Счастье там, где есть любимый

      Солнечные лучи пробиваются сквозь стекла и играют на стенах. Птицы весело вещают о наступлении нового дня. Где-то в недрах моего дома слышится голос Ами, которая пытается разбудить родителей, но у неё ничего не выходит. Сердито топая ногами, она поднимается ко мне в комнату.       — Сестра! — даже не спросив, проснулась ли я... — Родители не хотят вставать, а мне скучно, — пусть Ами уже учится в третьем классе, её характер ничуть не изменился. Вздохнув, я встала с кровати. Сейчас только половина седьмого, не удивительно, что родители не хотят вставать.       — Ами, ещё рано. Дай им отдохнуть хотя бы в выходной.       — Но сестра, мне нечем заняться! И прикольные чары пропали... — Да... верно. Ран, Микки, Су, Дайя... они вернулись в моё сердце, и я больше их не вижу. Иногда я жалею, что повзрослела. Во взрослой жизни всё очень сложно; теперь я понимаю слова Икуто, когда мы сидели в чашках в парке аттракционов. Ами уже девять, уверена, скоро наступит тот час, когда её чара-хранитель появится на свет.       — Хорошо, Ами, пойдём погуляем.       — Ура! — она стала бегать вокруг меня и смеяться. Совсем ещё ребенок. — Сестра, я тебя обожаю! — она резко обняла меня.       — Да, да, Ами, я знаю, — я всеми силами пыталась отцепить от себя это сокровище. — Ладно, иди, одевайся, — на что, просияв, она умчалась к себе в комнату.       Закрыв глаза, я спокойно вздохнула. У Ами очень цепкие объятья, я порой даже вздохнуть не могу.       Я заправила свою кровать и, подойдя к окну, распахнула его. Легкий ветерок стал играть с моими волосами и немного поднимать полы ночнушки. Оставив окно раскрытым, я подошла к своему шкафу и стала одеваться. Я изменилась: что характером, что внешностью и, встречая знакомых из школы, я не стараюсь стать той, кем они меня запомнили. Крутая и модная Хинамори Аму уже другая.       Выбрав черные джинсы в обтяжку и клетчатую рубашку, я стала переодеваться. Когда мне было шестнадцать, я перестала носить юбки. Школьная форма обязывала всех девушек носить юбки, но мне надоело это, и я решила изменить свой стиль. Поскольку я считалась самой крутой и модной девушкой в школе, мне никто не сказал ни слова.       Подойдя к зеркалу, я расчесала свои длинные волосы и немного подкрасила губы прозрачным блеском. В отражении на меня смотрела восемнадцатилетняя девушка. Иногда я сама не верю своему отражению: рубашка выгодно выделяла мою тонкую талию, а черный тонкий пояс делал её ещё тоньше. Темные джинсы плотно обтягивали ноги и подчеркивали их стройность.       Сев на кровать, я стала дожидаться Ами.       — Сестра, я готова! — на ней была жёлтая юбочка и белая лёгкая кофта с воротником и коротким рукавом. Я улыбнулась.       — Хорошо, идём, — мы вместе спустились со второго этажа и пошли обуваться. Это стало нашей маленькой традицией за исключением тех дней, когда Ами идёт в школу, а я нет. Выйдя из дома, Ами схватила меня за руку и потащила на детскую площадку. На ней ещё никого не было. Она подбежала к качелям и села на них.       — Сестра, покачай меня!       — Ами, ты уже не маленькая и сама умеешь это делать.       — Нет! Я маленькая и не хочу расти! — ох, как бы у неё не родился чара-хранитель как у Яи.       — Хорошо, держись крепче, — я уже привыкла, что Ами следует за мной по пятам. Раньше мне это не нравилось, а потом я смирилась.       — Выше! — её счастливый смех, наверное, перебудил пол улицы.       — Нет, Ами, так ты можешь упасть.       — Ладно, тогда я сама! — пообщавшись когда-то в школьном саду с Яей, Ами переняла её привычку надувать губы.       — Тогда зачем просила? — я сложила руки на груди.       — Мне нравится, когда ты раскачиваешь, — эти её слова заставили меня улыбнуться. Я стараюсь быть с ней построже, ведь от родителей этого не дождешься, но она одной своей фразой или поступком вызывает у меня улыбку. Я облокотилась спиной о качели и задумалась.       — Доброе утро, Аму-тян, — к нам подошёл Тадасе. Он единственный, кто до сих пор применяет к моему имени этот суффикс.       — Здравствуй, Тадасе, — моя влюбленность в него прошла, и я стала относиться к нему как к другу.       — Вы рано проснулись, а ведь сегодня выходной, — он стал выше и красивее, намного.       Волосы немного отрасли, но он упорно этого не замечает. Тсукаса-сан как-то сказал, что хочет, чтобы Тадасе был похож на него, видимо, ему понравилась эта идея.       — Да, я постоянно так просыпаюсь, а сегодня ещё и Ами.       — Понятно, — он улыбнулся. — А я шёл к Тсукасе, но встретил вас, — он вновь улыбнулся, но эта улыбка больше не вызывала у меня никаких эмоций. Напротив, хотелось побыстрее уйти.       — Ясно, но мы всё равно уже собирались домой, так что и ты можешь идти.       — Почему так скоро? Разве вы не только пришли? — как же ему сказать, чтобы он нашёл себе другую девушку?       — У меня ещё есть дела, так что мы пошли. Ами, идём, — я мысленно умоляла её ничего не говорить...       — Хорошо, Ами тоже нужно заняться делами.       — Это какими же? — я была немного сбита с толку: эта малявка переняла от меня способность выбираться из любой ситуации победителем?       — Подыскать сестрёнке хорошего парня и потребовать племянника! — мы с Тадасе остолбенели.       — Э.. эм, Ами, а, может, я куплю тебе новый микрофон, и ты пощадишь меня? — мне хотелось смеяться от комичности ситуации.       — Ну, хорошо, но не думай, что ты подкупила меня! Сейчас просто очень жарко и я хочу домой попить, — она посмотрела на небо и зажмурилась от ярких солнечных лучей.       — Да, да, ну так идём? — я взяла её за руку. — Пока, Тадасе, — и быстрым шагом направилась домой. Ами всю дорогу молчала. Зайдя внутрь, я облегченно вздохнула.       — Сестрёнка, тебе не нравится Тадасе-кун? — я даже отшатнулась.       — Ну, мы друзья и не более.       — Это хорошо, мне он тоже не нравится, — она сделала смешную гримасу.       — Почему? Все девушки от него без ума, да и тебе он когда-то нравился.       — Мне нравятся темноволосые, как мой одноклассник.., — она покраснела.       — Ммм, так тебе уже кто-то нравится? — у неё уже уши покраснели, это так забавно смотрится.       — Да, но не говори папе, не хочу, чтобы он опять занял туалет на три часа, — я рассмеялась. — Не смешно, Ами тогда было очень тяжело! Я боялась, что лопну! — смех просто захватил меня. Я, наверное, смеялась так только с защитниками.       — Сестра!!       — Молчу, всё, — вытерев слезы, я разулась.       — Аму, Ами, вот вы где, — к нам вышла мама. — А я вас везде ищу, — на ходу она вытирала руки о фартук. — Мойте руки и идём завтракать.       — Ура! Завтрак! — Ами как ветром сдуло.       Позавтракав, я засела в своей комнате и взяла альбом. После того, как мои чары вернулись в сердце, я долгое время не прикасалась к своему альбому, ведь именно из-за этой вещи я поняла, что у меня появилось огромное желание рисовать сутки напролёт. Микки была бы счастлива, увидев эти рисунки. На первом листе был изображён сад защитников, на втором Рима и Нагихико — они тогда вновь повздорили, а я успела накидать наброски их лиц. На третьем листе Ами со своим покойным микрофоном – бедолага, не вытерпел такую хозяйку, а на четвертом...       Закрыв альбом, я упала на кровать. Слеза удивила своим появлением, но я даже не стала её смахивать. Задумавшись, я погрузилась в царство Морфея. ***       Меня разбудил голос мамы из-за приоткрытой двери:       — Аму, к тебе пришли!       — Иду! — странно, кто бы это мог быть? — А? Кукай, Утау?       — Привет, Хинамори! — Кукай, как обычно, одарил меня своей сногсшибательной улыбкой и подмигнул.       — Привет, Аму, — Утау просто улыбнулась. С тех пор, как Кукай окончил школу, он предложил Хошино встречаться.       — Ребята, давно не виделись, — я не сдержалась и обняла их. — Заходите, или так и будете на проходе стоять?       — Окей, — Кукай ни капли не изменился.       — Мы ненадолго, — Утау, как всегда, ведёт себя сдержано. — Мы час назад вернулись с гастролей и даже не были ещё дома.       — Я понимаю, сама недавно вернулась из Англии, — иногда я через знакомого отдавала свои картины на выставку. Там ими заинтересовался директор Лондонского института и предложил поступить в его учебное учреждение. Он сказал, что я могу приехать туда по обмену, поэтому никакие деньги не нужны. Когда я сообщила об этом родителям, это был кошмар: папа на пару с Ами вопили, что четыре года — это много, и они меня не отпустят, и лишь одна мама поддержала меня, сказав, что я должна развивать свой талант. Там я поднялась совершенно на другой уровень. Если раньше я рисовала лишь пейзажи и наброски окрестных улиц, то сейчас я с легкостью могу нарисовать портрет, хотя раньше они мне совершенно не давались: то лицо кривое, то глаза раскосые. В этом чудесном институте я познакомилась со многими интересными людьми и почти в совершенстве выучила английский.       Перед отъездом друзья сделали мне подарок, но попросили открыть его в самолете. Открыв, я рассмеялась. Это был мой портрет. Они разделили меж собой работу и вместе создали этот шедевр. Я была счастлива.       Вернувшись домой, я едва ль не была задушена в объятьях. Все мои домочадцы объявили, что больше я никуда не полечу. Это было весело.       — Как путешествие?       — О, это было потрясающе! — видимо, у Кукая было больше всего эмоций.       Их рассказ продлился довольно долго, но Утау прервала его поток. Проводив их, я решила прогуляться. В воздухе витала легкая прохлада, а когда первая капля дождя упала мне на волосы, ноги сами привели меня в мой любимый парк. Встав под знакомое дерево, я стала слушать плач небес. Всегда любила дождь. Он заставляет меня впасть в меланхолию и вызывает ностальгию: в этом парке я впервые услышала мелодию скрипки, а также начала рисовать. Тяжело вздохнув, я оперлась спиной о ствол дерева и обняла себя руками. Холодно.       — Место встречи изменить нельзя, верно? — этот голос!       — Икуто! — голос доносился сверху. Подняв голову, я увидела его...       — И тебе привет, — он спрыгнул с ветки и мягко приземлился рядом, прямо как во времена с Йору... — Смотрю, ты, наконец, выросла.       — Опять твои шуточки! — Блин, почему только рядом с ним я становлюсь такой? Эта черта характера пропала с исчезновением из моей жизни девчат. Он рассмеялся.       — Похоже, твой характер ничуть не изменился.       — А вот и нет! Только с тобой он появляется! — блин! Лишнее сказала.       — М-м-м, вот оно как? — надо успокоиться, он же нарочно меня провоцирует.       — Давно ты в Японии?       — Пытаешься сменить тему разговора?       — Неприлично отвечать вопросом на вопрос!       — Неприлично не отвечать на заданный вопрос.       — Я первая задала его! — что происходит? Чувствую себя школьницей.       — Несколько часов назад вернулся, — это значит...       — Ты был с Утау и Кукаем? — в его глазах мелькнуло удивление.       — Да.       — Вот оно как... — мне стало грустно оттого, что мне о нём ничего не сказали. Хотя, я же ему никто... Он прыснул.       — Повторяешь мои фразы?       — Вот ещё, просто сказала первое, что пришло в голову, — из-за испортившегося настроения мой запал внезапно испарился.       — Что-то случилось?       — Тебя это волнует?       — Неприлично же отвечать вопросом на вопрос.       — Блин, почему рядом с тобой я становлюсь ребёнком?!       — И снова вопрос, — он замолчал, а я не знала, что сказать. — Может, потому, что доверяешь? — доверяю? Икуто?       — Может и так, — у меня появилось острое желание чего-нибудь нарисовать, но бумаги нет, да и дождь идёт.       — Так что тебя тревожит?       — Тебя не было довольно долго, я даже не знала как ты…       — Интересуешься мной? — на его лице расцвела такая знакомая ухмылка.       — Похоже на то, — разговор состоит из одних вопросов.       — У тебя отвратительный характер, — мне на плечи опустился чёрный пиджак.       — Вот кто бы говорил, — я вцепилась в его вещь и сильнее закуталась. Он вздохнул.       — Пойдём, иначе заболеешь.       — Куда? Под таким ливнем ты и сам простудишься, ведь пиджак на мне.       — Я же уличный кот, — он вновь ухмыльнулся. — Я могу спать под открытым небом.       — Гр, хорошо! Идём ко мне, я живу недалеко…       — Я помню, — я его сейчас убью!       — Все, бежим! - Схватив его за руку, мы побежали ко мне домой. ***       — Я дома, — капли воды стекали с меня ручьем, да и Икуто выглядел не лучше: волосы мокрые, рубашка мокрая, джинсы прилипли к телу... — С возвращением, Аму. М? Икуто-кун? Давно не виделись.       — Здравствуйте, — он чуть склонил голову.       — Ой, да на вас сухой вещи нет! Быстро идите переодеваться! Аму, помоги Икуто-куну.       — Конечно, — я повернулась в сторону Цукиёми. — Идём.       Отыскав папину рубашку и чёрные джинсы, я передала всё это Икуто и сама пошла переодеваться – холодно. Как только я спустилась на первый этаж, где меня уже ждал Цукиёми, на меня прыгнула Ами и стала сжимать в объятьях.       — Сестра, ты, наконец, вернулась! — Ами стала буквально душить меня.       — Да.. да... Ами, отпусти, мне тяжело дышать... — у меня чуть ребра не хрустнули.       — Нет, тебя не было слишком долго! — кислород почти закончился, а лицо покраснело, но меня вовремя спасли.       — Ами, отпусти сестру, ты её так задушишь, — мама попыталась меня спасти, но безрезультатно.       — Я, пожалуй, отнесу Аму в её комнату, — я ухватилась за сильную шею Икуто и сделала глубокий вздох. Кашель подобно разряду молнии сотряс всё моё тело. Я почувствовала, как Икуто прижал мою голову к своей груди и стал подниматься на второй этаж.       — Ты как, в порядке? — я кивнула. — Ты такая хрупкая, — он крепче прижал меня к себе, но... мне не было больно. Наоборот, я почувствовала себя так уютно, так... правильно.       — Спасибо, что помог, — я положила голову ему на плечо. Мы уже подошли к моей комнате и открыли дверь. — У Ами очень цепкие объятия, от которых порой невозможно дышать. — Его белая рубашка пахла чем-то до боли манящим, и я уткнулась в её ворот. Не знаю, сколько мы так простояли, но у меня было чувство, будто время остановилось. Так тепло и спокойно мне никогда не было.       — Дождь прекратился, — я подняла голову и посмотрела в окно, которое так и оставила раскрытым. Капли дождя попали на подоконник и застыли там, словно чьи-то слёзы. В комнате витал свежий воздух, в котором ощущался запах его парфюма, но холодно не было.       — Да, он утих, — Икуто аккуратно поставил меня на пол. Я впервые не смущалась в присутствии парня. Сев на кровать, я стала вспоминать своё прошлое. Защитники всегда были рядом со мной и помогали в трудной ситуации, но то время миновало. Теперь у каждого из них своя жизнь.       Рима стала акробаткой в цирке. Она долгое время не могла решиться, но, когда мы с ней были на шоу, она показала необычный трюк плачущему мальчику, отец которого был в этом цирке главным. Она поняла, что это именно то, чего ей так не хватало. И когда он позвал её работать с ним — с радостью согласилась. Она по-прежнему любит комедии и шутки, это у неё не отнять, но она уже не та девочка, которая была сама по себе. Благодаря любви Нагихико, она раскрылась и стала совершенно другой.       Нагихико стал баскетболистом и мог часами на пару с Кукаем гонять мяч. Он перестал танцевать в женском обличии и занялся молодежными танцами, пусть большее внимание всё равно уделяет спорту. Рима во всём его поддерживает, и, когда его мама воспротивилась его желанию бросить танцы в женском обличии, именно Рима бросила ей вызов и отстояла его мечту. С того момента он признался ей, и они стали парой.       Кукай и Утау с первой встречи, как мы с ней стали друзьями, нашли общий язык. Изначально они часто спорили, ведь характер у обоих сложный, но, решая совместные проблемы, они поняли, что не могут быть по отдельности. Кукай стал центральным нападающим, и благодаря его навыкам команда стала победителем в каком-то ежегодном матче. Утау перестала выступать на сцене. Она пела везде, где была рядом с Сомой, и ей было наплевать: концертный ли это зал или парк. Смотря на них, я вспоминаю о попугаях-неразлучниках: они не могут друг без друга, прямо как эти двое. Совсем недавно Кукай сделал Утау предложение, но та ещё не решилась на такой ответственный шаг. Она безумно любит его, но страшится будущего. Я поддержала её, а Кукай, узнав о причине отказа — захохотал в голос и, крепко обняв и поцеловав невесту, сказал, что готов ждать хоть целую вечность. Они самая необычная пара из всех, кого я знаю.       Яя закончила балетную школу и стала примой. Мы с ребятами присутствовали на ее финальном выступлении и были поражены, а Кукай даже пустил слезу со словами: «Она уже не плакса!», на что Утау дала ему смачный подзатыльник и язвительно прокомментировала:       — Зато ты стал таковым, — а затем гордо отвернулась. Кукай начал канючить, чем вызвал смех у всех присутствующих. Это был тот ещё цирк, но в целом всё было великолепно. После всего этого она стала выступать на открытой сцене без страха и сомнений. При каждом падении — вставала и делала новый шаг. Её упорству завидовали все, но превзойти её не удалось никому. Ведь для ребёнка так важно сделать первый шаг, пусть она уже не маленькая. Ради своего маленького братика она отбросила прочь детские прихоти и стала замечательной старшей сестрой. Свои хвостики с красными бантиками заменила распущенными волосами, что делало её старше.       Ещё во времена защитников она полюбила Кайри — младшего брата менеджера Утру — Юкари; однако из-за того, что тот был влюблен в меня, скрыла свои чувства. Когда однажды он сам позвонил ей и попросил о встрече, она и подумать не могла, что ей предложат встречаться.       Кайри довольно скрытная личность, он никому не говорит кем стал и чем занимается. Об знает только Яя, как его девушка, но из неё и слова не вытянешь. Когда-то он мечтал стать самураем, но в наше время в них никто не нуждается... Возможно, он стал фехтовальщиком или актером, а может и всё вместе. Он во всём потакает Яе, но не позволяет вжиться в роль ребенка.       Тадасе... с ним всё сложнее. Из-за своего характера он так и не решил, кем хочет быть. Он стал директором фирмы, но это не приносит ему удовольствия. Он не нашел себе девушку и упорно пытается сделать меня ею...       — О чём задумалась, Аму? — его голос вывел меня из воспоминаний.       — Ни о чём, просто вспомнила кое-что из прошлого.       — М-м-м... в этой комнате? — голос так и сквозил издевкой.       — Ничего подобного! — я сложила руки на груди. — Об этом я не думала.       — Может, мне напомнить? — он начал приближаться. Пару лет назад, когда он частенько пытался меня смутить, я постоянно злилась и обзывала его, думая, что он обидится и отстанет... но нет. Меня всегда удивляло его спокойствие и невозмутимость. Вот смотришь на него со стороны и даже и не скажешь, что этот парень может вывести из себя или ненароком обидеть: красивый, — очень красивый! — спокойный, сильный...       — Я не боюсь тебя, Икуто, — я не чувствовала ни стеснения, ни страха. Я доверяю ему.       — Ты наконец выросла, — его лицо осталось непроницаемым, но глаза сияли, он как будто улыбался ими. Смотря в эти глаза, мне казалось, что океан так близко... Они затягивают в свой омут и делают совершенно безоружной. Почему я этого не замечала раньше?       — Аму, Икуто-кун, идите ужинать! — донесся до нас голос мамы. Хорошо, что папа ещё на работе, а то бы мы стали свидетелями очередного его «побега».       — Идём? — он кивнул. Мы спустились на первый этаж и вошли в кухню. Мама и Ами уже сидели за столом и ждали нас. Мы сели рядом друг с другом и пожелали всем приятного аппетита. За столом было очень тихо.       — Икуто-кун, а ты давно вернулся в Токио?       — Нет, несколько часов назад.       — Ясно, а чем занимаешься?       — Я пошёл по стопам отца и стал музыкантом. Даю сольные выступления во всех странах, в каких бываю.       — Мам, хватит, — я взяла в руки кружку и поднесла её к губам, — он же не на допросе. — мне стало неуютно от того, что Икуто устроили такой допрос.       — Ничего страшного. Мне не сложно ответить на вопросы, — он кинул на меня насмешливый взгляд. Вот гад! Я ему помочь пыталась, а он ещё и смеется!       — Я дома! — через несколько минут в кухню вошел мой отец и застыл на пороге. Мама положила руку на лоб и сдержано улыбнулась, Ами кивнула и замотала ножками, а я закрыла рукой глаза. Сейчас что-то будет...       — У НАС ДОМА ПАРЕНЬ?!!       — Папа, успокойся, это Икуто-кун, и он уже бывал у нас дома.., — я вскинула голову и посмотрела на маму: мама, зачем?! Я зажмурилась. Более комичной и глупой ситуации быть не может.       — ЧТО-О?! МАМА, КАК ТЫ МОГЛА?! ВСЁ! ПАПА УШЕЛ ИЗ ДОМА!! — Он рванул со скоростью света и выбежал на улицу. Неужели действительно ушел? А, нет. Хлопнула дверь гаража. Ну хоть какое-то разнообразие.       — Не обращайте внимания. Он скоро придёт, — мама уже привыкла.       — Я, наверное, пойду, — Икуто почти не притронулся к еде, впрочем, как и я. Мне сразу стало грустно, я скучала по нему всё это время... и только сейчас это поняла.       — Я провожу, — я поднялась вслед за ним. Мы вышли в коридор. Пока он обувался, я рассматривала его. Ну почему он такой красивый?       Заметив мой пристальный взгляд, он с непониманием посмотрел на меня.       — Чего? — я помотала головой. Не могу же я сказать, что не хочу, чтобы он уходил. Он обулся и подошёл ко мне. Не знаю, что особенного в моих глазах, но он постоянно смотрит в них, словно что-то ищет. Не удержавшись, я встала на носочки и обняла его. — Не боишься обнимать кота-извращенца? — я хмыкнула.       — Ты не извращенец, — хотя, иногда похож.       — А раньше был, — он возвёл глаза к потолку. — У тебя, — я закатила глаза.       — Уже нет, — Я соизволила отойти от него. — Спасибо за пиджак, — всё это время он висел на изгибе моего локтя.       — Не за что, — он одел его. Как бы не хотелось расставаться, но он ещё даже дома не был. С моей стороны эгоистично было бы ещё больше задерживать его. — До встречи, Аму.       — Ага, вновь через несколько лет?       — Нет, наша встреча состоится раньше, намного раньше, чем ты думаешь.       — Вот как? Хорошо, буду ждать, — я улыбнулась.       Когда за ним закрылась дверь, я облокотилась на неё спиной и сползла на пол.       «Как я могла сказать такое?! Ладно, нет смысла корить себя за то, что уже произошло. Надо помочь маме с посудой и идти спать.»       На кухне мама уже всё убрала, а Ами расставила всё по местам, поэтому, пожелав друг другу сладких снов, мы разошлись спать. Папа вернулся после полуночи, надеясь, что его никто не услышит, но он так сильно гремел посудой, что сразу стало ясно, кто в нашем доме самый голодный.       Решив не акцентировать на этом всем внимание, я пожала плечами и, взяв одежду, ушла в душ. Постояв под теплыми струями воды и вымыв голову, я покинула ванную комнату и легла на кровать, однако сон никак не приходил ко мне. Ворочаясь с боку на бок, уставилась в потолок. Мысли создавали орнамент паутины и не давали сомкнуть глаз, и лишь под утро я смогла уснуть, но ненадолго. Почувствовав чужое дыхание на своей шее, я проснулась вмиг. Первая мысль была закричать, но так бы я разбудила весь дом, это во-первых. Во-вторых, за шесть лет так никто не делал, а значит…       — Икуто, — С моих губ сорвался шепот, но он всё равно услышал меня.       — Ты всё так же не закрываешь окно перед сном, глупышка, — он притянул меня к себе, и мне пришлось положить голову ему на грудь.       — А, может, я тебя ждала? — я приподнялась, чтобы посмотреть на него, он ухмыльнулся.       — Довольно интересное предположение, — я не знала, что ему сказать, поэтому вновь легла ему на грудь и затихла. Он закинул одну руку за голову, а другой обнял меня поперек талии.       — Как поживает Маленький Король? — этот вопрос заставил меня вздрогнуть.       — Нормально, вроде, правда, так и не решил, кем хочет быть. Не нашёл своё истинное «я», пусть Кисёки и пропал.       — А ты своё нашла? — Мне стало немного грустно. Впрочем, как всегда, когда я думаю об этом.       — Да... я стала художницей. Недавно вернулась из Лондона, — его глаза немного расширились от удивления.       — Неожиданно, — у него вырвался смешок. — Я думал, ты будешь мангой заниматься или озвучивать что-то, — это был камень в мой огород? Типа, я больше ни на что не способна?       — Нет, я давно не читаю мангу. Журналы остались, но больше я не покупаю. Все они перешли к Ами.       — Не интересно?       — Можно сказать и так.       — Ясно, — в его объятиях так уютно. Не хочу допускать даже мысли, что мне придётся встать.       — Икуто, расскажи мне, где ты был всё это время? — я села и облокотилась спиной о спинку кровати.       — Это будет длинный рассказ, — он посмотрел на меня, словно ожидая чего-то, но не зная, что сказать, я просто пожала плечами. — После победы над Пасхой, я решил попутешествовать, и первым остановочным пунктом стал Париж, но ты это и так знаешь, — он полностью погрузился в свои воспоминания. На его лице появилась едва заметная улыбка, которая означала, что он был счастлив быть вдали от дома... — Там я давал сольные концерты рядом с Эйфелевой башней. Место не выбирал, просто так получилось, что, проходя мимо неё, я столкнулся с мальчиком и, увидев футляр, он попросил сыграть. Ты, наверное, неоднократно замечала, что при игре на скрипке я закрываю глаза, мне это помогает сосредоточиться; когда, закончив игру, я открыл глаза, вокруг меня была целая толпа людей, которые аплодировали моей игре. Там я узнал, что мой отец жив и покинул Париж пару лет назад, но координат, как обычно, не оставил, — Сделав паузу, он потянулся и зарылся рукой в волосы. — Я не хотел, чтобы прошлое вновь сковало меня, поэтому спустя неделю я тоже покинул этот город.       — И ты не будешь искать своего отца?       — Он не ищет нас, поэтому зачем мы должны этим заниматься? — он уставился в потолок и замолчал. Я не хотела ничего выпытывать из него, потому что понимаю, прошлое – это тяжкое бремя, которое будет преследовать тебя до тех пор, пока ты сам не решишь отпустить его. — Следующим городом стал Брюгге. Это в Бельгии. Я мотался по всему миру, бывало даже, что проезжал мимо городов, в которых уже побывал. Мне не хотелось сидеть на одном месте, поэтому я "перепрыгивал" с одной страны на другую. Когда наш отчим изменился, он позволил нам с Утау взять приличную сумму со счёта, который в дальнейшем стал нашим. Мы не потратили все деньги: взяли только то, что помогло нам подняться на новый уровень. Теперь мы зарабатываем сами, а деньги со счета оставили на особый случай.       Так вот, возвращаясь к Брюгге.., — я слушала его и не могла оторваться. Всё, что он описывал, я словно видела перед глазами. Эмоции захлестнули так, что было трудно дышать. Мне не хотелось, чтобы рассказ заканчивался, однако усталость дала о себе знать, я зевнула. — Устала? Давай спать, — он посмотрел на часы. — Сейчас уже половина шестого, нам нужно отдохнуть. Утром ещё поговорим.       — Ты не уйдёшь? — голос получился каким-то умоляющим. Он улыбнулся.       — Нет, я никуда не уйду, если, конечно, твои родители не выгонят, — я уже привыкаю к его ухмылке.       — Они не такие, ты же знаешь, — я вновь зевнула.       — Спи, — он поцеловал меня в лоб, как маленькую. — Спокойной ночи, Аму.       — И тебе, Икуто, — я удобно устроилась на его груди и под звук его сердца медленно погрузилась в сон. Наверное, я впервые за шесть лет уснула с улыбкой на губах. ***       Едва я услышала пение птиц, как сон ветром сдуло. Я попыталась встать, но крепкие руки притянули меня обратно.       — Куда собралась? — после сна его волосы растрепались, а глаза подернулись пеленой.       — Я всегда так встаю, — я пожала плечами. После окончания школы я перестала спать до обеда. Нет, я до сих пор люблю понежиться в тёплой постели, но сейчас я поняла, что, когда рано встаешь, ты можешь увидеть мир совсем по-другому: солнце, которое ещё не полностью вышло на небо, отливает алыми лучами. Подобно языкам пламени, оно охватывает весь горизонт и погружает его в свои объятия. Птицы, недавно проснувшиеся, летят созерцать мир, который их окружает. Пусть он полон угроз и опасностей, но без них жить было бы ужасно скучно.       — Восемь, пять минут девятого, — его голос всё ещё немного хриплый, но всё равно глубокий и прекрасный. — Мы уснули пару часов назад. Неужели ты выспалась?       — Да, но я обычно вставала на рассвете, просто мы поздно легли сегодня, — я взяла расческу и начала причёсываться.       — Раньше ты любила поспать, — он отобрал у меня расческу и начал сам приводить мои волосы в порядок. — Ты меня второй день удивляешь. — Сон прошёл, а ухмылка вернулась…       — Сестра! — мы с Икуто застыли. Моя старая привычка никуда не делась: едва дверь раскрылась, как я быстро уложила Икуто обратно и накинула на него своё одеяло и подушки. — Сестра, заплети меня, а то родители опять спят, а мне ещё в школу идти! — я улыбнулась. Ами всё время заставляет меня улыбаться. Заплетя ей тугую косу и перекинув её на бок, немного вытянула пряди, делая прическу более пышной. — Спасибо, сестра! — она чмокнула меня в щёку и побежала вниз. Я облегчённо выдохнула.       — Твоя сестра умеет стучаться? — Икуто запустил пятерню в свои волосы.       — Да, но очень редко это делает, — я встала с кровати и потянулась, отчего низ моей ночнушки задрался, немного оголяя ягодицы.       — Ммм, отличный вид, — он встал с кровати и обнял меня со спины.       — Не зазнавайся, я потянулась, — прислонившись спиной к его груди, я вздохнула. На душе было так спокойно, словно в мире нет никаких проблем, но это не так. — Ладно, отпусти меня, я в ванную.       — Мне тоже туда нужно, — он даже не шелохнулся, лишь положил голову мне на плечо.       — Нет, я иду одна, а ты после!       — Я не буду подглядывать, если ты об этом, — ага, его ехидная улыбка говорит совсем о другом.       — Ненавижу лгунов, — я дала ему лёгкий подзатыльник.       — Ты повторяешься, — он даже не обратил на него внимания.       — В каком смысле?       — Ты уже говорила мне это, — да? Блин, точно.       — Всё, отпусти меня.       — Нет, — его нос щекотал мою голую шею.       — Да!       — Нет.       — Ладно, — я отодвинулась от него, но он вновь прижал меня к себе. — Можешь пойти со мной, но держи всё своё при себе. В прямом смысле, — он согласно кивнул.       Зайдя в ванную, я подошла к раковине. Сама комната была небольшая. Пол устелен цветной плиткой, в которой преобладали жёлтые и зелёные цвета, что не удивительно, ведь делал папа. Когда он перешёл на стены, и я поняла его намерения, у меня задёргался глаз. Это же невозможно находиться в этакой ванной! Отпихнув тогда отца в сторону, я сама начала обклеивать стены. Спросите, откуда я умею? Всякий раз, когда папа чем-то занят и его отвлекают – мне самой приходится всё доделывать, а иногда и переделывать. В итоге я внесла разнообразие: стены были в чёрно-фиолетовой гамме. Получилось довольно необычно, но всем понравилось. Ванная была обычной, разве что на дне красовался сиреневый цветок. Раковина находилась рядом с ванной, напротив неё стояла стиральная машинка, на которой стояли всякие ванные принадлежности, а над ней на поручнях висели полотенца и мой халат. В нашем доме было две ванной комнаты. Первой пользовались родители, а вторая была моей и Ами, но она уже по привычке ходит в ту, которая ближе — родительская. В принципе, оно и к лучшему, иначе покой мне бы только снился.       Принимать душ в присутствии Икуто я не решилась. Умывшись и почистив зубы, — благо я имела привычку покупать запасную зубную щетку на случай, если кто-то из подруг оставались в гостях, — мы пошли обратно в комнату. Внизу было слышно, как Ами кого-то подгоняет. Родители всегда вдвоём подвозят её в школу, а та и рада.       Я всегда бесилась, когда пытались провожать меня, а когда однажды застукала отца, следящим за мной из-за машины, пригрозила родителям, что если те будут следить за мной, я вообще не буду посещать школу и запрусь в своей комнате. Зная своих родителей, я знала куда бить. Поэтому в десять лет я уже стала самостоятельной. Я люблю свободу. Всегда любила. Хлопнула входная дверь, и я вздохнула с облегчением. Когда родители дома и могут зайти в любой момент, я чувствую себя так, будто сижу на пороховой бочке, а Яя кинула мне спички, чтобы поиграть.       Услышав урчание в животе, я очнулась от своих мыслей.       — Проголодался? — ну почему он такой красивый? Это просто преступление: от него глаз не оторвать! И вообще, куда подевался мой характер?       — Похоже на то, я вчера весь день не ел, а вечером съел совсем немного, — он смущается хоть когда-нибудь?       — Хорошо, пойду переоденусь и приготовлю что-нибудь, — он кивнул и сел на мою кровать. Я достала первое, что под руку попалось, и пошла в ванную. Одев голубые узкие джинсы и свободную белую асимметричную маечку, открывающую одно плечо, я вышла. Икуто лежал на кровати, положив руку на глаза.       — Все нормально? — он убрал руку от лица и, приняв сидячее положение, кивнул.       — Да, просто думаю, чем заняться в Токио. Я отвык от этого города.       — Ну, даже здесь можно найти занятие по душе, — я собрала волосы в пучок, чтобы на кухне не мешались. — Ладно, подожди немного, сейчас утро, поэтому роскошный стол накрывать не буду, а омлет с ветчиной и сыром делается быстро, — он вновь кивнул и чуть позже, когда я уже покидала комнату, ответил:       — Спасибо, — я, улыбнувшись, кивнула и вышла.       Но на кухне, как оказалось, меня ждал сюрприз.       — Мама? — я не могла пошевелиться. — Я думала, что ты уехала с Ами и папой, — она не ответила, а лишь поднялась со стула и подошла ко мне.       — Аму, ты нам не доверяешь? — очень редко вижу маму такой серьёзной…        — Доверяю.       — Тогда почему не сказала, что Икуто-кун остался на ночь? — что? Как она узнала? — Мне казалось, что вчера он уходил.        — Да, мама, прости, — опустив голову, я закрыла глаза. Я не хотела её обманывать, но что случилось, то случилось. Я могу только извиниться. — Икуто правда уходил, но под утро он пришёл вновь. Прости, что не сказала, — мне было и стыдно, и больно. Мама самый дорогой человек для меня, как я могла так поступить с ней?        — Я не обижаюсь, просто я же просила тебя, чтобы ты доверяла нам. Думаешь, я бы не разрешила ему остаться?        — Прости, мам, — слеза медленно скатилась по щеке. Мне было больно за неё. Её лицо смягчилось — она не может долго обижаться.        — Ладно, давай готовить и будем звать Икуто-куна, — я покраснела и кивнула. Мне всё же было интересно: откуда мама узнала про Икуто? Но, видимо, эту тайну за семью печатями мне не узнать.       Приготовив омлет, нарезав лёгкий овощной салат и налив по стакану апельсинового сока, я пошла за Икуто.       Войдя в комнату, обнаружила Цукиёми спящим. Улыбнувшись, я села рядом.       — Икуто, — я стала перебирать его волосы и нарочно коснулась ушей. Он заворочался, а затем открыл глаза.        — Аму? — Я всегда знала, что он соня.        — Пойдём, кошак, — он хмыкнул и потянулся. Я посмотрела на часы — половина одиннадцатого. Как раз. — Кстати, мама дома и знает о тебе, — Он застыл, но сразу взял себя в... лапы.       — Мне уйти? — Я помотала головой.       — Нет, она не против, чтобы ты остался, — он улыбнулся, и мы вышли из комнаты.       Мама не выглядела обиженной или рассерженой. Я облегчённо вздохнула.       Первое время мы сидели и ели молча, но мама решила прервать этот омут молчания.       — Икуто-кун, — он поднял голову. — Если хочешь, можешь приходить сюда, когда захочешь, но не под утро, — она насмешливо посмотрела на нас.       — Хорошо, извините, — поскольку мы сидели рядом друг с другом, я незаметно взяла его руку под столом и сжала.       — Спасибо за еду, — я поставила свою тарелку в раковину. Икуто последовал моему примеру. Быстро сполоснув наши тарелки, я вытерла руки, и мы поднялись ко мне. Бегло осмотрев свою комнату, я задалась вопросом: и чем нам здесь заняться? — Пойдем погуляем?       — Пошли, — изначально мы шли спокойно, попрощались с мамой и вышли во двор, но неожиданно Икуто схватил меня за руку и поволок за угол дома.       — Что это было? — когда Кукай перевёлся, я отвыкла от такого рода «тренировок», поэтому сейчас, когда Икуто со скоростью пули затащил меня за угол, дышала я как паровоз.       — Твой отец едет, — Я непонимающе посмотрела него. — Похоже, что даже после исчезновения Йору у меня остался острый слух. — А ведь действительно, недалеко от нас проехала наша машина. — Я был прав.       — А что ещё у тебя сохранилось из прошлого?       — Зрение и реакция, — мы вышли на нашу дорогу и пошли в сторону моего любимого парка. Не знаю, почему всё так: когда я какое-то время встречалась с Тадасе, он всегда водил меня на площадки, в беседки или же за мороженным... Ему было всё равно, а я чувствовала себя неуютно. Он всегда мог начать заигрывать с любой девушкой, которая появлялась в поле его зрения. Первоначально меня это сильно задевало и злило, но со временем я перестала реагировать на это. Обида во мне растаяла, как и чувства к нему. А он либо хорошо играет, либо реально не понимает этого.       — О чем задумалась? — голос Икуто и его дыхание на моей шее заставили подскочить и смутиться. Я даже не заметила, как мы пришли на то самое место, где я впервые услышала его игру на скрипке. Его руки обернулись вокруг моей талии, а губы едва касались шеи. Я положила свою руку поверх его. Мне было так хорошо, но...       — Аму-тян? — к нам подошёл Тадасе. — Почему он тебя обнимает? — да, с того момента, как Икуто уехал, мы с Тадасе стали ближе, но его поведение убило во мне все чувства, что некогда были.       — А, маленький Король, тебя что-то не устраивает? — Икуто даже не сдвинулся с места. — Нашел способ завоевать мировое господство?       — Почему она обнимается именно с тобой?! Аму-тян, ты же со мной встречалась! — сначала я хотела промолчать, но его собственнический взгляд взбесил. Мой голос звучал спокойно и ровно, постепенно становясь громче.       — Тадасе, вспомни, как ты вёл себя всякий раз, когда к нам подходили девушки.       — Я просто поддерживал разговор, что в этом такого? Было бы грубо, если бы я просто сидел и молчал, — он вёл себя как ребенок.       — А ты не подумал, что это было грубо и нечестно по отношению ко мне? Ты пришёл туда со мной, но при этом как павлин распускал хвост при каждой второй.       — Но, Аму-тян, я же хотел, как лучше, пытался поддержать…       — Да, их, а не меня, — я выдохлась. Мне было обидно. — Тадасе, мои чувства к тебе ушли, и я крайне благодарна, что ты показал свою истинную сущность... «павлина».       Я не хотела его видеть. Та обида долго грызла меня изнутри, а сейчас мне так больно, словно во мне прожгли дыру.       Почувствовав, как земля уходит из-под ног, я стала хвататься за того, кто и стал причиной моего стремительного подъема.       — Пойдем домой, Аму, — голос Икуто был для меня словно мёд. Я кивнула и прижалась к его груди, даже не посмотрев на Хатори. Икуто нёс меня так, словно я была расколота и от малейшего неверного шага могла рассыпаться. Хотя, отчасти, именно такой я себя и ощущала.       — Спасибо, что унес меня оттуда. Сама бы, я, наверное, не ушла.       — Я не вмешивался в ваш разговор, потому что не знал всей ситуации, — прозвучало так, словно он оправдывается.       — И правильно сделал. Я высказала ему всё, что накипело, он заслужил.       — Да, однако я не думал, что он станет таким. Мне всегда казалось, что он станет как Тсукаса, — мы медленно подошли к моему дому, и только тогда он аккуратно поставил меня на землю. — Мне нужно уйти, — он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо и сделал это так нежно...       — Иди, раз нужно, — я подошла к двери и в последний момент обернулась, — до встречи, Икуто, – он кивнул.       — Я, возможно, ночью приду, если успею закончить дела, — он усмехнулся, а я отчего-то покраснела и, развернувшись, побежала в дом.       Спрятавшись от домочадцев в своей комнате, я легла на кровать и уставилась в потолок. «Почему из всех возможных людей я влюбилась именно в этого кота»?       Мама звала на обед, но я отказалась.       Полежав какое-то время, я незаметно для себя погрузилась в сон.       Мне приснился тот день, когда я купила мороженное и, сидя на лавочке в парке, ждала кого-то. По сути, должен был прийти Хатори, но вместо него пришел Икуто. В реальности было по-другому, но мне нравится такая ситуация. Во сне я отдала ему шоколадное, а себе взяла мятное с шоколадной крошкой. Мы дурачились, смеялись, даже целовались... мне так не хотелось просыпаться... Икуто в моём сне начал что-то говорить, но я не могла понять ни слова. Он вновь поцеловал меня и в этот момент я проснулась от крика.       — Сестра! — как же невовремя, Ами... — Сестра, хватит спать! Просыпайся! — она влетела ко мне в комнату и плюхнулась на кровать.       — Что случилось, Ами? — спросонья, я не совсем понимала, что происходит.       — Родители рассматривают мои детские фотографии и корчат странные лица, мне это не нравится!       — А я здесь причём? — никогда внезапно не будите человека! Он же потом ещё долгое время не сможет понять происходящее.       — Не знаю, ты проспала довольно долго, вот я и решила тебя разбудить, — она сперва опустила взгляд, а потом подняла свои ехидные глазенки, и я всё поняла:       — Ах ты маленькая негодяйка! — я схватила её и, прижав к себе, начала щекотать. Она заливисто засмеялась.       — Всё... всё-ё-ё! Прекрати! — она кусалась и изо всех сил старалась вырваться.       — Будешь ещё так делать?       — Не-е-ет, — я дала ей перевести дух. — Хотя… Ай, хорошо, не буду!       — Ладно, ловлю на слове, — я отпустила её. Она легла на спину и попыталась восстановить дыхание. — Чем планируешь заняться? Не верится мне, что ты разбудила меня просто так.       — Нууу, мы с друзьями решили пойти попеть в караоке, но не знаю, отпустят ли родители... — в следующее мгновение я была повержена её атакой «Щенячьи глазки».       — Ага, вот значит, зачем ты меня разбудила! — Я попыталась сделать сердитое лицо и при этом не расхохотаться.       — Нет, не для этого, но буду очень благодарна, если поможешь мне, — «Вот же, лисичка мелкая»!       — Хорошо, не сидеть же тебе дома постоянно, но что б звонила мне каждый час, — для наглядности пригрозила пальцем.       — Ну сестрёнка!       — Ладно, полтора часа, — Она просияла и обняла меня. — Пойдем.       Уговорив родителей с условием, что Ами будет звонить каждые полтора, максимум два часа, я проводила Ами, вернулась к себе в комнату и заперла дверь на ключ, чтобы повторно никакая Ами не помешала мне отдохнуть. Едва я села на свою кровать, как меня привлекла обложка альбома, что выглядывала из-под стопки книг.       Взяв её в руки, я открыла чистый лист и взяла карандаш. Рука начала медленно делать первые наброски, в то время, как я даже понятия не имела, что буду рисовать.       Отложив карандаш, я взяла черную ручку и стала обводить контур, создавая видимость картинки. Закончив, даже не соображая, что из всего этого получится, взяла синюю ручку и начала закрашивать нужную границу, которой оказалось не так много, как хотелось бы. Добавила чуть-чуть фиолетового, который лег поверх синего создавая некий перелив. Вновь взяв ручку, стала выводить тонкие линии, которые подобно шерстинкам шли одна к другой, и были такими длинными.       Закончив и убрав излишки, я взглянула на рисунок. Это были глаза: темные и глубокие, как дно океана, с небольшим фиолетовым отблеском, когда на них попадает лунный свет.       Желание рисовать отпало, и я недоуменно смотрела на рисунок.       — Икуто... — Это были его глаза, которые всегда смотрели на меня с некой смешинкой.       Послышалась некая возня в окне — на этот раз я его закрыла. Сомнения в том, кто это — не было и не могло быть. Я подошла к окну и отодвинула занавеску. Икуто держался за балку балкона и несколько удивлённо смотрел на меня. Я слегка улыбнулась и потянула на себя окно, открывая. Цукиеми подтянулся на руках и с присущей ему кошачьей грацией спрыгнул на балкон.       — Я тебя разбудил? — я посмотрела на время: половина второго. Ничего себе! Сколько же я рисовала?       — Нет, я не спал, — он ухмыльнулся. Опять о чём-то не том подумал. Пошляк!!       — Меня ждала? — ну, я так и знала.       — Думай, что хочешь, — я отмахнулась и села на кровать. Икуто сел рядом, а затем лёг на спину.       — Я и думаю, — он повернул голову в мою сторону. — Довольно лестно было бы.       Тут он кинул взгляд на мой альбом, который я забыла спрятать, и он остался одиноко лежать возле моей подушки. Я даже возмутиться не успела, как моя личная вещь оказалась в его руках. Он перелистывал сразу все рисунки, ни на каком не останавливаясь, но, дойдя до своего портрета, остановился.       — Когда ты его нарисовала? – он поднял на меня свои бездонные глаза.       — Не помню, — скрестив руки на груди, я отвернулась, а он продолжал на меня смотреть. В итоге, под его пристальным взглядом я сдалась. Резко выдохнув и опустив руки, призналась, — примерно, когда ты был второй год в отъезде.       — Ясно, — его лицо было серьёзным, словно он что-то обдумывал, но почти сразу на нём появилась знакомая ухмылка, — значит, ты скучала по мне? — Я пожала плечами и легла рядом с ним.       — Все может быть, — его глаза так красиво сияли в свете луны, прямо как на моём последнем рисунке, что я не могла оторвать от них взгляда. — Надо будет поговорить с мамой, что ты ночуешь у меня, и тогда ты сможешь не в окно влазить, а заходить через дверь, — он задумался.       — Не думаю, что твой отец это переживёт, — ну да, он опять с диким рёвом убежит в гараж и неизвестно, когда вернётся. — Хотя, мне нравится эта идея. Так я смогу почти всё время проводить со своей девушкой, — он расслаблено закрыл глаза и закинул руки за голову, отчего его чёрная футболка натянулась и открыла моему взору аккуратную ямку пупка.       — Девушкой? — я думала над этим, но внезапность фразы сбила с толку. — Не припомню, чтобы ты предлагал мне встречаться.       — А так не понятно? — я помотала головой. — Хорошо, а так? — он приподнялся на локте и приник к моим губам. Я опешила. Не могу сказать, что это наш первый поцелуй, но с такой нежностью меня целовали действительно впервые.       Я обняла его за шею и притянула ещё ближе к себе. Он полностью лёг на меня, но мне не было тяжело, как в тот раз, когда Йору притащил его ко мне домой. Тяжесть его тела была приятной и... волнующей.       — Ты не боишься? — он с лёгкой усмешкой посмотрел на меня. — Мы зашли за грань между детскими забавами и взрослыми.       — Я знаю, — улыбка сама появилась на моём лице. — Я, кажется, говорила, что не боюсь тебя.       — Говорила, — он вновь начал меня целовать, но не грубо, наоборот: нежно и осторожно, словно боялся, что я его оттолкну. Дабы опровергнуть такие его опасения — обхватила ногами его талию и прижала его тело к своему, отчего он резко выдохнул и улыбнулся мне в губы.       Когда я встречалась с Хатори, он ограничивался только чмоком в щёчку, а когда решил поцеловать в губы — сделал это очень резко и больно. Его порыв напугал меня, а губа, которую он прокусил — кровоточила, и я больше не позволяла себя целовать этому человеку. Коли не умеет, пусть учится на ком-нибудь другом.       С Икуто всё было совершенно по-другому: я хотела, чтобы меня целовали именно его губы; нежно, но в то же время крепко обнимали его руки; сжигали изнутри его глаза. Всё, что мне нужно в этой жизни — это ОН.       Он резко переключился на мои ушки, прекрасно зная, как я реагирую на это. Его поцелуи были столь нежны, что создавалось ощущение, будто по моей коже водят пёрышком. Я немного поёжилась — всегда боялась щекотки, но старалась не показывать, — я же была самой крутой и модной, где это видано, чтобы кто-то узнал мою маленькую слабость?       — Ты такая нежная... — его губы коснулись моей мочки и чуть прикусили зубами, оттянув. Я сделала судорожный вдох и зарылась пальцами в его волосы. Кончиком языка он провёл по моей ушной раковине, что вызвало у меня тихий смешок и целый табун мурашек по спине.       — Икуто.., — внутри меня росло странное чувство, которое я не могла распознать: словно внутри тебя что-то надувается, как воздушный шарик, а потом в любой момент может лопнуть или взорваться от переизбытка чувств. Кончик его носа прошествовал за моё ухо и потёрся за ним, а потом выдохнул горячий воздух прямо в ушко. Неужели ему так нравится, когда я краснею?       Чуть оттолкнула от себя, но почти сразу приникла губами к его шее. Не ожидая этого, Икуто замер, что помогло мне пройти экскурсию от его шеи до мочки уха, которую я легонько прикусила, заставив его вздрогнуть, а затем и лизнула кончиком языка, чтобы он на себе ощутил, каково это, когда по твоему телу бегают мурашки.       — Аму... — голос его стал хриплым и очень возбуждающим. Мне стало так жарко... Икуто был просто огненным, а его горячие поцелуи воспламеняли. Я не могла вздохнуть от тех чувств, что он будил во мне.       Он начал стягивать с меня сперва одну бретельку, расцеловывая освобождённый участок кожи, затем вторую; его голодные глаза, казалось, не пропустили ни одного миллиметра моего тела; сильные, но в то же время нежные руки массировали шею, постепенно переходя к ключицам и ниже. Закрыв глаза, я сгорала изнутри снова и снова, и, если бы мне пришлось повторно пройти все испытания ради этого счастья — я бы не задумываясь повторила свой путь.       Я металась под ним так, словно мне перекрыли доступ кислорода, но на самом деле кислородом для меня является именно он.       Открыв глаза, я потянулась руками к вороту его футболки и вновь притянула к своим губам, мне это было необходимо. Он улыбнулся сквозь поцелуй, словно читал мои мысли, а затем резко поменял нас местами: теперь я сидела на нём, а он тем временем задирал мою ночную рубашку, чтобы потом выкинуть в самый отдаленный участок комнаты. Дабы не мешать ему, я наклонилась и поцеловав его в уголок губ, забралась руками под футболку и прошлась ноготками по выступающим кубикам пресса. Он издал то ли стон, то ли вздох, но мне понравилась такая реакция. Неужели ты тоже боишься щекотки, Икуто? Улыбнувшись, и, когда он стянул с меня ненужную деталь одежды, изловчилась и прикоснулась губами к тому месту, где до этого орудовали мои руки, он чуть выгнулся и резким движением опрокинул меня на кровать. Стянув с себя футболку и откинув её в сторону, он обхватил руками мои бедра, поглаживая.       — Аму, ты уверена? — я кивнула. Для него это было подобно сигналу: он тоже кивнул и чуть надавливая на мои ноги, раздвинул их, притягивая меня ещё ближе к себе и заглядывая в глаза. Мне не было страшно; не хочу признаваться, но я давно хотела, чтобы именно он был моим первым.       Обхватив ногами его торс, я положила руку ему на шею и притянула к себе, отчего он поставил свои сильные руки по обеим сторонам от моей головы и поцеловал меня, а после, выдохнув мне на губы, отстранился и стал расстегивать ремень на своих чёрных джинсах, не отрывая взгляда от моих глаз. Я покорно лежала под ним и часто дышала.       Сняв с себя оставшуюся одежду, он вновь накрыл моё тело своим и приник губами к моей груди, вырывая из меня стон. Одну руку он положил мне на бедро, а другой обхватил правое полушарие, нежно сминая. Отвернув голову в сторону и закусив фалангу пальца, я старалась не сходить с ума, пусть стены и не пропустят никаких звуков, но чисто ради своего же спокойствия старалась сдерживать эмоции, но Икуто это не понравилось. Чуть прикусив мой сосок, он-таки заставил меня громко застонать от лёгкой боли и мгновенно накрывшего удовольствия. Запустив руку в его мягкие волосы и слегка растрепав их, я потянулась к его губам, но он увернулся и лишь чмокнул меня в уголок губ. Я нахмурилась и отвернулась, а он лизнул меня в шею, заставив вздрогнуть и вновь повернуться. Лёгкая ухмылка ненадолго коснулась его губ, однако стоило мне провести ноготком по линии его позвоночника, как он закрыл глаза и плотно сжал губы. Это моя месть.       — Икуто... — мне уже тяжело было держать себя в руках, внутри меня всё горело, и этот огонь требовал высвобождения, немедленно. Он резко открыл свои глаза, которые, как мне показалось, загорелись изнутри и поцеловал меня так пошло, что из уголка моих губ скатилась тонкая ниточка слюны. Не ожидавшая такого напора со стороны нежного Икуто, я ещё сильнее открыла рот, чем он воспользовался.       Почувствовав, как моего влагалища касается что-то горячее и влажное, зажмурилась на мгновение, чтобы потом смело посмотреть в его бездонные глаза и ответить нежной улыбкой. Получив в ответ тоже самое, я расслабилась и полностью отдалась в его руки. Он подмял меня под себя и медленно стал входить. Я ждала, но понимала, что как бы я его не любила, некий страх всё-таки появлялся в моей душе, и я напрягала мышцы, доставляя ему дискомфорт. Неосознанно.       — Аму, не напрягайся так, — он тяжело дышал, но не совершал никаких резких действий, а терпеливо ждал.       — Прости, — я обняла его за шею и попыталась расслабиться, но ничего не выходило. Он начал нежно целовать мои закрытые веки, виски, ушки, осыпал поцелуями мой маленький нос. Я вроде и не боялась вовсе, но моё тело как будто стало жить своей жизнью.       — Не волнуйся, — перешёл поцелуями на мою шею, — это будет единственный момент, когда я причиню тебе боль, — я это понимала, но ничего не могла с собой поделать, тело меня не слушалось. Тогда он начал поглаживать меня по плечам, по рукам, стараясь расслабить, а потом подарил мне такой нежный поцелуй, что мой страх постепенно начал таять. Тихие нашептывания на ушко и легкие покусывания позволили мне наконец расслабиться и вдохнуть полной грудью. Незаметно кивнув ему, я закрыла глаза.       Слегка двинув бедрами, он погрузился в меня наполовину, но этого хватило, чтобы я вскрикнула и вцепилась ногтями в его плечи. Слезы покатились по щекам, но я больше не позволила себе издать ни звука. Он стал сцеловывать мои слезы, нежно гладить по волосам, спине, когда я выгибалась, стараясь избавиться от этой боли.       Постепенно боль прошла, но это время мне казалось вечностью. Я не могла даже нормально сделать вдох, потому что малейшее движение отдавалось болью, но я видела, что больно было и Икуто, поэтому, пересилив себя, я осторожно качнула бедрами ему на встречу и сразу зажмурилась от дискомфорта, но Икуто не шелохнулся, а когда я приоткрыла глаза, он с лёгкой улыбкой посмотрел на меня и покачал головой.       — Тебе всё ещё больно, — не вопрос, утверждение. Он видел меня насквозь, но я тоже качнула головой и прижала его к себе.       — Продолжи... пожалуйста, мне уже не так больно, — ложь, но я уверена, что эта боль продлится недолго. Ради него я буду терпеть. Какое-то время он не двигался, но потом всё же сделал аккуратный толчок, — неглубоко, но вполне ощутимо. Закинув ноги ему на бедра, я прижалась к нему всем телом, прося защиты, и он мне её обеспечил — обхватил руками мои бедра и, подложив мне под поясницу мою подушку, приподнял. Я почувствовала, как он продвинулся ещё глубже во мне, но боль уже не слепила глаза, её вполне можно было стерпеть. Видя, что я уже не закрываю глаза и не отворачиваю от него голову, он приподнялся, не выходя из меня и повернувшись на спину, усадил меня сверху. Таким образом, он позволил мне управлять ситуацией. Я слегка улыбнулась и начала двигаться на нём. Полностью погрузившись в свои ощущения, я даже не обратила внимания, что постепенно начала ускоряться. Икуто закрыл глаза и лишь поддерживал меня за бедра, направляя. Наклонившись к нему, я завладела его губами, которые тут же отозвались, и инициатива перешла к нему. Он страстно сминал мои губы, постепенно ускоряя движения бедер. Я чувствовала себя превосходно. Таких ощущений я в жизни не испытывала!       — Икуто... я... - он открыл глаза и, вновь уложив меня на кровать, задал настолько быстрый темп, что у меня закружилась голова. Я металась под ним, не в силах вымолвить ни слова.       — Аму... — на мгновение, в его глазах мелькнуло сомнение, но исчезло тотчас. Сделав несколько резких и глубоких толчков, он замер, а внутри меня разлилось что-то горячее, что приятно обволакивало меня изнутри. В тот же момент внизу моего живота словно взорвался фейерверк. Я вскрикнула и всеми оставшимися силами обняла Икуто. Дыхание никак не хотело восстанавливаться, не было сил даже пошевелить пальцем. Цукиёми устало скатился с моего тела на бок и притянул меня к себе, расположив под боком. Уткнувшись носом в его горячую грудь, я улыбнулась. Кое-как приподнявшись, я нежно поцеловала его.       — Спасибо, что был таким нежным, — говорила с перебоями, но голос уже не дрожал. Положив голову ему на грудь, заглянула в любимые глаза. Он улыбнулся и поцеловал меня в висок.       — Сладких снов, Аму, — кивнув и вновь поцеловав его, подумала, что надо будет купить противозачаточные, и уснула. ***       Солнечный зайчик прыгнул мне на лицо и притаился на правом веке. Прищурившись, я открыла один глаз: окно я вчера так и не закрыла, и сейчас сквозь него пробивался легкий ветерок, который трепал тюль и гулял по комнате.       Я попыталась встать, но легкая боль остановила меня. Чуть надавив на низ живота, я поморщилась. Да уж, хорошо Икуто ночью постарался, ничего не скажешь.       Сжав зубы, я все же встала и пошла в душ. Хорошо, что на ночь, перед тем, как начать рисовать, я заперла дверь. Взяв новый комплект чистого белья и одежду, я зашла в комнату и задвинула шторку. Прохладная вода расслабляла мышцы тела и снимала спазм.       Хорошенько вымыв голову и пройдясь мочалкой по телу, я ополоснулась и вышла. Икуто продолжал спать. Лежа на животе, он засунул одну руку под подушку, а вторая покоилась под белой простыней, которой мы даже толком не укрылись ночью.       На его голой спине играли тени. Не удержавшись от такого соблазна, я аккуратно села на кровать и прикоснулась губами к точке между его лопаток. Он тихо застонал и открыл свои сапфиры.       — Доброе утро, сонный кошак, — я слегка хихикнула. Он закрыл глаза и чуть улыбнулся.       — И тебе, — его глаза внимательно осмотрели моё тело. — Не болит? — я отрицательно помотала головой. — Хорошо, — он расслабился и лёг на спину. Простыня сползла, обнажая его торс и узкие бедра. Я отвела взгляд. — Что-то не так? — он ухмыльнулся.       — Прикрылся бы, — я стукнула его полотенцем.       — Тебе что-то не нравится? Ночью всё устраивало, — он с таким ехидством посмотрел на меня, — ты даже просила меня не останавливаться.       — Замолчи, или я тебя прибью, — я покраснела. Он вглянул на моё лицо и рассмеялся.       — Тебе нечего стесняться, ты была великолепна, — он резко притянул меня к себе и расположил на своей груди.       — Икуто, мне нужно пойти вниз. Сегодня будний день, так что родители уже должны были повезти Ами в школу, — так не хочется вставать. Стук его размеренно бьющегося сердца усыплял, а тёплые объятия дарили тепло и ласку.       — Ничего, если бы они хлопнули дверью, я бы уже услышал, — он указал пальцем на свое ухо, — помнишь, я же уличный кот, — я улыбнулась и, подтянувшись на руках, поцеловала его.       — Ты уже не уличный кот, а домашний котяра, — он ухмыльнулся и закрыл глаза.       Кое-как вырвавшись из его хватки, я спустилась вниз и прошла на кухню. Дом был пуст, видимо, мы поздно проснулись. На плите был приготовлен завтрак, а на столе лежала записка.       «Аму, папу вызвали на работу, так что мы уедем пораньше, поэтому, как проснётесь, позавтракайте. Ты обычно никогда не запирала на ночь дверь, что наводит меня на определенные мысли. Я попыталась тебя разбудить, но поскольку твоя комната не позволяет, оставила эту затею. Папа про Икуто-куна не знает, так что не волнуйся. Однако, если он действительно провел здесь ночь, пусть сегодня будет на ужине.       С любовью, мама ♥.»       Сложив письмо, я убрала его в карман джинсов. Разложив еду по тарелкам и нарезав салат, я пошла звать Икуто. Он уже был одет и ждал, когда за ним придут.       — Родители уехали раньше обычного, поэтому мы с тобой спокойно идём завтракать, — он кивнул. Блин, какой сговорчивый котяра! Спустившись вниз и сев на свои места, мы пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. — А, кстати, мама попросила, чтобы ты был сегодня на ужине, — краска залила мое лицо. — Она знает, что ты был со мной ночью, ну, точнее догадывается... — он удивленно поднял бровь. — Не смотри на меня так, — я сложила руки на груди и отвернулась. — Я никогда не запирала дверь на ключ, а вчера мне захотелось порисовать в тишине, чтобы ко мне никто не ворвался, вот и закрыла... а потом пришел ты...       — Значит, если что, мы можем сказать, что ты уснула пока рисовала, — я задумалась. — По сути, это просто совпадение.       — Ага, слишком палительное совпадение! — моему негодованию не было предела: почему именно сегодня? Зачем я закрыла эту чёртову дверь? Хотя, было бы намного хуже, если бы она вошла в неподходящий момент...       — Не волнуйся, тебе уже восемнадцать, — он отнёс свою посуду в раковину и обнял меня со спины. Я откинула голову ему на плечо. — Пора взрослеть.       — Вот кто бы говорил! Вспомни себя в семнадцать, как от Пасхи убегал, как спасал меня регулярно... у тебя ещё тогда детство в пятой точке играло!       — Правильно, мне было семнадцать, но тебе же сейчас восемнадцать, или я ошибаюсь? — он ехидно посмотрел на меня.       — Восемнадцать мне, мерзкий кошак!       — Ну почему же сразу мерзкий? Ночью был другим, — его явно забавляла эта ситуация.       — Прекрати, иначе больше не пущу!       — Куда? На порог или в себя? — задал вопрос, как так и надо.       — Извращенец! Никуда не пущу, всё! — я резко встала со стула и, кинув посуду в раковину, пошла наверх.       Завалившись на кровать, я стала анализировать ситуацию. Почему я так завелась? Он же всегда любил меня провоцировать и подшучивать надо мной. Нужно извиниться... А вдруг он опять уедет куда-нибудь, и я его больше не увижу?       Я вскочила и кинулась вниз. Он стоял возле двери и что-то искал в своем телефоне. Обняв его со спины, я почувствовала, как он вздрогнул.       — Аму? — он положил свои руки поверх моих.       — Прости, я не знаю из-за чего так вспылила... — повернувшись в моих руках, он прижал меня к себе, отчего я уткнулась носом в его грудь, ведь Цукиёми выше меня.       — Все хорошо, — его большая тёплая ладонь гладила меня по голове, а тонкие пальцы путались в моих длинных волосах. — На этот раз это я перегнул палку, — Стоять в его объятиях так приятно, что не хотелось двигаться, — пойдем наверх? — я подняла голову: в его глазах была спокойная водная гладь; я успокоилась и кивнула. Он поднял меня на руки и понёс в комнату.       Честно, я запуталась в наших отношениях. Мы вроде как вместе, а вроде и нет. Ещё год назад я бы согласилась с ним на любые отношения, но сейчас... нет. Я не хочу обычных прогулок или походов в кино, как это было с Тадасе. Мне хочется надёжности, уверенности в том, что завтра мы не расстанемся. Несмотря на свой возраст, я уже хочу семью. Да, это немного странно, ведь ещё рано, и молодежь хочет пожить для себя, насладиться жизнью, тусовками и прочим, но мне это не нужно. Я хочу жить для кого-то, а не для себя.       — Икуто, — он положил меня на кровать, укрыл простыней и лёг рядом. — Что будет дальше? — он пожал плечами.       — Дождемся твоих родителей, а там посмотрим.       — А зачем тебе мои родители? — я была сбита с толку.       — Узнаешь, — он встал и, взяв мой ноутбук со стола, вернулся ко мне. — Будем что-нибудь смотреть?       — Давай, — мне было всё равно, что смотреть. Настроение упало ниже некуда.       — Называй, — ему, казалось, было тоже всё равно.       — Не боишься, что я выберу какую-нибудь мелодраму? — этого делать я не собиралась, просто захотелось его подколоть, не только ему этим заниматься.       — А я тебе доверяю, — он ухмыльнулся.       — Ладно, пощажу тебя, так уж и быть, — я попыталась скрыть улыбку, но не вышло.       — Хм, ну так что? — ни мелодрама, ни комедия меня не привлекали.       — Давай ужастик посмотрим? — его глаза расширились.       — Ты серьезно? Не боишься, что к тебе в гости персонаж фильма явится?       — Ну, если что, я тебя ему отдам, и он от меня отстанет.       — Коварная, — он с улыбкой притянул меня к себе и расположил ноутбук на наших коленях.       Мы решили посмотреть фильм «Пульс». В нём рассказывается история о странной болезни, которая поработила весь город. Представьте себе, что беспроводные технологии могут связывать человека не только с кем-либо находящимся на другом конце земного шара, но и с другим миром. Миром мертвых. Представьте, что ваш мобильный телефон или ваша электронная почта — дверь. И когда вы звоните по мобильному, или работаете с e-mail, эта дверь открывается, и в ваш мир проникают они. Они уже умерли. И они могут сделать так, что умрете и вы. Спрятаться негде, убежать невозможно. Вы уже заражены.       Всякий раз, когда кто-то погибал, я напрягалась и неотрывно следила за развитием сюжета. Пол фильма я провела в оцепенении, а когда главный герой спустился в подвал, чтобы удостовериться в том, что опасность миновала, я натянула простыню до подбородка.       Икуто было фиолетово, а я уже трижды пожалела, что выбрала этот фильм.       Главные герои уже выбрались из мёртвого города, и я расслабилась, но, когда какое-то существо накинулось на машину и водитель чуть не потерял управление — я вскрикнула и прижалась к Икуто, а он надежно и крепко обнял меня.       Как только они въехали в мёртвую зону, весь ужас прекратился, и они уехали.       Облегченно вздохнув, я выключила фильм и откинула голову на грудь Цукиеми.       — Испугалась? — я кивнула. Глупо было бы отрицать факт: сердце колотится как перед смертью, дыхание тяжелое и частое. — Могла бы и мелодраму выбрать, я бы вытерпел.       — В следующий раз буду иметь в виду, — я вновь вздохнула. Внезапный звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть и вцепиться в Икуто, отчего этот кошак ещё и прыснул.       — Думаю, это за тобой, — я почувствовала, как волосы встают дыбом. — Спокойно, я пошутил, — я уже посерела со страху. — Это твои родители, — Мне легче не стало. Икуто начал подниматься, но я притянула его обратно. Мне было жутко. — Аму, ну что ты, как маленькая? — он начал гладить меня по голове. — Это всё выдумка, тебе ничего не угрожает, — я подняла на него красные глаза, — да и я не позволю кому-либо прикоснуться к тебе, — провел пальцами по моей щеке, — ты моя. А теперь пойдем, пока твои родители не придумали себе ужастик с нашим участием. ***       Сидя за столом, мы все молчали. Папа, роняя слезы в тарелку, ковырял салат, мама молчала, Ами оживлённо пережёвывала ужин, а мы с Икуто тупо смотрели друг на друга.       — Итак, Икуто-кун, ты уже не в первый раз ночуешь у нас дома, причём не в гостевой, а в комнате моей дочери, — он молчал, а у меня уже душа в пятки упала. — И ты думаешь, что я такая глупая и ничего не понимаю?       — Я прошу прощения, — мама резко замолчала, а её и без того большие глаза стали размером с её очки. Наверное, из всех присутствующих только я догадалась, что таким образом, он попытался прервать поток её возмущений. — У нас с Аму всё серьёзно, — он взял меня за руку. — Если вы против, я больше не появлюсь в вашем доме, но Аму не брошу. И есть ещё кое-что, что я хотел бы с вами обсудить, — Икуто выглядел спокойно, в то время, как моё сердце делало кульбит.       — Хорошо, — Цукиёми встал из-за стола и направился в гостевую. Родители пошли за ним, а мне сказали ждать здесь.       В соседней комнате послышался папин вопль и мамины утешения, но больше я ничего не услышала с кухни.       Спустя минут семь все вернулись назад. Папа был бледнее призрака, а мама его успокаивала.       — Аму, — видимо, Икуто надоело сидеть и молчать. — Ты выйдешь за меня? — я замерла и перевела взгляд на родителей, потом на Икуто. Теперь понятно, почему папа похож на приведение. Мама молча смотрела на меня и ждала моё решения. Ами единственной было всё равно, она сидела в наушниках и болтала ногами. В принципе, это моя жизнь, и я сама вправе решать.       — Да, конечно! — он слегка улыбнулся и повернулся к родителям.       — Кольца у меня ещё нет, потому что мне нужно было узнать ваше согласие. Я давно люблю вашу дочь, и даже если вы будете против, я буду с ней, — он взял меня за руку и погладил ладонь. — Если она согласна, — мне было немного неловко, но, пересилив себя, я подошла к Икуто и обняла его.       — Хорошо, — мама поправила свои очки, — я не против, в конце концов, Аму уже не маленькая, но где вы планируете жить?       — Мы можем жить в моей квартире или купить другое жилье. Денег предостаточно, об этом можете не беспокоиться.       — А как же Утау-чан?       — Она живет со своим женихом, а родителей, — он предвидел этот вопрос, — у нас нет.       — Как же ты справляешься один?       — Привык, и не жалею ни о чём. Благодаря всем трудностям, я встал на ноги, — Икуто выглядел совершенно непоколебимо, но я знала, что ему больно говорить об этом, ведь на протяжении многих лет он был пешкой Пасхи, и, если бы не защитники, боюсь представить, что бы с ним сейчас было.       — Извини, Икуто-кун, я не хотела задеть тебя за живое, — мама удручённо опустила глаза.       — Всё хорошо, — он слегка улыбнулся.       Мама окинула нас долгим взглядом.       — Хорошо, вы поели, а теперь можете идти в комнату. – Мы молча встали и пошли наверх, но мама догнала нас возле комнаты. — Папу я уговорю, но... я думаю, вы понимаете, что детей иметь вам ещё рано?       — Можете не беспокоиться. Аму сейчас восемнадцать, я не сомневаюсь, что она уже сейчас может стать прекрасной матерью, но я считаю, что к этому вопросу нужно подходить осознанно, — он внимательно посмотрел ей в глаза, но я заметила, что он изнутри закусил губу... мы не предохранялись в прошлый раз. — Для начала, нужно найти место проживания, хорошо оплачиваемую работу и состоять в законном браке, а уже потом, опираясь на это, создавать семью.       — Я рада, что наши мнения совпадают. Теперь я спокойна, — она обняла нас и ушла на кухню, а мы вошли в комнату. Ложась на кровать, мы прижались друг к другу, и я положила голову ему на грудь, а он закинул руку за голову.       — Аму, мы можем жить в моей квартире. Я недавно нашёл в документах отца завещание, в котором говорится, что квартира переходит ко мне, когда я достигаю совершеннолетия, поэтому мы можем спокойно переехать туда.       — Я-то не против, но я периодически занимаюсь с Ами. Родители не могут ей помочь в некоторых предметах, поэтому эта обязанность перешла ко мне, — мы обоюдно молча решили не поднимать тему с детьми, пусть тогда мы и сглупили, но впредь будем осторожны. Благо, что возможность забеременеть при первом половом акте не достигает ста процентов.       — Мы будем приезжать, всё равно нужно видеться с родителями, — я не понимаю, кого он хочет убедить: меня или себя? Я прекрасно понимаю, что он не хочет возвращаться туда, где долгое время сам страдал.       — Икуто, — я ласково улыбнулась. Во мне скопилось столько нежности, что хочется обнять его, прижать к себе крепко-крепко и не отпускать. — Мы можем какое-то время жить здесь, а уже потом купить новую квартиру. Я же вижу, что ты не хочешь там жить, — он улыбнулся.       — Ты всегда понимала меня лучше, чем кто-либо другой. Меня это подкупало, — он поцеловал меня в висок.       — Я знаю, — я действительно понимала его. Всегда. — Давай не будем устраивать пышную свадьбу?       — Почему? Наоборот, все девушки мечтают именно о таком, — ему было совершенно невдомек, что на пышной свадьбе будет огромное количество людей, и я буду ревновать его к каждой юбке.       — Просто не хочу суеты. Мы позовём только самых близких людей... пожалуйста, Икуто. — Он долго всматривался в мои глаза, а потом, вздохнув, прижал к себе.       — Хорошо, пусть будет так, — я была счастлива. Да, я жуткая собственница, но Икуто принадлежит лишь мне, я его никому не отдам. — Квартиру можно купить где-то здесь. Ваш район пустует, хотя раньше здесь было больше людей.       — Это естественно. Здесь жили семьи, приехавшие из других городов, и, когда их дети закончили школу, – им нет нужды оставаться в чужом городе.       — Тогда всё понятно, — он задумался. — В таком случае, мы можем заранее договориться с хозяином квартиры, а там... — изначально мне понравилась такая мысль, но наперевес к ней добавилась другая: если мы поселимся рядом, родители будут бывать у нас каждый день и спокойной жизни нам не видать, как своих ушей. Такая перспектива меня совсем не радует.       — Икуто, а если полностью поменять дизайн твоей квартиры? Убрать всё, что напоминало бы о прошлом? — он приподнялся на локтях.       — Ты действительно хочешь этого? — я кивнула. Так ему и расходов будет меньше, да и даже если ему тяжело там быть, это его дом. Он там вырос, пусть не с рождения, но всё же... а Пасха больше не посмеет вмешиваться в нашу жизнь.       — Я везде буду с тобой, и призраки прошлого больше не будут тебя тревожить, я не позволю, — ухмылка вновь тронула его губы.       — Я знаю, — он прижал меня к себе. В его объятиях, я чувствовала себя словно за каменной стеной. Его сильные руки всегда обнимали меня с нежностью, а горячие губы были способны разжечь такую бурю чувств, что я сгорала изнутри. Иногда мне кажется, что я слишком помешана на нём, ведь в случае разрыва мне будет очень тяжело... нет, я в нём не сомневаюсь, но будущее пугало меня своей неизвестностью.       Мы все-таки решили жить в его квартире, поэтому полностью обновили её. Первое время Икуто постоянно смотрел в окно и замирал при каждом шорохе, но со временем он успокоился. ≈ † ≈ † ≈       Этот день чуть не довел меня до ручки! Мы с Икуто живём вместе уже полгода и вполне счастливы. Да, бывают мелкие ссоры, но, как говорится: «в семье не без урода». И этим уродом мы ощущали себя оба, по очереди. Характер несносный у обоих, поэтому, когда мы ссоримся, все соседи разом садятся в свои машины и уезжают на ночь, потому что знают, что после столь громкой ссоры последует не менее громкое перемирие.       Поправочка, так было раньше, но в свете последних событий, мы себе такого не позволяем. ***       Икуто всё-таки устроил пышную свадьбу, но из гостей позвал только тех, кто был нам одинаково дорог. Нагихико устроил своеобразный конкурс, с которого меня тупо стырили. И дело даже не в том, что я хотела участвовать, а в том, что меня взяли в плен. Рима подкараулила меня у двери, пока я собиралась с силами, чтобы нацепить на лицо глупую улыбку и ввести гостей в заблуждение — и, завязав глаза плотной лентой, а потом и скрутив меня в дулю и вставив кляп, куда-то потащила. Пока я спотыкалась на каждом шагу, — белое платье-то было в пол, и я постоянно на него наступала, — даже с закрытыми глазами я поняла, что это она — духи выдали.       Когда меня куда-то притащили, Яя с громким возгласом кинулась меня переодевать. В последнее время мы с Икуто часто ссорились и бывало так, что мы даже разъезжались, но потом всё равно сходились вновь. И вот опять.       Поскольку глаза были завязаны, я не могла видеть, что со мной вытворяют, но почувствовав, что с меня снимают чисто всё, я начала сопротивляться и, едва вынули кляп, бросаться ругательствами в сторону своего мучителя. Когда на меня вновь что-то нацепили, причём я-то поняла, что именно нацепили, но как это на мне будет смотреться — пугало. Мысленно проклиная всё, на чем свет стоит, я ждала, когда меня спасут, но не тут-то было! Я почувствовала, как моя прическа распускается и длинные волосы рассыпаются по плечам и спине.       Услышав голос Утау, я пришла в бешенство: моя лучшая подруга тоже с ними?! Это уже предательство!       Из-за нынешней ссоры с Икуто, я вообще не хотела выходить за него, видимо, сказались предсвадебные волнения, вот «друзья» и пришли на «помощь».       Нагихико отвлекал родителей и некоторых знакомых со стороны, Кукай увёл детей играть в футбол, из-за чего Утау грозилась свалить на его бедную Сомовскую головушку все кары небесные, а Кайри снаружи охранял дверь. Откуда мне всё это известно? Яя не умеет говорить шепотом. «Вот только дайте мне выбраться, я вам такое устрою»! Внезапно я услышала его голос за дверью и уже хотела было закричать, но мне заклеили рот и нацепили на меня какие-то туфли. «Блин, что за дикость»?! За дверью уже слышались голоса всех парней, а когда от меня вдруг все отошли и дверь захлопнулась, мне стало не по себе. «Икуто, спаси меня»!       Голоса за дверью стихли и послышался глухой стук, как будто что-то упало. Дверь в комнату открылась и тут же захлопнулась, отчего я вздрогнула. Перед уходом на меня набросили какую-то ткань и теперь мне ещё страшнее. «Это то, чего мне стоило бояться? Того, что меня пристукнут на собственной свадьбе»?!       С меня сдернули материю и сняли повязку с глаз. Предо мной стоял хмурый муж и язвительно смотрел на меня.       — Ну что? Довредничалась? — он слегка улыбнулся, видя, что я ничего не понимаю, и аккуратно снял липкую ленту с губ. — Я могу вытерпеть любой твой каприз, и пока ты не успокоишься, я тебя не трогаю, но они увидели всё по-другому и решили нам помочь. Догадаешься как? — он окинул меня голодным взглядом и только тогда я поняла в каком виде нахожусь. За секунду я стала цветом с помидор. — Хотя, тебе идёт.       «Он издевается»?! На мне был надет какой-то странный черный костюмчик, который на звание «приличный» не тянул даже близко! — перчатки по локоть на руках, мини, если не микро-юбка, белые чулки и красные туфли на высоченной шпильке!       — А что? Ты у меня и так красавица, а сейчас выглядишь очень соблазнительно, — он ослабил галстук, который, держу пари, надоел ему до чертиков.       — Извращенец ты, — я вздохнула и откинулась на подушки, расслабляясь. Теперь я знала, что мне ничто не угрожает, разве что нападение голодного мужа, но это не проблема.       — Да, — Икуто тут же лег на меня сверху. — Твой извращенец, — он начал целовать мою шею и покусывать мочку уха. Я застонала и провела ногтями по его спине. Он прогнулся. — Аму, прекращай так издеваться, — я возмутилась.       — А кто виноват в мучительной смерти половины моих нервных клеток?       — Ну, — он стал стягивать с моей руки чёрную атласную перчатку. — Начнём с того, что я и сам не знал, какой сюрприз они нам приготовили, — нежная ткань соскользнула с моей руки и оставила за собой слабую щекотку.       — Это не оправдание, — я попыталась почесать руку, но мне не дали этого сделать.       — А никто и не оправдывается, — он начал постепенно стаскивать вторую. — Мне понравилась эта идея, так что я даже благодарен им, — Он ухмыльнулся.       — Да? — я резко опрокинула его на кровать и перевернула на спину, сев ему на живот. — В таком случае, я обращусь к ним с подобной услугой, ведь у меня скоро день рождения, вот и потребую от них подобного подарка с бантиком, — моя слащавая улыбка вдруг сменилась на оскал, — на твоей шее.       — Аму, ты меня пугаешь, — Икуто прыснул и отвернул от меня голову, но я не сдалась и обхватив его лицо руками повернула к себе и поцеловала.       — Слышал пословицу: «Не буди лихо, пока оно тихо»? Так вот, поздравляю дорогой, уже разбудил.       — Вот как? — он шлепнул меня по ягодице, что заставило меня приподняться от неожиданности и тут же обе ладони накрыли обе половинки и сжали. — Тогда я согласен на любой твой каприз, дорогая, — его руки пробрались ко мне под кожаную юбку, погладили под ней и, схватившись за край, резко потянули её вниз.       — Муж, ты обнаглел, — никогда бы не подумала, что мы с ним дойдём до такого. Я слезла с него, позволяя моей юбке упасть к ногам, оставляя меня лишь в корсете, нижнем белье и чулках.       — Если тебя переодевал кто-то из парней — убью на месте, — не смотря на своё возбужденное состояние, взгляд его мог заморозить на месте.       — Меня?       — Тебя зачем? — он потянул меня на себя, заставив оседлать его бедра. — Тебя я лучше запру у себя в спальне и не выпущу до тех пор, пока пощады не попросишь, а если учесть, что ты натура гордая — свободы тебе не видать, — вот это попала я... Не зная, что сказать, я начала ерзать на его бедрах, заставляя его сбивчиво дышать.       — Муж, — я полностью легла на супруга, отчего моё декольте стало ещё больше. — Тебе не надоело быть полностью одетым? — проверено на себе, — ехидство — это заразно. — Галстук не жмёт?       — Жена, — Икуто ухмыльнулся, — так помоги мне, — Вот же ж зараза ехидная!       — Ты сам попросил, — сказала это так невинно, а потом как потянула его за ворот — все пуговицы разбежались. — Тебе же не жалко этой вещи, верно? Всё равно жениться больше не будешь...       — Я даже и не подозревал, что ты такая собственница, Аму, — он улыбнулся, а его руки уже орудовали за моей спиной, развязывая корсет.       — Сам же воспитал, — я тоже улыбнулась и поцеловала его.       — Значит, из меня хороший учитель, — поменял нас местами и приник губами к моим ключицам. Осыпая поцелуями все открытые участки шеи.       — Даже и не спорю.       Пока Икуто стягивал с меня корсет, я расстегивала пуговицы на его рубашке, её я решила не рвать. Он вновь ухмыльнулся. Чулки он решил оставить на мне, а всё остальное предпочёл снять. Почему я не удивлена? Но и я в долгу не осталась: раздела его до чёрных носков и даже залюбовалась, пока он размышлял, видимо: оставить на мне туфли или снять. После этой минутной заминки, мы набросились друг на друга так, что даже кровать, принявшая нас в свои объятия, жалобно заскрипела.       Икуто ставил засосы на моей шее и спускался к груди. Я обхватила его голову руками и прижала ещё ближе к себе. Стоило ему поднять голову, как я притягивала его для поцелуя. Мы были зависимы друг от друга. Как две части одного целого. Его руки поползли в сторону моего белья, которое чудом на мне уцелело и, дабы не позволить этому коту порвать его, резко отстранилась от него. Проводив меня недоуменным взглядом, он приподнялся на локтях, но я уложила его обратно, и, отойдя от кровати, сама сняла с себя последнюю деталь гардероба.       Окинув меня плотоядным взглядом, Икуто резко встал с кровати и подошёл ко мне. Я смотрела в его глаза и видела своё отражение — настолько увеличился зрачок. Но даже так его глаза оставались самыми любимыми. Потянувшись к нему и встав на носочки, я обняла его за шею и, чуть склонив его голову к себе — поцеловала. Сколько бы мы не занимались сексом, но даже в самый разгар страсти в нас всё равно просыпается нежность. Иногда это бесило, потому что весь напор сразу испарялся, но с другой стороны, я уверена, что мой муж никогда не причинит мне боли.       — Аму... — голос охрип от возбуждения, отчего становился таким проникновенным, что у меня дрожали ноги. Он попытался закинуть мои ноги себе на бедра, но я воспротивилась и спрыгнула с его рук, осторожно толкая его на кровать. — Что ты задумала, чертёнок? — я лишь сверкнула глазами и широко улыбнулась.       — Сейчас узнаешь, — я села на колени, протянула руку к его боксерам и нежно погладила. Он ухмыльнулся. Знает же, зараза, что мне не привычно делать это, пусть секс и приносит удовольствие нам обоим.       — Аму, выглядишь так, словно сейчас сбежишь, — ненавижу, когда он подшучивает надо мной, но именно сейчас он меня лишь раззадорил. Я сжала его член, заставив его вздрогнуть и вытаращить глаза.       — А ты, как будто глаза сейчас под кровать укатятся, — парировала я.       — Не без твоей помощи, я полагаю, — тыльной стороной руки погладил меня по щеке, — но даже так, твоя красота останется в моей памяти. — «Не, нефига, я, конечно, и так растаяла от любви к тебе, но своё сердце на твои эксперименты не отдам, котяра».       — Что-то я сегодня слишком не собранная, тебе не кажется, — с тихим смешком, я отодвинула материю в сторону и достала его оружие. Он был весь горячий и вздрагивал от каждого прикосновения.       — Ну, — он откинул голову назад, когда я прикоснулась губами к его головке. — Это как посмотреть, — он положил руку мне на голову и зарылся в волосы, направляя меня. Открыв пошире рот, я вобрала его на половину, совершая круговые движения языком, отчего мой муж тихо постанывал и едва заметно поддавался бедрами мне на встречу. Вынув член изо рта и подняв глаза на Икуто, я улыбнулась: мой муж изнемогал от желания, но держался до последнего. Вновь вобрав его, я прошлась одной рукой до основания, а другой стала перекатывать его яйца — стоны стали громче. Рука на моей голове напряглась, и я почувствовала, как он активней задвигал бедрами, буквально вколачиваясь в мой тугой рот, но стоило мне слегка задеть зубами нежную кожу, как он зарычал и, резким движением подмяв меня под себя, вошёл.       Если до этого я ещё могла терпеть своё возбуждение, то после того, как почувствовала его внутри себя — поняла, что всё, чем мы занимались до этого, было разогревом.       Он не щадя входил в меня; резкость его толчков была слышна на всю комнату: когда он продвигался в меня, его бедра сталкивались с моими, создавая некий шлепок. Я обхватила его руками за шею, а ногами обвила торс, позволяя входить в себя на всю длину его немаленького достоинства. Капли пота блестели на его плечах, когда на них попадал свет люстры.       Когда до пика наслаждения оставалось пара мгновений, Икуто страстно впился мне в губы и, совершив последний толчок, замер. Горячая сперма разлилась внутри меня, вырывая из меня уже не стон, — крик наслаждения.       Отдышавшись, он скатился с меня и прижал к своему горячему телу.       — Вот и помирились, — его грудь тяжело поднималась и опускалась. — Не думал, что буду благодарен Нагихико за эту идею.       — Значит, вот кто виновник всего произошедшего, — сил не было даже злиться. Икуто буквально выжал меня. — Ладно, я им это припомню.       — Всё же хорошо закончилось, — его горячие губы коснулись моего плеча. — А мы ведь так и не успели обменяться кольцами.       — Ага... но ничего, думаю, нас поймут... — я легла на живот и положила подбородок на грудь мужа. — Икуто, — я закрыла глаза и улыбнулась. — А у меня задержка уже четвёртый день... — приоткрыв один глаз, лицезрела «замороженного» супруга.       — Ты серьёзно? — кивок.       — Спасибо тебе, — он улыбнулся и притянул меня к себе, после чего поцеловал с такой нежностью, что в моём животе ожили все бабочки разом. Я обняла его за шею и обхватила ногами бедра.       — Я люблю тебя, Аму, — его губы, как всегда, были горячими и мягкими. Я готова вечность с ним целоваться.       — И я тебя, кошак ты мой, — он расхохотался.       Не смотря на все трудности, предательства и боль, мы, преодолев их и найдя друг друга после долгой разлуки, доказали всем, что наши узы прочнее любых обстоятельств и расстояний. Мы счастливы вместе, и пусть хоть весь мир рухнет — мы будем вместе.       «Мой»       «Моя».