Разговоры в больнице, или Откуда берутся инфаркты

      После обеда, более-менее оклемавшись, Физик перестал с подозрением смотреть на Кота, а Кот с недоумением ловить эти взгляды. Как оказалось, до той, роковой для Мыцика, главы Ионов не дочитал. Просто не смог пересилить обессиленный организм. На вопрос Кота, что в ней было, Физик лишь тяжело вздохнул и сказал, что ответит на этот вопрос, когда он, Вася, более-менее придет в себя, иначе не выписаться им отсюда.       Устав сидеть в палате, Смерчи решили обследовать коридор и прочие места в больнице, где было разрешено появляться пациентам. Пока еще медленно, но все же уверенно и с улыбкой на лице, чтоб не показать своей слабости боевому товарищу, они осматривали отделение кардиологии. Пара медсестер поинтересовалась их самочувствием, улыбнулись им, на что Вася и Серёга тоже улыбнулись и хотя бы для собственного успокоения отметили про себя, что им по-прежнему нравятся девушки. Кто бы знал, что этот недошедевр так на них появляет.       — Этим пытать можно… — подойдя к большому окну, сказал Физик о прочитанном, — вечер и так ни к черту, теперь еще больница эта.       — Предложи Пригову ввести это в методы допроса, — посмеялся Кот, но рано он посчитал, что в норме — в груди резко зажгло, словно Физик отреагировал не сдержанной улыбкой, а ударом в поддых.       На противоположном конце коридора увидели разговаривающую по телефону девушку. Она явно была не медиком, значит пациентка. Почему-то эти распущенные длинные русые волосы казались такими знакомыми, как и рост, и голос, едва доносившийся до слуха Смерчей. Вася толкнул легонько Серегу плечом и указал на девушку со словами: «Мне кажется, или не только мы с тобой вчера чуть дуба не дали от этой писанины?». Мыцик всмотрелся в указываемую Ионовым девушку. И правда, она очень напоминала Муру. Если бы еще повернулась лицом, а не спиной, то можно было бы сказать наверняка. Кот подмигнул Физику и, улыбаясь, пошел на тот конец коридора. Серёга не отставал. Чем ближе они подходили, тем больше девушка становилась похожа на Муру, а когда осталось шагов десять, уже никто не сомневался, что это она.       Женя резко обернулась, убрав телефон в карман, и немного пошатнулась. Нет, увидеть здесь Кота она как раз рассчитывала и как раз сейчас собиралась его навестить, но что здесь еще и Физик, а Мурашова видела, что он не друга навестить, стало для нее открытием.       — Дочитались, друзья-приятели, — поставив руки на пояс и осуждающе кивая в сторону Кота, сказала Мура.       — Жень, я нарочно, что ли? — по-детски наивно протянул Вася.       — Ладно уж, что с вами делать.       — Желательно ничего. С нами всеми вчера сделали. И похоже, одно и то же, — поморщился Серёга.       — Ну вы как? — Женя осмотрела друзей. Выглядели они не лучшим образом: бледные, ослабленные. Глубоко вздохнув, Мура подумала о том, что и она сейчас выглядит не лучше. Все трое живы — уже радует.       — Жить будем, — отозвался Физик.       — Если читать больше не будем, — уточнил Кот, а потом продолжил. — Нам апельсины вообще принесут? Друзья же не оставят друзей без апельсинов?       — Чур всё делим поровну! — смеясь, быстро договорила Мура.

***

      Леся рывком открыла дверь в комнату Смерча и стремительно вошла. Ей уже натерпелось рассказать ребятам, что вчера учудили детдомовские ребята, когда она вечером поехала к Палычу. Но в комнате было пусто. Ума уныло вздохнула. Приходя, она привыкла видеть Кота, Физика и Муру, увлеченно что-то обсуждающих или соревнующихся в метании ножей.       Переодевшись в камуфляж, Ума посмотрела на часы: рабочий день уже начался, а ребят всё не было. Усевшись на широкий подоконник, она достала из кармана телефон. Вчера вечером Кот прислал ей какую-то ссылку, но устав в детском доме, Леся не стала ничего открывать и сразу завалилась спать. Сейчас же она вспомнила про то сообщение. Пошла загрузка и открылась какая-то коричневая страница. «Сборник рассказов?» — мелькнуло в голове у девушки, но тут же эта мысль сменилась другой. В строчке, где указывались главные герои, мелькнули имена и фамилии Смерчей, среди которых была и она сама. Впрочем, после ее имени в скобках было скромно указано, что Ума появится 9 и 14 главе. Леся с опаской пролистнула. Взгляд упал на четырнадцатую главу, которую она сразу и открыла.       Возвращаясь вечером домой Лесю по голове ударили! Очнулась она через несколько часов, но не смогла пошевелится. Ее ноги и руки были привязаны к стулу. А в углу комнаты сидела черная фигура в таком же черном балахоне. Это было очень страшно! Фигура заточала итак уже острый нож. Длинный и блистящий. Леся ужаснулась. Фигура заметив что она очнулась начала приближаться к ней. Когда черный человек подошел, Ума увидела при свете луны лицо Жени. Жени Мурашовой. Хоть ее волосы теперь были покрашены в черный, а также губы и глаза накрашены черным, Леся узнала ее.       — Помнишь как пару месяцев назад ты со своими дружками надо мною издевались? — спросила Женя и открыла стоящий в углу шкаф. Там Олеся увидела своих друзей Клыка и Топора. Их тела, насаженные на шампуры стояли как статуи. Глаз не было.       Женя разжала свой кулак и Уманова увидела глазные яблоки. Леся закричала. Отшвырнув глазные яблоки в стену что те со звоном об нее шлепнулись, Мурашова подошла к жертве. Злобно засмеявшись она начала оставлять глубокие порезы на обнаженном теле Умановой. Она ее беспощадно мучала. Ума была изнеможена до нельзя! С улыбкой маньяка (нет вы не подумайте. Женя самая добрая в мире. Это просто месть. Женя ангелочек!!!) Женя обошла Лесю и встала за ее спиной. Она замахивается! Острый нож входит в черепную коробку разламывая ее на две равные (Женя мастер, она много раз тренировалась чтобы добиться такого успеха!) части. Мозги выливаются наружу и ручьем льются по лицу. Леся громко кричит, но через пять минут замолкает. Женя вытаскивает из головы нож. А потом в течении нескольких часов разрезает тело убитой сучки Умы на мелкие кусочки. Она отомстила. Утро еще не наступило. Мура собрав все части и недочасти тела уходит из дома и разбрасывает все это по всему городу….

***

      Утро Владимира Викторовича хоть и началось с кофе, но добрым не было. Звонок из больницы заставил его вдруг закашляться, поставить стаканчик с кофе на стол и спросить у врача, будто сомневаясь в своем слухе или адекватности собеседника: «Вы хотите сказать, что Ионов, Мыцик и Мурашова сейчас находятся в кардиологическом отделении?». Всё это напоминало ему шутку кого-то из юннатов. Казалось, сейчас откроется дверь в его кабинет, и войдет Кот, или Мура, или Физик, или уж вся шайка-лейка завалится к нему в кабинет и разыграет «умирающих лебедей». Но нет, медсестричка, кажется, закатив глаза и проглотив пару вертящихся на языке слов, повторила всё.       Это не был голос Умановой. Скоро мысли о том, что это была шутка, оставили генерал-майора. Их место заняли другие: как они туда, черт возьми, попали?! Половина подразделения! Молодые, крепкие ребята! Ну, то, что они не в травматологии, а в кардиологии, уже наводило на кое-какие мысли. А какие — он не мог даже сам разобраться. Значит, не подрались, не авария… Хотя, Боже, о ком он говорит? Эти себе везде приключений найдут, сами того не желая.       Как бы они не загремели в больницу, факт оставался фактом: половина группы временно вышла из строя. Кто оставался? Уманова и Тарасов? Н-да, маловато будет. Пригов пока слабо представлял, что будет делать с этим известием. «Смерч» не «Смерч» только с Умой и Бизоном. Да и на заданиях несладко придется. «Да как они в кардиологию-то загреметь смогли, втроем! — рассуждал вслух Владимир Викторович. — Если ужастик какой смотрели и от этого поплохело, будут у меня мультики смотреть!».       Теперь следовало бы «обрадовать» Кошкину и Булатова. «И ведь неудивительно, что сами позвонить не решились!» — иронично, раздраженно сказал в пустоту генерал-майор. Все его слова, он и сам понимал, не имели смысла. Что бы он сейчас не говорил, как бы его не угнетала сложившаяся ситуация, сделать он ничего не мог. Разве что пожелать ребятам здоровья и скорейшего выздоровления. Ладно бы, кто-то один свалился. Даже двое, особенно если Мурашова и Ионов решили бы отлинять от работы и уделить друг другу пару денечков — он, Пригов, ведь тоже не слепой. Но чтобы втроем… Это было весьма интересно и не менее подозрительно.       — Дакар, пробей-ка мне номер, последний входящий на мой телефон, — все же была доля сомнения, что звонили не из больницы.       Ну хоть убей, не верилось ему, что трое молодых ребят свалилось с проблемами с сердцем! Это ж какое должно быть потрясение, да еще у всех сразу!       Дакар начал колдовать над клавиатурой, а Пригов решил озадачить вопросом того, кто, собственно, и набирал эту группу.       — Бать, вот скажи мне, чем можно напугать Кота, Муру и Физика, чтоб у них сердце зашалило?       Булатов усмехнулся, оперся о спинку кресла развернувшейся к ним Багиры.       — Ты предлагаешь проверить?       Не успел Владимир Викторович ответить что-то, как Дакар оборвал его порыв: «Номер зарегистрирован на Городскую больницу». Генерал-майор указал рукой в сторону Ильи, хмыкнул и теперь уже, будучи уверенным, продолжил:       — А кто-то уже проверил. Из больницы звонили. Слегли твои молодцы, в кардиологии.       — Что? — в один голос переспросили Батя и Багира.       Кошкина и Булатов переглянулись, спрашивая друг друга одними лишь взглядами: «Ты что-нибудь понимаешь?». И оба получали ответ: «Нет, а ты?». Оба опешили от этого известия. Только хотела Багира попросить Батю набрать кого-то из ребят, как дверцы быстро схлопали, и позади них не оказался запыхавшийся Бизон. Он перся о стену, оглядел беглым взглядом встрепенувшихся Булатова, Кошкину и Пригова и сказал: «Там Уме плохо. Скорая уже едет. Она в комнате отдыха».       — Час от часу нелегче! — соскочила со своего кресла Багира и кинулась в комнату отдыха. Батя и Бизон на ходу переговаривались; Пригов только и подумал: «Не иначе сглазил кто».

***

      Лежавшей в своей палате Муре было ужасно скучно. Парни опять завалились спать, книжка, которую её дала медсестра оказалась не интересной, да и читать после вчерашнего особого желания не было. Женя устало вздохнула: ей даже поговорить было не с кем! В палате она была одна, а если и идти с кем-то знакомиться, все равно собеседника не найдешь. Так уж получилось, что встретить молодую девушку в больнице было крайней редкостью, коей Мурашова и являлась.       Кинув мимолетный взгляд на прикроватную тумбочку и заметив там свой небрежно брошенный телефон, Мура схватила его. Теперь-то она знает, кто поднимет ей настроение. Ума! Быстро отыскав в контактах номер Олеси, Женя нажала кнопку вызова и стала ждать ответа. Длинные гудки сменились металлическим голосом. Хмыкнув, девушка сбросила вызов.       Решив всё-таки прогуляться по коридору, а в лучшем случае уговорить врача на прогулку, Мура поднялась с постели и, взяв телефон, двинулась к выходу, но столкнулась там с медбратом, везшим на каталке девушку. Женя не обратила на нее внимание, она повторно набирала номер Умановой. Ответили сразу:       — Леська, ну наконец-то! Ты где ходишь?       — Здравствуйте, городская больница, отделение кардиологии, — мило ответили на том конце провода. Мурашова замерла, это все походило на какое-то дежавю. Вчера она также со второй попытки смогла дозвониться до Кота, так же первая начала разговор и получила ровно такой же ответ.       — Алло? — переспросила собеседница уже в третий раз, очнувшись, Женя медленно убрала телефон от уха и сбросила вызов. Минуя пять палат, Мура дошла до медсестры, непонимающее поглядывающую на небольшой телефончик в своей руке. Присмотревшись, Женя узнала в нем мобильник Умы.       — В какой палате Олеся Уманова? — резко спросила Женя, что девушка вздрогнула.       — Ммм? — протянула она.       — Уманова Олеся в какой палате?       — В седьмой, — бросила медсестричка, заглянув в свой журнал.       Мурашова рванула в седьмую палату, являющейся и ее собственной. Там, на соседней койке, лежала бледная спящая Леся. Мура сочувственно улыбнулась и подойдя к Уме, накрыла ее лежавшем в стороне одеялом.       — Видимо, наша Зая решила довести до рая еще и Уму, — пробурчала себе под нос Женя, забираясь с ногами на кровать и беря в руки ту самую книгу, продолжила чтение, прерванное на пятнадцатой странице.