***
За эти две недели горная речка с обрывом и густой лес стали мне почти родными. Каррош не соврал — на нем действительно все заживало рекордными темпами. От раны на плече уже на пятый день остался лишь розовый шрам, и орк лишь смеялся, когда я предлагала ему продолжать его мазать, дабы свести его к минимуму, а в идеале — вообще заживить. Как мне показалось, он им даже гордился. Ну не хочет, так не хочет, настаивать я не стала. Что касается лодыжки, здесь тоже дело шло на лад. В четыре руки мы смастерили ему подобие костыля, и он довольно ловко передвигался по округе, заявляя, что не любит быть бесполезным. Охоту, впрочем, я все равно оставила за собой, а вот приготовление пищи с удовольствием отдала Каррошу. Вообще, я думала, что он будет против, насколько я поняла, в трибе это считается женской обязанностью, но орк лишь пожал плечами, сказав, что в походы женщин не берут, а есть хочется всегда. Надо признать, с дичью он управлялся весьма умело, во всяком случае, лучше, чем я. Хотя, за время одиночного блуждания по горам, я тоже в этом поднаторела. Вчера, в очередной раз осмотрев ногу орка, я сообщила, что кость уже в порядке, и можно снимать уже порядком разбитую лангету. Каррош был только рад, заявив, что лично и с удовольствием спалит опостылевший костыль в костре. Я взялась продолжить его обучение имперскому, и за эти дни он порядком улучшил его, по крайней мере, уже не так часто запинался и путал падежи и времена глаголов. Вообще, он оказался отличным собеседником и учеником, буквально схватывая все на лету. Лес был для него в новинку, и он постоянно спрашивал меня названия различных трав и деревьев, и я рассказывала и показывала, по мере своих знаний. Также он расспрашивал о школе, о предметах, которые мы там изучаем, об укладе жизни людей, да и обо всем на свете, и с горящими глазами слушал мои рассказы, периодически мечтательно поглядывая в небо. Мне было странно оказаться в роли учителя, и сейчас я начала понимать, как тяжело приходилось Шону, когда надо было объяснять то, что для тебя кажется элементарным. Карроша очень заинтересовала физика и астрономия, он часами готов был слушать о законах мироздания, космических явлениях и объектах. Я не могла похвастаться энциклопедическими знаниями в этих областях, но старалась, как могла, и, в свою очередь, расспрашивала его об укладе жизни орков, с каждым словом понимая, насколько неизучен и далёк этот народ от нас. Один из вечерних разговоров запомнился мне больше всего. Тогда мне посчастливилось поймать небольшого кабанчика. На медитации времени хватало, поэтому резерв все время держался на уровне, и я без опаски использовала магию для насущных целей. Соорудив из драконьих нитей подобие вертела, я задумчиво переворачивала мясо, когда интересный вопрос созрел в моей голове, и я не замедлила озвучить его Каррошу. «Слушай, а почему у тебя так мало татуировок? Я видела всего нескольких орков, но, насколько я понимаю, обилие рисунков — это достаточно важная особенность. И что твои означают, можешь рассказать?». Орк как-то тяжело вздохнул, но ответил. — Это — он показал на странную закорючку на затылке, — знак нашей триба, скорпион, а это — он указал на замысловатую вязь на плече, — знак, что Каррош стать… стал мужчина и может иметь семья. Остальные знаки давать шаман, если ты угоден богу. А чтобы угодить богу, надо жертва. Надо хорошо сражаться, надо брать… как это… а, пленник, и делать жертва. Больше пленник — больше линий в рисунок, больше уважения. Каррош… я умею хорошо сражаться, хороший боец. Но я не любить… любил… как правильно? — орк вопросительно посмотрел на меня, и я уже машинально поправила: «Люблю». — Да, точно, спасибо. Я не люблю делать жертва. Я не угоден богу. Отец не злиться, но расстраиваться. Он говорить… говорил, что Каррош изменится, когда вырастет. А я все равно не люблю. Гаар рассказывал, что есть другие боги. Что они не требовать жертва. Это правда? — он испытующе посмотрел на меня, словно не веря, что такое вообще возможно. Гааром орк называл того старика-отшельника. Когда я спрашивала, что это значит, Каррош лишь пожал плечами, сказав, что тот сам просил его так звать. — Правда. Боги людей не требуют жертв, нам хватает молитв и свечей, — ответила я, наблюдая, как выражение лица орка меняется на искренне удивленное. — Как странно, — Каррош покачал головой, — зачем богу свечи? Он ими питается? Я чуть не рассмеялась, представив свою любимицу Ларишу, с аппетитом грызущую свечку. — Нет, наши боги питаются нашей верой. Им достаточно, что о них помнят и их благодарят, а свеча — просто символ, — разъяснила я. Видно было, что Каррош сомневается в правдивости моих слов, но он предпочёл не спорить, и я в свою очередь задала ещё один интересующий меня вопрос: «А остальные орки? Им всем нравятся жертвоприношения?» Каррош задумался. Молчал он с полминуты, но все же решился: «Не всем. Но шаман слышит голос бога, а мы с детства слышать шамана. Делаешь жертва — получаешь больше права, можешь быть главнее. Ближе к богу и шаману. Остальные уважать тебя, слушать. Так всегда было». Что ж, так я и думала. «А что будет, если ты не будешь делать жертва… тьфу, приносить жертвы богу?» — спросила я. Любопытно, однако, можно ли как-то отвернуть орков от Хашурга? «Тебе придётся уйти из триба, или ты сам станешь жертва. В любом случае ты погибнешь, один выжить трудно, и бог не даст тебе новая жизнь потом», — невозмутимо ответил Каррош. Похоже, уже задумывался об этом раньше. «Понятно, — расстроенно ответила я, — жестокий у вас бог, однако». Каррош снова пожал плечами: «Он создать нас. Мы должны быть благодарны». На этом наш философский разговор прервался, так как мясо уже было готово, а после ужина Каррош снова забросал меня вопросами по физике, и я, как могла, старалась объяснить ему закон всемирного тяготения. Сложно быть учителем! Бедный Шон, намучился же он, наверное, с нами. К магии орк относился странно спокойно, для себя решив, что раз уж у него ее нет, и не предвидится, то и печалиться не о чем. Но все равно в желтых рысьих глазах горело восхищение, когда он смотрел на мои магические фокусы. В такие моменты он называл меня «маленьким шаманом», и это прозвище неизменно вызывало у меня улыбку. Маг, дракон, а теперь вот шаман, кем же я ещё стану?***
Сегодняшний вечер был последним на этом обрыве, нога Карроша была в полном порядке, и завтра нам предстояло отправляться дальше. Ужин, состоявший из жирной куропатки и обжаренных на костре грибов, был давно съеден, остатки птички убраны на завтрак, и мы привычно растянулись у догорающего костра. Я бездумно ворошила длинной палкой угли, наблюдая, как мелкие искорки взлетают над ними. Разговор не шёл. Орк тоже был каким-то притихшим, он рассматривал ночное небо, даже не задавая вопросов о той или иной звезде. За эти две недели мы успели как-то привыкнуть к компании друг друга, а завтра нам предстояло разойтись в разные стороны. Что поделать, не тащить же орка к озеру Полумесяца. Я нарушила молчание первой: «Каррош… ты решил, куда пойдёшь дальше?» Орк отвлёкся от созерцания звёздного неба и повернулся ко мне, в желтых глазах мелькнула растерянность: «Не знаю. Я искать… искал отец, но сейчас не думаю, что найти. Хотя можно все же попробовать. Или вернуться назад, в триба». Я вздохнула, собрала в кулак всю свою решимость, и ответила: «Тебе лучше вернуться. Это место… ты прав, это священное место, и оно не предназначено для вашего народа. Я должна сказать тебе… На пути сюда я видела отряд орков. Я следовала за ними, а потом… потом случилось землетрясение, как раз, когда они остановились у обрыва. И они погибли. Я не знаю, был ли среди них твой отец, но не хочу, чтобы с тобой случилось что-то подобное». Я опустила глаза. Мне все же не хватило сил признаться в своём непосредственном участии в гибели отряда. В конце концов, может отец Карроша был среди тех, кто сам упал с обрыва, или вообще в другом отряде. Не сказать, чтоб это меня утешало, но я пыталась себя уговорить, так было легче. Орк молчал, и я рискнула снова посмотреть на него. В желтых глазах застыла боль напополам с чем-то ещё, с каким-то глубоким пониманием и обречённостью. «Прости, пожалуйста, что не сказала сразу. Я не знала… не знала, как», — выдавила из себя я. Наконец орк очнулся: «Ты не виновата. Я чувствовал, что отец не вернуться. Хотел спасти, остановить. Не смог. Каррош вернётся домой, в триба». Я с облегчением выдохнула. Мне было жаль расставаться, но так будет лучше. Вряд ли мы ещё встретимся, но хотя бы он останется жив. Я почему-то была уверена, что горы пропустят его в обратный путь, все же он не желал зла ни этому месту, ни этому миру. Угли догорали, и разговор затих сам собой. Все уже было сказано, да и поспать было необходимо. Мы собирались выдвигаться с рассветом, до которого оставалось часов пять. Я поднялась и расстелила свой плащ: «Каррош, нам стоит поспать, вставать придётся рано». Орк согласно кивнул, устраиваясь неподалёку. Как ни странно, я умудрилась выспаться, несмотря на то, что уснуть удалось далеко не сразу. Амулеты молчали, и сейчас, впервые за последние две недели, мне предстояло остаться одной. Встряхнувшись, я спустилась к речке, ледяная вода прогнала начинающуюся хандру. Меня ждёт озеро Полумесяца, и возвращение домой, к Аскани, к Тин и… к Шону. Что ни говори, а по наставнику я соскучилась ничуть не меньше, да и в целом очень хотелось вернуться в школу. Наверно, столько интересного пропустила, надо будет наверстывать, если все же хочу поступить в академию следующей осенью. Когда я вернулась, Каррош уже проснулся. Я занялась завтраком, отправив его умываться. Перекусив остатками вчерашней птички, мы собрали свои нехитрые пожитки. Надо было что-то сказать, но слова не шли. Внезапно орк протянул мне один из своих кинжалов: «Вот. Возьми, пожалуйста. У нас есть… обычай. Если отдавать своё оружие другому — сделать его братом. Ты девочка, но смелый и умный. Каррош не видеть таких ещё. Это будет честь иметь такой сестра. Ты принимать?» Видно было, что он волнуется, снова сбившись в хитросплетениях имперского языка. Я, не задумываясь ни на минуту, взяла протянутый кинжал, и отцепила от пояса свой, отдавая его орку: «Я буду рада считать тебя братом». Каррош наклонил голову и осторожно взял кинжал. «Спасибо. Я хотеть встретиться снова, когда-нибудь, но это видеть только боги. Нам пора». Я кивнула, и орк, развернувшись, направился в сторону спуска к реке. Мой же путь лежал в сторону пятиглавой горы.***
Идти было легко, я чувствовала зов, направляющий меня, и через полдня пути вышла из леса. Впереди расстилалась каменистая равнина, предшествующая горной цепи, а дальше местность становилась скалистой, переходящей в невысокий горный хребет, за которым, словно растопыренная ладонь, торчала та самая пятиглавая гора. Устроить привал здесь или сначала пересечь равнину? Желудок голодно заныл, похоже, первый вариант ему нравился больше. По пути мне попалась небольшая грибная семейка, и я, решив не тратить время на охоту, пообедала обжаренными на веточках грибами. Неподалёку обнаружились заросли дикой малины, и она стала замечательным десертом, значительно подняв мне настроение. Закинув рюкзак за плечи, я по привычке проверила контрольную сеть. Ни души, даже крупных зверей и птиц не наблюдалось, лишь мелкие грызуны, прячущиеся в скальных норах. Что ж, вперёд! Следующую неделю я чувствовала себя скалолазом-новичком, который решил без магии взобраться на вулкан Шангари. Сплошные подъёмы и спуски, я то карабкалась наверх, гадая, осыплется ли следующий выступ каменной крошкой, то спускалась, запинаясь об острые камни, периодически падая и чуть ли не кубарем скатываясь вниз. Не раз помянув добрым словом собственную предусмотрительность, я уже уполовинила свой запас дезинфицирующих и заживляющих эликсиров, но все равно была вся в ссадинах, царапинах и синяках. Эх, видел бы меня кто сейчас, та еще герцогиня! С магией здесь было ещё хуже, чем у оврага, если там резерв ещё наполнялся, хоть и по крупинкам, то здесь потоков я не чувствовала от слова «совсем». Хорошо хоть здешняя местность изобиловала ручейками, поросшими густым колючим кустарником шиповника и ежевики. Я с удовольствием лакомилась спелыми сочными ягодами, и, кроме того, в них водились куропатки и тетерева. Хоть охотиться без магии мне было сложно, но дичь здесь явно была непуганая, только это и спасало. Я с напряжением ждала момента, когда мне придётся перебираться через огромную заснеженную гору, вряд ли там повезёт с едой, поэтому старалась делать запасы, но получалось плохо. Два раза случались землетрясения, первое — где-то в отдалении, спустя сутки с нашего расставания с орком, второе — буквально вчера ночью, и по ощущениям — совсем близко к месту моей ночёвки. Я, не без причины, опасалась однажды проснуться совсем не в том месте, где засыпала, однако никаких казусов с местностью больше не случалось. Ещё через день я вышла к подножию горы и не сдержала возглас удивления. Прямо передо мной скала была словно разрезана на две части исполинской рукой, обе стороны были идеально вертикальными, как будто отполированными, а между ними стелилась тропа, конец которой терялся в тумане. Это меня что ли приглашают? И не связано ли появление этой тропы с позавчерашним землетрясением? Я прислушалась к своим ощущениям: зов неумолимо тянул меня туда, внезапно налетевший порыв ветра словно бы в нетерпении подталкивал в спину. Ну, раз так настойчиво зовут — надо идти. Каменная крошка хрустела под ногами, чем дальше я продвигалась вперёд, тем больше сгущался туман. Я уже не видела ни конца, ни края тропы, брести вот так было жутковато, но все усиливающийся зов не оставлял сомнений в правильности выбранного направления. Туман кончился внезапно, словно с глаз спала пелена, я сделала еще шаг и застыла на месте от восторга: передо мной раскинулась невероятной красоты зеленая долина, окружённая заснеженными горными пиками. Яркое солнце сияло прямо надо головой, а впереди… впереди блестела гладь озера в форме полумесяца. После туманной тропы столь яркая картина била в глаза, и я невольно зажмурилась. И тут же услышала голос в своей голове: «Ты долго шла, дочь моя. Я ждала тебя раньше, гораздо раньше. Что же задержало тебя?» Я задумалась, по моим прикидкам выходило, что я не так уж и долго блуждала. Значит, должна была дойти еще быстрее? Ну да, если б не возня с орками и лечение Карроша… — Орки? В драконьих горах? — спросил тот же мелодичный голос в голове. — Да, мне на пути попался их отряд. Я думала, Вы знаете, ведь горы помогли мне в тот момент, — удивилась я. — Драконьи горы — сами по себе, они живые и даже почти разумные. Я не управляю ими, лишь иногда мы действуем сообща. Но мне нужно услышать твой рассказ. Тебе лучше войти в озеро, будет удобнее, — попросил голос, и я заторопилась к водной глади. Резерв, кстати, восстановился, а я и не заметила, как. Значит, можно связаться с Аскани и Шоном? Или сначала в озеро? Чуть подумав, я выбрала второе. Если Мать Драконов приглашает — негоже отказываться, тем более что информация об орках, похоже, для неё крайне важна. Хорошо, что с утреннего купания в ручье прошло не более пары-тройки часов, и я не успела, как обычно, изгваздаться. Почему-то, правильней казалось купаться обнаженной, и я, оглядевшись по сторонам, скинула одежду и решительно вошла в воду. Она была холодной, кожа моментально покрылась мурашками, и я, не раздумывая, оттолкнулась от дна и поплыла к середине. «Ныряй!» — сказал голос, и я послушно нырнула, одновременно магича кислородное дыхание и рыбий хвост. Интересно, как глубоко надо нырнуть? «Насколько сможешь», — в голосе Матери послышалась улыбка. Это что, до самого дна можно? Вот было бы интересно! Только резерва не хватит, а если… если утяжелить себя и помедитировать? Так может и получится… «Ты оригинальна, — усмехнулась Мать. — Понимаю, почему Шону с тобой интересно». Шон… я улыбнулась, вспомнив наставника, и спохватилась: «А Аскани? Можно узнать, что с ним?» «С ним все хорошо. Его путь должен был быть дольше твоего, но в итоге он добрался раньше тебя буквально на несколько дней. Он хотел дождаться тебя здесь, но Шон уговорил его отправиться обратно в школу». Волна облегчения будто бы смыла с души ту паутину, которая липким страхом опутывала меня с того момента, как мы с ним разошлись. Он дошёл! Живой и здоровый! От счастья я взмахнула хвостом, сделав какой-то акробатический подводный кувырок: «Спасибо Вам! Это лучшее, что я могла услышать!» Звонкий смешок был мне ответом, а затем она продолжила: «Не возражаешь, если я посмотрю твои воспоминания об орках? Не переживай, личного касаться не буду». Я кивнула, насколько это было можно под водой. Все же она Мать Всех Драконов, было бы глупо ей не доверять, да рассказывать лично мне не хотелось. Очистив кровь трансмутацией, я удобно расположилась в воде, добавив веса в тело. Ну вот, погружение пошло, можно попробовать помедитировать. «Ты в очередной раз меня удивила, — я уже почти опустилась на самое дно, когда услышала голос Матери. — Дракон стал побратимом орка — это необычно, никогда о таком не слышала. Но я вижу в этом глубокий смысл. Почему-то мне кажется, что вы ещё встретитесь. Не переживай за него — горы помогут ему и пропустят, а дальше он справится сам. Но ты уже на месте, погляди», — я и сама уже увидела родник в окружении четырёх, похожих на клыки, камней. Он манил, притягивал, словно приглашая испить из него, я, сама того не осознавая, подплыла ближе. «Можешь пить, сколько захочешь», — сказала Мать, и я не замедлила воспользоваться ее разрешением. Вода была невероятно вкусной, я просто не могла от неё оторваться, с каждым глотком чувствуя, как она наполняет меня, будто разливаясь по организму вместо крови. Если продолжу дальше так пить — точно сама в родник превращусь. Я вдруг представила, как сама становлюсь этой водой, сливаясь с родником, и вдруг… резкая боль скрутила меня, заклинания кислородного дыхания и хвоста лопнули, я забилась в судорогах, инстинктивно рванувшись наверх. В глазах потемнело, я знала, что быстро всплывать нельзя, но ничего не могла поделать, только билась в агонии, загребая воду лапами и крыльями. Крыльями? Откуда крылья? И хвост… не тот, который я намагичила сначала… Кислорода не хватало, вода полилась в лёгкие, неужели… Внезапно что-то свернулось вокруг меня, словно обмотав коконом из нитей, голова закружилась, и я провалилась в темноту. Чьи-то ласковые руки гладили меня по голове, словно успокаивая. Это было приятно. Стоп, где я? Я с трудом открыла глаза и попыталась подняться, но мне не дали. Надо мной склонилась невероятно красивая женщина с огненно-рыжими волосами и глазами глубокого, как озеро Полумесяца, синего цвета. «Полежи, пожалуйста, ещё. И не волнуйся, все хорошо. Я успела вовремя», — знакомым мелодичным голосом произнесла она. Мать Всех Драконов? Я удивлённо уставилась на неё, и она улыбнулась: «Можешь звать меня Шарр’риоран». Ничего себе… откуда? Как? И… что произошло в озере? Она села рядом, вновь положив руки мне на голову. Прохладно, приятно, успокаивает… «Я не знаю, как это произошло, но ты слилась с источником, вобрав в себя частицу его истинной магии. Твой магический потенциал сделал резкий скачок, и это спровоцировало преждевременный вылет драконицы. Знаешь, почему необходимо растить резерв и ждать дракона? Вылет, особенно первый, сопровождается огромной тратой магической энергии, если резерв слишком мал — этой энергии просто не хватает. Вот драконы и вылетают, когда почувствуют достаточную магическую поддержку. А твой резерв, как ни крути, все ещё мал, и вылетевшая драконица едва не убила вас обоих. Я вовремя успела влить в тебя энергию и обратить трансформацию, так что сейчас вы обе в относительном порядке». Я лежала, стараясь осмыслить услышанное. Это значит… значит моя драконица вылетела? Мне всего шестнадцать, а у меня уже есть дракон? Шарр’риоран вздохнула: «Не совсем. У тебя сейчас скорее тень дракона. Как бы объяснить… вот как у женщин, если происходят преждевременные роды — младенец рождается недоношенным и слабым, и не всегда может выжить. Здесь практически то же самое. Дракон, вылетевший раньше срока, подвергается серьёзной опасности. Нет-нет, не волнуйся, все будет хорошо. Но… тебе придётся задержаться здесь, у источника. Тебе необходимо как можно быстрее нарастить недостающий резерв, вода озера и магия источника помогут тебе». Остаться? Я вновь вспомнила об Аскани, о Шоне и Тин… Если я останусть, то… сколько ещё я их не увижу? «Не знаю, дочь моя. Зависит от того, как быстро будет расти твой резерв», — Шарр’риоран слегка пожала точеными плечами. Я вздохнула. Ну может они, все же, смогут меня тут навещать? Мои глаза с надеждой уставились на неё, на прекрасном лице Матери отразилась грусть: «Не думаю, что это хорошая идея. Знаешь, с тобой все как-то странно получается, не как у всех. Обычно влюбленность, особенно сильные и взаимные чувства, ускоряют рост драконов. А у тебя сейчас наоборот — любые сильные эмоции могут снова спровоцировать вылет. Я не уверена, что смогу спасать вас раз за разом, да и плохо это для дракона. Вы и так едва не погибли в озере. Будет лучше, если ты пока повременишь с общением, а я присмотрю за твоей маленькой». Я расстроенно прикрыла глаза, смотря из-под ресниц. Вечно у меня все не как у всех. Вот и Шон все время говорил, что я ненормальная. И что же делать-то? Нет, здесь было замечательно, красиво и уютно, я бы с удовольствием погостила несколько дней, но… в конце концов, а как же учеба? Мы с Аскани собрались поступать в академию в следующем году, если я сейчас сильно отстану — моим мечтам об осени в красной и белой башнях не суждено будет сбыться. «Да уж, Шон правду говорил, жажда знаний у тебя просто неимоверная, — Шарр’риоран улыбнулась. — Что касается драконьей магии и языка — я могу тебя поучить, мне это даже интересно. А вот с человеческой магией я не помощник. Но что-нибудь придумаем, не волнуйся. А сейчас тебе необходимо отдохнуть и поесть, здесь неподалёку ручей, там есть рыба, да и звери приходят туда на водопой. Можешь расположиться у него, в ближайшее время паломников не ожидается, так что можешь быть спокойна. И ещё… я сама расскажу Шону о случившемся. Ты не против, если я передам ему твои воспоминания об орках? С этим странным сундуком все равно необходимо разобраться. И… тебе лучше пока не пытаться разговаривать с женихом и сестрой. Помни про эмоции и старайся их контролировать, хорошо?» Я поднялась с мягкой травы и кивнула. Шарр’риоран улыбнулась, так тепло и солнечно, что я не заметила, как расплылась в ответной улыбке, а когда моргнула — она словно растворилась в воздухе.