***
Надежда медленно бродила по коридорам выставки и восторженно разглядывала картины. Пейзажи ее поразили, очень сильно хотелось познакомиться с их автором. Надя остановилась у одной из картин и пригляделась: это место ей было знакомо. Заковыристые дорожки, выложенные мелкой галькой, высокие деревья, рассаженные определённым рисунком, резные лавочки, небольшой прудик слева, где виднеются утки. Ионова улыбнулась: это было ее любимое место в Питере — уютный Михайловский сад. — Здравствуйте, — раздался за спиной знакомый голос. Надежда обернулась и увидела своего вчерашнего нового знакомого. — Здравствуйте, Владимир Викторович, — улыбнулась Ионова и обернулась опять к картине. — Нравится? — Да, восхитительные пейзажи, — не отрывая взгляд от картины, сказала Надежда. — А главное, что места уютные, я бы даже сказала, что родные. А Вы? Тоже живописью увлекаетесь? — спросила она, вновь обернувшись лицом к собеседнику. — Можно и так сказать, — расплылся в улыбке Пригов. — Случайно не знаете автора? — поинтересовалась Надежда Викторовна. — Случайно знаю, — улыбку с лица генерал так и не смог убрать. — Владимир Пригов к Вашим услугам. — Так Вы и есть автор? — удивилась Ионова, мысленно обещая припомнить это любимому сыночку. В ответ Надя получила лишь кивок. А потом они просто бродили, рассматривая его картины и много разговаривали. Разговаривали об изображенных местах, вспоминали различные истории, связанные с тем или иным парком, бульваром, улочкой. Пригову было с Надеждой уютно, спокойно и как-то беззаботно. Да и женщина похоже чувствовала себя с ним так же. Когда выставка закончилась, генерал неожиданно вызвался проводить женщину. Он уже знал, куда нужно идти. Было недалеко, поэтому решили идти пешком. По дороге разговоры продолжались. И уже стоя возле ее дома, они не спешили прервать разговор. Но все же женщине нужно было идти. — До свидания, Владимир Викторевич, — улыбнулась она. — Можно на «ты» и просто Вова, — улыбнулся генерал в ответ. — Тогда просто Надя, — сказав это, женщина скрылась в подъезде. А счастливый Пригов поспешил домой, размышляя, что вчерашняя и сегодняшняя Надежда абсолютно разные женщины. И если вчерашняя версия интриговала, то эта требовала защиты и опоры.Часть 6
25 марта 2018 г. в 18:41
В сестринской отделения кардиологии было шумно. Чай стыл, конфетки оставались нетронутыми. Три медсестры, рассевшись на диванчике, безудержно спорили о том, кто пойдет в одну странную палату разносить лекарства. Между ними, персоналом, уже сложилось поверье как о самой палате, так и о ее обитателях. На практике каждой из медсестер не было ни единого раза, чтобы враз угодило столько молодежи, так еще и некоторые не с одним инфарктом, а второй успели схлопотать аж на больничной койке. Да еще и впервые мужчины и женщины выпросили одну палату… Говорить о них стали и с усмешкой, и с подозрением поглядывая.
— Они у Петровича смогли палату выклянчить! — тараторила одна из них. — У Петровича! Не у Семенны, не и Игнатова, а у Петровича!
— Да вы видели, сколько их там! — подключилась вторая. — Каждый день прибывают! Хохот стоит — аж сомневаюсь, что в кардиологии работаю! Я ж шла сюда, думала, старички здесь будут, сердечники, а тут — вот те на! — подарочек! — ударила ладонь о ладонь.
— Ну, девочки, согласитесь, симпатичные там лежат… — закатила глаза и улыбнулась третья.
— У кого что болит, Люська, — усмехнулись остальные девушки; Люся надулась. — Ты попробуй, пойди к ним, там поди все по парам. Травматология этажом выше, — похлопала коллегу по плечу и пуще того рассмеялась.
— А вот и нет у него никого! — насупилась Люся. — Вот и увидите еще!
— Вот ты и иди к ним! — открестилась, выталкивая с дивана Людмилу, другая медсестра. — Я туда ни ногой! Вдруг это заразно!
— И я! К ним обычно Горгона Савельевна ходила, а сегодня, вон, Катьку попросила выйти. А в другую смену вроде в «камень-ножницы-бумага» играли. Ленка проиграла, пошла к ним, один подскочил, как дурачок, глазенки вылупил и смотрит, потом его как будто по голове треснули — сел и ручки сложил. Нет, чтоб Горгона еще раз подменилась!
— Что-то там начитаются, потом и давай помирать! Петрович уже поседеет скоро и пойдет вышки сотовой связи подпиливать… — все же взявшись за кружку с чаем, проговорила нараспев Катя.
— Бред это всё! — фыркнула Люся.
— Смотри, Катька, вернется ли наша Люська… может, Петровича предупредить, чтоб готовился?
Люся еще больше нахмурилась, но ничего не сказала.
— Над Петровичем даже Галина Семенна смеется с Игнатовым вместе. Говорит, ты уже норму на полгода вперед превысил.
— Идите вы!
— Это ты иди! Только смотри, неспроста Горгона слегла! Смотри, если они костер развели посреди палаты — беги оттуда! Им жертва нужна!
Люся обиженно вздернула носик и демонстративно вышла из сестринской, откуда донесся истерический хохот.
Медсестра постучалась в палату и скоро вошла внутрь, лицезрев всех старых и новых пациентов на своих кроватях. На лицах всех сияли улыбки, кроме двоих людей — рыжеволосой женщины и мужчины примерно ее возраста. Они переглядывались и тяжело вздыхали. С одной из кроватей доносилось: «Брат и сестра с десятком детей!».
— Ионов, заткнись! — прикрикнула Багира. — Мы еще в твоей ориентации не разобрались!
Люся первым делом подошла к кровати Физика. Нагнулась к нему, отдавая таблетку, но не спешила идти дальше, перед этим подумав, что девчонки были все же правы и она попала в весьма странное общество. «Хотя бы костра нет…» — подумала она и улыбнулась Мыцику.
— А как вас зовут? — мило поинтересовалась Люсечка.
— Сергей, — чуть не сболтнув «Физик», ответил он.
— А меня Люся. Сергей, а мы с вами раньше не виделись?
Кот хохотнул: «Если только в литературе!». Физик кинул на него косой взгляд.
— Не думаю, — проигнорировав сарказм Ионова, Серёга обратился непосредственно к медсестре.
Мура и Ума переглянулись и улыбнулись. Вася хмыкнул и о чем-то перебросился парой слов с Мурашовой, отчего та хихикнула и кинула в него яблоком. Кот поймал брошенный в него фрукт и откусил от него.
Люда понимала с каждой секундой, насколько права была Анька и почему, на самом деле, Горгона Савельевна попросила Катьку подменить ее. Только вот возможность поговорить с Сергеем, пока что показавшимся ей одним из адекватных «местных жителей».
— Сергей, — наклонившись к нему, практически прошептала Люся; Физик посерьезнел, — а эти дамы вам… кто? — особенно выделила последнее слово.
Только вот шепот Людочки оказался шепотом лишь для нее самой, потому как Мура и Ума прыснули и приготовились слушать, кто они Физику. Дали друг другу «пять», услышав, что он ответил ей: «Подруги. Коллеги», — кинув взгляд на скорчившегося от смеха Кота, потом на улыбающихся Мурашову и Уманову и сказал, — здесь нам нормально поговорить не дадут. Людмила, давайте выйдем.
Физик поднялся с кровати и в сопровождении медсестры пошел к двери. Сказал ей ждать его в холле, а сам задержался в палате. Дождался, пока она выйдет, а затем обратился ко всем собравшимся здесь сослуживцам: «Я надеюсь, никому не пришло в голову сейчас следить за нами?».
Кот, сдерживая смех, отрицательно помотал головой и через силу сказал: «Да как ты мог подумать?». Дальше сдерживать смех у него не получилось. Бизон лишь закатил глаза со словами: «Молодежь…». Мура и Ума поступили, подобно Коту.
— Ну-ну, — недоверчиво протянул Физик и вышел за дверь.
— Ну? — с нетерпением спросила Мура.
— Тихо вы, и так ничего не слышно! — грозно прошептал Кот, прижимаясь к двери. — Ничего не слышно! — отстранившись поведал он. — Они отошли, видно…
— Засада, — буркнула Ума, рухнув на кровать.
— Русалка, а вы Пригову уже сообщили, что в больничке? — спросил Бизон, беря из пакета, вчера принесенного мамой Кота, какую-то печеньку.
— Пока нет, — пожала плечами Рита. — Звонить не хочется что-то… — на эти слова Бизон только засмеялся.
Не стучась, кто-то резко отрыл дверь, вошел, и так же резко закрыл дверь. Рита что-то буркнула про «вспомнишь лучик, вот и солнце», и поприветствовала вошедшего Пригова.
— Почему мне сообщают по приходу на работу, что Булатов и Кошкина тоже слегли с инфарктом? — без приветствия начал генерал. Он был ошарашен, потрясен: еще вчера он наблюдал здоровых командиров. И сегодня нате вам, с утра такие новости.
— Пригов, успокойся! — взбесилась Рита. — Будто мы специально!
Кот, спокойно наблюдавший за этой перепалкой, посмотрел на часы. До конца посещений еще один с половиной час. Вася знал: мама обязательно придет. Как бы она на него не обижалась, Надежда Викторовна не оставит сына в больнице и не обречет участь под названием «питание больничной дранью». Кинув мимолетный взгляд на ту самую сумку, с которой вчера пришла мама, Кот с огорчением обнаружил, что та почти не опустела. А надо бы… Мама и так рассержена. Потянувшись, он достал вчера принесенный продукты. Развязав пакет с пирожками, Вася даже не предложил, он вручил сидевшим рядом девчонкам и Бизону по несколько пирожков, а сам принялся за супчик.
— А чем это так пахнет? — уловив запах, спросил уже успокоившийся генерал.
— Угощайтесь, Владимир Викторович! — передавая уже наполовину опустевший пакет, радостно сказал Вася. — Серега! — воскликнул он, когда в палату вошел Мыцик. — Ты как раз вовремя! — Физик непонимающе уставился на друга и прошел к своей кровати. — Держи! — сказал Кот и вручил Сереге контейнер с пюре и курицей.
— Вкусно у нас нынче в больнице кормят, — проговорил Владимир Викторович, поедая уже третий пирожок.
— Это не в больнице, это мама, — улыбнулся Вася. — Вы ешьте-ешьте, не стесняйтесь. Мама все равно скоро еще принесет. Она у меня женщина одинокая, вот и готовит, — говорил он, не обращая внимания на удивленные взгляды остальных больных.
У Пригова резко зазвонил телефон, оставив пирожки, он ответил на вызов. Недавно успокоившийся генерал взорвался вновь: «Как найти ящик не можете?», «Нет, эту нужно повестить на левую сторону! Как почему?! Потому что она солнечная!». «Я сейчас приеду!» — сказав это, он сбросил вызов, шипя про себя что-то про непроходимых идиотов.
— Пригов, что стряслось? — с улыбкой спросила Кошкина. Судя по ответам, дело было не в террористах.
— Да я выставку в Питере организовал! — генерал достал из кармана какие-то бумажки: то ли рекламки, то ли билеты. Вас, — Пригов бросил гневный взгляд на Батю и Багиру, — хотел пригласить. — кинул те самые бумажки на стоящую рядом кровать. — А эти балбесы там разобраться не могут, так что я поехал. Не схватите, пожалуйста, еще по инфаркту, — попросил напоследок Владимир Викторович.
— Постараемся, — улыбнулся Батя. — Пригов, билеты забыл! — крикнул он, но было уже поздно: Пригов ушел.
— Бать, дай-ка их сюда! — попросил, прищурившись Кот. — Мама как раз живопись любит, — шепотом пробормотал Вася.
Время шло. До конца посещений осталось всего полчаса, а мама так и не появилась. Кот уже серьёзно напрягся, думая, что мама может и не прийти. Это было бы очень плохо. Очень. Он уже порывался ей позвонить, но дверь наконец-таки отворилась. Увидев в дверном проеме мать, Вася облегченно вдохнул.
— Здравствуй, сын, — холодно сказала мама, пытаясь как можно более презрительней сказать последнее слово.
— Ну, мам, не начинай… — скривившись, попросил Вася; Смерчи, притаившись, наблюдали за этой беседой.
— Я еще не начинала! — прервала Надежда Викторовна.
— Мамочка, — ласково потянул Кот, протягивая ей один из оставленных Приговым билетов. — Я тебе билет на выставку купил. Там твои любимые пейзажи.
— Откупиться решил? — еще презрительней прошлого раза сказала она, бросив на сына тяжелый взгляд.
Кот поежился. Такой взгляд он видел у матери, только когда был у мамы на уроках. Надежда Викторовна ой как не любила, когда кто-то коверкал исторические события.
— Нет, — быстро ответил Вася. — Это просто подарок, — мило улыбнулся он. Прием «умилительные глазки» был у Васи отработан еще в детском саду, но использовался только в самых крайних случаях.
— Ладно, давай уж, — в душе Надежда уже простила непутевого сына, только вот ему это знать не обязательно.
— А чем это так вкусно пахнет? — перевел тему Ионов.
— Твой любимый пирог с капустой, — наконец-то улыбнулась мама, — а еще супчик с тефтельками, и плов, и плюшки, у меня тесто осталось. И конфетки твои любимые.
Смерчи тяжело вдохнули, прекрасная понимая, что завтра еда только обновится, а эту за сегодняшний день и завтрашнее утро нужно съесть. Кот залез в большую сумку и извлёк оттуда пакет с плюшками. Не сумев его развязать, он разорвал полиэтиленовый пакет, и схватил плюшку. «С остальными поделись», — тут же последовало замечание мамы, и Вася, с детства безумно обожающий плюшки, неохотно поставил пакет на тумбочку, но поближе к себе.
— А что за выставка-то? — спросила мама, смотря, как сын уплетает за обе щеки.
— Ой, эта выштафка офень… — жуя, начал говорить Ионов.
— Вася… — укоризненно уронила Надежда Викторовна.
— Это выставка очень популярного в Питере живописца, ты должна оценить! — заверил Кот, Смерчи переглянулись. — Там начало через три часа, кстати, — предупредил Ионов.
— Тогда я пойду, — стала собираться Надежда. — Девчонок не обижать, — сказала она, потрепав сына по волосам, и вышла, попрощавшись с остальными.
— Кот, — начала Багира. — Это что за реклама Пригова? Какой «популярный в Питере живописец»?
— Ну приукрасил немного, — признался Вася. — Подумаешь…
— Тебе звездочек на погонах мало? — хохотнул Бизон.
— Дело не в этом, — вздохнул Вася. — Но они тоже не помешают, — про себя пробормотал он.