~~~~
Третий Хокаге задумчиво взирал в окно, разглядывая деревянные крыши своей Деревни. Хирузен застал зарождение селения. Он наблюдал, как оно развивалось. Как один за другим умирали Великие люди, которых он уважал всем сердцем. Как происходили войны, и как новые ростки Скрытого Листа совершали подвиги, за которые их будут вечно помнить. Его Деревня... его дом. Старик провёл рукой по морщинистому лицу и зажмурил глаза, взглянув на голубые небеса без единой тучки, после чего вынул из широкого рукава серой мантии Хокаге с виду обычную курительную трубку, с которой он никогда не расставался. Она была заранее заправлена табаком, поэтому старец, хитро усмехнувшись, тут же приложил её к потрескавшимся губам. Несколько ярких искр вылетело из трубки, и Сарутоби глубоко затянулся, выпустив густое облако серого дыма. - Вы же уже догадались, зачем я позвал вас сюда? – хрипло вымолвил Хокаге, продолжая разглядывать виднеющиеся сквозь окно небеса. Он вновь затянулся, выдержав небольшую паузу, после чего продолжил: – Об этом шумит вся Деревня. Три гения сдали экзамены и окончили академию раньше положенного времени: дочь Снежной Волчицы из клана Инузука, второй гений из клана Учиха и их объединяющее звено – юноша по имени Максвелл, хорошо известный каждому в селении... По этой причине я вызвал именно вас, Тензо, Анко. Хирузен обернулся и, вновь пыхнув в трубку, оглядел гостей, расположившихся по ту сторону письменного стола, заваленного бумагами. Непосредственно перед столом на колене стоял парень в чёрном плаще со стандартной маской члена Анбу. Он уважительно опустил голову и ожидал дальнейших слов или приказов своего Хокаге. А чуть дальше, облокотившись об стену, стояла юная девушка с фиолетовыми волосами, завязанными в высокий хвостик. Она неодобрительно хмурила острые брови, будто её оторвали от какого-то непомерно важного занятия, и то и дело злобно зыркала на Хирузена, время от времени еле слышно цыкая языком. Вот девушка поправила зелёную безрукавку, подчёркивающую объёмную грудь, и нехотя оторвалась от стены, шагнув вперёд. - Со всем уважением, Хокаге-сама, но у меня есть дела поважнее, чем обучение трёх шкетов, – произнесла Анко. Она блеснула карими глазами и прошлась к письменному столу, проигнорировав скрытого маской парня, после чего скрестила руки под грудью. – Я должна... Нет, обязана найти его! Найти и наказать! - Тебе пора остановиться и прекратить эту бессмысленную погоню, – устало заметил Хирузен, неодобрительно покачав головой. Он прекрасно понимал, что поиски предателя и, по совместительству, прошлого учителя Митараши Анко ничего хорошего не принесут и ничем хорошим не закончатся. Они лишь сломают и без того травмированную психику куноичи. Впрочем, он понимал, что словами её не остановить. Сама погоня за Орочимару поддерживала Анко на плаву. Давала цель и позволяла справляться с кошмарами, которые каждую ночь преследуют юную девушку. - Да как я могу остановиться после того, что он сделал?! – вспылила Анко, резко уперев руки в деревянный столик. Несколько документов попадали на пол от силы удара, но никто из присутствующих не обратил на это внимания. – Этот монстр... Он... он... Девушка глубоко задышала, ухватившись за шею, и болезненно поморщилась, на что Хирузен вновь покачал головой. - Эта погоня за призраками прошлого убивает тебя. Пора остановиться. Или хотя бы отвлечься. Тебе давно пора взять команду под свою опеку – через это проходит каждый джонин, – Сарутоби задумчиво погладил седую козлиную бородку и перевёл взгляд на Тензо, внимательно выслушивающего разговор. – А что мне можешь сказать ты, Тензо-кун? - Профессор-сама, я не уверен, что мне можно доверять, – тихо ответил парень в маске. Судя по голосу, не успевшему сломаться, он был юн. К тому же, Тензо старался придать голосу басовитости, что выглядело довольно комично в глазах повидавшего жизнь Хокаге. - Да? – старик усмехнулся и прикрыл глаза, припоминая недалёкое прошлое и нелёгкую судьбу, доставшуюся Тензо. – А это уже мне решать. И вот, что я скажу: я доверяю тебе, Тензо-кун. Настолько, что готов поручить тебе будущее нашей деревни – этих детей. За ними нужен глаз да глаз... поэтому я позвал именно вас двоих. Хирузен заложил одну руку за спину и медленно обернулся к окну, выпустив в него ещё одно дымовое облачко. - Вы уже читали досье на наших выпускников. Что скажете? - Инузука Оками. Прекрасная физическая подготовка, – тут же отчеканил Тензо, выпрямившись. Он вынул из-под плаща белую папку со своими пометками и раскрыл её. – Тайдзюцу практически на уровне чунина, ниндзюцу – неизвестно. Не было возможности проверить. Главная черта клана Инузука – взаимодействие с нинкеном. Судя по досье, ей ещё далеко до матери. Мой вывод: она самая слабая в тройке. - Продолжай, – Хокаге кивнул, приподняв вверх курительную трубку. - Учиха Сора. Гений, но не уровня Учиха Итачи. За полгода достиг двух томоэ в шарингане. Берёт уроки медико-ориентированных техник, что... довольно странно, если спросите у меня. Учиха редко специализируются на меддзюцу. Могу предположить, что на него как-то повлиял Каминари Максвелл, – Тензо перелистнул страницу, после чего поправил маску. – К тому же, я не нашёл никакой информации о рождении Учиха Соры. Как и Каминари Максвелла. В архивах она отсутствует. - Х-х, архивы были уничтожены во время нападения Девятихвостого, – добавила Анко, наконец успокоив участившееся из-за фантомной боли дыхание. – Много документов не восстановили. - Нет, – Хокаге покачал головой и развернулся к своим подчинённым, насупив брови. – Архивы сожгли. Доказательств мы не нашли, поэтому этого нет в досье. Но ты продолжай, Тензо. - Как скажете, Профессор-сама, – кивнул парень, вновь взглянув в папку. – Каминари Максвелл. Прирождённый лидер. Это видно по людям, с которыми он взаимодействует чаще всего – Оками и Сора. У кланов Инузука и Учиха взаимная нейтральность, но это первый случай, когда представители данных кланов взаимодействуют между собой из личных побуждений. Их объединяет Максвелл. - Они дети, Тензо-кун, – Хокаге грустно улыбнулся, взглянув на звериную маску шиноби. – Детям начхать на вражду или политические взаимоотношения своих родителей. Тензо ещё раз кивнул. Он вынул из кармашка карандаш, сделав какую-то пометку, после чего продолжил отчёт: - Каминари Максвелл... его тяжело охарактеризовать. Он гений в тайдзюцу. Изобрёл свой собственный стиль и обучает своих товарищей, дорабатывая их стили. Удивительно, что этот ребёнок сфокусировался на кендзюцу. - Об этом мало кому известно, но его дед был легендарным мечником, – Хирузен важно поднял вверх указательный палец. – На уровне мечников Тумана, если не выше. Он погиб в схватке с Райкаге... ему не хватило скорости. - Райкаге? – Анко глупо похлопала глазами, не поверив своим ушам. – Вы говорите, что его дед – Шёпот Ветра?! Сарутоби кивнул, прикрыв глаза, и добавил: - Отец Максвелла потерял руку во время последней войны, но это не означает, что он не мог передать свои знания сыну. - Почему этой информации нет в досье? – Тензо задал резонный вопрос, постучав рукой по папке. – Также ничего не сказано о его матери. Я узнал, что она работала в АНБУ, но всю информацию уничтожили. - У Шёпота Ветра было много врагов. Очень и очень много. Мы беспокоились, что они решат отомстить, поэтому умолчали о его сыне, а теперь и внуке. Удивительно, что во время последней войны стиль Каминари Хиро не распознали. А что до Каминари Мики, то... когда-то она работала на Данзо, – прямо ответил Хирузен, взглянув на сами по себе сжавшиеся кулаки Тензо. – Я узнал об этом недавно, но она давно отошла от дел в Корне, если верить самому Данзо. Но вернёмся к мальчишке. Хокаге со вздохом отодвинул стул и тяжело осел за свой письменный столик, хмуро оглядев притихших шиноби. - Максвелл... умный мальчик. Любознательный и добрый, но его тяга к знаниям пугает. Она опасна и этим она напоминает мне одного из моих учеников, – старик потёр затылок, припоминая лицо своей величайшей ошибки, и твёрдо взглянул на своих подчинённых. – Поэтому я вызвал именно вас, а не кого-то более опытного. После слов Хирузена можно было физически ощутить застывшее в помещении напряжение. У всех троих присутствующих были свои неприятные воспоминания, связанные с Орочимару – гением и учёным, чья тяга к знаниям погубила множество жизней. Предателем, нарушившим все возможные законы Деревни, и просто монстром, в котором не осталось ничего человеческого. И если сам Хокаге, удостоившийся за свои знания и умения титула «Профессор», говорит, что его волнует будущее Максвелла, сравнивая его со своим учеником, то он уж точно не шутил. - Мальчику всего девять, а он уже изобрёл собственный язык. А его высказывания о природе Чакры? А вопросы? – Сарутоби откинулся на спинку стула, чему-то хмыкнув. – Только представьте себе, он разработал технику гендзюцу, которая должна... обучать. Техника не для военных действий, но с каким чудовищным потенциалом? Признаюсь честно, если бы я своими собственными глазами не видел, что он по-настоящему дружит с Учиха Сорой, то я бы сказал, что он использует его ради выгоды в своих «исследованиях», как их называет сам Максвелл. - Хокаге-сама, вы сами сказали, что он обычный ребёнок, – Тензо спрятал руки под плащом. – А это не похоже на действия ребёнка. И этого не было в досье. - Да, ребёнок, – Хирузен поднёс ко рту трубку, – который не ведёт себя, как ребёнок. Ещё одна причина, по которой он напоминает мне Орочимару. - И вы хотите, чтобы кто-то из нас следил за этой «проблемой»? – Анко громко цыкнула, раздражённо дёрнув плечом. - Максвелл – не «проблема». Но мне нужно, чтобы кто-то из вас направил его по правильному пути. Не совершил ту же ошибку, что и я в прошлом, – Хокаге пыхнул трубкой и тихо добавил: – В худшем из случаев, вам удастся заметить, когда он станет «проблемой». И я верю, что вы не дадите ему сойти с пути, – голос мужчины вновь стал твёрдым, как и полагается лидеру целого Скрытого Селения: – Конечно, Учиха Сора и Инузука Оками не менее важны. Поэтому у вас есть день. Посмотрите на них. Если хотите, пообщайтесь с детишками. Завтра утром я жду вашего решения. Если никто из вас не согласится курировать эту команду, то я сам назначу лидера. Всё ясно? - Да, Хокаге-сама, – одновременно ответили Анко с Тензо, переглянувшись. - Хорошо, – Сарутоби кивнул на дверь. – Можете идти.~~~~
- Контролируй себя. - А? Максвелл отвлёкся от «глупого шнурка» на фиолетовом кимоно, который никак не хотел даваться нашему герою. А ведь надеть на себя кимоно с хакама, напоминающими серую юбку со складками, – это уже сам по себе великий подвиг! К тому же, нужно учитывать детское тело, всё ещё восстанавливающееся после пережитого напряжения, так что пальцы Максвелла время от времени предательски дрожали, а это, в свою очередь, лишь сильнее злило и влияло на и без того неуравновешенное состояние игрока. - Я сказал, чтобы ты контролировал себя, сын, – повторил Хиро, наблюдающий за тем, как его сын вот уже двадцать минут пытается натянуть на себя церемониальную одежду. Они находились в личной комнате Хиро. Максвелл нечасто здесь бывал, но его всегда удивляли всевозможные клинки, расположенные в специальных креплениях на стенах. Здесь были и самые обычные катаны, и даже прямые мечи, чем-то напоминающие стандартное вооружение рыцарей какого-то магического мирка, и именно это было... странно. Отец Максвелла ни разу не ковал подобные клинки, да и коллекционером он не был, так что всё это оружие, по логическому выводу Чемпиона, принадлежало его деду – прославившемуся в своё время мечнику и самой настоящей легенде этого мира! Жаль, что мёртвой... - Контролируй свою жажду крови, – тем же тоном произнёс Хиро. Он сидел в позе сэйдза перед катаной в белоснежных ножнах и терпеливо дожидался Максвелла. – Ты сказал, что ты в порядке. И я принял твой ответ, но я прекрасно вижу, что это далеко не так. Говори. - Эх, всё-то ты видишь, – со вздохом отозвался Максвелл, с силой дёрнув фиолетовый шнурок на поясе. – Тц, тоже мне... «церемониальная одежда». - Сын. - Да-да, я не в порядке, – Максвелл закатил впавшие из-за тяжелейшего истощения глаза и сел на колени перед своим отцом, также приняв позу сэйдза. – Вся эта эпопея с посвящением мамы – самая идиотская затея из всех, в которых я принимал участие за последнее столетие... ну, ты понял, да? – мальчик совсем не по-детски вздохнул, подняв лицо к потолку. – Да-а, я могу сказать, что я с лёгкостью согласился на это, прости меня Ками, «посвящение» из-за действия наркотика, но это станет обычным оправданием. Я переоценил свои возможности и... изобретательность матушки, за что и поплатился. Это была не вся правда. Сейчас, оглядываясь назад, Максвелл мог сказать, что он бы в жизни не согласился на «предложение» Мики, если бы был «предыдущим собой». В прошлом он не был настолько самоуверенным. Не был настолько... недальновидным. Да, на его согласие повлиял наркотик, к тому же, Мика прекрасно знала, на что давить своими словами – она очень искусна в хитросплетениях слов. Даже тон, с которым она преподносила настолько безумные вещи, влиял на решение нашего героя. Да что уж там, игрок был уверен, что она сумела бы уболтать самого Шинигами, дай ей только волю! Но... проблема была в другом – Максвелл и не думал отказываться. Его вторая половина, та самая «детская Частица», всем своим естеством доверяла Мике и была согласна на всё ради своей мамы. Слава Богам, что это половина «отмерла» во время пыток и истязаний под бесконечным действием гендзюцу и наркотического дурмана, когда иллюзия и реальность смазывались в единое целое и было невозможно определить, где начинается одно и где оканчивается второе. - Это был ад, – скупо шепнул Максвелл, сжав и разжав кулаки. – Под действием гендзюцу она ставила меня в ситуации, где я должен убивать всех знакомых или дорогих мне людей, включая её, тебя и даже моих друзей. Не очень приятное времяпровождение, скажу тебе по секрету. А уж о психологическом терроре и том, как она орудовала над моим телом скальпелем... Прикинь, она вскрыла мне грудную клетку и заставила через зеркало смотреть на то, как работает моё собственное сердце, – мальчик улыбнулся и потёр мостик носа. – Я так и не понял, гендзюцу это было или нет, но шрамов никаких не осталось, м-м... Люблю её. - Ты решился на разговор только сейчас? – Хиро заглянул своему сыну в глаза, внутри которых плавала необузданная звериная ярость. Он давно не видел подобного взгляда. Со времён своего отца. - Мы наедине. И я долгое время собирался с мыслями, – честно признался Максвелл, понурив голову. – Мне... мне нужно было выговориться. Понимаешь, трудно не ненавидеть близкого человека, который изначально собирался провести тебя через ад без твоего согласия, – он облизнул пересохшие губы и покачал головой. – Я чуть не сдался. Несколько раз я был на грани срыва, но каким-то чудом сдержался. А сейчас я как... как взрывная печать, норовящая рвануть в любой момент. - Несмотря на действия Мики, ты сам согласился на это. - Угу, – Максвелл кивнул, скрыв лицо волосами, после чего ещё раз улыбнулся. – Просто... я представлял себе всё «посвящение» немного... скажем, иначе. Не так, как оказалось на самом деле. Конечно, не всё было так плохо, как говорил Максвелл. За прошедший месяц он научился практически полностью игнорировать боль. Он был уверен, что если в пылу сражения ему отрежут конечность, то он даже не обратит внимания на потерю и продолжит сражаться. Также игрок научился подавлять свои собственные эмоции. Он выработал иммунитет к большинству ядов и наркотиков... Максвелл стал намного сильнее. Если не в физическом плане, то в психологическом. Тем более, он не сошёл с ума от пережитого, а это значит, что всё не так уж и плохо, не так ли? А ещё за прошедший месяц у Максвелла выдалось много свободного времени на самокопание. Ему пришлось в который раз напомнить себе, что всё вокруг нереально и ему предстоит вскоре выбраться из вирт-реальности. Эта мысль поддерживала Чемпиона во время пыток, не давая ему «затеряться» в волнах безумной боли... И он вспомнил свою главную цель, которую начал забывать за последний год, весело проводя время с друзьями. Он вспомнил, что его ищут и, возможно, ждут. Всё это не дало нашему герою сломаться, порождая яркий огонь ярости в груди, который очень, очень трудно контролировать и невозможно затушить. - Но я не злюсь, – уверенно произнёс Максвелл, сам для себя кивнув. – Не злюсь на Мику, в чей разум нелюди вложили эти «традиции». Это ведь ненормально, что после уничтожения клана человек продолжает так рьяно держаться за них? Настолько, что готов подвергнуть пыткам собственного сына. И на тебя я тоже не злюсь. Ты же знал, через что мне предстоит пройти, не так ли? - Знал, – спокойно подтвердил Хиро, опустив взгляд на клинок у своих ног. – А ещё я знал, что ты выдержишь. Если бы не это, то я бы не позволил твоей матери пойти на этот шаг. Ты был готов. И это приблизило тебя на шаг к тому, чтобы стать истинным клинком, способным разрезать любую преграду. Мика верила, что посвящение поможет тебе преодолеть будущие преграды, и я тоже в это верю. Поэтому я не буду перед тобой извиняться, сын. - Ничего, я тоже в это верю, – спокойно ответил Максвелл. – Как я и сказал, я не злюсь на вас. Что ж, это тоже являлось правдой. Игрок не держал зла на своих родителей, да и с чего? Были наркотики или не было их, а на посвящение он согласился сам. Это было целиком его решение. Но чисто в человеческом плане мальчик не понимал, как Хиро с Микой вообще могли решиться на это безумие. Сначала не понимал. Он долго размышлял, как такое возможно. Что нужно проделать с Микой, зомбируя её на вечное соблюдение ненормальных традиций ныне покойного клана «Радужного Бражника», чтобы она настолько сильно цеплялась за прошлое? Даже в мире шиноби действия этой куноичи считались чем-то ненормальным – Максвелл был в этом уверен. Но это ведь не всё? Ещё есть Хиро, который согласился на предложение жены... что пришлось пережить ему? Вот Максвелл и размышлял. Раз за разом прокручивал в голове всю свою память с момента погружения в этот вирт-мир, и в какой-то момент ему пришло самое настоящее озарение!.. Эти люди созданы его историей. И Хиро, и Мика созданы словами Максвелла во время разговора с Богиней Знаний. Нет, это не означает, что он виноват в их нелёгкой судьбе, но это осознание буквально ставило всё на свои места. Ведь разве нормальный человек согласится на, в прямом смысле слова, создание собственного ребёнка искусственным путём? Тем более, Максвелл припомнил, что он прямым текстом заявил Богине Знаний о том, что его «будущие родители» – ненормальные. Обычная фраза в юмористическом подтексте, но Богиня могла принять её дословно. - Хех, я успокоился, – Максвелл вновь улыбнулся, хрустнув костяшками пальцев. – Я буду себя контролировать. Обещаю. А со злостью разберусь... в скором времени, м. Мне нужно кого-то убить. Выместить на ком-то весь пережитый стресс и утолить жажду крови. Будем надеяться, что вскоре выдастся эта приятная возможность, кхе-хе! - Затерявшемуся в кровавом угаре трудно отыскать обратный путь, – Хиро прикрыл глаза. – Если хочешь, я могу найти тебе жертву. Конечно, из отбросов, вроде бандитов, предателей или насильников, но... - Да-да-а, – перебил его маленький Чемпион, махнув рукой. – Наша философия клинка говорит, что «враг должен встретиться в бою» и «ему достанется лёгкая смерть, если он её заслуживает». Не волнуйся, па, я сам найду для себя «врага»... – Максвелл облизнул уголки губ, представляя задания, которые ему вскоре предстоит выполнить. – И он падёт от моего клинка. Кхех, надеюсь, он не заслужит «лёгкую смерть»! И-и-и я закончил. Можем начинать церемонию! - Будь по-твоему, – Хиро просто принял слова сына. В глазах Хиро Максвелл уже не являлся тем маленьким мальчиком, которым он был совсем недавно. Он был воином, достойным родового клинка. И то, что он выдержал посвящение Мики, лишь подтверждало данный факт. Поэтому Хиро был уверен в словах сына. - Этот меч достался мне от отца, а теперь пришло время передать его тебе, – бывший шиноби указал рукой на клинок у своих ног. – У него нет имени. Это обычный инструмент, ведь не клинок забирает жизнь, а человек. Имена клинкам дают те люди, что не ценят чужие жизни. Они даруют мечу имя, надеясь снять тяжесть со своих плеч. Хиро аккуратно снял белоснежные ножны с клинка, являя Максвеллу красноватое лезвие из неизвестного металла. Во всяком случае, игрок впервые видел клинок подобного цвета, который будто вобрал в себя кровь врагов. - Запомни, у инструмента нет личности. Нет желаний и нет побуждений, – однорукий мечник порезал ладонь о лезвие, после чего нежно провёл ладонью по щеке своего сына, оставляя кровавый след. – Но они есть у клинка. У тебя, Максвелл из рода Каминари. Ты клинок, орудующий инструментом. С этого момента истинное оружие – это ты.[Поздравляем!] [Титул [Истинный клинок] открыт специальным событием!] [Истинный клинок] Меч смертоносен лишь настолько, насколько опасен тот, кто его держит.