Чёрное солнце

Маленький львёнок, лишь недавно освобождённый от плодных оболочек заботливым шаманом, жался к ещё теплому боку. Удивительно тихо было в этот день. О себе давала знать засуха, все прятались в тени и носа не казали из пещеры прайда. Казалось, будто и сам воздух застыл, ни ветерка, ни громкого звука. От того приближение старой львицы было замечено раньше, чем ей того хотелось бы. Шла она медленно, размеренно, не было уже смысла бежать. Сюда её привело предчувствие и оно не обмануло, в этом старейшина убедилась, когда Рашиди провёл лапой по худой мордочке недавней роженицы, опуская веки, скрывая навсегда застывший взгляд.       — Умерла, — произнесла, тяжело вздохнув, словно даже набрать в грудь воздух ей было невыносимо больно. Но ответа не последовало, старый лев лишь устало покачал головой. Видят боги, он сделал всё, чтобы спасти и мать, и дитя. Иногда приходится выбирать, а если ты не желаешь этого делать, то жизнь выбирает за тебя. И это проклятье шамана.       — Что же теперь делать? — голос львицы дрогнул, однако, она не сорвалась, нашла в себе силы продолжить. — Как же...       — Ндиди станет его матерью, — перебил Рашиди, бросив взгляд на опустившуюся на землю рядом с бездыханным телом старейшину. Её растерянный вид говорил о множестве вопросов, терзавших беспокойный разум. — Она не так давно потеряла львят. Это её единственный шанс вновь почувствовать себя матерью и преодолеть печаль, — серьёзный и холодный тон, явно не терпящий возражений. Только стоило шаману встретить этот полный слёз взгляд, как былое хладнокровие испарилось, подобно капле воды в засушливый сезон. — Не смотри на меня так, Номуса! Я хочу как лучше!       — Пожалей дитя, Рашиди, — тихо начала она, так тихо, что старому льву пришлось вслушиваться. — Ндиди уже не молода, у неё всегда был скверный характер, а потеря львёнка всё усугубила. Ей не до чужих детей, она оплакивает своего, родного! А ты предлагаешь ей забыть о горе и удариться в заботу о чужом дитя? И пусть говорила она спокойно, но в словах чувствовался укор и тому была причина. Номуса оказалась бы права, будь у них другой выбор.       — Пойми, больше некому, — шепнул шаман, уткнувшись лбом в плечо львицы, что нежно прижимала к себе маленький комочек. — Он сильный малыш, он справится. Ты только присматривай за ним. И я тоже буду.       Она замолчала, ничего не ответила. И не надо было. По её взгляду, по подрагивающему кончику хвоста, по тяжёлому вздоху всё стало ясно. Когда Номуса опустила голову, старый лев понял, о чём она задумалась.       — А потом за ним присмотрит моя ученица. Обещаю. Пойми, Ндиди — единственный его шанс выжить.       — Ты совсем спятила, раз решила мне подсунуть этого... — она осеклась, услышав тихое рычание старейшины. Сейчас лучшим решением было замолчать и позволить назойливой львице продолжить объясняться. И Ндиди великодушно дала ей слово, перед этим сев к ней спиной. Хочет говорить? Пусть говорит. Смотреть на неё никто не обязан. Судя по шороху, скрежету когтей о пол пещеры, прошедшемуся шепотку, кто-то особо возмущённый таким поведением хотел вмешаться, пока его не остановила Номуса.       — Если ты ввяжешь весь прайд в наш разговор, я вообще тебя слушать не стану, — вовремя предупредила Ндиди, породив очередную волну возмущения, но уже более тихую.       — Прошу, сжалься надо мной. Он единственный, кто у меня остался. Не отнимай у него возможность выжить, — жалобно простонала Номуса, не стараясь скрыть свои эмоции. Этот маленький тёмный комочек у лап казался таким хрупким, будто вот-вот его жизнь оборвётся. Или так казалось только ей? Так отчаянно уговариваемая на помощь львица не разделяла взглядов старухи. Какое ей дело до чужого львёнка? У неё был свой, родной, а теперь ей пытаются подсунуть "замену"! Да как они вообще смеют?       — Над моим милым Тору никто не сжалился! — сорвавшись, прорычала светлая львица, так и не соизволив повернуться. — Рашиди не спас его, с чего вдруг я должна теперь воспитывать твоего отпрыска?       — Ты лучше других понимаешь, каково это - терять самое дорогое, что у тебя есть, — едва слышно ответила старейшина, но именно после этих слов ехидная усмешка Ндиди пропала. Нехотя, но львица всё же повернулась, бросила взгляд на маленький комочек, словно стараясь понять, сможет ли она с этим справиться. Может действительно это подарок судьбы для неё? Но нет, он не вызывал тёплых материнских чувств. Кажется, вся её любовь досталась маленькому Тору и умерла вместе с ним. Но кем она будет, если оставит малыша умирать?       — Хорошо, пока он будет нуждаться во мне, я сделаю всё, что необходимо. Не больше, не меньше. Но не требуй от меня того, чего дать я не смогу. Как его зовут-то? — аккуратно придвигая львёнка поближе к себе, спросила Ндиди, вот только молчание старухи её не устроило и даже разозлило. — Предлагаешь мне его ещё и называть? Думаешь, это заставит меня его полюбить? От этого злобного рычания Номуса слегка вздрогнула и с испугом посмотрела на львицу, у лап которой сейчас был малыш. В воздухе повисло напряжение, словно в ожидании все замерли или же приготовились к действиям... Если успеют. Ндиди лишь устало вздохнула, она не такой зверь, чтобы причинять боль беззащитному львёнку. Не такая, какой её считают.       — Я не прошу тебя полюбить его, я прошу всего лишь дать ему имя, — наконец нарушила тишину старая Номуса.       — Морок, — холодно произнесла в ответ Ндиди.