Пустой Грааль

- Абель еще не приехала? - Фрэн зашла в свою комнату, открыла окно и без сил рухнула на кровать. – Как же я устала… - Она завтра возвращается, - Карла вошла в комнату вслед за Фрэн. Пожилая женщина, которая встретила Фрэн в холле, служила в их доме экономкой с незапамятных времен. По сути, весь огромный замок держался на ней: она взвалила на свои плечи все хозяйственные заботы и хлопоты. Карла пришла в их дом совсем юной девушкой, и была приставлена как горничная к молодой хозяйке – бабушке Фрэн, матери ее отца. Со временем она стала считаться полноправным членом их семьи. Она была лучшим другом Фрэн в этом доме, покрывала все ее шалости и всегда заступалась за нее перед родителями. Надо сказать, что и Абелардо, и Эдуарда всегда прислушивались к ее советам. - Значит, мы сегодня за старших? – Фрэн блаженно потянулась. – Покормишь меня, а то я последний раз ела в Англии. Даже звучит страшно… - Тогда переодевайся, и пойдем в столовую. Я велела сегодня приготовить паэлью. Или ты теперь изволишь ужинать блюдами английской кухни? Фрэн радостно засмеялась: - Никогда, мне эта английская кухня ну просто осточертела! Ты ведь знаешь, что для меня нет ничего лучше паэльи, я мечтала о ней долгих полгода! Нет, сегодня мы едим паэлью и пьем сангрию! Я буду через десять минут. Карла вышла, оставив Фрэн в одиночестве. Девушка поднялась с кровати и подошла к окну: как же она любила вид, который открывался из ее комнаты: бесконечная морская гладь, слегка посеребренная лунным светом. Лунная дорожка начиналась под самым окном Фрэн и уходила куда-то к самой линии горизонта. Фрэн постояла немного, потом вытащила из чемодана подарки, которые привезла Карле и пошла вниз. - Знаешь, я хочу попытаться уговорить родителей отменить эту мою помолвку. Мы с моим женихом не сошлись характерами, и я думаю, эта свадьба - в высшей степени провальная идея. Фрэн и Карла вот уже третий час сидели за столом, говорили, вспоминали, расспрашивали друг друга. - Ты не станешь оканчивать школу в Англии? - А зачем? Карла, мне не хочется жить в волшебном мире, соблюдать его законы, постоянно бояться, что тебя разоблачат, что ты допустишь промах. Я хочу жить нормальной человеческой жизнью. И быть свободной от всего этого. - Но это же твоя сущность, детка. Ты не можешь просто так отречься от этого. - Почему нет? Очень даже могу! Родители же научились жить на два мира. Это было правдой. Род де Лосаро с незапамятных времен жил наполовину магловской, наполовину волшебной жизнью. Это было обусловлено тем, что все мужчины их рода являлись неким связующим звеном между двумя мирами. Раньше они служили при дворе, теперь шли в политику. Отец Фрэн был высокопоставленным чиновником как в магловском мире, так и в мире волшебном. В волшебном мире он был одним из приближенных министра магии Испании. И так было всегда. Когда Эдуарда вышла замуж, ей пришлось привыкать ко многим вещам заново. Их замок был виден маглам, но на него были наложены мощные чары, которые не позволяли видеть людям больше положенного. - Фрэн, это другое! Но что ты собираешься делать? - Вернусь в свою старую школу, сдам экзамены экстерном, а потом уеду поступать. В Америку. Думаю, у меня получится. Там меня никто не знает, и все будет прекрасно. - Фрэн, ты меня обманываешь. Я ведь тебя знаю как облупленную. Ты чего-то боишься и от чего-то бежишь. Или от кого-то. У тебя что-то произошло с твоим женихом? - Ничего. Я не хочу для себя таких отношений. Я слишком долго искала умиротворение и покой. Я хочу все это обрести и жить спокойно. - Ты обманываешь сама себя. Ты ведь знаешь, что не сможешь найти счастья в рутине. Это хорошо для кого-нибудь другого, но не для тебя. Часы гулко пробили два ночи. Фрэн устало потерла глаза. Ей безумно хотелось спать. - Может, так оно и есть. Ладно, давай спать, а то я собиралась завтра поехать гулять по городу, и если сейчас не лягу, то просто просплю завтра весь день. Фрэн поцеловала Карлу на прощание и, пожелав ей спокойной ночи, пошла к себе. Завтра предстоял трудный день, и ей нужна была ясная голова. Проснулась она, как ни странно, рано. Солнечный свет разбудил ее – она забыла вчера задернуть портьеры. Фрэн собралась очень быстро и теперь ждала, пока отец уедет на работу, ей не хотелось сталкиваться сейчас с родителями. Фрэн знала, что Эдуарда раньше полудня из комнаты не выйдет, поэтому у нее было время для маневра. Она на цыпочках пробралась в кабинет отца, вооружившись волшебной палочкой. В их замке она могла пользоваться магией без опасения. Она принялась методично рыться в ящиках письменного стола отца. Наконец, она нашла то, что искала. Какое-то удостоверение какой-то ассоциации. По ее расчетам, увидев такое удостоверение, работники архива не то, что пропустят ее внутрь, они ей эти документы домой дадут посмотреть. Она с помощью заклинания исправила все данные, вписав туда первое пришедшее на ум имя, а вот фотографию оставила свою. Потом удовлетворенно оглядела результат своих праведных трудов и поспешила на выход. Она без происшествий покинула замок и уже через час входила в здание исторического центра, в котором располагался старейший в их городе архив. Если уж где-то и можно отыскать следы Бенедикт Лали, то только здесь. Как она и рассчитывала, ее беспрепятственно пропустили внутрь, увидев ее удостоверение. Тем не менее, Фрэн прочла в глазах работницы архива легкое недоверие к странной посетительнице. Фрэн придала лицу невозмутимое выражение, стараясь не думать о том, что будет, если ее поймают здесь с этим липовым удостоверением. И что сделает с ней отец, когда узнает об этом. Но другого выхода у нее все равно не было, поэтому она прошла в зал, без остановки повторяя фразу о том, что риск - дело благородное. Ее подвели к полке, на которой теснились папки, в которых могла храниться интересующая ее информация. Оригиналы документов ей, конечно же, никто не покажет, но ей будет достаточно и копий. Она искала папку с нужным ей годом. Наконец, ее поиски увенчались успехом, и она с замиранием сердца открыла папку, на которой было написано интересующее ее имя. Фрэн едва не закричала от радости, когда поняла, что за документы лежат перед ней: то был протокол допроса свидетелей по делу Бенедикт Лали. Фрэн воровато огляделась по сторонам и углубилась в чтение. Времени у нее было не так уж и много. - Ваше имя? - Фабьен Лали. - Итак, вы утверждаете, что ваша жена – ведьма. На чем основано ваше предположение? - Видите ли, довольно много признаков указывает на это. Моя жена из очень уважаемого рода, поженились мы пять лет назад. И все было хорошо до недавнего времени. Она буквально сошла с ума, не побоюсь этого слова. Она начала водиться с чернью, лечить крестьян, привечать в нашем доме каких-то диких зверей. - Были ли у нее подельники? - Да, некий Габриель Франкоул. Темная личность. - Ваша жена имела с ним близкие отношения? - Думаю, да. - Вы что-нибудь предпринимали? - Несомненно. Я любил свою жену. Но она сбежала с ним. С этим Габриелем. - Вы искали ее? - Разумеется, я хотел вернуть ее! Я разыскал ее, но она отказалась возвращаться домой. Ее родственники отреклись от нее, она жила с ним. - Вы допускаете, что этот мужчина - Дьявол, призванный погубить душу вашей несчастной жены? - Я этого не отрицаю. - У вашей жены есть какие-то отличительные особенности? Родинки или еще что-то подобное? - Есть. На спине в районе талии уродливое родимое пятно, слева. И так далее, и тому подобное. Фрэн нашла еще какие-то документы в этой папке, которые свидетельствовали о том, что Габриель Франкоул был казнен через повешение двумя неделями раньше Бенедикт. Ее муж выражал благодарность суду инквизиции за то, что суд спас душу его жены, не дав ей погрязнуть в грехе окончательно. Фрэн вышла из архива с гудящей головой. Значит, несчастную Бенедикт Лали предал собственный муж. «Каков мерзавец! Видимо, Бенедикт убежала от него с другим мужчиной, и он предпочел незавидной участи рогоносца участь бедного страдальца, жену которого ввел в искушение Дьявол. Душу он ее бессмертную спасал! Да это его нужно было повесить. Или сжечь. Предатель!» Так и не решив, какой смерти заслужил этот несчастный, Фрэн поехала домой. Ее всю дорогу била крупная дрожь. Водитель с опаской посматривал на нервную пассажирку, видимо, не раз мысленно пожалев, что согласился ее везти. Он не мог дождаться того момента, когда она выйдет из такси, и он сможет вздохнуть спокойно. Таксист посмотрел на девушку: та перестала что-то бормотать себе под нос, и теперь просто немигающим взглядом смотрела в одну точку. Несчастный таксист уже было расслабился, но в этот момент неожиданно раздался крик, заставивший его подпрыгнуть. - Стойте! Раздался визг тормозов, и машина притормозила у обочины. Таксист огляделся вокруг: ничего примечательно. Просто какой-то дом, да и район не самый фешенебельный. Что ей здесь могло быть нужно? А Фрэн смотрела на подъезд дома, в котором она жила с подругами последний год. Они снимали ее втроем, и этот год был самым лучшим временем в жизни Фрэн. Квартирка была крохотной, на последнем этаже, но зато у них был выход на чердак. Они частенько убегали туда и просиживали там часами. Просто смотрели на ночной город и разговаривали. Фрэн не сразу заметила, что они проезжают тот район, в котором она жила раньше. И закричала она просто импульсивно, увидев знакомый подъезд. Они стояли здесь уже минут десять, наверное. - Скоро поедем? Фрэн хотела сказать, что они уже могут ехать, но неожиданно увидела их. Джейн и Элен шли по тротуару совсем недалеко от того места, где остановилось такси Фрэн. У Джейн в руках был какой-то большой бумажный конверт. Фрэн пригляделась: на нем была изображена эмблема университета, в который они собирались поступать. Все вместе. У нее защемило сердце: они были так близко, только руку протяни. Но пока она не могла быть уверена в том, что сможет вернуться, она не могла этого сделать. Только тогда, когда она сможет быть уверенной во всем. На сто процентов. Совсем неожиданно для Фрэн Джейн подняла глаза и посмотрела прямо на нее. У Фрэн сердце ушло в пятки: она ее увидела! Но потом облегченно перевела дыхание: в машине были затонированы стекла. Джейн еще несколько секунд пристально смотрела на такси, припарковавшееся на обочине, а потом они с Элен скрылись в подъезде. - Поехали, – Фрэн перевела дыхание. Через полчаса таксист высадил ее возле дома, облегченно вздохнул и нажал на газ. Фрэн бросила взгляд на часы: начало двенадцатого. Вероятно, Эдуарда спустится только к обеду. Отлично, значит, у нее еще есть время. Она поднялась к себе в комнату и принялась перечитывать заметки, которые сделала сегодня в архиве. Узнала она не так уж и много. Вернее, она узнала дополнительные сведения, но они едва ли могли что-то ей объяснить. Никаких фактов, которые бы указывали на то, что между Бенедикт и Фрэн существовала какая-то очевидная связь. Хотя… Фрэн в очередной раз посмотрела свои заметки. Она вдруг вспомнила слова Фабьена Лали о том, что у его жены было на спине большое родимое пятно. В районе талии, с левой стороны. У Фрэн все поплыло перед глазами. Она подошла к зеркалу и подняла футболку; слева на спине, чуть повыше талии, виднелось родимое пятно. Довольно большое. Оно, в общем-то, не доставляло девушке никаких хлопот, но, тем не менее, в детстве ее водили к врачу. Врач тогда сказал, что за пятном нужно наблюдать. А вообще, оно наследственное. Наследственное… «О Господи, я такая дура, почему я не догадалась раньше?!» Фрэн метнулась к двери, но в этот самый момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Эдуарда. А за ней Абель. Поиски пришлось отложить. Попасть в библиотеку Фрэн удалось только спустя два часа. Сначала пришлось поговорить с мамой, потом с сестрой, которая трещала без остановки, пытаясь рассказать Фрэн за два часа обо всем, что случилось с ней в школе за последние полгода. Потом Фрэн на свою голову проболталась сестре о том, что она знакома с Гарри Поттером. Фрэн удивилась, что Абель это привело в такой восторг. Хотя чему удивляться, ее сестра была частью магического мира. Не то, что Фрэн. У сестры были свои герои. Клятвенно пообещав Абель вернуться к рассказу о Гарри Потере позже, Фрэн поспешила в библиотеку: ей не терпелось узнать, насколько справедливы ее предположения. Библиотека в их замке была настоящим произведением искусства. Комната была круглой и очень просторной. Но самым впечатляющим здесь был пол – он был зеркальным. В детстве он приводил Фрэн в неописуемый восторг, но сейчас он ее интересовал мало, сейчас ее интересовало совсем другое: ее интересовали книги, которые содержали сведения о роде де Лосаро. Она начала методично перебирать тяжелые фолианты, пока не нашла то, что ей было нужно. Генеалогическое древо их рода. Последними представителями рода де Лосаро значились Фрэн и Абель. И еще два их кузена, сыновья родного брата Абелардо. Фрэн начала разбираться в хитросплетениях их семейных уз, ругая себя за то, что в свое время совсем не интересовалась своими предками. И, наконец, она нашла подтверждение своей догадки. Бенедикт де Лосаро, 1475-1499. Была замужем за Фабьеном Лали, детей не имела. У нее было два родных брата, которые и стали продолжателями рода де Лосаро. Муж ее, судя по всему, был французом. Фрэн еще раз взглянула на эту надпись. Ее догадки подтвердились: Бенедикт Лали была ее родственницей. Это она оставила Фрэн в наследство родимое пятно на спине. Она хотела уже захлопнуть книгу, но тут ее внимание привлекло еще одно имя: Исабель де Лосаро, 1357-1383. Фрэн с замиранием сердца перевела взгляд чуть левее: рядом значилось имя мужа. Александр Линдлей. Это означало только одно: имена в списке пергамента, который она нашла в списке запретной библиотеки, сопоставлены не просто так. Кто-то проследил историю их рода. В принципе, сделать это было не так уж и сложно. Вопрос был в другом: зачем и кому это могло понадобиться? Фрэн принялась методично отыскивать другие имена из списка пергамента в своей родословной, но не нашла. Зато она подметила кое-что другое: в их роду девочки были явлением крайне редким. Они рождались не чаще, чем раз в сто лет, исключения составляли разве что они с Абель. Больше семей, в которых были родные сестры, в их роду не наблюдалось. До Фрэн девочка в роду де Лосаро родилась в начале двадцатых годов. Это была Грейс. Ее прабабушка. А потом они с Абель. Первые и единственные родные сестры за всю историю их рода, а уж их род был очень древним. Но самым непонятным явлением во всей этой истории, разумеется, был сон, который видела Фрэн. Или не сон. Явь? Тоже весьма сомнительно, но, с другой стороны, как можно объяснить ее вполне реальные ожоги? Или ей кто-то хочет что-то сказать таким образом? Но что? Ее называли имением Бенедикт во сне. Означало ли это, что их связывало нечто большее, чем просто родство через многие поколения? Но что тогда? Родимое пятно? Слишком несерьезно. История Бенедикт Лали тоже полна загадок. Почему она ушла от мужа? Кто такой был этот Габриель Франкоул? В версию про Дьявола Фрэн верила мало. Значит, просто любовник, с которым она сбежала. В свидетельских показаниях ее муж упомянул, что от Бенедикт отвернулась родня. Ее предки. Или девушка нечто еще более предосудительное, чем связь на стороне? И что значила пометка в пергаменте «вероятно, знала». Что знала? И что должна была сделать Фрэн? Узнать что-то, что смогло бы обелить имя Бенедикт или, напротив, ей предстоит раскопать нечто еще более нелицеприятное? Девушка обреченно вздохнула. Вопросов не стало меньше, пожалуй, даже больше. Ей нужна ночь, чтобы обдумать, что делать дальше. А пока Фрэн составила книги на место и поспешила вниз: приехал отец, и его стоило встретить подобающим образом.