Да в пепле сгорая

Мысленно благодаря свою интуицию, Тсунаеши проводил взглядом въехавший на территорию двора небольшой фургон —он нашел ключи и открыл ворота буквально за пару минут до того момента, как услышал шум мотора. Рядом стоящий с ним Натс насторожено навострил уши, но так и не сдвинулся с места. Закрыв ворота, чтобы не привлекать лишнего внимания, шатен развернулся к фургону, но моментально попал в руки Гокудеры, который начал сразу же оглядывать его на предмет повреждений, не забывая громко вычитать Саваду за неосторожность. Тсуна же даже на это не сопротивлялся, только чуть виновато улыбался, пережидая этот момента, пока его хороший друг не успокоится и в который раз не смириться с его катастрофичностью. Вышедшие из фургона «умники» только посмеивались на все это, не пытаясь встревать, тем самым обращая на себя внимание излишне вспыльчивого начальства. — Гокудера-кун, со мной все в порядке, правда, — в который раз произнес шатен и причитающий Хаято наконец-то замолчал, вперив в него подозрительный взгляд. Выдержав этот взгляд и задавив желание поморщиться от сопровождающей его целый день головной боли, Тсуна только шире улыбнулся, понимая, что это выглядит несколько жалко. — А это откуда? — уже на порядок спокойнее спросил блондин вместе с тяжелым вздохом, определенно намекая на несколько царапин на щеке. — Споткнулся, — теперь улыбка стала немного неловкой, как и каждого раза, когда разговор заходил о его неуклюжести. Еще раз вздохнув и что-то пробурчав о всем мире в целом, Гокудера просто растрепал и без того растрепанные волосы, которые были таким себе образцом хаоса. На это Тсуна только фыркнул, но ничего не сказал, понимая, что таким вот способом его друг просто сам успокаивается. — Показывай, что там, — поняв, что толкового ничего больше не добьется, перешел к делу Хаято, сразу становясь серьезным. — Угу, только Натса у вас оставлю, не хочу с ним туда соваться, — кивнул Тсуна, подходя к фургону и открывая переднюю дверку. Пару раз похлопав по сиденью, шатен про себя облегченно выдохнул, когда сабака послушно запрыгнула в салон автомобиля, и снова развернулся к Гокудере, не забыв захлопнуть дверку, сразу же натыкаясь на внимательный взгляд. — Я совершенно точно уверен, что у тебя не было собаки. — Не было. Это той семьи, — кивнул в ответ в сторону входной двери, где их ждали еще двое. — Был заперт в одной из комнат. Сначала думал, что бросится, но… сам видишь. — В питомник отдашь? — Постараюсь себе оставить. В питомник жалко, хороший пес, — коротко вздохнул шатен, усмехаясь. — Просто… — Вы чем-то похожи, — закончил за него Хаято, отводя взгляд. Дальше до входной двери, где им дали специальные маски, а после и до самой гостиной, шли молча — Тсуна старался ни о чем не думать, только радовался тому, что теперь тяжелый металлический запах не так пробивался через маску. Во второй раз он даже не подходил к трупам, остался подпирать стену около двери, в основном пялясь в потолок и стараясь делать как можно меньше движений, чтобы не отвлекать бывших коллег. Сейчас находиться было проще, только в первую минуту взгляд зацепился за лежащие тела и на пару мгновений всколыхнулась волна опасного безразличия, которая отряпнула, стоило Гокудере тихо прикрикнуть на своих подчиненных, чтобы те вернулись что-то забрать из фургона, нужное для более четкого исследования в подобных «походных» условиях. — Больше нигде ничего нет? — повернул к нему голову Хаято, после быстрого и весьма примерного осмотра первого тела, пока ему не принесли нужных инструментов.— Тц, точно не аномалия. — Я две комнаты не осмотрел на втором этаже, сейчас проверю, — повел плечами Тсуна, выпрямляясь. — Я тоже так подумал. — Только осторожнее, — кивнул ему блондин, снова наклоняясь уже к другому трупу и уже не видя скользнувшей по губах улыбки. Что-то слишком часто он начал слышать эти слова в свой адрес. Взбежав по ступенькам вверх, не забыв выклянчить пару стерильных перчаток, Тсуна подошел к одной из непроверенных комнат и не особо медля осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Это оказалась ванная комната, не то, чтобы просторная…, но из разряда «ничего лишнего». Ванна, туалет, умывальник, зеркало и шкафчик — все это было на виду и нигде никто не мог просто напросто спрятаться так, чтобы его (её) совсем не было заметно, потому Савада не стал там долго топтаться, возвращаясь в коридор и с каким-то непонятным сомнением посмотрел на оставшуюся комнату. Не то, чтобы так кто-то был, более того, он был уверен, что там не было никого живого, но было как-то странно не по себе. Словно там поджидал какой-то крайне неприятный для него сюрприз. Сняв маску, Тсунаеши принюхался, но не заметив ничего, кроме застоявшегося запаха крови, поежился — не зря же ему было не по себе. Впрочем, даже более чем просто не по себе, пока еще тонкая и хрупкая паутина страха оплела руки и все тело в целом. Так. Хватит. Тряхнув головой и сделав несколько шагов назад, Тсуна судорожно вдохнул воздух, которого резко стало не хватать, так и не надев маску на лицо. Что за черт? Медленно выдохнув, шатен попытался колотившееся сердце, и взялся за дверную ручку, медленно на неё нажимая. Услышав тихий щелчок, парень несильно толкнул дверь, и почувствовал как кровь отливает от лица по мере того, как открывшаяся ему картина становилась все четче и ярче. Слишком четкой и яркой. Кажется он что-то зацепил около двери, так как на послышавшийся грохот, немного приведший его в весьма относительное понятие порядка, примчался Гокудера, тут же просто оттащивший его от комнаты, что-то рявкнувший своим, чтобы те не смели соваться на второй этаж. На краю сознания мелькнула практически чужая мысль, что это все-таки красиво. И безумно страшно. Мукуро с интересом и неким отвращением разглядывал странную, кажущуюся нереальной неживую постановку вот уже десять минут, безуспешно пытаясь понять, что же такого увидел в ней притащивший его сюда, резко, на половине пути просто вывернувший руль и нарушая все возможные правила дорожного движения, Реборн, но все равно не понимая — по лицу бывшего убийцы прочесть что-либо определенное было нельзя, а сам «чудесный вид» пусть и завораживал, сеял только больше и больше вопросов. — Хаято, — коротко позвал суетящегося рядом блондина, который до сих пор не произнес ни слова с момента их прибытия. Гокудера резко вскинулся, но даже не взглянул на свое начальство или же на него, Мукуро, возвращаясь к осмотру. Вот еще одна странность, имея перчатки, тот ни разу не прикоснулся сидящему на кровати трупу или же к одной из многочисленных лесок, которые, собственно, и поддерживал тот в сидящем положении. — Я сначала подумал на того психа, похоже ведь, но… — тихо произнес блондин, наклонившись к одной из сумок и достав камеру, чтобы все заснять. — Тот работает совершенно не так, — закончил за него Реборн. — Да. Я понятия не имею кто это сделал, но вот то, какой была реакция, — не закончив предложение, сам себя оборвал Гокудера, одновременно с тем делая снимок. — Я отправил его с одним из парней домой. Знаешь кто это? Заинтересованно повернув голову к брюнету, Мукуро с удивлением увидел как тот переменился в лице, над чем-то определенно серьезно задумавшись, потому, вполне возможно, просто не расслышав вопроса. — А как все, — неопределенно обведя пространство рукой, подал голос Рокудо, которому уже откровенно надоело молчать и быть не в курсе происходящего, — это держится, зеленоглазка? — Вот смотри, — подозвал его Хаято, ограничившись только раздраженным фырком. — Тут все достаточно хитро сделано, но, насколько я понял, используется какой-то густой раствор, — указал он на подвешенное запястье жертвы, которое было бережно обмотано сначала белоснежный тканью, а поверх неё леской, — которым пропитали все бинты, чтобы леска не вспорола плоть, когда жир, в процессе разложения, начнет таять. Здесь буквально все сделано так, чтобы как можно дольше сохранить внешний вид… куколки, — запнувшись на последнем слове, закончил Гокудера, а Мукуро, вглядевшись, и правда увидел что-то поблескивающее на бинтах и на леске. Это интриговало, но, вместе с тем, вызывало еще большее отвращение к проделавшему подобную работу. Злость и прочее было «задвинуто» до лучших времен, просто потому что это будет мешать смотреть и искать ответы. Отойдя на несколько шагов к двери, синеволосый чуть наклонил голову, пытаясь увидеть все и сразу — почему-то возникало странное чувство, что это весьма своеобразное произведение искусства — откуда возникло это сравнение, Рокудо сам не понял, — было попыткой изобразить что-то конкретное. То как этот труп… сидел, даже восседал на краю кровати, при помощи бесконечной лески, бинтов и чего-то еще, что нельзя было под этими бинтами рассмотреть, поддерживая осанку, точно за каким-то столом или приеме; то как были приподняты руки, словно у замершего дирижера; безупречная одежда, наклон головы — все это заставляло холодок страха проникать под кожу. Кто-то слишком старался поддержать свое творение в первозданном виде. — Насколько же… больным надо быть, чтобы сделать такое? — На этот вопрос ему вполне ожидаемо не ответили. — Хаято, посмотри во внутреннем кармане пиджака, — задумчиво произнес Реборн, заставляя блондина почти что выронить камеру. Отложив ту в сторону, Гокудера подошел максимально в плотную к сидящей девушке и осторожно, стараясь не прикасаться к бинтам и леске ничем кроме печаток, расстегнул пуговицы. Когда из внутренного кармана тот достал небольшой, аккуратный конверт, который так четко дополнял амплуа куклы, глаза того изумленно расширились. «Сколько живых бы отдали все, чтобы избавиться от болезненных шрамов прошлого?» — Реборн? — Возьми анализ ДНК и того вещества на бинтах и отправь с Рокудо к Верде, — коротко бросил бывший киллер, резко разворачиваясь и практически выходя из комнаты. — А я пока навещу кое-кого.