенно психологу. У Рика же это вызвало мою любимую реакцию. На секунду он испугался, потом растерялся и занервничал. — Давай, ударь меня! Сделай это, Рик! Преврати меня в ничто, — я кричала и смеялась, иногда толкая парня. — Больная… — почти шёпотом сказал он и поспешил уйти. А может, он в чём-то прав? ***** Тем же днём я решила не идти домой сразу после школы. Меня тянуло на крышу, где я была в прошлый раз. Облака заволокли собой всё небо, а солнце, скрывающееся за горизонтом, разукрасило их в розовые оттенки. С крыши этот вид был особенно красив. Жаль, что сегодня я не взяла телефон. Какая-нибудь медленная музыка скрасила бы моё одиночество. Я стою на краю, ветерок легонько развевает мои волосы. Я думаю о своей жизни, о том, как она изменилась с приходом новых друзей. Настоящих друзей… Мне до сих пор непривычно произносить это слово, да и не придётся больше. Они ушли так же неожиданно, как и появились. За эти две недели в школе пошёл новый слух про меня. Все уже знают о моём богатом дяде, с которым я живу. Богатая психопатка… Так мне теперь называют за спиной. В столовой — центре появления новых сплетен — многие косо смотрят на меня. Блондинка, которой я проткнула руку вилкой, больше не является элитой школы. Можно сказать, из-за меня её сняли с этой должности. Теперь она такая же серая личность, как и я. Я часто вижу, как она косится на меня, обходит стороной, хоть и делает вид, что считает меня букашкой. Все мы немного делаем вид… Машины где-то внизу отчаянно спешат скрыться среди улиц города, а люди расходятся по домам. Некоторые идут по тротуару не спеша, гуляют и наслаждаются вечером. Я люблю таких людей. Иногда я вижу, как какая-нибудь девушка идёт по улице в наушниках, закрывает глаза и, чуть подняв голову к небу, улыбается. Мне приятно представлять, о чём она думает в этот момент. Вряд ли её что-то беспокоит. В такие моменты я по-доброму завидую. — Снова ты, — женский голос напугал меня. Я обернулась, увидела девочку с короткими чёрными волосами. Рейвен была очень красивой, но грустной и загадочной. Я совсем и забыла про неё. — Снова я, — она медленно подошла ко мне и села на край, свесив ноги и не опуская взгляда на город. В её уставших глазах отражалось небо. — В тебе что-то изменилось, Николь. — Я не называла тебе своего имени… — она слабо улыбнулась, закрыла глаза и вздохнула. — А я предупреждала тебя не медлить с полётом, — я села рядом с ней. Девушка всё так же не открывала глаз. — Я не хочу умирать. — Странно, — резко перебила она меня своим тихим голосом. Её веки снова поднялись, ветер сдул с её плеча волосы, открыв вид на небольшую татуировку на шее. Это был какой-то китайский символ. — Что странного? — Что ты врёшь даже самой себе. Весь город говорит о пожаре на Брейк Стрит и о герое, который вытащил тебя из него. — Это просто мой друг. — Разве? — она снова резко перебила мою фразу и посмотрела на меня. Я опустила голову, пока пальцы рук нервно крутили камешек. Ничерта он не друг… Он кто-то важнее, но недосягаемей. Он кто-то, чей запах мне приятнее любого другого. Кто-то, чьи прикосновения мягче сладкой ваты и облаков. Кто-то, чьи глаза глубже любого океана на всей планете. — Он ушёл. Сказал, что так будет лучше. Рейвен промолчала. Эта странная девушка переваривала все слова в своей голове, как какая-то машина, чьё железное сердце не могло ничего чувствовать. Она действительно казалась мне безэмоциональной и бесчувственной. Раньше я завидовала таким людям, а теперь понимаю, что их нужно жалеть, ведь человек зависим от эмоций. Неважно, каких, неважно, как сильно они изменят его жизнь. Если человек чувствует, что ему не хватает эмоций, то он будет вгонять себя в депрессию, чтобы выпускать их в виде слёз. — Что ещё он сказал? — она задала вопрос, который заставил меня нахмурить брови от непонимания. Зачем ей это? Может, они с Картером знакомы? — Что будет рядом, даже если я его не вижу. Она улыбнулась, а потом её улыбка сменилась открытым смехом. — Они все рядом. Но это ложь.