Просто... повезло!

Украина, Одесса, 2013 год, Хеллоуин. Все началось с права. Она сидела и с ненавистью смотрела в учебник по иностранному праву. Сволочное салическое право! Из-за этой отрыжки средневековья теперь придётся тащиться еще раз на пересдачу. И кто придумал это уродство? Это же надо было спутать эту фигню с первородным правом! Кошмар! Она раздраженно отбросила учебник на стол и, ругаясь, залезла под одеяло. Перед пересдачей требовалось выспаться, чтобы не клевать носом и не храпеть в ответ на вопрос преподавателя. Через час она уже мирно сопела, когда спящее тело пронзила судорога и оно обмякло. … Сознание плавало в багровом тумане от боли. Тело словно пропускали через гигантскую мясорубку, одновременно сдирая кожу живьем, потом челюсти словно разворотили клещами, и она завыла, чувствуя, как лезут новые зубы. Этого сознание уже не вынесло и милосердно отрубилось. Когда она пришла в себя в следующий раз, кто-то запричитал и, запрокинув ей голову, стал поить какой-то гадостью. Принимать в себя ЭТО совершенно не хотелось, но пришлось. Разум где-то на периферии понимал, что с ней что-то случилось, болезнь видно какая-то, значит, это лекарство, а они всегда мерзкие на вкус. Так продолжалось, видимо, достаточно долго, так как она приходила в себя еще несколько раз, и каждый раз повторялось все то же самое. Наконец, наступил тот знаменательный день, когда, придя в себя, она обнаружила, что ничего не болит, более того, самочувствие просто прекрасное! Она открыла глаза и стала рассматривать помещение, в котором находилась, попутно радуясь тому, что ничего не болит. Чем дольше она смотрела по сторонам, тем больше хмурилась. Что-то странное здесь происходило. Насколько рассмотрела, она лежала на кровати, причем кровать была модели «полигон», а стояло данное ложе (с балдахином!) в большой комнате, причем достаточно просторной для того, чтобы в современном мире служить небольшим конференц-залом. Обстановка, да и все помещение производили двоякое впечатление: с одной стороны, они казались роскошными, а с другой стороны, все находилось в жутком запустении. На стенах были гобелены, но ткань была потертой, кое-где светились дырки. Высоченные потолки были покрыты росписями, как в старых итальянских дворцах, но глаза рассмотрели змеящиеся кое-где трещины. Роскошь и запустение, как в богатом доме, который разорился, и теперь у владельцев не хватает денег для того, чтобы содержать всю эту красоту. Она недоуменно нахмурилась. Обстановка была совершенно не больничной. В НАШИХ больницах ТАКОГО нет, определенно! Да и на ее дом это совершенно не походило. В голове заметались мысли: где она? Она закашлялась и прижала руки к груди, трясясь. Руки нащупали что-то странное через рубашку. Она медленно провела руками и обомлела. Да, у нее никогда не было форм Памелы Андерсон, но второй номер был! Где он? Где? На той стиральной доске, по которой она провела руками, не было намека не то, что на второй, но и на первый, и даже на нулевой размер! Все, что осталось, - кости, обтянутые кожей, и соски. Больше ничего. Холодея от непонятных предчувствий, она провела руками дальше и застыла в ступоре. То, что находилось ниже, женскому телу определенно не принадлежало. Она судорожно откинула одеяло и поспешно задрала вышитый какими-то гербами подол длинной ночнушки, после чего почувствовала, как волосы попытались встать дыбом. Между ног, худых, как палки (где мои роскошные бедра и изумительные икры, где?!) находилось то, что в учебниках анатомии называют первичными половыми признаками. И были эти признаки насквозь мужскими. В шоковом состоянии она медленно поправила ночнушку, накрылась одеялом и заскулила. Постепенно скулеж перешел в вой. Клинки, принесший хозяину бульон и чай, в ужасе увидел, что любимый хозяин лежит на кровати и воет, уставившись в потолок. Он поставил поднос на прикроватный столик и аппарировал за Успокоительным, в шкафу еще оставалась пара флаконов. Она выла, когда рядом с ней появилось нечто и протянуло флакон, причитая. Она машинально схватила флакон, выпила и обмякла, икая. Всю истерику как рукой сняло, наступила апатия. Она медленно повернула голову и осмотрела непонятное чудо-юдо, стоящее рядом с кроватью. Нечто было похоже на гибрид человека и летучей мыши, уменьшенный до размеров ребенка и с выпученными глазами. Она задумчиво уставилась на непонятного уродца, одетого в убогую ливрею, украшенную гербом, тем же, что и на ночной рубашке. Вид у него был смутно знакомым, где-то такое она уже видела. Страшилка в ливрее протянула чашку с бульоном, причитая, что хозяину нужно поесть. Мозг автоматически отметил очередную странность. Язык, на котором причитало Это, явно был не русским. Она выпила чашку бульона с плавающей в нем петрушкой, запила небольшой чашечкой чая с молоком, скривилась от непривычного вкуса и вновь легла. Оно забормотало, что Клинки хороший, он принесет хозяину еще зелий, а пока хозяину нужно отдохнуть. Она вяло с ним согласилась: действительно надо. Пережитое потрясение от неожиданной смены пола оказалось крайне утомительным, и она закрыла глаза. Лучше подумать над этим позже. Когда она проснулась в следующий раз, то первым делом стала ощупывать себя, в надежде, что все это ей приснилось. Оказалось, что нет, не приснилось. Организм подавал сигналы, что хочет посетить уборную. Пришлось вставать и искать требуемое. Она поправила волосы и недоуменно уставилась на руку: на указательном пальце сверкал золотом перстень, на крупном, с ноготь большого пальца, черном прозрачном камне был вырезан какой-то герб. Она слезла с кровати и осторожно встала на ноги. Тело слушалось, как родное. Она увидела возле кровати тапочки и обрадованно всунула в них ступни, так как ковер был только возле кровати, а дальше начинался паркет, после чего пошла исследовать неизведанную территорию. Что-то подсказывало, что она является единственным обитателем данного дворца, не считая Клинки. Обойдя громадную спальню, она обнаружила несколько дверей. Одна вела в другую комнату, судя по обстановке, гостиную, вторая вела в ванную комнату, тоже страдавшую гигантоманией. Ванная комната поражала. Белый мраморный пол, стены выложены стеклянной мозаикой, образующей абстрактные узоры, всех оттенков голубого, на потолке роспись, изображавшая купающихся русалок. Ванна, размером с небольшой бассейн, была наполнена горячей водой, рядом стояла вычурная вешалка с полотенцами и толстым махровым халатом, а также полочки, на которых стояло несколько баночек и бутылочек, отделенный расписной ширмой унитаз сверкал белизной, возле стены притулился умывальник в виде морской раковины с кранами, сверкающими серебром. Все. На остальном пространстве можно спокойно было кататься на коньках, ничего не задевая. Она пожала плечами и воспользовалась унитазом. Дело было непривычное, но она, в конце концов, справилась, после чего задумчиво уставилась на исходящую паром ванну. Вода так и манила окунуться. Она плюнула на все, содрала с себя ночнушку и по ступенькам вошла в воду, после чего с блаженным вздохом расслабилась. Побалдев в воде, она приступила к процессу помывки. Тело, в котором она очутилась, оказалось мало того, что мужским, так и, судя по всему, подростковым и довольно худым, как после длительной болезни. Волосы были неожиданно длинными, ниже пояса, и она уставилась на них, как на восьмое чудо света. У пацана длинные волосы? Почему? Вымывшись, она со вздохом вышла из ванны и, вытершись, закуталась в халат, оставив на голове полотенце, после чего увидела на стене громадное, под потолок, зеркало. Она подошла к зеркалу и сняла халат, а затем полотенце, не обращая внимания на мокрые волосы, рассыпавшиеся по спине. В зеркале отражался высокий, худой мальчик, на вид лет двенадцати-тринадцати, с длинными черными волосами, золотистой кожей и неожиданно золотыми глазами. Она недоверчиво приблизила лицо к зеркалу, всматриваясь в отражение: действительно, радужки были цвета расплавленного золота. Она отодвинулась и стала рассматривать себя дальше. Кожа была очень чистой, гладкой, золотистого цвета, тело было худым, но уже сейчас было видно, что мальчик вырастет в очень красивого юношу. Лицо было очень хорошеньким, высокие скулы, красиво изогнутые брови, пухлые губы. Полный кавай. И при этом ее новая внешность так и кричала: ПОРОДА! Она поднесла руку к подбородку и неожиданно заметила странность. Ногти отливали золотом, словно были покрыты прозрачным золотистым лаком. Она внимательно поскребла один, но лака не было. Неожиданно раздался хлопок, и посреди ванной возник Клинки: - Хозяин! Клинки приготовил обед! Клинки застыл, а затем рухнул на колени, сложив лапки на груди и умильно причитая: - Хозяин… хозяин стал Темным… хозяин стал сильным… хозяин… Она вздрогнула и повернулась к Клинки, краем глаза заметив, что отражение в зеркале изменилось. Она перевела на себя взгляд и обомлела: руки, от запястий до локтей, были покрыты странными черно-золотыми узорами, словно на них были татуировки. Она присмотрелась. Узор состоял из каких-то символов, похожих на пиктограммы или иероглифы, она не знала, как это назвать. Она надела халат и повернулась к Клинки: - Ну что, Клинки, рассказывай… *** Через час осторожных расспросов во время обеда, выяснилось следующее: она, а вернее ОН, находится в Даркеварр-меноре, который расположен где-то в Англии, только он так и не понял, где именно. Зовут его Деймос Филипп Даркеварр, лорд Даркеварр, и он является единственным обитателем данного менора и магом по совместительству. Неделю назад лорд провел ритуал, после чего… изменился. Он вздохнул, Деймосом Филиппом Даркеварром он (надо привыкать, что она теперь - он) себя не чувствовал, совершенно. Он посмотрел на Клинки и, наконец, вспомнил, где он видел подобное. Гарри-чертов-Поттер. Домовой эльф. Он почесал нос и устроился в кресле поудобнее. - Клинки… здесь есть Гринготтс? - Да, хозяин! – эльф закивал, махая ушами. - Хорошо. А пока… мне нужна одежда, и покажи мне мэнор. Пора было знакомиться с недвижимостью. За неделю он облазил весь мэнор. Здание поражало. Судя по всему, он был построен очень давно, он походил на крепость, которую постарались замаскировать под дворец. Толстенные стены, окна-бойницы, украшенные витражами неимоверной красоты, высоченные потолки, статуи и ниши, в которых запросто можно спрятаться, чтобы удивить врага, на стенах картины. Особенно потрясала оружейная, где было собрано оружие со всего света. В Семейную залу, где висели портреты предков почившего лорда, он входить побоялся. Еще не время. Побывал он и в ритуальном зале, где все это началось. Осмотрел пентаграммы и полюбовался сундуками, каждый весом в пару центнеров, судя по всему, а уж когда заглянул внутрь... Жаба и внутренний хомяк танцевали джигу, радостно потирая лапки. Сундуки эльф перетащил в комнату рядом со спальней. *** Через неделю он, одетый в брюки, сапоги до колена из мягкой кожи, рубашку и длинный сюртук, а также теплую мантию (эльф сообщил, что достал ДЕТСКИЕ вещи лорда, это наводило на определенные размышления), с кошельком-мешочком на поясе, в который он насыпал пару горстей драгоценных камней из сундука, что стоял в кладовой менора, и рассматривал свое отражение в зеркале. В голове крутилась фраза из анекдота, и он, не удержавшись, сказал вслух: - Ну, что тут сказать… просто повезло!* Анекдот: СССР, Сельский суд, судят доярку Марью Ивановну. Председатель спрашивает: - Марья Ивановна, как же Вы, мать троих детей, доярка, чемпионка, партийная и вдруг стали валютной проституткой? - Ну, что сказать… просто повезло!