***
Ионова проснулась от запаха чего-то жареного. Открыв глаза, она прислушалась: на кухне кто-то гремел посудой. Вскочив, Надя поспешила на шум. Там, на кухне, у плиты стоял Пригов в фартучке и жарил блинчики. Надежда облегченно вдохнула и прислонилась к дверному косяку: она уже успела забыть, что ночевала не одна. Расслышав шевеления позади, генерал обернулся. Она стояла перед ним всего лишь в голубой пижамке, с взлохмаченными волосами и улыбалась. Такая уютная и домашняя… — Проснулась? — улыбнулся в ответ Владимир Викторович. — Угу, — кивнула она. — Тогда умываться и завтракать! Все будет готово через десять минут, — командным голосом сказал мужчина и вновь повернулся к плите. Надя захихикала и скрылась в своей комнате. Ей впервые мужчина приготовил завтрак. Давно о ней так не заботились. Расчёсывая волосы, Ионова поймала себя на мысли, что зараза-Васька все же добился своего.***
Надежда Викторовна пришла даже раньше, чем все ее ждали — практически сразу, как стали пускать посетителей, хотя, Кот был уверен, маму бы пустили в любом случае. Тут любой охранник сдастся, да и взятку пирожком никто не отменял, а слушать примеры из истории, которых мама имела по дюжине на любой случай из жизни, мало у кого хватит выдержки. Пытаясь рассмотреть в маме, как прошло вчерашнее свидание, Вася проморгал момент, когда она привычно протянула ему сумки, и тут же схлопотал: «Ну, долго мать ждать будет?». Ребята переглянулись. Ионова, в свою очередь огляделась, заострив взгляд сначала на Булатове и Кошкиной, затем на Тарасове и Умановой и напоследок, особенно скрупулезно посмотрела на Мурашову, улыбнувшуюся и напрягшуюся одновременно. К удивлению всех, Надежда Викторовна молчала о вчерашней встрече с Приговым, ребята и вовсе уж подумали: либо генерал не пришел, либо всё прошло слишком плохо и об этом даже стыдно рассказывать. Ионова, как заметила Багира, а за ней и Мура с Умой, время от времени улыбалась. Не словам — самой себе. Девушки переглянулись, согласно кивнули, понимая, что думают об одном. Сегодня еды было на удивление мало. От ее количества стало понятно, что она вся поместится в одном Бизоне. Значит, не до еды было. Кот ждал, когда получит подзатыльник, но этого все не происходило. «Не буди лихо, пока тихо!» — думал он, переглядываясь с ребятами и выкладывая еду на тумбочку. Мама продолжала молчать о свидании, а остальные — сгорать от любопытства. Хотелось знать, как всё прошло, не оплошал ли Пригов, узнали ли они, кто устроил им эту встречу. Только вот молчали, прикусывая языки. А Надежда Викторовна видела эти многозначительные переглядки и улыбочки. Специально молчала, не показывая вида. Глянула на Физика, почему-то вздохнула и, взяв сына под руку, сказала ему, что им нужно поговорить. Кот сглотнул, понимая, что пахнет жареным, оглядел всех друзей, показывая взглядом, что неспроста это и их раскрыли. Успел шепнуть Муре, чтоб уезжала из страны — ее почерк, скорее всего, тоже рассекретили. «Обо мне не думай, — картинно вздохнув, протянул Кот, затем обратился уже ко всем остальным: не поминайте лихом», — и вышел за дверь, где его дожидалась мама. Надежда Викторовна взяла сына под руку и повела по коридору, будто отводя подальше от палаты. — Скажи мне, эта медсестра все еще к твоему другу лезет? Это услышать Кот рассчитывал меньше всего. Но раз мама начинает не с записок и цветов, то ягодки еще впереди — это Вася знал наверняка. — Ну да. — Не пара она ему. Ой, не пара… — помотала головой Ионова и остановилась около окна. — Скажи мне, сын любимый, есть у него кто-то? — Ты про девушек? — все еще витая в мыслях о записках, переспросил Вася. — Ну, а о ком еще! — всплеснула руками мама. — Не об Александре Третьем же! Кот тяжело вздохнул. Сравнение всех с историческими личностями — мамино хобби, а его хобби — не понимать, к чему она это делает и причем здесь Александр третий, Екатерина вторая и Карл тринадцатый. Ионов знал лишь одно: судя по цифрам после имен, другие имена давать детям запрещалось. Особенно Карлам и Людовикам, которых он никогда не мог запомнить. — Ну… — протянул Вася, — тут подумать надо… — Не делай вида, — отмахнулась мама, — ты и на уроках так сидел, будто параграф читал, а у самого битва за Москву в сорок втором году. Ионов представил, что бы было, услышь ребята хоть одну мамину историю о его детстве — это бомба. Для них. А для него — фугасный снаряд. Почему-то на ум не шла ни одна из девушек, которые хотя бы стояли около Физика. Да еще и маме должна она понравиться. Это же хлеще, чем «Давай поженимся». — Вера! — вдруг вспомнив про журналистку, о которой Физик рассказывал еще в «Тайфуне», воскликнул Кот. — Точно как на уроке, когда вдруг что-то вспомнил… — пролепетала Надежда. — Что за Вера? Фамилия? — Харитонова вроде… Имя-то Кот запомнил, а дальше уже смутно. Только вот в память тогда все же врезалась эта фамилия. Харитоном звали мальчишку из параллели, который немало раздражал Кота, так что, услышав эту фамилию, Вася невольно провел ассоциацию между задирой Харитоном и журналисткой Верой. — Вера Харитонова. Так-так-так. Где она работает? Иногда Кот думал, как чувствуют себя на допросе диверсанты. Теперь завидовал им, ибо мама обычно вытрясала душу из любого нерадивого ученика. И его самого, в том числе. Поэтому отвечал четко, ясно, не мямля, будто параграф отвечал про Гражданскую войну. — Журналистка. Такой ответ маму не устроил. Ведь журналистов сейчас, как бизнесменов, и найти какую-то определенную… хотя, Вова-то ей на что? Уж он ей точно поможет разобраться с этой Верой Харитоновой. И, глядя на сына, вспоминая его придумку с работой, в ее голове засела странная мысль, и она, сказав ему, чтоб шел в палату и ни о чем не говорил другу, решила поговорить с самим этим другом. Только по другому вопросу. Кот неслабо удивился, когда мама попросила Физика проводить ее. Физика, а не его, Васю! Такие сюрпризы Ионова никогда не радовали, но спросить у мамы напрямик не решился — она и так не сказала ни слова о Пригове, что и так напрягало, а лезть на рожон — услышать всё и про орхидею, и про бизнес. Молча проводил взглядом Серёгу и маму. Надежда Викторовна заговорила с Физиком, только когда они отошли на довольное расстояние от палаты. Что Васю заинтересует, зачем она вдруг попросила сделать это его друга, она не сомневалась. Да и сам друг выглядел озадаченным и напряженным. — Скажите, — обратилась она к нему, словно между делом, — а Вася ничего больше от меня не скрывает… — это прозвучало заговорчески и не оставляло права на молчание. Мыцик поперхнулся и постарался вспомнить всевозможные косяки Кота. Вспоминались только многочисленные ранения Кота. Но рассказывать ей об этом — схлопотать самому, кроме инфаркта, еще и пару переломов, и сотрясение мозга. — Нет, что вы, — мимолетно ответил Физик и хотел было перевести разговор в другое русло, но услышал женский, более напористый тон голоса. — Если он скрывал от меня свою работу, может, он и детей от меня скрывает? Физик усмехнулся, ляпнув первое, что пришло в голову: «Да как знать при его романах. Я со счета сбился…». До Мыцика вмиг дошло, что он сказал, но было поздно…***
Надежда Викторовна влетела в палату и, размахивая сумкой, кинулась прямиком к подскочившему Коту; удар сумкой последовал незамедлительно. Вася сморщился и отскочил к кровати Муры. Между бегом от кровати к кровати яростно глядел на Физика и боялся предположить, что тот наговорил матушке, а сам Серега сейчас стоял около стены, взглядом прося у Кота прощения. А Ионов только и говорил, уворачиваясь от ударов сумкой: «Мама! Мама, спокойно! Да что такое-то?!» — как она снова замахивалась и попадала по его спине, наконец заговорив: «Наташа, значит! Алина, Надя и Ира! А я, дура, внуков жду! Получай!» — и снова ударила, на этот раз попав по затылку. Вася наконец понял, в чем суть. Мама давно допекала ему с этим вопросом, а он лишь отнекивался, уходил от ответа, а теперь, видимо, выпытала у Сереги подробности его личной жизни. Только думать об этом не было времени — сумка угрожающе поднималась со всего размаху. — Третий десяток! Зараза! — свирепость только нарастала. — Гуляет он! Все остальные враз притаились на кроватях, отложили журналы, телефоны и еду, с удивлением смотря сию сцену, вызывающую дежавю. Кажется, совсем недавно она точно так же гоняла его по палате. Только сейчас казалось, что у Ионова третий инфаркт или черепно-мозговая травма случится. Никто не решался влезть в семейные разборки, тем более что они неплохо веселили всех и каждого. Даже Физика, чувствовавшего ответственность за всё происходящее. Даже его пробивало на улыбку, уже не говоря об остальных. — Вот зараза, а! — погнав его уже на третий круг и ударив в непонятно какой раз, крикнула Надежда Викторовна. Кот резко остановился, развернулся, выставил руки перед собой, пытаясь отдышаться, и начал быстро отступать назад. — Да я вообще женюсь скоро! — вдруг выпалил Ионов. Мама выронила сумку из руки, а шесть пар ошарашенных глаз с соседних кроватей обратились на Кота. Вася сглотнул, понимая, что ляпнул лишнего и найти невесту до вечера будет непросто. Да до какого вечера! Он прямо сейчас должен ей имя назвать! — Так что же ты молчишь?! — чуть ли не пустив слезу, сказала мама и кинулась обнимать ошалевшего сына. — Сыночек! Дождалась! На ком хоть женишься? Мура закашлялась, Бизон принялся похлопывать ее по спине; Багира шепнула оторопевшей Уме: «Тоже интересно: на ком?». Женя, прокашлявшись, пожелала лишь кинуть в Кота подушкой. У нее кусок поперек горла встал после такого известия. Телефон Надежды Викторовны зазвонил, когда она сжимала сына в своих объятиях. Неохотно выпустила, все еще приговаривая: «Счастье-то какое!». Кто звонил, никто не понял, но мама сказала, что перезвонит, поцеловала Васю в щеку и сказала, что к вечеру еще зайдет и хотела бы познакомиться с невесткой как можно скорее. Кот сдавленно улыбнулся и сказал краткое: «Хорошо, ма». Надежда Викторовна, радостно рукоплеская и размахивая сумкой, вышла из палаты. Кот, выдыхая, опустился на пол, взъерошив волосы и истерично рассмеявшись. Затем встал под ошарашенные взгляды друзей и лишь выдал: «Евгения Валерьевна, Олеся Михайловна, никто не хочет за меня замуж?». Вместо ответа получил лишь две подушки, запущенные в него.