Любовный парадокс

На этот день ни один из них не строил таких уж грандиозных планов. Эвен собирался просто поухаживать за Исаком, а тот — провести день в их кровати, наслаждаясь ленивыми поцелуями и объятьями. Но оба были настроены на секс, что было совершенно не удивительно. Исак, как примерный омега, решил пораньше проснуться, чтобы не спеша приготовить им завтрак, отнести его в кровать ему не удалось бы в любом случае, но хотя бы утро с вкусной едой он мог устроить. Эвен настроил себя на ту же задачу, только он еще и думал, как принесет еду в кровать и порадует своего парня завтраком в постель. На самом деле, он хотел приготовить хоть какой-нибудь подарок для Исака, хотя бы незначительный, и, когда спросил об этом Элен и Дэниела — что они подарили друг другу на такую важную дату, — они посоветовали ему не сильно терзать себя и сделать что-то простое, но вложить в это душу. Поэтому он сделал то, что умел лучше всего, — нарисовал Исака. Точнее, поначалу он упражнялся над открыточками, где были они вдвоем, где был только он, где Эвен стоял с цветами в руках и дарил их Исаку, но он чувствовал, что все это не то. В конце концов, он отбросил эту идею, смирившись с тем, что подарка для младшего он не смог подготовить, но после того, как он вернулся в Осло, он долго не мог уснуть, потому что слышал тихие постанывания Исака, когда тот неудобно клал ногу, и они не давали ему уснуть, ведь меньшее, что он мог сделать, — поудобнее уложить ногу омеги и наслаждаться мерным его сонным дыханием. В итоге он просто брал карандаш в руку и начинал рисовать спящего Исака, уткнувшегося носиком в подушку Эвена. Наверное, он мог уже покупать альбом, чтобы хранить все эти рисунки, но пока что он складывал их в ящик тумбочки и оставлял без внимания. У него было уже шесть таких набросков, и при взгляде на любой из них его сердце наполнялось легким теплым чувством любви, от которого он иногда замирал на месте и оставался в прострации до тех пор, пока младший не окликнет его. Однако их самой большой ошибкой было то, что они думали, что только в их прекрасных головах родился такой хороший план этого утра. У них у обоих были заведены будильники на восемь часов утра, причем с такой мелодией, на которую не реагировал их партнер. Неплохой, конечно, план, но… Они почти одновременно потянулись к своим телефонам и отключили их. Затем парни решили повернуться друг к другу и оставить утренний поцелуй на щеках, чтобы после со спокойной душой пойти готовить. — Доброе утро, — неловко в унисон произнесли оба и улыбнулись. Исак протянул руку к его лицу и пригладил спутавшиеся ото сна волосы. Хотя Эвен всегда выглядел так по утрам, сейчас разум младшего заволокло романтической дымкой, так что он смотрел на альфу и улыбался ему, ощущая непонятное удовлетворение только от нахождения рядом с ним. Эвен же притянул его ближе к себе за талию и оставил руку там, а сам потерся носиком о его и украл его законный утренний поцелуй у омеги. — С юбилеем, — прошептал младший и еще раз его поцеловал. — С юбилеем, — улыбаясь вторил ему Эвен. — Не верится, что мы так долго вместе, — поджал губы, силясь не так сильно показывать свои эмоции, но получалось у него откровенно отвратительно, что лишь больше умиляло Исака. — Хочется верить, что это навсегда, — с какой-то неведомой грустью сказал он и отвел глаза всего на мгновение, но следом вернул свой взгляд и облизнул губы. — Я надеюсь на это, — эти слова ничуть не успокаивали терзаемое сомнениями сердце Вальтерсена, но он продолжал мило улыбаться, прижимаясь ближе к своему альфе и пряча лицо у него в груди. — Что хочешь на завтрак? Я думал, что ты еще будешь спать в это время, но, видимо, ты подумал так же, так что… у тебя есть выбор. — Может, приготовим его вдвоем? Мне будет одиноко сидеть на стуле одному, пока ты готовишь, — состроил невинные глазки и надул нижнюю губу, зная, что это подействует моментально на Эвена и тот даже не подумает как-то попытаться переубедить его. Он не хотел даже шуточных препирательств, не сегодня. Ведь это мечта каждого омеги — идеально провести такой день. — Только осторожнее с ногой, ладно? — Прошла уже неделя, как я хожу с этой повязкой, моя нога в норме, — фыркнул парень и махнул рукой на это, садясь на кровати и притягивая ногу к груди. — Я могу уже ее снять даже, — показательно размотал эластичный бинт и откинул его на пол. На его лодыжке до сих пор оставался синяк, но опухоль спала, поэтому все выглядело не так страшно, как было в первый день. Однако тот факт, что врач прописал ходить в повязке десять дней, а на седьмой Исак уже ее снимает, немного беспокоил Эвена. Не хотелось бы, чтобы у него после этого пошли осложнения. — Дай бинт, я заново перевяжу тебе ногу, — категорично сказал Эвен, и его взгляд даже не предполагал, что у Исака могут быть другие варианты, кроме как подчиниться. — Да все нормально, — закатил глаза младший и в доказательство своих слов встал с кровати. Место, где был синяк ощутимо побаливало и приносило дискомфорт, но он не обращал внимания на это. Он пожал плечами, как бы говоря этим, что тот зря волнуется, и развернулся к выходу из спальни. С каждым шагом его боль понемногу увеличивалась, но Вальтерсен упорно верил, что если отрицать проблему, она сама по себе пропадет. — Я первый в ванну, — уведомил его парень и скрылся из поля зрения. Эвен только закатил глаза на упрямость омеги, встал с кровати, поднял бинт и ушел на кухню. Когда Вальтерсен придет, он перевяжет ему ногу независимо от желания того. Когда через двадцать минут к нему на кухню зашел Вальтерсен, Эвен, не медля ни секунды, усадил его на стул, перехватывая ногу у колена, уложил ее на свои бедра и бережно перемотал место ушиба. Теперь он мог спокойно заниматься завтраком, зная, что Исак не навредит себе. — Помнишь, ты говорил мне, что хочешь тот самый романтичный завтрак из яичницы в форме сердечек? — задумчиво спросил Исак и закусил нижнюю губу, ожидая ответа. Эвен кивнул. — Тогда, может, ты приготовишь нам кофе, а я сделаю такой завтрак? — Я только за, — улыбнулся ему Эвен и притянул к себе для очередного поцелуя. — Но сначала я приму душ, — с этими словами он вышел из кухни, а Исак встал со стула и подошел к его шкафу со всякими приборами для готовки. Он нашел эти формочки в самом дальнем углу, куда не заглядывал уже больше года. Тяжело вздохнув, он промыл их от пыли. Сколько воспоминаний они пробуждали в его сознании, не самых приятных, к слову… теперь не самых приятных… Он пользовался ими, еще когда они с Джонатаном встречались, готовил такой же завтрак, но давно уже пообещал себе, что выкинет их к чертовой матери и забудет, как готовить такое дерьмо, хотя ради Эвена он был готов вернуться в прошлое. Встряхнув головой и отгоняя этим глупые ностальгические мысли, он взял из холодильника яйца. По заученному алгоритму готовил завтрак и одновременно ненавидел это чувство, потому что не хотел связывать что-то, напоминающее ему о прошлом опыте, с Эвеном. Наверное, это было мерзко и стоило уже давно выкинуть формы, но он этого не сделал, а думать об этом теперь было бы глупо. Он стоял у плиты, удерживая вес в основном на здоровой ноге и готовил поэтапно романтическую яичницу. В это время вернулся Эвен и без слов подошел к ящику, где находилась турка для варки кофе. Он потянулся за кофе, когда Исак перехватил его руку и положил себе на щеку, ластясь к ней. — Ты чего, малыш? — с умилением глядя на парня, спросил он и подошел ближе, прижимая его к столешнице. Исак тяжело выдохнул и отпустил его, развернулся к плите и убрал сковороду с конфорки, затем переложил яичное сердечко на тарелку, посыпал слегка пряными травами, что так любил Эвен, и осмотрел его. — Тебе нравится? — показывая сие творение, улыбнулся ему Исак, пропуская мимо ушей его вопрос. — Очень, — поцеловал его Эвен и без каких-либо намеков обнял. Почему-то мысль, что они редко просто так обнимаются, стукнуло по сознанию, и он крепче сжал в своих руках омегу. Он даже не знал, с чего начал думать об этом. — Я люблю тебя, Исак. — И я тебя тоже, — выпутываясь из его хватки, прошептал парень и вернулся к готовке, в то время как Эвен варил им кофе. — После завтрака у меня есть для тебя сюрприз, — с пошлой улыбкой произнес Исак ему на ухо и лизнул ушную раковину, давая понять, какого рода этот сюрприз. Эвен притянул его к себе и страстно поцеловал, пробираясь пальцами под одежду и бережно касаясь нежной кожи. — Кофе, — напомнил ему между поцелуями младший, тем не менее не прекращая касаться его губ, на что тот тихо хихикнул и ущипнул его за зад. — Придурок, — улыбаясь и укоризненно глядя, шлепнул его по плечу и отошел в другой конец кухни. — Так что за подарок меня ждет? — выжидающе вскидывая брови, посмотрел на него и убрал турку с огня. Их кофе почти был готов. Он разлил его по чашкам и поставил на стол. — Мы вроде договаривались не дарить подарков? — Это не такой уж большой подарок, так что им, наверное, и не считается даже. — Ладно, тогда давай побыстрее съедим завтрак, чтобы перейти к сладкому. Может, сегодня тоже у меня на коленках посидишь? — сел на свое место и хлопнул по бедрам, приглашая младшего к себе. Все бы ничего, но Исаку поднадоела эта поза, потому что каждый раз Эвен делает абсолютно все, чтобы засмущать его, и это ему не нравилось. Не нравилось показывать покрасневшие от стеснения щеки и выслушивать, как это мило. Это вдвойне смущало. — Не-а, у тебя ноги костлявые, и мне больно на них сидеть, — фыркнул Исак, своей улыбкой показывая, что Эвену беспокоиться не о чем, он лишь захотел поддразнить его. — Тем более тебе надо набраться сил, не хотелось бы, чтобы твой дружок уснул слишком рано. — Эй, не говори так, я тебе еще фору дам, я не старик какой-то, — смеясь, сказал Эвен, оскорбленно глядя на парня. Ну что ж, Исаку нравилось шутить об его возрасте. Они оба знали, что Эвен на многое способен, но эти шутки всегда оставались актуальными для Исака. А Эвен просто мирился с этим и наблюдал за счастливым лицом младшего, который, как ему казалось, очень классно пошутил. Завтракали они, мило друг другу улыбаясь и касаясь руками друг друга. Исак специально сел не напротив Эвена, а рядом с ним, и с удовольствием ощущал частые касания ладони старшего к его талии. Влюбленная парочка, больше и говорить даже нечего. Они, в основном, молчали и наслаждались тишиной вокруг, просто позволили себе чувствовать этот момент, каждым миллиметром кожи, каждой клеточкой их душ. Наверное, этот момент они запомнят навсегда. Тот момент, когда они были счастливы и беззаботны, когда они сидели в уютной квартире Исака и просто были рядом друг с другом — телами, разумом и душами. И такое единение приносило лишь настоящее удовольствие от жизни. После они вместе прибрались за собой, чтобы потом не надо было напрягать себя этой уборкой, и Исак спрятался в своей комнате. Эвен стоял под дверью, и этот легко открывающийся даже снаружи замок манил заглянуть в комнату. Но Вальтерсен сразу предупредил, что если тот зайдет в комнату раньше времени, то он его бросит, даже и глазом не моргнет. Это была ложь, это точно, но Эвен послушно ждал уже десять минут, пока тот сделает то, что хотел. Ему даже показалось, что он ослышался, когда Исак открыл замок на двери и неуверенно пролепетал: «Входи». Однако Эвен резко открыл дверь, зашел внутрь и замер, глядя на своего парня. Во рту собрались слюни, а в глазах загорелись похотливые огоньки: Исак так привлекательно сейчас выглядел. Он был похож больше на загнанного в угол щенка, который пристально следил за возможным обидчиком и боялся ступить ему навстречу. Эвен подошел к нему вплотную, уложил руки на его талии и с силой давил так, словно пытался вплавить его в себя. Исак же облизнул губы и расправил плечи с вызовом глядя на него. Неправильно как-то бояться своего парня, тот не обсмеет его и не обидит. Плюс ко всему Эвену, кажется, нравился этот сюрприз. — Я не ожидал такого, — улыбаясь, сказал старший и шарил руками по его телу, где только мог. — Я тоже, — смеясь, приподнял подбородок, выпрашивая поцелуй, и получил его. — Тебе нравится? — Очень. Правда, я реально не думал, что защитник прав омег наденет в такое, — он попытался пошутить, и Исак улыбнулся, но как-то недовольно. — Что ты имеешь в виду? — Ну, ты всегда говорил, что омеги не отличаются от альф, но оделся в белье, которое как раз… эм, соответствует стереотипу, что омеги, — он закусил губу, подбирая слова, потому что взгляд младшего так и кричал о том, что любое неверное слово может начисто испортить этот сюрприз и настроение Исака. — «Что омеги» что? Предназначены только для этого? — отошел от него и отвернулся. — Забудь, это была плохая идея, не стоило даже думать об этом, — раздраженно фыркнул парень, заводя руки за спину и расстегивая замочек своего корсета. — Эй, я не об этом, малыш, — подошел к нему со спины и прижал к своей груди, целуя шею и плечи, а руками удерживая его на месте. — Давай забудем о том, что я сказал? Я ляпнул, не подумав, ангел, — чередуя каждое слово с несколькими поцелуями, прошептал он и прикусил кожу на шее. — Мне все очень нравится, и ты выглядишь очень сексуально. — Правда? — Исак недоверчиво покосился на него и развернулся в кольце рук. — Прости, я не хотел этого говорить, но ты в этом белье просто сводишь меня с ума. — Я хочу тебя обнять. — Давай. — Ты не даешь, — он взглядом указал на обвивающие его руки Эвена, которые прижимали их к его телу, не позволяя ими двигать. — Прости, — весело сказал старший и ослабил хватку, чтобы тот мог обнять его, но следом даже с большей силой сдавил его в своих объятиях. Исак обвил его шею и поцеловал так страстно и нежно, показывая все свои чувства и обнажая свою душу. Недавняя раздражительность за неосторожные слова забылась, и парни просто наслаждались друг другом. Эвен подтолкнул омегу к кровати и завалил его на нее, а сам навис сверху. — Как же ты вкусно пахнешь, — прошептал он, оставляя засосы на его груди и ключицах, словно хотел бы его съесть. Он не мог насытиться Исаком спустя столько времени, и, наверное, никогда не сможет. Младший тихо лежал, изгибаясь под ним и подставляясь под новые поцелуи, не желая хоть как-то проявлять инициативу, хотелось просто чувствовать, что тебя любят и хотят Вальтерсен забрался выше на кровать, утягивая за собой и альфу, и обвил ногами его талию. Тот осторожно скользнул руками по его ногам, чувствуя под собой ткань чулок, и возбуждался лишь только от этого. Когда опустил ладони ближе к щиколотки, он резко остановился и приподнялся над младшим. — Где повязка, Исак? — строго и с ноткой недовольства спросил он. — Чулки на нее не налезали. Что я должен был делать? К тому же я могу нормально жить и без нее. — Исак, — с большим напором повторил парень. — Либо трахни меня, либо иди за бинтом. Одно из двух. — Я не уйду от тебя сейчас. Но тогда скажи, если будет больно, ладно? — Исак утвердительно что-то буркнул себе под нос, обхватил лицо старшего ладонями и притянул к себе для нового поцелуя. Рукой он нашарил под подушкой смазку и презервативы, которые положил туда заранее, и вручил их Эвену, попросив слишком долго не томить его. — Кстати, сегодня мы занимаемся сексом без презерватива, — показательно швырнул упаковку на пол рядом с кроватью, а для ответа на вопрос в глазах младшего полез в свою тумбочку, откуда из ящика, порывшись среди рисунков омеги, он нашел лист бумаги и отдал его Исаку. — Ты сделал тест на половые заболевания? — неверяще спросил младший, не ожидавший такого. Он, конечно, сам подал идею Эвену, но не думал, что тот воспримет его слова всерьез. Эвен кивнул несколько раз подряд. — И ты здоров. — Именно. Ты обещал, что мы займемся сексом без презерватива, если я принесу справку о том, что я здоров. Вот справка. Презервативы нам ни к чему. Ты еще не передумал ведь? — он закусил губу и выглядел так, словно от этого зависела вся его жизнь, что просто давило на жалость к нему. Исак снова взглянул на листок и, задумавшись, кивнул. Ну, не мог он отказать, когда старший его так просил. В принципе, ничего не должно было произойти из-за этого, так что он согласился. — Круто, — откинул справку туда же, куда и упаковку от презерватива, заливаясь радостным смехом, снова навис над младшим и в засос его поцеловал. Исак уже тяжело дышал и шире раздвигал ноги, приглашая Эвена уже перейти к действиям, но тот не отвлекался от терзания его губ. Простые полные желания поцелуи и нежные прикосновения, казалось, младшему больше и ничего не было нужно. Он исступленно отвечал и шарил руками по спине альфы, изредка впиваясь ногтями в кожу и оставляя небольшие царапины. — На тебе слишком много одежды, — заметил Исак, потянув его футболку наверх, и тот помог ее с себя снять. Ему пришлось также ненадолго отстраниться, чтобы стянуть с себя штаны и боксеры. Парень снова прильнул к младшему, соскучившись по его прикосновениям, и проложил дорожку поцелуев к его груди, к животу, буквально облизал каждый кубик пресса и спустился к паху. Эвен положил его ноги к себе на плече и облизал головку его члена сквозь кружевную ткань белых трусиков, и вроде бы даже не собирался их снимать. Исак слишком привлекательно смотрелся в этом белье, что нарушать целостность наряда было бы просто преступлением. Вальтерсен зарылся одной рукой ему в волосы, а другой сжимал подушку рядом со своей головой, довольствуясь этим неполноценным минетом. Эвен посасывал головку, активно работая языком, но через пару минут таких поддразниваний сдался сам и приспустил резинку трусиков, открывая вид на член Исака. — Эвен, — позвал его младший, потянув за волосы к своему лицу, так что тому пришлось подчиниться. — Давай поменяемся, я хочу… хочу отсосать тебе. — Тебе будет больно, детка, наслаждайся, — Эвен снова начал спускаться вниз, но услышал, как Исак недовольно фыркнул и убрал от него руки, тем самым намекая, что капризничать он будеть вплоть до того момента, пока тот не выполнит его желание. Что ж, он сам напросился. — Ладно, хорошо, как хочешь, — согласился альфа. — Но положи хотя бы ногу на подушку так, чтобы тебе не было больно, хорошо? — Договорились, — гордый за себя, он позволил Найшейму лечь на кровать, снял с себя трусики, удобно пристроил ногу на две подушки, как ему приказал старший, и опустил таз ближе к лицу Эвена, а сам склонился над его членом. Сначала подул на него, остужая холодным воздухом, а потом лизнул по всей длине. Эвен в то же время вылизывал его сзади, растягивая стенки его ануса своим языком и обильно смачивал. Хотелось бы, чтобы после их двухнедельного с несколькими днями воздержания они могли получить наслаждение, а не боль. Исак постанывал каждый раз, когда Эвену удавалось проникнуть языком глубже, и эти вибрации передавались и члену старшего, отчего тот иногда на мгновение замирал и не мог даже думать. В конце концов, Найшейм выдавил немного смазки и вставил один палец, не спеша растягивая узкую дырочку. Исак усердно отсасывал, старательно втягивая щеки и работая языком, еще и надрачивал у основания, так что мечтать о чем-то другом Исаку не удавалось, но это, на самом деле, было лучшее для него. Старший постепенно добавлял пальцы, иногда посасывал головку его члена и облизывал яички, так что Вальтерсен не мог сконцентрироваться на своем занятии и иногда отвлекался, чтобы утихомирить все эти ощущения снизу и не дать себе позорно кончить в самом начале. Хотя позора-то как такового не было бы, Эвен уже видел его всяким, но хотелось бы продержаться подольше. — Как тебе не будет больно лежать? — спросил альфа, вытаскивая пальцы из него и вытирая излишнюю смазку с рук об простынь. Исак обернулся к нему, и его взгляд вряд ли мог сконцентрироваться сейчас на чем-то одном, потому как недавние действия Эвена немножко сводили с ума. — На спине же нормально? — Вальтерсен кивнул и осторожно, стараясь сильно не тревожить ногу, слез с Эвена. Нога при каждом неловком движении до сих пор болела, так что он пытался действительно бережно к ней относиться и особо не беспокоить. Омега лег на спину, притягивая к себе и Найшейма, завалил его на себя и обнял руками и ногами, как обезьянка. Эвен тоже сжал его в своих объятиях, повинуясь порыву нежности, и медленно оставлял поцелуи на его щеке и шее, попробовал отстраниться, и Исак нехотя ослабил хватку, позволяя ему приставить член ко входу и резким слитым толчком проникнуть внутрь на всю длину. Младший задохнулся и вцепился ногтями ему в спину. — Ты как? — обеспокоенно заглядывая ему в глаза, спросил Найшейм, пригладил его слегка вспотевшие волосы и поцеловал его губы. — Все нормально, сейчас привыкну, — отозвался парень и улыбнулся старшему. Тот замер, дал ему столько времени, сколько ему потребуется, и переключился на поцелуи его лица, шеи и груди, где только мог дотянуться. Вальтерсен расслабился, чувствуя ласку своего парня, и слабо пнул его пяткой, разрешая двигаться. Эвен улыбнулся ему и выпрямился, чем заставил Исака и вовсе перестать его обнимать, и вместо этого тот сжал в ладонях уголки подушки, на которой лежал, и прогнулся в спине, подставляя свое тело под нежные прикосновения своего любимого. Тот начал понемногу двигаться, замечая легкую гримасу боли на лице омеги, но знал, что скоро это пройдет, да и Исак это знал, так что слова им были не нужны. Руки альфы держали бедра Исака, скрытые под чулками, и он сжимал сильнее пальцы, закусывая губу, чтобы так легко не сорваться. Хотелось сразу и всего, но это было бы слишком неосмотрительно и глупо, поэтому он потихоньку наращивал темп своих фрикций. Вальтерсен стонал, не сдерживаясь, и слушал задушенные стоны своего парня, он отпустил подушку, положил ладони на колени альфы и чуть сжал их, стараясь притянуть ближе к себе. В другой момент протянул руки к торсу Эвена, желая просто касаться его и не имея сил как-то противиться этому. Пробежал пальчиками по едва очерченным кубикам пресса и при особо глубоком толчке случайно царапнул его. Найшейм улыбнулся, не сдержав протяжного стона, взял его руки и удерживал их на уровне лица младшего и, опустившись обратно к младшему, поцеловал его губы. Он переплел их пальцы, посасывая его язык и обводя своим кромку зубов младшего. Они делили одно дыхание на двоих, и это казалось единственным, что имело хоть какое-то значение. Парень прикусил его губу, следом сразу зализывая, и снова выпрямился. Взял обе ноги за щиколотки, с привычной ему силой сжимая в своих ладонях, и хотел положить себе на плечи, но Исак тихо болезненно прошипел и лягнул его здоровой ногой. — Придурок, — прижимая ногу к груди, прошептал он. Не то чтобы он злился, он ведь прекрасно знал об этой привычке Эвена, но ему было больно, и он хотел обвинить старшего в неосмотрительности. — Прости, малыш, — он вышел из него, испугавшись, что действительно сильно ему навредил, — прости, пожалуйста. Сильно больно? Может принести лед, а? Или… — Успокойся, — недовольно кинул ему Вальтерсен, прервав тем самым его, и резко выдохнул. Иногда за подобные хватания с такой силой его хотелось придушить. Однако, посмотрев на Эвена и увидев, как тот виновато и с искренним извинением смотрит, как нетерпеливо и обеспокоенно перебирает пальцы, ожидая, пока Исак скажет хоть что-нибудь еще, его раздражение стихло. Ладно, Найшейм ведь случайно это сделал, не желая навредить, значит все нормально. Альфа взял его ногу в свои руки, чуть массируя больное место, чтобы боль побыстрее прошла, поцеловал лодыжку, скрытую под тканью чулок, и старался сделать это максимально нежно и мягко, чтобы помочь, а не снова навредить. — Простишь, ангел? — снова спросил Эвен, сидя у него в ногах. — А у меня есть выбор? — закатил глаза Вальтерсен, улыбаясь одним уголком губ. Тот выдохнул, успокаиваясь и расслабляясь, но продолжил гладить ногу, будто и позабыв о том, чем они только что занимались. На самом деле, он просто боялся, что если без разрешения Исака снова попробует войти в него, то тот разозлится, так что решил просто подождать, пока тот сам это скажет. Ждать, собственно, долго не пришлось. — И долго ты восхищаться моей ногой будешь? — Всю жизнь, — ответил ему альфа, выпуская из рук ногу младшего, и начал надрачивать чуть опавший из-за волнения член. — Может, сменим позу? Чтобы и тебе не было больно, и у меня не было соблазна хватать за лодыжки? — Ну, можно попробовать на боку? — словно спрашивая, произнес Исак, на что Эвен кивнул. Он лег так, что больная нога оказалась внизу. Найшейм пристроился сзади, взял ногу под коленом и приподнял для лучшего доступа. Так же резко снова вошел в него, обнял свободной рукой его поперек груди и прижимал ближе к себе. Исаку было немного неудобно лежать на его руке, но он абстрагировался от этого, повернулся к нему лицом и поцеловал его. — Все ведь хорошо? — снова спросил старший, и Исак в который раз ему кивнул. Боль в лодыжке забылась благодаря приятным ощущениям от их секса. Да и Найшейм набирал скорость, вбиваясь в него, отчего комната наполнилась звуками громких шлепков кожи о кожу и стонов. Эвен приставил два пальца к его губам, и Вальтерсен, поняв его намек, начал посасывать их. Идеально. Сногсшибательно. Охуенно. Эвен целовал его шею, прижимал его спиной к своей груди и слышал громкие стоны. Исак наконец-то начал закатывать глаза не от недовольства и раздражения, а от наслаждения, которое ему предоставлял его альфа. Фрикция за фрикцией, Эвен выбивал из него весь дух и снова возвращал на землю покусываниями. Он тоже как-то забылся в удовольствии и действовал в согласии с инстинктами. Он даже не осознал, как произнес: — Детка, переезжай ко мне? Я хочу жить с тобой, — Исак улыбнулся ему, не воспринимая его слова всерьез, повернулся к нему и поцеловал, зарываясь пальцами в его воловы и притягивая к себе ближе. — Дерьмовые у тебя шутки, — хохотнул он и снова уткнулся носом в подушку, чтобы заглушить свой голос. — Я не шучу, — с отдышкой сказал Эвен, оглаживая ладонями взмокшие от пота плечи младшего, и глубже и резче в него вошел. Тот вскрикнул и прикусил свой кулак. Найшейм, заметив это, забрал его руку и завел ее за спину. — Останутся следы, — в сотый раз повторил, как на автомате, Эвен. — Ну так что? Ты согласен? — Не лучшее время спрашивать. Давай потом обсудим все? — Да что там обсуждать-то? Либо да, либо нет, — Эвен поудобнее перехватил ногу Исака под коленом и поднял ее повыше. — Какой твой ответ? — Отстань, давай насладимся сексом, а о серьезном потом поговорим, — отмахнулся Исак. — Это же не к спеху. Нужно все обдумать. — Исак, малыш, нечего здесь обдумывать. Это только твое желание. Ты переедешь ко мне? — К тебе? — Ко мне. — Эм… нет, — Исак серьезно на него глянул, перестав подмахивать ему бедрами. Остановился и Эвен. Он не вышел из него, а просто оперся на локоть, чтобы взглянуть на лицо Исака. Тот немного покраснел и выглядел одновременно растерянным и уверенным в своем решении. А альфа не знал, что должен был делать. — Я не хочу этого. — В смысле? Почему? — Мне нравится моя квартира, а от твоей до работы долго добираться. — И это твой аргумент? — Это очень веский аргумент! С чего ты вообще решил такое спросить? — Исак отвел от него взгляд и выглядел донельзя уязвленным и откровенно жалко, словно Эвен сейчас предал его, произнеся эти слова. Не то чтобы Исак действительно так чувствовал, но предложение Эвена было неуместным и глупым. У него было множество незначительных причин, которые, соединяясь друг с другом, не позволяли ему согласиться. Например, помимо тех двух причин, в квартире Эвена Исак видел лишь одну картинку: как Эвен занимается сексом с той хрупкой девушкой, с которой застал старшего в тот единственный раз, когда пришел к нему. Также он не хотел съезжаться, потому что ему было так комфортнее: конечно, Эвен и так ночевал здесь большую часть времени, но сам факт того, что в любой момент Исак мог бы попросить его не идти к нему и тот бы не воспротивился, успокаивал и дарил хоть небольшую свободу. Исак боялся, что, живя вместе, можно потерять романтику их отношений. Наверное, еще и давала о себе знать та небольшая травма из-за отношений с Джонатаном, и потому он не хотел пока что развивать их. И таких мелких, почти незначительных причин было слишком много. — Почему ты не хочешь этого? — Эвен, пойми, что наша жизнь, наши поцелуи и секс, твои прикосновения и почти круглосуточное присутствие рядом со мной делают меня счастливым, по-настоящему счастливым, но мне достаточно того, что есть у нас сейчас. Мне нужно ни больше, ни меньше. — Не может быть, чтобы это была правда. Должна быть другая причина, — он обхватил его лицо рукой и повернул к себе, прожигая взглядом. Вообще-то он чувствовал сейчас себя настоящим идиотом, но докопаться до правды ему было необходимо. — Скажи мне ее. — Ты как-то совсем съежился там, — отстраненно сказал он. — Если бы была другая причина, то она была бы такой же пустяковой. Просто прими это, Эвен, — строго произнес Исак. — Слушай, либо возвращай своего дружка в строй, либо вытаскивай, — недовольно произнес Исак и отвернулся от него. Ему не хотелось смотреть на Эвена, потому что он уже знал, что тот будет выглядеть расстроенным от его слов. Эвен начал потихоньку двигаться, заново возбуждая себя. — Это странно. Вытащи его. — Подожди немного, — попросил Эвен тем же ласковым голосом, каким все время с ним говорил, словно и не было всего только что произошедшего. Спустя около минуты таких движений, его член вновь окреп, и Исак уже не морщился от недовольства, а снова начал стонать, чувствуя более грубые фрикции. Намного грубее и жестче, чем было до этого. — Исак, переезжай ко мне? — Как приятно, — выстонал он, не собираясь отвечать на вопрос. — Я задал вопрос. Ответь. — Я не хочу! — Ладно, — холодно кинул Эвен, сел на кровати и, отведя больную ногу в сторону, а другую положив на свое плечо, быстро двигался в младшем. Тот же уткнулся в подушку, закрыв глаза, и из его глаз непроизвольно покатились слезы, поэтому он тихо всхлипывал вперемешку со стонами. Альфе было невыносимо это слышать, как и омеге чувствовать неприятный осадок от их ссоры, так что они максимально абстрагировались от этого. Просто старались поскорее кончить, чтобы разойтись по разным комнатам и обдумать это. Чисто технический секс. В их юбилей. О лучшем они и не мечтали. Эвен надрачивал член младшего, пока тот не получил разрядку, а следом кончил в него. Он осторожно вышел, свел ноги младшего и встал с кровати, а тот даже не шевельнулся, не желая видеть и разговаривать сейчас со старшим. Исак выглядел красиво в этих чулках, прикрепленных к поясу и корсете, но таким несчастным. Однако Эвен чувствовал себя не менее отвратительно, он и сам ощущал такую же злость и горечь, как и тот. Исак не хочет жить с ним в одной квартире. Квартира Эвена была бы для них идеальна. Они же и сейчас проводят большинство вечеров и ночей вместе, пусть и правда не все, а четыре-пять в неделю, но и это уже немало. Так что он не понимал, почему Исак так против этого. — Я ухожу, Исак. Ты сможешь сам дойти до ванны? Я могу отнести тебя и помыть сначала. — Уходи уже, и без тебя справлюсь.