Трегуна

— Мамочка, ну ты сегодня расскажешь? — шестилетний Алекс ловко забрался на диван, где Мария сидела и читала книжку его годовалому младшему братику. — Алекс, малыш, ты же видишь, мы с Крисом читаем сказку. — Ну ты вчера обещала, что сегодня расскажешь! — недовольно заскулил Алекс. — Котик, я тебе рассказывала это уже тысячу раз. Давай, может быть, потом? Мама очень устала сегодня, тем более что сейчас мы с Крисом пойдем купаться. — Ну ма-а-ам! Ну ты обещала! Мария вздохнула, поцеловала Криса в лобик, отложила книжку в сторону и, усмехнувшись, посмотрела на старшего сына. — Расскажи, расскажи! — Алекс крутился под боком у мамы, будто пытаясь свить себе гнездышко. — Ну, хорошо, хорошо. Жили-были мы с папой… — Когда молодые были? — Да, когда мы были молодые, — рассмеялась Мария. — И вы пошли в университет, чтобы учиться, как делать зубы! — Да. Мы с папой решили стать врачами. — И вы тогда не знали, что у вас родюсь я! — Конечно. Мы же не были еще мужем и женой. Мы сидели с папой за одной партой… — И папочка сказал, что твои волосы вкусно пахнут! — без конца перебивал Марию Алекс. — Видишь? Я же говорила, что ты знаешь эту историю наизусть. — Не-е-ет, расскажи! Расскажи про то, что папе понравилось, как пахли твои волосы, и как он хотел за это на тебе пожениться! Мария вновь улыбнулась сыну. Она, как сейчас, отчетливо помнила тот день. Опоздав на лекцию по материаловедению, она тихонечко вошла в аудиторию, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания профессора, и села на свободный стул за партой, где сосредоточенно писал конспект светловолосый парень. — Можно? — шепотом спросила она его перед тем, как сесть. — Ага, — не отрываясь от тетради, кивнул парень. Мария расположилась за столом, достала конспект и стала подглядывать в тетрадь парня. — Много уже записали? — Да так, не очень. Какие у тебя приятные духи, — сказал парень. — Так я без духов сегодня… — смутилась Мария. — Да? Странно. Но пахнет вкусно. Я Джозеф. — Мария, — улыбнулась в ответ девушка. Профессор, до которого геометрия лекционного зала с легкостью доносила бормотание Марии и Джозефа, недовольно взглянул на них, и они, замолчав, уткнулись в свои конспекты. После окончания лекции студенты высыпали на улицу. Мария щебетала о чем-то со своими подругами, когда мимо нее прошел Джозеф, закидывая рюкзак за спину. — Ну, пока? — улыбнулся ей парень. — Пока! — приветливо ответила Мария. — Пока, пока, — не переставал улыбаться Джозеф. — Да пока, пока, — рассмеялась Мария. Парень поглядывал то на Марию, то на ее хихикающих подружек, не зная, что бы еще сказать, чтобы подольше побыть рядом с девушкой. Наконец он созрел и выпалил: — Если нужно, я тебе могу дать свой конспект — переписать то, что профессор прочел, пока ты не пришла. — О, давай, спасибо! Джозеф вытащил из рюкзака тетрадь и протянул ее девушке. — Если тебе нужно сегодня вернуть конспект, я могу прямо сейчас где-нибудь примоститься и быстренько переписать, — предложила Мария. — Да ладно, брось! Завтра же ты придешь на лекцию? — Конечно. — Вот и славно, — сказал Джозеф. — Слушай… Такая погода стоит… Не хочешь прогуляться немножко? — Прогуляться? — стеснительно подняла на него глаза Мария. — Почему бы и не прогуляться. Пошли? Сейчас только с девочками попрощаюсь. — Ой, да не надо с нами прощаться! — хихикнула одна из подружек. — Гуляй, Риггс! — Твоя фамилия Риггс? — спросил Джозеф, когда они неспешно зашагали вверх по улице. — Ага. А у тебя какая? — Трегуна. — Джозеф Трегуна… Звучит! Это какая фамилия? Ирландская? — Хм, да фиг ее знает. Американская вроде. Не знаю, не интересовался. Молодые люди гуляли до самого вечера — темы для разговоров и не думали иссякать. Когда они проходили мимо кафе, Джозеф предложил зайти и выпить кофе. — Здесь очень классные десерты подают! — сказал он, открывая перед девушкой дверь. — Десерт после девяти вечера? Что может быть лучше! Мария ни разу не была в этом заведении. Кафе было маленьким и освещалось только лишь стоящими возле каждого столика миниатюрными копиями уличных фонарей. На светлых стенах из кирпича висели какие-то патефоны и старинные печатные машинки. В дальнем углу зала играла легкая живая музыка. Молодые люди сели за крошечный круглый столик, заказали кофе и десерт и продолжили беседу, содержание которой Мария теперь уже и не вспомнила бы. — Ты позволишь? — нерешительно спросил Джозеф, когда саксофонист объявил, что сейчас кавалеры смогут пригласить своих дам на танец. — Я не умею танцевать, — отвела глаза Мария, но протянула Джозефу руку и встала с места. — Так и я не спец! Они медленно танцевали, и Джозеф притягивал девушку к себе все сильнее, но не позволял ничего лишнего. В какой-то момент Мария положила голову ему на грудь, прикрыла глаза и улыбнулась. — Теперь ясно, чем пахло. — Прости? — не поняла Мария. — Тогда, на лекции, мне показалось, что это духи. А сейчас до меня дошло — это твои волосы! Они очень вкусно пахнут. Просто чудесно! Мария расплылась в улыбке, не поднимая головы с его груди, чтобы парень не увидел, насколько ей понравился этот неожиданный комплимент. — И тогда вы стали жениться? — нетерпеливо спросил Алекс. Мария словно отпрянула от воспоминаний, в которые с такой ностальгией погрузилась, и посмотрела на сына: — Нет, малыш. Тогда мы были совсем юными, а поженились мы уже потом, когда подросли, закончили университет и стали работать. — Стоматологами? — Стоматологами. — А что такое «юными»? — «Юные» означает «очень молодые». — Как я? — Нет, котик, не как ты. Ты ведь не юный, а маленький. А вот потом, когда ты подрастешь и будешь заканчивать школу, тебя можно будет назвать юным. Все, Алекс, давай закругляться — Крис уже дремлет, а его еще искупать надо. — Ну ма-а-ам! Ты про зернышко не рассказала! — Хорошо. Когда мы с твоим папой поженились, он дал мне зернышко, и я… — И ты его съела, и у тебя в животике очутился я! Ты со мной немножко походила, потом у тебя вырос живот, а когда он стал уже совсем большим, я родился! — торопясь, резюмировал Алекс, словно стараясь опередить маму в завершении этого рассказа, который Мария по его же просьбе пересказывала сыну едва ли не раз в неделю. — Да, и ты родился. Все, малыш. Пойдем купать Криса. Посиди пока с ним здесь, на диване, а я схожу и наберу ванну. Никуда не отходи от братика, хорошо? — Хорошо! Когда ванна была наполовину наполнена теплой водой, Мария усадила туда Криса, положила в ванну игрушки и стала купать мальчишку. Алекс стоял рядом и время от времени трогал ручкой воду. Мария услышала, как из комнаты донесся звонок мобильного — видимо, звонил муж. Ладно, перезвонит. — Сьпить! Сьпить! — лепетал Крис, уставившись на маму своими большими синими глазенками. — Солнышко, мы купаемся! Колыбельную я тебе спою в кроватке, хорошо? — Сьпить! — захныкал Крис, сжимая кулачки. — Ладно, ладно. Спою тебе сейчас. Она присела на край ванной, взяла мягкую мочалку и, нежно водя ею по спине сына, тихо запела колыбельную собственного сочинения:

Спит тигрёнок, мягкой лапкой Маму бережно обняв. В теплой маленькой кроватке Дремлет друг его, жираф. Непослушный оленёнок Тоже спит и видит сны. Свесив ушки, спит зайчонок, Спят лисички, спят слоны. Спит давно проказник мишка, Засыпает в море кит, Даже ёжик-шалунишка Лег на травку и сопит. Спит мышонок, хвостик спрятав, Улыбаясь под луной. Спят зверята, спят ребята, Спи и ты, котенок мой.

Телефон тем временем не успокаивался. — Да кто же это такой настырный! — возмутилась Мария и, повернувшись к Алексу, сказала: — Алекс, малыш, посмотри за братом, я сейчас. Только никуда не отходи! Алекс уверенно кивнул ей в ответ, и она, наспех вытерев руки о висящее на стене полотенце, выбежала в комнату. Звонила ее мать. — Алло? Мам? Что-то срочное? — Миссис Трегуна? — прозвучал в трубке чужой голос. — Да… — у Марии закружилась голова от волнения, ведь от такой ситуации не стоило ждать ничего хорошего. — Вы кто? Где моя мама?! — Прошу вас, не волнуйтесь. Она попала в аварию. — Куда?! В какую аварию? Она жива? — Миссис Трегуна, ваша мать, Джина Риггс, жива, но она без сознания. Ее везут в реанимацию. — Господи! Господи! Куда именно? Она выживет? Куда ее везут? — Мэм, ваша мать жива! Что вы еще от меня хотите? Я готов продиктовать вам адрес. Вы записываете? Мария механически, не осознавая того, что слышит, записала адрес больницы, после чего сразу набрала номер мужа. Джозеф не ответил. «Ну же! Давай же!» — нервно бормотала она. Из детской послышалась музыкальная заставка обучающей программы, на которой Алекс изучал цифры. Она бросила взгляд в детскую — Алекс сидел за компьютером и водил пальчиком по монитору. — Чего? — задорно спросил он, повернувшись к маме. — Н-нет, нет, ничего… В этот момент до нее донесся звук открывающейся двери — домой зашел Джозеф. — Мари, что такое? — спросил муж, сразу заметив неадекватное состояние жены. — Джозеф, моя мама попала в аварию… — Да ты что? Она жива? — Звонили только что из… Не знаю даже, то ли полиция, то ли скорая… В общем, мама в реанимации. Я сейчас докупаю… Ой, подожди… Алекс? Алекс! — Мария только что осознала, что Алекс сидит в детской. — Крис! — заорала она, выронила телефон из рук и метнулась в ванную. Влетев туда, она увидела, что Крис лежит на дне наполненной до краев ванны. — Крис! Крис! — закричала она, на подкосившихся ногах подбежала к ванной и подняла со дна неестественно обмякшее тело сына. — Крис! В этот момент в ванную ворвался Джозеф. Глаза круглые, лицо белое от ужаса… Выхватив малыша из рук растерянной Марии, он бросился в комнату. Мария видела происходящее, как в тумане. «Давай! Давай!» — доносились до нее крики мужа, который пытался вернуть Криса к жизни. «Мария! Вызови скорую! Быстро! Мария!» — орал муж. Она смотрела на него, не в состоянии пошевелиться. «Скорую, я сказал! Он не дышит! Быстро звони!» Мария потянулась к телефону, на автомате набрала номер, сбивчивым голосом продиктовала адрес и положила трубку. Муж, вспотевший и раскрасневшийся, делал Крису массаж сердца: «Давай, давай! Малыш, давай!» Но ребенок не подавал признаков жизни. Как медик Мария хорошо представляла, как выглядит мертвый человек. Так же сейчас выглядел ее сын. «Не дышит!» — доносились до нее крики мужа, который, не отчаиваясь, даже и не думал переставать проводить стандартные реанимационные мероприятия. Заплаканный Алекс спрятался за телевизионную тумбу и испуганно поглядывал на нависшего над младшим братиком отца. Последнее, что Мария запомнила перед тем, как отключиться и рухнуть всем телом на пол, были ее мысли о том, в какой именно момент люди обычно звонят в похоронное агентство.