Голубоглазая химе.

— К-как это?! Тсуна ошарашенно и несколько недоверчиво посмотрел сначала на Реборна, — то ли довольного ситуацией и произведенным эффектом, то ли наоборот, — а потом на мрачного Скуало, который зло косился на смеющегося Бельфегора. Ситуация складывалась не ахти какая — несмотря на то, что Тсуна прекрасно понимал, насколько Дино может быть популярным у девушек, в голове не укладывалось, что у Каваллоне может быть невеста; более того, что это невеста — родная сестра их Второго Императора мечей. — У коня есть невеста? — не веря, тем не менее заинтересованно протянул Кёя, подобравшись словно перед прыжком в воду. Он впервые увидел настолько взбешенного наставника — обычно мягкий, бесхарактерный и уступчивый, Дино сегодня действительно показал свою пробивную натуру, и Кёя не хочет упускать такой шанс. — Я уже все сказал, Хибари. — Реборн коротко усмехнулся, — Младшая сестра Скуало согласилась на предложение Дино стать его женой. — хитрый взгляд на Суперби, недовольно цокнувшего языком, — А вот её старший брат был против брака и всячески мешал ей согласиться. Скуало закатил глаза, сложив руки на груди. — И сейчас не так уж и за. — Сейчас им уже не до этого, капитан. — Каваллини весело шишикнул, — Поняша и Химе поссорились перед ее отъездом, — на недоуменные взгляды пояснил Бельфегор, — так что он не должен особо выгибаться, чтоб ее найти. Вся операция по ее поиску ляжет целиком на наши плечи, ши-ши-ши. — В той ссоре не было его вины. — Реборн покачал головой, — Почти. — Вроой! — Скуало повернулся к нему, возмущенный до глубины души, — А кто еще виноват, если не Конь? Именно он довел её тогда до слёз. Репетитор вздохнул. Тсуна хлопнул глазами. — Аре… вы о чем? — он потерянно переглянулся со своими Хранителями, — Реборн, почему вы ничего не говорите?! — Потому что тебя это не касается, ши-ши-ши, — Бельфегор на пробу кинул в него стилет, который отбил возмущенный таким обращением к любимому боссу Хаято. Каваллини недовольно фыркнул, возвращая себе оружие, — Именно коняшка разразил ссору на пустом месте, так что тут не Химе виновата! Может, будь у Каваллоне больше мозгов… — А Скуало разве ничего не говорил? — ехидный смешок Реборна заставил многих заледенеть, — Давай, вспомни, что ты там ей наболтал из-за злости? Суперби поджал губу. — То, что она сделала… — он задохнулся на секунду, — А если бы она не успела уклониться? Вроой, да она три недели лежала без сознания в искуственной коме! Еще немного, и… — Это ее работа. — жестко оборвал причитания Реборн, — Что ты, что Дино должны понимать: она в первую очередь — Хранитель Облака Варии, а не хрупкая и хлипкая девчонка. И ее тогдашнее задание — обязательная работа, которую Тецу была обязана выполнить любой ценой. — Сказал бы ты это Коню, Аркобалено. — уже гораздо спокойнее отбрил репетитора Скуало, — Он как раз этого не понимает и все еще считает ее виноватой. — Он просто любил ее. — Реборн скрыл глаза в тенях полей шляпы, — И любит до сих пор. Не повезло Тецу — Дино тот еще идиот, когда мозги набекрень от любви. Но он искренен. — Сомневаюсь в этом. — Скуало цокнул. Реборн глянул на него исподлобья. И многозначительно погладил Леона, обратившегося пистолетом. — Он просто злится. — Как и я, Аркобалено. Как и я. Остальные не выдерживали их перепалки, практически ничего не понимая. Мукуро насмешливо водил пальцем по губам, Хибари вслушивался в каждое слово о потенциальном сопернике. Только Тсуна, по вине гиперинтуиции, не мог нормально игнорировать все, что говорил Реборн — та трещала без умолку о том, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. — Реборн-сан, что все это значит? — Ничего такого, Гокудера. — Но, Реборн… — А тебе-то что нужно, никчемный Тсуна? — Аркобалено, да расскажи ты им уже. А то детишек от интереса разорвет! — Бел безумно рассмеялся, но смолк, едва Скуало предупреждающе поднял меч на уровне его горла. Невольно сглотнул, опасаясь за свою королевскую шкурку. Реборн обвел взглядом сидящих. — Вайпер… — Я Мармон! — …ты можешь достать мне информацию о ее местонахождении? Где была замечана в последний раз? — Ничего не надо. — Принц улыбнулся снова, роясь в листах бумаги, — Она сейчас в Токио. Учится в старшей школе Сейрин, играет в баскетбол — из-за этой игрушки стала известна ещё в средней Тейко, как Фантом какой-то команды — название Поколение Чудес. Имя на данный момент: Куроко Тецуя, в паспорте — в поддельном, разумеется, — возраст стоит семнадцать лет. — Что, смогла найти себе друзей? — презрительно фыркнул Скуало, рассматривая фотографию невысокой голубоглазой девушки. — Ши-ши, именно, капитан! На непонимающие взгляды Десятого поколения, Реборн снисходительно пояснил: — Тецуя, в отличии от Скуало, не училась в школе мафии. Да и с Дино она познакомилась совершенно случайно. Тецу вообще не должна была нигде светиться в мафии, но решила пойти вслед за братом в Варию. — Так, она действительно ваша сестра… — пораженно выдохнул Савада, всматриваясь в тонкие черты лица… Тецуи и находя схожесть с мечником. — Ку-фу-фу, как интересно!.. — Мелкая младше на три года, так что не могла учиться вместе со мной в школе мафии. — Скуало еле заметно улыбнулся, чуть приподняв краешек тонких губ, — Она вообще изначально должна была стать наследницей наших родителей в бизнесе, а я — мечником, продолжив Путь Меча. Но так получилось, что она решила свалить из дома после моего выпуска из школы. Нашел я ее уже около ворот Варийской резиденции. — Ха-ха, так она тоже мечница? — заинтересовался Такеши, улыбаясь во все тридцать два зуба. Ему, по видимому, хотелось с ней познакомиться. — Вроой! Нет, полудурок! — Она снайпер. — усмехнулся Реборн, — Наверное, один из лучших. Тсуна удивленно глянул на своего репетитора. Реборн впервые открыто хвалил человека, не запугивая, как было во время Конфликта Колец, а именно признавая чужое мастерство. — Но, Реборн-сан, я думал, что Пламя Облако должно применяться в основном на ближних дистанциях? — недоуменно вклинился Хаято, — Расширение на то и расширение, разве нет? — А детишки не так глупы. — Бельфегор сложил все свои документы, склонил голову набок, — Наша Химе владеет пламенем Дождя, а пламя Облака — пересаженный атрибут. — Пересадить Облако? — удивленно фыркнул Мукуро, — Это возможно? — Хм? — Это была разработка Верде, — Мармон опустился на стол внезапно, — пересадить само Пламя очень сложно, особенно, если уже есть атрибут и им активно пользуются. Тогда это все находилось на первых стадиях, не проверялось, поэтому огласки как таковой и не было. Верде просто однажды сообщил нам, что придумал способ пересадить атрибут человеку, а потом также внезапно замолчал об этом опыте. — Мы с ней поссорились, когда я уходил в Варию. — признался нехотя Скуало, — Эта идиотка хотела за мной, но из-за того, что возможности забрать и ее тушку с собой тоже не было, я… поссорился. Случайно. — А она вон как вышла из ситуации. — ухмыльнулся Реборн, — Пересадила Пламя, без страха вступила в ряды Варии, стала Хранителем Занзаса. А потом еще и парня себе нашла. — Жениха. Тсуна невольно почувствовал уважение к этой девушке. Для того, чтобы получить похвалу от Реборна нужно многого достичь, и раз она смогла, то это говорит о её уровне способностей. А еще то, как описывал ее Скуало, вызывало интерес. Неужели есть человек, которого Скуало настолько ценит? Не так, как уважает Занзаса. Именно ценит. Любит. Да и, как казалось Тсуне, невеста Дино-сана ведь не могла быть плохой, верно? — Но что случилось? В смысле, почему Дино-сан так себя повёл, когда узнал? — Это вам не надо знать. Вроой! А ну пошли на выход, придурки! — оборвал их Скуало, неожиданно становясь вновь обычным собой; повернулся к Принцу, и как рявкнул, — Бельфегор, у тебя десять минут, чтобы забронировать билеты до Японии, или я тебя урою, малолетний ублюдок! Вроой! *** — Братик, братик! Ты вернулся! Скуало не успел даже глазом моргнуть, как его сбили с ног. Серо-голубые глаза уставились на него с немым обожанием, худые ножки с острыми коленками обхватили талию, руки обвили шею, прижимаясь ближе — мелкая потерлась щекой, как кошка. Серые волосы выбились из красивой прически, небрежно спадая на лоб и глаза. Девочка как обезьянка повисла на нем, даже не пытаясь ослабить хватку, лишь каждые пару секунд сдувая непослушную челку с глаз. — Вроой, мелкая! Ты почему дома? Младшая Суперби обиженно надулась, не встретив такого-же приветствия со стороны брата. — Так мама с папой по делам ушли. — она осторожно отцепила руки от шеи брата. — А школа? — прищурился, помогая спуститься и убирая в сторону сумку с вещами. — Так нас отпустили! — Вроой, не ври мне! Она распрямила платье, разгладив невидимые складки, посмотрела на брата ехидно посверкивающими глазками и выдала: — Ну ты ведь не расскажешь? Скуало возвел глаза к потолку, поражаясь ее наглости. — Тецу, так нельзя. — Нельзя не приезжать домой, глупый братик! — патетично фыркнула она, а потом снова улыбнулась, — Кушать будешь? У нас есть пицца и паста с мидиями. — Кормишь себя отравой? — подросток улыбнулся. — Не, не, не! — она отрицательно помотала головой, взяв за руку Скуало, — Это все Виола приготовила. Парень фыркнул, послушно следуя за своей сестрой. Невольно он заметил, что девятилетняя Тецу вытянулась в росте. Похудела, изменились черты лица, стала более похожей на брата. Волосы отросли, глаза стали менять цвет на голубой, как у матери. Сев за стол на кухне, он начал с интересом наблюдать, как Тецуя ловко перекладывает из контейнеров пиццу, ставит ее в микроволновку, разогревает пасту. — Когда успела научиться самостоятельности? Она обиженно повернулась к нему. — Когда братик перестал приезжать домой. И я очень соскучилась по тебе. — Братик учится. — устало вздохнул подросток, подхватывая сестру и усаживая к себе на колени, — В отличии от тебя, мелкая. — Но я тоже учусь!.. — Я учусь в другой школе. — чуть улыбнулся, — И там гораздо большая нагрузка; не такая, как у тебя. — а потом хитро улыбнулся, — Но я обещаю, что когда ты вырастишь, то будешь ходить в школу вместе со мной. — Правда-правда? Супербии улыбнулся. Потрепал ее по волосам, заставив зажмуриться. — Честно-честно! *** Хлыст разрезал воздух, рассекая напополам специальный манекен для тренировок. Послышался звук падения чего-то большого, неприятно запахло паленой резиной и древесиной. В зале валялись мишени для стрельбы, манекены для рукопашного боя. Дино раздраженно ударил горящим Пламенем оружием по полу, оставляя темную подкопченую полосы. Раздражение и злость накапливались огромным комком в самом сердце, соседствуя рядом с неприятным, больным чувством вины и сожаления. Руки сжимали хлыст с остервенелым желанием уничтожить все в этой комнате. В голове постоянно мелькали родные голубые глаза, яркая улыбка и мягкие, поддатливые губы, созданные для его поцелуев. — Босс, хватит. Спокойный голос Ромарио не успокоил, но заметно остудил почти горящего собственным Пламенем Каваллоне. Дино отшвырнул свой хлыст в сторону, — тот описал дугу и приземлился где-то у стены, — обессиленно спускаясь на пол. В волосы зарылись руки, сжимая до боли. Карие глаза смотрели в никуда. Он понимал, что сейчас это глупо. В этой ситуации просто нельзя поддаваться накатившим, словно лавина, эмоциям. Нельзя вспоминать прошлое, которое может сейчас помешать. Нельзя надеяться, что когда она вернется, то что-то измениться. Но почему-то не получалось. Он понимал, что после всего, что тогда было сказано и озвучено, он не имеет право даже смотреть на нее — не то, то быть рядом. Сказанные в пылу злости и бессильной ярости на самого себя слова слишком сильно прошлись по девичьему сердцу. Виноват он. Осознание этого пришло слишком поздно, чтобы изменить их отношения. Его невеста. Его отдушина в этой жизни. Девушка, ради которой он стал сильным. Ради которой переступил свои принципы, став боссом семьи. Каждое проведенное мгновение с ней врезается в сердце, словно нож. Ее нежные поцелуи, когда она просыпалась, легкие прикосновения после затяжных переговоров первое время его правления кланом Каваллоне. Жадные прикосновения во время страстных ночей, которые она дарила только ему, только одному. Только он имел право скользить руками по тонкой талии, только он имел право целовать тонкую шею, только он имел право прикасаться к ней. И только ему было доверено право слышать ее стоны, когда он срывался, когда она двигалась ему на встречу, целовала его. Тогда для нее существовал лишь он. Тецу знала его, как саму себя. Читала его мысли, чувства, помнила все его привычки. Она могла понять, когда он зол, когда раздражен или обеспокоен; знала, как можно успокоить его, как помочь или поддержать. Тецуе хватало лишь одного-единственного взгляда, чтобы утихомирить бушующее в нем Пламя. И слишком поздно он понял, что его Пламя не только дарит свет и тепло. Оно может сжечь до тла даже семью. Слишком поздно понял, что она не вернется. Что не станет просить прощения просто потому, что виноват в этой всей заварухе только лишь он, Дино. В первую очередь Тецуя ценила свою свободу; раньше Каваллоне предоставлял ей эту самую свободу, полностью доверяя своей невесте. Что случилось тогда… Он просто испугался. Испугался, что ее не станет, что она уйдет точно также, как и все другие. То роковое задание… Она пошла на него, она не слушала даже Скуало и самого Дино, ушла без предупреждения. Не возвращалась целый месяц. Он тогда чуть с ума не сошел. Когда Супербии позвонил ему… Тихий голос, надломленный, с невыплаканными слезами, такой нехарактерный для мечника, Каваллоне бросил все. Он сбежал прямо с собрания, приехал в Варию. И увидел свою невесту, всю в шрамах, с переломанными костями, с почти полностью истерзанным лицом. Для Солнца это не проблема — ее вылечили за три недели, что она лежала в коме. А вот психика Дино… Видеть ее, свою любовь, почти погибшую, бледную словно сама смерть, спасшуюся лишь благодаря собственным силам, было просто невыносимо. Каваллоне никогда не плакал так: беззвучно, с остервенелой злостью глубоко внутри, сжимая свои волосы и почти вырывая их. С злостью на себя, на Скуало, на саму Тецу, которая не хотела слушать его. На Занзаса, так опрометчиво поступившего, не остановившего своего Хранителя. А что, если бы не успела? А что, если бы не смогла? А что, если бы… …если бы умерла? Он дежурил у ее кровати днями и ночами. Огрызался на своих подчиненных, что хотели возвратить своего босса, не слушал слова Реборна. Перед ним была лишь пелена ярости, застилавшая глаза. Три недели ее комы врезались в его душу, душили и терзали. Он не мог просто представить, как он будет жить без нее. И сорвался. Не удержал собственный гнев, когда встретился с ее голубыми глазами. Конечно, он не сожалеет — Дино прекрасно знает, что все сказанное им правда, и все слова вырвавшиеся из него истинны. Но видеть ее боль, ее страдания, когда эти самые слова доносились до ее ушей… Дино не считал себя идиотом. Нет, что вы, Дино Каваллоне, каким бы сопляком не был, являлся умным и благоразумным. Тем более, успехи его семьи говорили именно об этом. Но он именно им себя и чувствовал, выбегая из ее палаты, слыша тихие рыдания за стеной, зная, что она не простит его, что никогда не полюбит вновь, Дино все равно ушел. Ушел, зная, что когда он остынет, когда успокоится и отойдет от страха за ее жизнь, он снова увидит ее. Пусть она больше не захочет даже взглянуть на него, Дино все равно будет знать, что она жива, что с ней все хорошо. Как оказалось, Дино может злиться долго. Простить ее глупость просто не получалось. Дино постоянно вспоминал, что она рисковала жизнью, что не обращала внимание на собственные силы, не позвала на помощь, не послушала его. Опять и опять Каваллоне напонимал, что еще каких-то пара минут — и его невесты больше бы не было в живых. Он продержался ровно две недели. С головой ушел в работу, в собрания, в тренировки. Реборн молчал, но в глазах все равно скользило осуждение, некая жалость и понимание. О, да, Реборн понимал, какого это — терять близкого человека. Потеря Луче стала самым ужасным моментом всей его жизни, оставив урок. Когда Дино приехал в Варию, провести еще одну беседу с Тецуей, выбить всю дурь из нее, его встретил Луссурия. Слегка бледный, не так ярко улыбающийся, осунувшийся, Луссурия объяснил, что никого, кроме его самого и босса в особняке нет. Что Скуало ушел на миссию еще неделю назад, что Бельфегор уже несколько дней штудирует все возможные сети, ища информацию, что даже Леви отправил свой отряд на поиски. На поиск Тецуи. Девушка сбежала. Сбежала на следующий же день после снятия гипса с ног. Сбежала незаметно, без лишней суматохи, оставив на столе Занзаса рапорт об отставке. Как оказалось, после ссоры с Дино, Скуало тоже не остался в стороне. Луссурия рассказал, что капитан не раскрыл, о чем они разговаривали и кричали в ее палате, но след от пощечины на щеке парня горел еще несколько часов. Когда Тецу пропала, Скуало впал в настоящую депрессию, ушел практически в запой, из которого его выдернул мрачный Занзас. Босс Варии на удивление всех спокойно отнесся к ее отставке. Просто половина особняка сгорела в Пламени ярости, но это ничего. Так, пустяки. Когда последняя связывающая ниточка пропала, Каваллоне и Супербии перестали даже общаться. Когда в Варии не было ее, Дино даже не вспоминал о своем союзнике. Когда она ушла, Скуало перестал помнить, что у него есть друг. Жизнь Дино Каваллоне медленно, но верно, летела в тартары. — Думаю, все изменится, Босс. — Ромарио положил руку на его плечо, — Все будет хорошо. Усмешка на губах Дино проступила отчетливей. — Я надеюсь на это, Ромарио. *** — Хорошо поработали, ребята! Отлично постарались! Черезчур бодрый, жизнерадостный и полный энтузиазма голос тренера старшей школы Сейрин отразился от стен звонким эхом, заставив Тецую незаметно поморщиться, опасаясь за собственный слух, прежде чем безлично махнуть рукой на прощание что-то крикнувшему Кагами, и уйти в раздевалку. Запах дешевого приторного ароматизатора ударил в нос, заставив поморщиться, и Куроко легко скинула с себя мокрую насквозь футболку, комкая ее в валик и скидывая куда-то вглубь сумки; вытерла ярко-желтым полотенцем тело и, словно потеряв опору, спиной оперлась о холодный металл шкафчиков, устало прикрывая глаза и проводя рукой по голой коже талии. Пальцы на автомате задержались на месте длинного рваного шрама, обводя его и чуть надавливая ногтями на белесую линию ранее глубокой раны, зажившую, но, тем не мнее оставившую заметный след. Девушка еле заметно улыбнулась — этот шрам все еще напоминал ей первую миссию в Варии, когда ее задел лезвием стилета собственный же напарник — впавший в состояние берсерка Бельфегор. Дальше скользнув рукой по телу, на ребрах нащупала следы от ожогов Пламенем, несколько от пуль, что прошли вскользь по коже. Был шрам-ожог в форме незаконченного креста, когда ее решили заклеймить предатели Альянса, но успели лишь частично приложить — все виноватые поплатились, расставшись со своими жизнями, не в состоянии сопротивляться полному составу Варии. Голова со стуком встретилась с дверью шкафчика, неприятная пульсирующая боль прошла по самым нервам — недавно упала прямо на паркете, ударившись затылком. Куроко невесело улыбнулась, понимая, что даже спустя столько лет, столько разочарований и боли после расставания, она все равно хочет обратно в мафию. В мир, где царит жестокость, где есть свои короли, где существуют законы, — непреступные и деспотичные, — где жизнь человека не значит ровным счетом ничего и никто не в силах противостоять тем, кто сильнее. Куроко снова хочет к самоуверенному и самовлюбленному Принцу, который постоянно опекал ее и называл не иначе, как Принцесса, Химе; к меркантильному и вредному Мармону, не любящему свое настоящее имя и обожающему сладкое; к слишком активному и гиперзаботливому Луссурии, который вкусно готовит и заботится о ней; к спокойному, слегка отстраненному и не признающему никого, кроме Босса, Леви; к Боссу — к вечно недовольному и постоянно злому, раздраженному, но честному и надежному, который принимает своих Хранителей с любыми тараканами в головах. Она хочет к Скуало — к любимому брату, каким бы идиотом он не был. Как бы он ее не обидел, Тецуя все равно любит его, уважает, да и прекрасно осознает, что тогда повела себя слишком глупо, необдуманно и недальновидно. И то, что он сказал — чистейшая правда. Был, конечно, еще один человек, по которому душа рыдала в три ручья, но вспоминать о нем еще больнее, чем о Варийцах. Тецу взъерошила волосы, слыша как дверь зала захлопнулась и Рико крикнула, попросив Тецу отдать ключи на вахту, как закончит. Куроко усмехнулась. Как же глупо все получилось. Она — гений своего поколения, сильнейший киллер, Хранитель одного из самых сильных и опасных людей в мафии и бывшая невеста Босса второй по значимости и силы семьи Италии. И вот чем она занимается. Смешно, глупо. Она достала из кармана сумки пачку сигарет. Тонкие, с запахом ментола, купленные и заныканные еще неделю назад. Вот ведь, как знала, что будет нужно. Она особо никогда и не курила, но конкретно эти помогали собраться с мыслями. Хоть как-то, но помогали. Зажатая в пальцах сигарета медленно тлела, после двух больших затяжек. Тецуя задумчиво сбросила пепел прямо на пол. Что-то назревает в мафии — что-то плохое, мерзкое и склизкое, очередная подлянка для Вонголы и Альянса. Куроко достаточно прожила в том мире, чтобы знать и предсказывать такие вот вещи. Очередная затяжка и Куроко прикрывает глаза вновь. Сейчас у Вонголы могут начаться проблемы, она это понимала слишком хорошо. С одной стороны, ее это не волнует — они прекрасно знают ее положение, ее мнение и желание скрыться. Она ушла один раз — уйдет и еще, поэтому ей плевать на все проблемы Вонголы. Она никогда больше не присоединится к ней, как бы ей не хотелось. Но с другой… Слишком сильна привязанность. Слишком глубока любовь. Тецу понимает, что если они придут, если попросят, то она никогда им не откажет — побежит вслед за Варией, даже не воспротивившись. Пусть и не хочет признавать этого. Куроко затушила сигарету, выбрасывая куда-то в сторону. Одевшись, она подхватила спортивную сумку. Голубые глаза вновь задернулись пеленой равнодушия и безразличия. В ее глазах больше не читалась звериная тоска, не было той грусти по былым временам. Это была уже не Химе Варии.