Трегуна

— Романа, — вздохнув, Марта положила перед студенткой результаты теста, — неужели тебе совсем моя дисциплина неинтересна? — Миссис Трегуна, — ответила девушка, вертя в руках исчерканные красной пастой листки, — мне вообще право неинтересно. Я только из-за родителей тут. — Но ты же поступила к нам, тебя приняли! Ты прошла конкурс! Откуда такая нелюбовь к учебе? — Я не буду работать юристом, миссис Трегуна, — тихо ответила Романа. — Мне главное получить диплом и забыть об этом, как о страшном сне. Я дала родителям обещание отучиться на юриста и собираюсь его выполнить. — Заваливая тест за тестом, ты никогда не выполнишь свое обещание! Романа, ты же неглупая девочка! Сядь ты за учебники, заставь себя и сдай. — У меня нет времени, миссис Трегуна. И желания. — Что значит «нет времени»? Ты работаешь? Или что? — Подрабатываю в ресторане, а еще учусь на актерских курсах. — У-у-у-у, — протянула Марта, — так ты у нас актриса… С этого и надо было начать. — Пока не актриса, но обязательно ей стану, что бы родители там ни говорили! Пусть повесят мой диплом юриста себе на стену в рамочку и оставят меня в покое. Миссис Трегуна, вы же видите, что мне это в тягость, — с мольбой во взгляде посмотрела на нее Романа. — Вижу. — Ну так поставьте мне этот дурацкий зачет! Я чем хотите поклянусь, что не буду работать юристом! И у вас не будет угрызений совести, что вы выпускаете неучей! Честное слово — не притронусь к праву! Марта немного улыбнулась и покачала головой, будто выражая сомнение. Поняв, что сейчас ей выпал подходящий момент, Романа пустила в ход все свои актерские навыки, которыми успела овладеть за время посещения курсов: — Миссис Трегуна, я сделаю все что угодно! Все, о чем попросите! Только не заставляйте меня учить эту идиотскую интеллектуальную собственность! Может быть, вам что-то надо, а? — Ты что, предлагаешь мне взятку? — прищурилась Марта. — Взятку? — удивилась девушка. — Нет! Нет, что вы, конечно же, нет! Я просто имела в виду, что если вам надо чем-то помочь, то вы только скажите! — Милая моя, если бы ты действительно хорошо училась, то из курса уголовного права вынесла бы для себя, что взятка — это не обязательно деньги! Это может быть любое встречное предоставление: услуги, работы… Все что угодно! — Да не собираюсь я давать вам никакие взятки! Просто говорю, что если могу что-то для вас сделать, вы только скажите! — Как об стенку горох, — вздохнула Марта. — Ладно. Есть у меня одна просьба. Выполнишь ее — поставлю тебе зачет. Только сразу предупреждаю — дело долгое и сложное. — Я готова! Что вы хотите, чтобы я сделала? *** Работать с Амандой было одно удовольствие — выставляемые Кеннетом счета оплачивались молниеносно, хотя их размер нельзя было и близко сравнить с теми суммами, которые исходили бы от юридической фирмы. Аманда схватывала все на лету — ей не нужно было втолковывать разницу между передачей картины и передачей интеллектуальных прав на нее. Поскольку директором одной из галерей была девушка Амаля, Аманда с самого начала сообщила Кеннету, что ее руководитель не хотел бы «светить» свои подписи на договорах с этой галереей, а потому Кеннет выполнял для Амаля не только функцию юриста, но и выступал номинальным акционером и директором его компании — он подписывал договоры, коммерческие предложения и инвойсы. В дополнение к основной зарплате получаемые в частном порядке от Амаля выплаты увеличили средний ежемесячный доход Кеннета процентов на тридцать, что невероятно радовало парня. Конечно, оборотной стороной медали было почти полное отсутствие личной жизни — на пути Кеннета встречались редкие девушки, но они не задерживались ни в его постели, ни уж тем более в голове, где место очень давно и надолго заняла лишь одна «та самая». Макс Каравалья заметно нервничал перед тем, как выйти из дома. Он до сих пор не был уверен в том, стоит ли ехать. Обувшись, он посмотрелся в зеркало, закинул на плечо небольшую дорожную сумку и взялся за ручку своего чемодана. Сонный Ксавьер стоял в дверях прихожей и, стараясь чтобы Макс этого не заметил, тихонько зевал в ладонь. «Ну ладно, — будто приободряя себя, сказал Макс, — пора». Ксавьер медленно подошел к Максу, крепко обнял его и уткнулся носом ему в грудь: — Счастливой дороги, — улыбнулся Ксавьер, заботливо разглаживая рукой лацканы пиджака Макса. — Постарайся недолго. — А ты постарайся пойти и доспать, а то время чуть ли не ночь еще, — прижал его к себе Макс. — Уж за это не беспокойтесь, — с иронией произнес парень, — уговаривать на это нас точно не надо. — Все, поехал, — Макс поцеловал Ксавьера и открыл дверь. Пока он ехал в аэропорт на такси, то вспоминал, как первый раз увидел Ксавьера. Молодой высокий бармен был визитной карточкой клуба, неприступной крепостью, которую безуспешно пытались штурмовать посетители. Но ни щедрые чаевые, ни красивые слова, ни разгоряченные после выпивки торсы не могли приблизить большую часть гостей и на шаг ближе к цели. Ксавьер не был зазнайкой, хотя цену себе, вне всяких сомнений, знал. Просиживая в одиночестве очередную ночь в клубе за бокалом легкого напитка, Макс с завистью наблюдал, как редко-редко, после окончания смены, Ксавьер покидал клуб в компании какого-нибудь парня, которому выпадало счастье обратить на себя внимание неукротимого бармена. Макс же ни разу не пробовал взять бастион — ему не хотелось застревать в памяти Ксавьера занозой в виде одного из бесконечных парней, которые мелькали перед глазами бармена, словно окошки вагонов проносящегося поезда. Максу всегда казалось, что как только стихнет музыка, администрация клуба вежливо предложит немногочисленным припозднившимся гостям отправиться восвояси, а Ксавьер тихонько пойдет к себе в маленькую одинокую квартирку, примет душ, заберется в незаправленную кровать, укроется одеялом с головой, плотно поджав коленки к подбородку, и от имиджа рокового сердцееда не останется и следа. И именно в таком виде, без этой клубной шелухи, безоружность Ксавьера будоражила сердце Макса, погружая его в разгульный вихрь фантазий. О своем безответном трепетном отношении к Ксавьеру Макс как-то проболтался Крису — это было как раз тогда, когда Крис жил у него какое-то время (как впоследствии шутил сам Макс, это было непростительно короткое, преступно непродолжительное время). — Это ж сколько ты сохнешь-то по нему? — удивился Крис, попивая утренний кофе. — А хрен его знает, — усмехнулся Макс. — Несколько месяцев, наверное. — И ни разу даже не пытался с ним заговорить? — А смысл? — парировал Макс. — Я же не слепой. Вижу, с какими иногда персонажами он уходит из клуба после работы. Куда мне-то… — Во дурак! — недоумевал парень. — Ты высокий, симпатичный, спортивный! Да он должен быть идиотом, чтоб тебя отшить! Вот ведь, а! И что же это за Ксавьер такой! Я прям заинтригован… Пойду в следующий раз с тобой. — Ты? — поднял брови Макс. — В клуб? Ну уж нет! Тебя там разорвут на части! Мало того, что свежая кровь, так еще такой смазливый птенчик! — Я позабочусь о себе, — деловито кивнул Крис. — Угу, угу, так тебя там все и спросили! — рассмеялся Макс. — И глазом моргнуть не успеешь! А я за тебя ответственность чувствую! Ведь это же все равно что дочь в мини-юбке отпустить на сельскую дискотеку! — Я сказал, что пойду с тобой, — значит, пойду. Там есть какой-то дресс-код или что-то в этом роде? — Таких, как ты, туда даже в фуфайке пустят, не переживай. — Вот и замечательно. Тогда сегодня же и сходим. После работы. Когда Макс вечером вернулся домой, Крис готовился к выходу в свет. И подготовился он весьма успешно — узкие светло-синие обтягивающие джинсы, белоснежная маечка и легкая голубая рубашка с засученными рукавами заставили Макса открыть рот от удивления. Между тем Крис приподнял воском светло-русую челку, брызнул на себя найденным в залежах у Макса легким сладковатым парфюмом и, обернувшись к Максу, стеснительно сказал: «Ну? Я готов». — Вот это да-а-а… — протянул Макс. — Я сейчас слюной захлебнусь! О, боги… — Нормально я выгляжу? — Ты совершенен! — воскликнул Макс. — Единственное, я бы добавил один почти ничего не значащий штришок, но зато совсем отвал башки будет! Подожди-ка. Он порылся в стоящей в прихожей коробочке и достал оттуда предмет, похожий на карандаш. — Это что, подводка, что ль? — недоверчиво уставился на него Крис. — Ага. Но ты не думай, мы сейчас не будем из тебя драг-квин делать. Один кро-о-ошечный штришок! Крис даже почти не почувствовал, как Макс аккуратно коснулся карандашом каждого уголка глаз Криса и попросил его взглянуть в зеркало. Крис удивленно ойкнул — с одной стороны, в его образе не было никакого визуально ощутимого мейкапа, но, с другой стороны, разрез глаз будто увеличился, а сами они стали выразительными, и их ненавязчиво подчеркнутая миндалевидная форма потом весь вечер и всю ночь как магнит притягивала к себе парней в клубе. «Мне бы пива», — приветливо бросил Крис Ксавьеру, как только они с Максом пришли в клуб. Народу было не очень много, а громкость музыки позволяла хорошо слышать друг друга. «Пиво на мне», — послышался сзади чей-то голос. Крис обернулся — рядом с ним стоял крупный парень и улыбался ему. «О, спасибо, но я сам», — вежливо ответил Крис, развернулся обратно, но тут же уткнулся носом в другого парня, который сел на соседний стул и подмигнул Крису. Растерянный Крис вытянул шею и стал искать взглядом Макса — тот сидел в зале за столиком. Увидев окруженного парнями Криса, Макс иронично помахал ему рукой и пожал плечами, словно говоря: «Я же предупреждал!» Как можно деликатнее избавившись от несостоявшихся ухажеров, Крис отпил пива прямо из бутылки и бросил Ксавьеру: — Отличное пиво, спасибо! — Отличное пиво для отличного парня, — улыбнулся ему Ксавьер, насыпая лед в шейкер для другого заказа. — У тебя, наверное, каждый вечер от таких отбоя нет? — спросил Крис. — Да достали, сил не хватает! — сочувственно признался бармен. — А что, ты давно тут работаешь? — Полгода уже. А ты новенький? Ни разу тебя не видел. — Ну да. Меня сегодня сюда в первый раз друг привел. Вон он, — Крис показал бутылкой в сторону Макса, — за столиком сидит. — А, ну я его знаю. В смысле, он часто у нас бывает. И всегда за столиком один сидит. Как будто о чем-то мечтает. Такой серьезный! — иногда поглядывая на Макса, сказал Ксавьер. — Просто он не тупой кобель. Он реально классный парень. — Я и не сомневаюсь, — пожал плечами бармен. — Мне почему-то кажется, что он доктор. Какой-то породистый он, серьезный… — Он и есть доктор! — воскликнул Крис. — Вот это у тебя проницательность! Слушай, если ты не против, можно я попрошу его присоединиться ко мне? Он не любитель сидеть за стойкой, но как-то странно, что он меня сюда привел, а я тут с тобой зависаю. — Не против, конечно. Притащив Макса, Крис с нескрываемым воодушевлением продолжил выполнять роль свахи: — Макс, знакомься. Это Ксавьер. — Очень приятно, — улыбнулся бармен. — И мне тоже, — ответил Макс, у которого перехватило дыхание и застучало в висках. — Представляешь, Макс, — продолжал Крис, — Ксавьер угадал, что ты врач. — А какой ты врач? — спросил Ксавьер. — Я офтальмолог, — скромно ответил Макс, который не мог поверить, что объект его ночных воздыханий сейчас говорит с ним. Именно с ним! — Да это же просто чудесно! — радостно воскликнул бармен, а потом облокотился на стойку и, искренне смотря на Макса, пожаловался: — У меня в последнее время слезится правый глаз. Ничего не могу поделать! Что это может быть, м? — Надо смотреть, — ответил Макс. — Это может быть и инфекция, и блефарит, и много чего еще. Нужен хороший свет, а еще лучше — медицинский кабинет. Если хочешь, приходи ко мне завтра, я тебя посмотрю и все расскажу. И в целом посоветую, как ухаживать за глазами, тем более такими неприлично красивыми, как твои. — Спасибо, — расплылся в улыбке Ксавьер. — Ты мне дашь свой телефон, чтобы я с тобой завтра созвонился и договорился? Нормально, если после обеда? — Нормально, — улыбнулся Макс, который не очень хорошо помнил свое расписание на завтра, но даже если бы Ксавьер назначил визит на два часа ночи, Макс не раздумывая согласился бы. — Отлично! — настроение Ксавьера явно было на высоте. — А теперь текила от Ксавьера! За счет заведения, — подмигнул он молодым людям. Вечером следующего дня Макс позвонил Крису: — Привет! Ко мне сейчас Ксавьер приходил! — О, круто! — ответил Крис. — Судя по голосу, ты на седьмом небе от счастья! — Если не на восьмом! Он прекрасен, Крис! Я его, мне кажется, люблю! — Надо же, как он запал тебе в душу… Но парень он хороший, с этим соглашусь. — Крис… Я даже не знаю, как сказать тебе… — А я, кажется, знаю! Хочешь, за тебя скажу? «Крис, сегодня ты ночуешь в отеле». Это? — Ну, — замялся Макс, — типа того. — Не проблема! Легко! В скором времени 110 процентов мыслей Макса занимал Ксавьер. Он учился на факультете журналистики, был неплохо начитан и представлял собой вполне интересного собеседника. Но в системе ценностей Макса слов «неплохо» и «вполне» по отношению к Ксавьеру не существовало — лексикон Макса состоял сплошь из слов в превосходной степени. Ксавьер и Макс подошли друг другу так органично, будто столяр выточил два компонента одной детали и разбросал их по свету, а теперь они нашлись и слились в единое целое. — Крис, — сказал ему как-то Макс, — я не могу выразить, в каком долгу нахожусь перед тобой. Если бы ты не пошел со мной в клуб в тот вечер, ничего бы у нас не было. Я бы сам к нему не подошел, а если и подошел, то наверняка напортачил бы… — Вот еще, благодарить за такое, — отшутился парень. — Ты не понимаешь. Я тысячу раз прокручивал у себя в голове мысль, что сейчас мог бы не быть с ним. И это была бы не жизнь, а мука. Серая тянущаяся полоса неотличимых друг от друга событий, рутинного рабочего графика, гомогенных выходных и бессмысленных встреч. А сейчас у меня столько красок в жизни, что становится страшно, а не сон ли это. И это благодаря тебе. — Если и так, то я за вас ужасно рад! — похлопал Крис Макса по плечу. — Ты нереальный человек, Крис. Я не понимаю, как они могли с тобой так… — Они? Ты про Алекса и Амиру? — Да. В частности, про Алекса. Мне иногда кажется, что встреть я его где угодно, съездил бы по роже так, чтобы зубы повылетали, и не посмотрел бы ни на то, что коллега, ни на свои чувства, которые когда-то испытывал к нему. — Да ладно, — заметно поник Крис. — Что случилось, то случилось. — Я тебе не рассказывал, — взгляд Макса стал рассеянным, он окунулся в воспоминания, — но однажды он сделал мне больно. — Это как? — не понял парень. — Когда я по нему убивался на первых двух курсах, то был готов, честное слово, руку отдать, лишь бы он стал моим. Это было маниакальное, удушающее чувство… Однажды он пришел ко мне — к тому моменту у нас уже состоялись все эти нелепые разговоры, что я гей, и все эти признания в моих чувствах. Так вот, он зашел на минуту, занести материалы для практикума, которые брал у меня. Мы очутились в моей комнате. Я долго не решался ему предложить, хотя что-то вселяло в меня уверенность, что это можно сделать. Как-никак, он же не оттолкнул меня, когда я ему открылся, не стал избегать. Да и девушки у него по-прежнему не наблюдалось. И я предложил ему попробовать. Он не сказал «да», но и не отказал. У меня страшно стучало сердце от волнения и от предвкушения, когда я опускался перед ним на колени, проводя ладонями вниз вдоль его ног — это было моей ярчайшей фантазией или даже мечтой, и вот я ее осуществил. Мне понравилось то, что я сделал ему. Ему тоже понравилось — этого нельзя было скрыть и это невозможно было не понять. Когда все закончилось, никто из нас не знал, как себя вести и что говорить, если вообще говорить. А на следующий день парень с нашего факультета подошел ко мне после занятий и так тихонечко, аккуратненько предложил ему отсосать. И очень удивился тому, что я его чуть не убил там. Он все недоумевал, почему Алексу я это сделал, а ему отказываюсь. Понимаешь, как Алекс все извернул? Выставил меня пидовкой, которой лишь бы рот открывать… Того парня, который подкатил ко мне, я толкнул с такой силой, что он влетел в стену и больно ударился спиной. Я подбежал к нему, взял за шкирку и рявкнул, что если он еще хоть раз об этом заикнется, я ему отгрызу его черенок. — Жесть, — не верил в услышанное Крис. — Ты поэтому с ним перестал общаться? — Не просто общаться — я его исключил из своей жизни полностью. Но то, что он сделал тебе… Своему родному брату! Это что за человек такой? «Вы заснули, что ли?» Возмущенный голос таксиста заставил Макса отойти от воспоминаний и оглядеться по сторонам — машина стояла в зоне вылета аэропорта. Извинившись, Макс всучил водителю деньги и вышел из такси. *** На выходных Амира завезла дочку к Марии, чтобы потом съездить на маникюр, за продуктами и повидаться с подругами. С момента смерти Джозефа прошло почти три месяца, но Мария, казалось, не смогла оправиться после шока. Она не ходила в черном, не ревела, да и лицо ее выглядело вполне нормально, однако сложно было не заметить, будто в ее душе порвалась струнка, на которой держалась вся жизнерадостность женщины. — Ну как вы, Мария? — осторожно спросила ее Амира. — Я хорошо, спасибо, — тихо улыбнулась женщина. — Привыкаю к одиночеству. — Понимаю вас. — Уже нет, — продолжала улыбаться Мария. — О чем вы говорите? — насторожилась девушка. — Я говорю про вас с Алексом. — Что? Про кого? Что за… — забормотала Амира. — Да не переживай ты так, — успокоила ее Мария. — Мне Мия уже несколько раз говорила, что дядя Алекс у вас иногда остается ночевать и спит в твоей комнате. — Господи… — растерялась Амира. — Все в порядке. Ты молодая девушка, я все понимаю. Со дня исчезновения Криса прошло довольно много времени, да и формально ты уже не в браке. Лучше с Алексом, чем с кем-то другим. Мне так лучше, правда. — Мария, — лепетала девушка, — я вам клянусь, что это все только после смерти Криса начало происходить! Он так внимателен был и ко мне, и к малышке Мие! А мне настолько не хватало мужского плеча рядом… — Не объясняйся, ты не должна передо мной оправдываться! — голос Марии звучал дружелюбно. — Алекс любит Мию, да и она его воспринимает как родного человека. Все в порядке. — Я почему-то так и думала, что вы нормально к этому отнесетесь, — с облегчением выдохнула девушка. — Лора и Глен знают? — Нет, — замотала головой Амира, — вообще никто не знает. Только вы. — И что вы дальше планируете? Так и будете всю жизнь прятаться? — Мы не думали об этом, ведь слишком мало времени прошло с тех пор, как мы начали общаться в этом самом смысле. Мы никогда не обсуждали женитьбу или даже чтоб съехаться… Хотя не буду спорить, что мне было бы гораздо легче. — О чем ты говоришь! — воскликнула Мария. — Само собой, что легче! Шутка ли, одной ребенка растить… Я так рада, что ты получаешь от траста выплаты. Это очень серьезное подспорье тебе! Уж если на то пошло, то ты даже могла бы и не работать — холодильник на эту сумму точно будет всякой всячиной забит, ни в чем себе с Мией не будете отказывать. Такие деньжищи! — Пятнадцать тысяч? — скривила лицо Амира. — Не такие уж и деньжищи. Вот и работаю поэтому. — Я, конечно, понимаю, что за время вашей с Крисом жизни ты немного к другому уровню привыкла. Но то, что есть у тебя сейчас, твоя вот эта финансовая стабильность, уверенность в том, что форс-мажор не страшен — это очень важно. Не всякая женщина, оставшаяся одна, будет чувствовать себя настолько защищенной в финансовом плане. — Но я же не жалуюсь. Те деньги, которые выплачивают управляющие траста, не лишние в любом случае. Как сыр в масле на них не покатаешься, но что есть… Хотя бы так. — Извини, Амира, я не хотела лезть в твои финансы. Вы с Мией живы, здоровы, не бедствуете — это для меня самое главное. И насчет вас с Алексом я рада. — Вы не говорите пока никому. Мы сами скажем. — Не буду я ничего никому говорить, это неэтично, — заверила ее Мария. — Даже для Алекса виду не подам, что знаю. — Он сегодня собирался к нам с Мией заехать, проведать. Вечером, после бассейна. В бассейн Алекс ходил последние два года как минимум дважды в неделю — обычно по средам и субботам. Конституция его тела не нуждалась в изнурительных силовых тренировках, и для поддержания мышц в тонусе было вполне достаточно плавания. По средам он ходил на самый поздний, ночной сеанс — ничто так не снимало накопившееся за день напряжение, как почти целый час в безлюдном бассейне, где Алекс был наедине с водой. Отлично поплавав, Алекс принял душ, оделся и вышел из заведения на улицу. Недалеко от входа в бассейн стояли два незнакомых парня и над чем-то смеялись. На обоих были надеты олимпийки, на головах капюшоны. Один из парней посмотрел на спускающегося с крыльца спортивного комплекса Алекса взглядом, который сразу не понравился молодому человеку, а потому он постарался ускорить шаг, чтобы как можно скорее выйти за территорию спорткомплекса, но бросивший на него взгляд парень окрикнул его: «Эй, друг! Дашь сестре позвонить?» Алекс ничего не ответил. Тогда он услышал со спины звуки шагов, и вдруг его резко схватили за руку и одернули. — Друг, я не понял, — парень был агрессивен, — тебе жалко дать позвонить? Выручить хорошего человека не хочешь? — У меня разрядился телефон, — тихий голос Алекса выдавал сильный страх. — Ну так давай проверим! — насмешливым тоном сказал второй парень. — Ребят, — Алекс попытался взять ситуацию под контроль, — давайте просто разойдемся. Идет? — А то что? — не сводя с него взгляда, сказал первый, а потом сурово добавил: — Позвонить дай, я сказал. Понимая, что ситуация не разрешается, Алекс вытащил из кармана телефон, молча отдал его парню, а потом быстро отправился к воротам. — Эй! Эй! Стой! — окрикнул его парень, вертя телефон в руках. — Забери его, он реально разряжен! На хрена он мне тогда нужен! Я ж правда позвонить хотел! Алекс остановился и замер. «Как трус, ей-богу! Сразу бежать», — подумал он про себя, повернулся и направился обратно к парням. Тот, первый, самый агрессивный, протянул ему телефон. Алекс взял аппарат, и в этот момент его палец нечаянно скользнул по клавише «Домой» — экран телефона вспыхнул. «Ой, — вырвалось у Алекса, — похоже, что еще есть батарея. Если надо, можешь позвонить». Он взглянул на парня, но тот усмехнулся, отрицательно покачал головой и сказал: «Уже не надо. Пойдем-ка лучше поговорим». Второй парень толкнул Алекса в спину, к первому парню, и тот положил руку Алексу на шею, как бы приобнимая его, как старинного знакомого, и стал увлекать за собой к какой-то двери в стене здания спорткомплекса. Алекс с силой извернулся, освободился от парня и рванул в сторону, но второй парень резким толчком в грудь остановил его: «Ты чего борзый такой? Поговорим пошли, я сказал!» Они подвели его к двери, открыли ее и стали заталкивать Алекса внутрь. Алекс собрал в кулак все свои силы, оставшиеся после плавания, и обеими руками ухватился за косяк дверного проема, противостоя, насколько это можно, попыткам запихать его в помещение. В порыве отчаяния, понимая, что терять нечего, он набрал полную грудь воздуха и крикнул: «Помогите! Кто-ниб…» Один из парней с размаху стукнул Алекса кулаком по лицу, прервав его крик. «Заткнись, сука!» — рявкнул он и поднял руку с зажатым в ней небольшим ножом. Тусклый свет лампы отразился в лезвии ножа, больно ударив в глаза Алексу. Это был первый раз в жизни, когда Алекс ясно увидел, как спустя полчаса его изрезанное тело будет валяться здесь, на этом бетонном полу, в подсобке спортивного комплекса. Его пронзил животный страх от того, что отсюда он уже никогда не выйдет. В ушах эхом отдавал неприятный громкий шум, исходящий от расположенных в этом помещении труб и компрессоров — видимо, это было очистительное оборудование бассейна. Алекс подумал, что парни не зря затолкали его именно сюда, чтобы никто не услышал его криков. Агрессивный парень, который просил позвонить, приблизился к Алексу и улыбнулся ему звериной, злой улыбкой. — Послушайте, — с трудом выдавил из себя Алекс, — берите все, что хотите: телефон, кошелек, шмотки. Дайте мне просто уйти отсюда, и забудем об этом! Я вас все равно толком не рассмотрел. — Деньги и шмотки, говоришь? — Да! Берите все! Догола можете меня раздеть! — А вот это уже правильный ход мыслей, — в глазах агрессивного парня блеснуло что-то дьявольское. С этими словами парень потянулся к ремню Алекса и резким рывком расстегнул пряжку. У Алекса от неожиданности округлились глаза. — Тебе нужны мои джинсы? Ремень? — Алекс говорил испуганно, язык не слушался, а во рту сильно пересохло. — Ремень! — с усмешкой повторил за ним парень. — Мне нужны не ремень и не джинсы. Мне нужна твоя жопа. И он разорвал застегнутую на пуговицы ширинку с такой силой, что пуговицы отскочили от ткани и рассыпались по полу. «Вы чего? Ребят?» — закричал Алекс, судорожно хватая за руки парня, который тем временем сдирал с Алекса джинсы. «Дернешься — засажу нож прямо в шею», — сказал второй парень ему на ухо, и Алекс почувствовал, что после этого парень запустил ему в ухо свой язык. Содрав с Алекса джинсы и трусы, первый парень грубо развернул его лицом к холодной кирпичной стене. «Ноги шире, сучка», — тихим, суровым голосом сказал парень, ботинками пиная по его ногам в разные стороны и раздвигая их. Второй парень стоял рядом, прислоняя лезвие ножа к щеке Алекса, а другой рукой расстегивал свою ширинку. Первый парень между тем приспустил джинсы, и Алекс ощутил, как тот прижался к его ягодицам своим членом. Ему стало так дико от мысли, что сейчас действительно может случиться самое страшное, что он заплакал. Сердце билось, как вышедший из-под контроля мотор. Он заорал так громко, как только мог, уперся руками в стену и со всей силы оттолкнулся ими от кирпичной кладки, повалив парня на бетонный пол и упав на него спиной. Не теряя ни секунды, Алекс кое-как поднялся на ноги и хотел пуститься в бег, но из-за спущенных джинсов, о которых совсем забыл, он сделал только шаг и тут же повалился на пол. «Я тебя разорву сейчас, сучка! Я тебя щас в хлам раздолблю!» — рыкнул первый парень, медленно поднимаясь с пола. Второй подошел к Алексу, обеими руками схватил его за футболку, поднял и резко швырнул в стену. Алекс больно ударился о нее правым плечом и не успел моргнуть и глазом, как тот второй парень подлетел к нему, развернул к стене, приложил руку к его затылку и два раза сильно ударил лицом прямо о выступающий из стены край кирпича. Это было настолько неожиданно, и настолько Алексу перестало вериться в реальность происходящего, что он не почувствовал боли — ему просто стало горячо, в голове загудело, а язык четко ощутил вкус крови. «Стоять и не дергаться», — сквозь зубы процедил второй парень и отвесил Алексу подзатыльник. «В хлам, ты поняла, сучка? Разорву тебя, как драную шлюху!» — тем временем кричал первый парень. Он подскочил к Алексу, которого к стене прижимал тот второй, с ножом, и в следующий миг Алекс ощутил дикую пронизывающую боль. «Буду драть тебя, пока не сдохнешь!» — кричал первый парень, совершая грубые толчки. Алекс орал от боли. Кожу на лице начала стягивать запекающаяся кровь. «Вот так, сучка! Вот та-а-ак! На! На! На! — рычал парень, ускорив движения. — Порвали целку сучке! Буду трахать тебя, пока не разорву тебе жопу в тряпку!» У Алекса было темно в глазах, и сквозь эту пелену он видел только кирпичную стену. Боль, казалось, шла по всему телу. Парень с ножом яростно мастурбировал, а первый вдруг замедлил движение, затрясся и издал вопль: «Да-а-а! На! На! На-а-а-а! Хороша, сучка». От зудящей боли Алекс не почувствовал, как насильник вышел из него. Он лишь услышал его радостный крик: «Зацени, весь член в крови! Целку-то я тебе, и правда, порвал». Тем временем второй парень передал нож первому, который к тому моменту уже надел обратно штаны, и поменялся с ним местами. В следующую секунду Алекс вскрикнул, из глаз снова брызнули слезы от того, насколько резко второй парень засадил в него свой член и бешено задвигался. «Жопа разношенная! Никакого кайфа, — услышал он голос второго парня. — Очко такое раздолбанное, как будто тебя рота солдат всю ночь драла». Алекс больше не мог терпеть боль — и физическую, и душевную. Перед глазами у него поплыло. Он изо всех сил старался не отключиться, но спустя мгновение потерял сознание. Когда Марта закончила читать лекцию и заглянула в лежащий в сумке мобильный телефон, увидела несколько пропущенных вызовов с одного и того же номера. Она перезвонила, но соединения не произошло, однако в этот же момент телефон вновь зазвонил. Марта подняла трубку: — Алло? — Миссис Трегуна? — послышался женский голос. — Кто спрашивает? — Меня зовут детектив Пелль. Сегодня утром мы обнаружили вашего внука. — Ка… Какого внука? — перепугалась женщина. — Алекса Трегуна. Простите, это ведь ваш внук? — Что значит «нашли»? — воскликнула Марта. — Мэм, я думаю, что вам лучше приехать. — Что с ним? Он в порядке? Он жив? — Он жив, но в крайне тяжелом состоянии находится в больнице. Пожалуйста, приезжайте. Услышав адрес, Марта поторопилась к машине, и уже минут через двадцать была в больнице. У входа в медицинское учреждение ее ожидала невысокая молодая женщина в брючном костюме. — Миссис Трегуна, — обратилась к Марте женщина, — я детектив Пелль. Это я вам звонила. — Что с ним? — голос Марты дрожал. — К нему сейчас не пускают, он в бессознательном состоянии, — ответила детектив, открывая перед Мартой дверь в больницу. — Что произошло? Боже, Алекс… — Его сильно избили, — у детектива Пелль было странное выражение лица, как будто она не решалась сказать что-то еще. — Нам позвонили из бассейна сегодня рано утром. Кто-то из технического персонала нашел его в подсобке. Он лежал без сознания, лицо очень сильно разбито. У Марты проступили слезы. Они с детективом поднялись на лифте на третий этаж и пошли по коридору. — При себе у него был бумажник. Мы с напарником установили его личность, и сначала я хотела позвонить его матери, Марии Трегуна, но мой напарник предположил, что вы приходитесь бабушкой потерпевшему. Отец моего напарника работал с вами в суде, и мой коллега, соответственно, сказал, что лучше будет, если о случившемся узнаете вы, а не мать Алекса. — Почему я? — не понимала Марта. Детектив не ответила. Они дошли до палаты, где лежал Алекс. Марта бросила взгляд сквозь окошко в двери и ахнула, приложив руку ко рту — лицо внука было сильно изувечено, в каких-то рубцах, один глаз заплыл так, что его не было видно, голова перебинтована. — Ограбление? — тихо спросила детектива Марта, не отрывая взгляда от внука, а потом сама же сказала: — Хотя постойте… Бумажник не взяли? Да что там произошло, детектив? — Я боюсь, что его изнасиловали, мэм. Марта приоткрыла рот и с ужасом в глазах посмотрела на детектива Пелль. — У вашего внука сильно повреждена перианальная область и… в общем, и внутренние органы. Там… Основные травмы, конечно, пришлись на голову — у него сломан нос, нет двух зубов, перелом основания черепа, но врачи сказали, что это было еще и изнасилование, весьма жестокое, судя по предварительно изученным повреждениям. Мы поэтому решили, что будет правильно сообщить вам. Все-таки у вас судейский опыт, вы можете отнестись к этому более… как бы сказать… спокойно, чем его мама. — Спокойно? — заплакала Марта, а затем снова повернулась к окошку в двери палаты и шепнула: — Мальчик мой, за что они так с тобой… Есть подозреваемые? — Мы изучаем камеры наружного наблюдения, которые установлены на здании спортивного комплекса. Пока не могу сказать чего-то определенного. Вы предпочтете сами сообщить об этом его матери? — Да. У Марии случилась истерика, когда Марта рассказала ей о произошедшем. Уже на следующий день Алекс очнулся, и врачи разрешили пройти к нему. Марта зашла первой, приблизилась к койке и не смогла сдержать слез. Алекс молчал, в глазах его застыл дикий страх. Марта погладила его и ласково произнесла: — Алекс, мальчик мой, мы найдем их. — Найдем… — с трудом произнес он. — Я обещаю, что найдем! И засадим их за решетку до конца их дней! Клянусь тебе. — Бабушка, мне приносили «утку». Я сходил в нее с кровью… — он затрясся в слезах. — Не надо об этом. — Мне так больно… Они дают обезболивающее, но я не могу выносить эту боль. — Милый мой, я знаю, все знаю… Алекс, родной, прости меня! — по ее лицу текли слезы. — За что? — За то, что всю жизнь я ни разу не приласкала тебя, не приголубила! За то, что только сейчас, когда тебя сковывает боль, я говорю тебе, как сильно люблю тебя! Это непростительно для бабушки… Я очень тебя люблю! И буду мстить за тебя! Так же, как я мщу за… — За кого? — Ни за кого. Отдыхай, мой хороший. Ты хочешь увидеть маму? Амира тоже здесь. — Нет! — застонал Алекс. — Только не Амира! И маму тоже не надо. Не хочу, чтобы они видели меня таким. Не надо. — Хорошо, хорошо, мой родной. С тобой сейчас поговорит детектив Пелль. Сможешь рассказать ей, что случилось? — Нет. Не сейчас. Я очень хочу спать. И позови, пожалуйста, врача. Пусть они вколют мне что-нибудь! Пусть я засну! Или умру! Лишь бы не чувствовать всего этого! — Сейчас, сейчас. Потерпи минутку, — и она нажала кнопку вызова медицинской сестры.