Город кривых зеркал

Ночь с 29 на 30 ноября 2015 года. Нью-Йорк, West 46th St

      Длительные привязанности имеют свои неоспоримые плюсы: на поиски Джессики ушло меньше времени, чем занял путь от кассы до дверей бара. Как и ожидалось, такси брать она не стала. Вместо этого, девушка набросила капюшон толстовки, защищаясь от прохладного ночного ветра, и бодро свернула за угол негостеприимного заведения, то ли надеясь остудить мысли пешей прогулкой, то ли разыскивая объект для выплёскивания ярости. По поводу второго небо явно её услышало: из соседнего переулка вынырнула разношёрстная компания, пестрящая золотисто-красными шарфами, и, смеясь, направилась в их сторону.       — Эй, красотка, — присвистнул рослый парень с одутловатым красным лицом, — не боишься бродить здесь одна в такое время? Кто-то вроде меня может тебя проводить. Или обидеть. Чего тебе самой хочется? Хорошие девочки ведь не ходят по барам ночью?       Дружный гогот поддержал негласного лидера группы. Килгрейв поморщился: запах дешёвого алкоголя, кажется, долетел до него даже сквозь стену, обогнув любезно скрывавший его угол дома. Впрочем, пары этанола были наименьшей из проблем: беглый взор насчитал пятерых парней, все они отличались крепким телосложением, а проигравшие футбольные фанаты всегда считались не самой безопасной компанией, способной превратиться в берсерков на ровном месте. Джонс традиционно нахамила в ответ, бесстрашно принимая боевую стойку, но развязка была очевидной: победить ей удастся, но бескровного поединка не выйдет — «берсерки» задавят числом, и уж одному из них точно удастся ударить её чем-нибудь сзади. Неплохие шансы, возможно, были бы у его Джессики, уже повстречавшейся с Черным Небом и осознавшей, что сила силой, а навыки стоит тренировать, но не у беспутно махающей руками девчонки, рассчитывающей на то, что от ее ударов все разлетятся, как хрупкий карточный домик от неосторожного дыхания. Нет, они разлетятся, само собой разумеется, но ей ли не знать, как притупляют боль ярость и алкогольное опьянение, лишь разжигая желание драться?        — Это не твоя битва, Кевин, — сказал он сам себе и покачал головой. Оставить Джессику в беде было не в его правилах, пусть он и получит упрёки вместо благодарностей, а девушка была всего лишь похожа на ту, что Килгрейв привык защищать. Да, она ясно дала понять, что не хочет его видеть, но едва ли заслуживала за это порванной одежды и разбитого носа. К тому же всё это было довольно ностальгично: переулок, хулиганы, задавака-девушка… Слишком памятно, чтобы держаться за обиды.       — Добрый вечер, парни, — Килгрейв вышел из своего убежища, заняв позицию между Джессикой и футбольными фанатами, закрывая девушку собой, но одновременно следя краем глаза и за ней, не зная, с какой стороны «прилетит» раньше. — У вас какие-то проблемы? Можете обсудить их со мной.        — Глянь, какой джентльмен, — хихикнул длинноволосый парень по правую руку от «главаря». — Мне кажется, или даже девчонки стоит опасаться больше?       — Спорный вопрос на самом деле. Сочувствую по поводу «Ромы», но у меня слишком лирическое настроение, чтобы учить вас манерам или рассуждать о технике игры. Идите домой, ни с кем больше не заговаривайте и ложитесь спать.       Убедившись, что вся компания подчинилась и с готовностью повернула в обратном направлении, Килгрейв обратил внимание на «барышню в беде».       — Джессика, какого чёрта? Поиск неприятностей — твоё второе имя? Зачем было их задирать? Некуда силу девать?        — Не делай вид, что ты волнуешься, папочка. Тебе нет нужды беречь это тело: я не твоя драгоценная любовница, так что мои синяки твою репутацию не испортят.       — О, странные шуточки с уклоном в инцест и очередные попытки обвинить меня на ровном месте. Узнаю Джессику. — Килгрейв растерянно улыбнулся.       — На ровном? То есть ты вот так врываешься в мой мир, рушишь существующую картину мироздания, огорошиваешь новостью, что я обречена на роман с врагом, и ещё лишаешь права злиться?       — Знаешь что, милая? — сузил глаза мужчина, мгновенно теряя миролюбивый настрой. — С меня достаточно. Я не планирую извиняться за то, что тебе вздумалось считать себя королевой драмы. Думаешь, что самая несчастная здесь? Бедная девочка, чей злейший враг самоустранился, лишая её цели, а похожий на него человек в то же время пытался уйти из её жизни, чтобы не вызывать травмирующих ассоциаций? Какой кошмар, никакого внимания к августейшей персоне! Дай-ка буду его преследовать, заставлю выговориться, а потом сделаю виноватым хотя бы за то, что мне не нравится его история! Гениально! Тебя никто не заставляет встречаться с ним, а что до меня — я лучше в монастырь уйду. Думаешь, тебе грустно и больно? Представь, каково моей Джессике ждать подвоха от мужчины, которому привыкла доверять, постоянно удерживать его от злодеяний, бояться потерять Триш, а самой не иметь возможности ему навредить, потому что она больше не такая? Представь, каково мне снова окунаться в пучину ненависти, ещё и от человека, которому я ничего не сделал? Да, я не ангел, но представь, что весь тщательный путь искупления обернулся для меня Сизифовым камнем — весело, верно? А каково будет вернуться моей здешней версии? Кем бы он ни был, но почувствовать, что к тебе относятся как к человеку, обращаются по-дружески, а не как со зверем, а затем вернуться, уж прости, к тебе — извращённейшая кара. И поговорить ему об этом будет не с кем — я, единственный, кто понимает это в полной мере, потому что был в той же ситуации, буду в недосягаемости, а ты — далеко не моя Джессика. Всё ещё веришь в свою трагедию, дорогая? Твоя история даже не в топ-три.       — И давно тебя интересует твой двойник, которого ты совсем недавно поливал грязью? — Джессика ловко отряхнулась от обрушившейся на нее тирады, снова переходя в нападение.       — Он для меня как младший брат, которого я никогда не хотел, но это не делает его в меньшей степени моей плотью и кровью. Такого ада в любом случае никто не заслуживает. Ладно, если мы решили, что мой вид тебе так противен, — оставишь меня в покое? Я справлюсь и один, как сам и собирался, а на беспочвенные упрёки у меня времени нет. Только, с твоего позволения, я навещу Триш. Никакого давления, но, если она не против, у меня есть неплохой сюжет про одного любителя публичности. Поможем друг другу: и ей рейтинги, и тщеславный злодей может подать голос, как я когда-то. Если и это вызывает в тебе истерические позывы, то я просто ей напишу. Как ты знаешь, в соцсетях мой голос никакой власти не имеет, так что не думаю, что я обязан за это отчитываться.       — Три часа ночи — великолепное время для визитов. Идём, не хочу, чтобы нас опередил Симпсон.       — Снова готова играть в команду, словно не изображала из себя недотрогу десять минут назад?       — После таких-то слов? По крайней мере, я знаю, что ты Килгрейв, а не какой-то инопланетянин: все тот же ядовитый язык толкает всё те же обеляющие тебя речи. Знакомо. Пошли, герой-страдалец.       — Нет уж, с твоим везением лучше вызвать такси, — «герой-страдалец» яростно ухватился за возможность прекратить разговор, занявшись приложением. Здешняя версия Джессики здорово его утомляла. Оставалось надеяться, что хотя бы с одной из сестер старый-новый Нью-Йорк не подвёл.