29 ноября 2015 года. Нью-Йорк
Джессика с каким-то легким трепетом прикоснулась к дверному звонку. Последние дни были настолько безумными, что до боли знакомые стены подъезда Триш казались смутным воспоминанием из далёкого прошлого. С другой стороны, если подумать о насильственном возвращении в детство, бомбе в подвале и о подозрительно добреньком пурпурном психопате, то уже неплохо, что вместо этих стен она не видит другие — мягкие и белые. Сестра втянула её в квартиру без лишних вопросов, хотя весь её вид говорил о том, что Джессика заслуживает хорошей взбучки за то, что пропала на два дня без предупреждения, ограничившись лишь ничего не прояснившим телефонным разговором в пару минут. Возможно, Симпсон уже успел рассказать свою версию событий, но, так или иначе, Триш терпеливо предоставляла возможность высказаться ей самой, крепко обнимая вместо слов, будто надеясь, что так блудная Джонс больше не потеряется. — Привет, зашла сказать, что я в порядке. — О, Джесс, Уилл говорил… — Да, я была с Килгрейвом. Что бы там ни было, но он не контролировал меня. И, кажется, стал намного сильнее. — Он шантажировал тебя? Угрожал мне? Врал, что отпустит Хоуп и не будет никого убивать, если согласишься спать с ним? Джессика, если у тебя появился шанс сбежать, то, пожалуйста, не возвращайся туда! — Некогда профессионально поставленный голос рвано звенел, плечи подрагивали — мисс Уолкер как никогда была близка к истерике. — Знаешь, — задумчиво протянула Джонс, — вчера мне показалось, что, предложи я каким-то чудом ему секс, Килгрейв тут же бахнется в обморок. А сегодня он и вовсе отпустил меня. Но… — Это хорошо, ведь так? А что с Хоуп? Попробуем надавить на Хогарт, чтобы работала эффективнее? И зачем Килгрейву вообще был весь этот спектакль? Пытался удержать тебя в одном месте, чтобы не мешала его злодействам? Тогда зачем отпустил? Просто продемонстрировал, что главный кукловод здесь он, а мы — жалкие пешки в его игре? — Понятия не имею, — пожала плечами Джессика. — Три дня назад он угрожал перебить весь полицейский участок, если я не приеду, куда он скажет. Днем следующего дня — изображал из себя папика-спонсора, подарил безвкусное платье и надеялся, что за это ему обломится любовь всей жизни или хотя бы секс после ужина. Похоже на Килгрейва, правда? Но это не всё. Через пару часов меня ждало освобождение от всех обязательств проводить время вместе, затем — пылкие извинения за сломанную жизнь. Утром он дал понять, что знает про диктофон, но зачем-то вместо угроз выложил мне свой главный секрет. Дальше — больше. Помнишь заложников по телевизору? Килгрейв, чёртов пурпурный монстр, освободил их! А затем — меня. Видишь логику? Я — нет. — Думаешь, действительно пытается измениться? — изумилась Триш. — Он-то? Не смеши. Не знаю, когда Килгрейв успел так поумнеть и подтянуть актёрскую игру, но это определённо очередная попытка запудрить мне мозги. Или, что того хуже, он научился как-то внушать без приказов. Усиление способностей? НЛП? Какие-то наркотики в еде? То, что происходит, непонятно, но самое абсурдное в том, что я верю ему. Или хочу верить. Ничего не напоминает? Заразу нужно искоренить, какой бы безобидной она ни казалась. — Нужна какая-нибудь помощь? Может, я позвоню Уиллу? Джессика, я прошу тебя, не возвращайся туда одна. Хочешь, я пойду с тобой? — Отличная идея. Про Симпсона, не про тебя. Пусть будет рядом и возьмет с собой машину, но не светится лишний раз и не действует без моего сигнала. А ещё мне нужно содержимое твоего бара. Не волнуйся, мне с собой. И дежурной бутылки будет вполне достаточно.***
Как бы ни хотелось бродить по городу всю ночь, игнорируя ставший проклятьем дом, но поиски давно зашли в тупик, а бросать без присмотра ноутбук, содержимое которого могло бы вызвать у и без того нервной Джессики нездоровые мысли, казалось чертовски плохой идеей. Да, он отпустил её, но продолжительный опыт общения с её более приятной копией говорил ему, что Джонс никогда не оставит город один на один со злодеем, не обезвредив его, а один хороший поступок едва ли мог очистить накопленную годами репутацию. Так или иначе, но Джессика вернется и будет искать его, а значит, стоило спешно переезжать, чтобы избежать линчевания за чужие грехи. Любопытно, а нашла ли его Джесс Лоренса? По логике вещей, в её время должен был отправиться его здешний вариант, ещё не успевший заматереть в шалостях, так что рыжему прохвосту в будущем, должно быть, пришлось ой как не сладко. Чужой город, пусть визуально и свой, отсутствие знаний, как вернуться обратно, агрессивная девица, пытающая его насчет порталов… Что ж, сам виноват, что его альтер-эго не учитывает все риски. Здешняя же версия колдуна определенно знала, как развлечь себя. Килгрейв, сначала обрадованный, что не стал единственным заключенным чужой реальности, вскоре натурально схватился за голову: если верить его источникам, тощий рыжий паренек выпускал на площади огромных птиц с металлическими когтями, рассказывая всем, что это съемки третьей части «Иллюзии обмана», едва не спровоцировал драку с группой богато одетой молодёжи, убеждая, что их телефоны — старьё, отнял микрофон у уличного певца и принялся пророчить катастрофы и спойлерить концовки популярных сериалов. Несмотря на вездесущие пакости, паренек оставался неуловимым и явно был на шаг впереди — куда бы Килгрейв ни заходил, люди знали, о ком он говорит, но не представляли, куда Киммел отправился дальше. Неплохую зацепку дала Альва, узнавшая от соседки, что какой-то парень умудрился выиграть в крупнейшем спорт-баре по всем сделанным ставкам, но и там итог был предсказуемым: Лоренса настойчиво «попросили» уйти. Куда он отправился, никто не знал, но жадных победителей не любят даже посетители — практически все присутствующие вместе с сожалением о неизвестном месте нахождения трикстера выразили готовность передать ему пламенный привет, если Килгрейву удастся его найти. Оставлять свои контакты здесь было бесполезно: парнишка, может, и был безрассудным, но явно не идиотом-самоубийцей, чтобы сюда вернуться. И всё же даже эти мелкие неудачи согревали надеждой сердце. Бессонница — далеко не самый лучший друг для и без того измученного тревогами разума, так что за бесконечные часы, проведенные в праздном рассматривании черноты на том месте, где должен быть потолок, Килгрейв успел придумать немало развязок этой истории. Позитивная под мраком ночи на ум приходить не хотела, так что после сценариев в духе «Джессика психует и убивает своего экс-сожителя, не слушая никаких объяснений» и «Лоренс натравил на город очередных чертей и строго наказал разорвать им одного конкретного жителя» в мыслях всплыла простая, но самая логичная концовка: юный трикстер перенесся в будущее этого мира или же попросту сразу ушёл в другое измерение, оставив Килгрейва одного, так что он обречен на жизнь в этом мире минимум на два года, пока не состоится их встреча (может, и не так плохо, раз даёт кучу времени выдумать план к тому моменту, когда рыжая макушка только взроет песок на пляже), а, быть может, и на всю жизнь. Что делать тогда? Остаться в Нью-Йорке, жить привычной жизнью, но одному, украдкой присматривать за Джессикой и помогать ей? Пытаться найти здешнего Лоренса и узнать всё, что ему известно про артефакты? Но не подтолкнет ли это его к тьме? Иронично выйдет, чёрт возьми, запереть себя в прошлом, потому что ты будущий обучил потенциального злодея колдовать. Слишком рискованно. Уехать из города и начать жизнь с чистого листа? Увы, простой скучный провинциальный житель — это не его стиль. Глупо, наверное, но и без всякой мотивации в лице Джессики Килгрейв понимал, что ему нравится именно такая версия его жизни: городская суета, расследования, интриги, погони, поимка злодеев… Не потому что это нравится любимой женщине, не потому что злодей в городе должен быть только один (да и у того из темных делишек только шопинг и ночные набеги на холодильник), не потому что так правильно, а потому что это у него действительно неплохо выходит, и поэтому приходилось ему по душе. Работа нашла себе идеального исполнителя, а он только и рад: опасность, непредсказуемость и сложность всегда добавляют делу привлекательности. Впрочем, нередко Килгрейва посещала мысль, что влекла его не адреналиновость ситуации, а, скорее, награда за подвиги — благодарность спасённых, тщательно скрываемая гордость в глазах Джесс, удивление тех, кто знал его с другой стороны, постепенно перерастающее в уважение, — но своей напарнице он в этом никогда бы не признался. Килгрейв подозревал, что она догадывается, да и сама Джонс явно занималась этим не только из-за чувства вины выжившей и груза ответственности силы, но супергероика? Кто они теперь: Бэтмен и Робин? Супермен и Чудо-женщина? За такое он бы и без Джессики себя засмеял. К счастью, теперь обдумывать эту развилку сюжета нужды не было: Лоренс здесь, причём почти не прячется, а значит — родной дом ближе, чем казался. Хватаясь за эту мысль, как за путеводную нить, Килгрейв зашёл в дом почти счастливым, если не думать о пока всё ещё проваленной миссии, гудящих ногах и закипающей от второй бессонной ночи голове, но тут же напряжённо замер на пороге: в здании он был не один. Учитывая, что Лорана, Альву и охрану Килгрейв уже успел рассчитать, то посетитель мог быть только один. Джессика. Быстро же она решилась. Главная героиня сегодняшнего вечера не стала тратить время на эффектное появление. Сопроводив скрип двери, донёсшийся из кухни, повторным, Джонс гордо продефилировала по гостиной, шурша пакетами. — Привет, ты сегодня поздно. Будешь ужинать? Помню, что китайскую кухню ты любишь не меньше итальянской. — Я не голоден, Джесс. И что ты, скажи мне на милость, здесь делаешь? Я отпустил тебя хороших семь — восемь часов назад. Так долго пакуешь отсутствующие вещи? — Знаешь, — неожиданно спокойно и серьезно произнесла Джессика, задумчиво наматывая на палец тёмную прядь волос, — это и хорошо, что ты уже поел. Я ведь не за этим пришла. — Стесняюсь спросить: зачем тогда? — недоверчиво фыркнул Килгрейв. — Тебе идёт скромность — я ещё вчера заметила, — не обращая внимания на колкость, продолжила Джонс. Поставив пакеты на пол, девушка бросила на них наверх поспешно снятую куртку, затем сделав уверенный шаг вперёд. — Кевин, — Джессика нервно облизала нижнюю губу, — когда ты сказал, что любишь меня, то я решила, что ты издеваешься или играешь в какие-то свои непонятные дьявольские игры… — Я не… — Тш-ш, выслушай меня! Приставленный к губам палец «замкнул» начавшуюся было возмущенную ответную тираду, и Джонс продолжила: — Сам понимаешь, наш последний год был так себе, потом этот полицейский участок, отрубленная голова, попытка моего заключения под сомнительным согласием… Вот ты серьёзно? Я никогда не поверила бы тебе, но твои вчерашние извинения, боготворящие своего хозяина слуги, ловко и без всякой агрессии поставленная на место соседка, спасённые заложники — всё это заставило меня задуматься над этими словами. А потом ты освободил меня, хотя всегда хотел мной владеть, несмотря на то, что ставишь этим под удар свою безопасность и пускаешь прахом воистину хитроумный план. Теперь я верю, что ты готов измениться, что любишь меня, потому что здравомыслящий человек, не отравленный чувствами, не будет вести себя так благородно и глупо. — Я должен поблагодарить тебя за то, что ты завуалировано назвала меня идиотом? — Ты снова не слушаешь! — возмутилась Джессика. — Не перебивай. Тебя я выслушивала многократно и очень долго. Так вот: ты был так привлекателен, когда спасал семью Чака, потом поцеловал мою руку, и я поняла, что ненависть ушла, твои прикосновения больше мне не противны. Я, может, и не смогла бы признать это сразу, но ты уехал, что дало мне всё спокойно обдумать. — Я вижу, — Килгрейв кивнул на стоящую на столе бутылку с плещущимся на дне янтарным напитком, — и запах чувствую. Отойди, пожалуйста, меня тошнит от дешёвого бурбона. — Какой ты сегодня недотрога, — промурлыкала девушка, положив руки ему на плечи. — Раньше тебя не особо смущал мой алкоголизм. Так что скажешь: вернём наши отношения? Но не так, как было раньше, а я, ты, спасение нуждающихся? — О, Джессика! — с жаром воскликнул мужчина, едва не оглушив тесно прижавшуюся к нему Джонс. — Я так долго ждал этих слов, — руки Килгрейва скользнули на обтянутые джинсами бёдра, — так долго, что в такой пафосной формулировочке они даже в моих фантазиях потеряли срок давности. Длинные пальцы ловко нырнули в карман и извлекли шприц. — Так предсказуемо, что я даже разочарован, — Килгрейв спешно разорвал вынужденные объятья, одновременно ломая тяжёлой подошвой ботинка хрупкий пластик. — Знаешь, это даже немного обидно. Неужели я кажусь тебе таким тупым, что должен был повестись на якобы пьяную от, кстати, не сегодня открытой и давно начатой бутылки девушку, которая ещё несколько часов назад готова была сломать мне руку? Хотя ты права. Он бы повёлся. И… Куртку надень. В доме прохладно. — Надо же, как быстро ты поумнел, — Джессика успела сбросить с себя томную маску и теперь смотрела на него с искренней неприязнью, слегка приправленной любопытством. — Кажется, я знаю, что с тобой происходит: у тебя всего лишь биполярка. Это объясняет и разговоры о себе в третьем лице, и внезапные перепады настроения и манеры поведения. Но что меня всё-таки выдало? Выражение лица? Кажется, я слегка схалтурила, когда ты начал распускать руки. — Ты никогда не зовёшь меня Кевином, не считая тех моментов, когда вне себя от волнения, — отстранённо произнес мужчина, наблюдая за растекшимися по полу прозрачными каплями. — То есть… Да, мало того, что ты машинально отшатнулась, так ещё и смотрела на меня так, как будто собиралась трахнуться с жабой. Мне вот любопытно: насколько далеко ты готова была зайти? Почему не всадила шприц, как только обняла? Или ты косплеишь самку богомола, так что секс состоялся бы? — Я уже почти жалею, что помедлила, — вспыхнула Джонс. — Но неужели я действительно была так плоха, что якобы весь из себя пылкий влюблённый ни на секунду не повёлся? — Я бы посмеялся, как по-женски ты обижаешься на то, что я тобой не восхищаюсь, но знаю, как ты отреагируешь, — усмехнулся Килгрейв. — Не переживай, не считая постной мины в самом конце, ты была хороша. Просто я уже сказал, что сегодня не голоден. Да и такую тебя я не хочу. Потому что люблю другую. Выпившая, отчаявшаяся — ты и сама не знаешь, чего хочешь, и потом снова обвинишь меня в изнасиловании. Честно говоря, я даже, наверное, с этим согласился бы. Требовать секс от трясущейся в отвращении девушки, загнанной в угол, — низко. Так чего ты ждёшь? Попробуешь атаковать снова? — Жду, когда действие твоих таблеточек закончится, и ты проявишь эмоции. Начнёшь шантажировать, натравишь охрану, будешь угрожать убить слуг. Бить безоружного — это как драться с младенцем. — Ты прекрасно знаешь, что они все уволены. Уверен, что вызнала это, пока ждала меня. Так мы закончили? Если твоя агрессия на сегодня иссякла, то я, с твоего позволения, пойду займусь своими делами. — О, снова решил включить благородного джентльмена, готового сражаться один на один, не используя чужие жизни? Что же ты Хоуп из тюрьмы не выпустил, раз такой добренький, супергерой ты наш? — Ты и сама забыла о своей подопечной, — закатил глаза Килгрейв. — Бегай ты поменьше за мной, знала бы, что вчера она попала в больницу из-за неудачного кустарного аборта, где и скончалась сегодня. Положи вилку на место и дослушай, милая, я твою позорную речь уважил. В моем портфеле лежат документы о помещении в пансионат в Аргентине некоей Фейт Шерманн. Её фото покажется тебе удивительно знакомым. Жаль ребенка, но Хоуп всё равно не хотела его, так что её выходка оказала мне услугу: немного взяток — и тяжело больная официально становится мёртвой. Я сожалею обо всём, что с ней произошло, но надеюсь, что рано или поздно её жизнь придёт в равновесие. Здесь я помочь больше ничем не смогу. — Лжёшь, — сузила глаза Джессика. — Тебе? Никогда. — Ты останешься здесь, пока я не убежусь, что это не фотошоп, иначе… — Джесс, прошу тебя, где-то в глубине души ты знаешь, что это правда. Оставь меня. Я бы с удовольствием развлёк тебя и потешил твоё самолюбие, но есть вещи, которые не терпят отлагательств. Проблемы, которые намного серьезнее, чем наши взаимные обиды. Я клянусь, что то, что я собираюсь сделать, не повредит никому, кроме, может быть, меня самого. Если бы я хотел вновь тебя запереть, то разве не оставил бы себе подстраховку? И отпустил бы тебя вообще? — Заткнись, — отозвалась Джонс, шурша бумагами, — мешаешь сосредоточиться. — Похоже на правду, положим, я верю тебе, пытаюсь поверить, но прекрати говорить загадками. У нас осталось слишком много незакрытых тем. Что это за загадочные проблемы, над которыми ты так трясешься? Откуда ты черпаешь своё внезапное благородство? И не начинай старую песенку про любовь: ты обнимал меня, как двоюродную тётушку, а не страсть всей жизни. Это, кстати, тебя и спасло: от удивления я растерялась. А теперь самый актуальный вопрос на сегодня: что будем делать с дежурящим на улице Симпсоном? Килгрейв выругался под нос и поднял глаза на Джессику. — А как ты выставила его из своей комнаты в прошлый раз? — Надо же, ты наблюдательнее, чем я думала. Мог бы быть успешен в моей профессии, если бы не тратил время на свои злодейские штучки. — Ты даже не представляешь себе, — совладелец «Элиас Инвестигейшенс» из альтернативной реальности с трудом сдержал смешок. Джонс ответила странным взглядом, любопытно-непонимающим, скорее, чем привычно-испепеляющим. Килгрейв невольно улыбнулся. Кажется, он погорячился насчёт реальности, в которой невозможно выжить. Это выражение лица было прекрасно ему знакомо, а значит, ошибочно было абсолютно демонизировать свою потенциальную напарницу. Какая бы судьба ни была у здешней Джессики, но жизнь не превратила её в бездумно помешанную на мести психопатку. Частичка его Джесс дремала и в ней, что значительно укрепляло веру в его успех. Если не выгорит с возвращением в родной мир, Килгрейв найдёт, что исправить в этом. А пока ему предстоит очень долгий и очень сложный разговор.