Любовный парадокс

Собираясь с мыслями, Эвен первым делом зашел на кухню и как можно скорее приготовил им обоим какао. Для кофе сейчас было не лучшее время. Он взял обе кружки в свои руки и направился в комнату. Если быть до конца честным, то он нервничал сейчас не меньше, чем, наверное, сам Исак, но даже такое волнение не могло нарушить его стремление наконец во всем разобраться. Он локтем нажал на ручку двери и медленно приоткрыл дверь, следом заходя внутрь. Исак лежал на кровати, переодетый в свой новый комплект белья, которое предназначалось для их прошедшего юбилея. Он лежал, согнув одну ногу в колене, и опирался локтями на кровать позади себя. Вальтерсен также закусил нижнюю губу и с ясным намеком смотрел в глаза Найшейму.  — Детка, иди ко мне, — соблазнительно низким тоном проговорил Исак и похлопал по месту рядом с собой. Эвен подошел ближе к кровати, завороженный открывшейся для него сценой, но сумел одернуть себя: они здесь не для этого. А жаль. — Исак, сядь нормально. Я хочу поговорить с тобой, — устало произнес он, глядя на то, как Вальтерсен, повинуясь приказу, выпрямился, но раздвинул ноги, сгибая их, и положил руку себе на пах. — Исак, перестань это делать, — строго сказал старший и, оставив кружки на тумбочке, сел на край кровати, слишком сильно не приближался к нему. Знал, что вид такого распущенного Исака чересчур заманчив. — А что я делаю? — немного заплетаясь в словах, спросил он и провел рукой вверх и вниз сквозь ткань трусиков. — Я хочу заняться сексом со своим парнем. Что в этом такого? — Перестань вести себя так, словно ты дешевая шлюха, — приказал старший и зло выдохнул. Обычно тот так себя не ведет. Обычно инициатором секса был Эвен, а не Исак. Это было странно — видеть его таким похотливым и распущенным. — Юнас рассказал, что ты ему наговорил. — Предатель, — фыркнул младший, осторожно подполз к Найшейму и положил руку ему на пах, с силой сжимая, начал потихоньку надрачивать, возбуждая парня, который мужественно это стерпел и убрал даже его руку от себя. — Ладно, пофиг, нет разницы. Забудь об этом и трахни меня. — Я не стану этого делать. Перестань, — приказным тоном обратился к нему Эвен, и Исак не сумел противостоять его феромонам. Вальтерсен сел прямо, по-турецки сложив ноги, и вскинул брови, вздернув носик и призывая наконец Эвена закончить то, что он начал. Исак вроде бы сейчас и не был зол, но однозначно обижен, это было видно по его грустному взгляду и дрожащим пальцам. — Успокоился? — так же строго спросил Найшейм, стараясь показать, что сейчас не время для шуток и подобного, а у самого сердце сжималось от того, что омега выглядел настолько жалким и нуждающимся в ласке. Однако ему нельзя все время быть только лишь добреньким альфой, который бы позволял абсолютно все, особенно когда Исак забивал себе голову глупыми мыслями. — Какая разница? Не успокоюсь, так ты снова подчинишь себе, — обиженно заявил Вальтерсен, волчком поглядывая на Эвена и злясь на него за подобное обращение. — Вы, альфы, только и знаете, что подчинять себе омег, когда их поведение вам не нравится. Что ты, что Юнас… задолбали оба. — Почему Юнас тебя подчинил? — Эвен подобрался ближе к нему и, положив руку ему на лицо, приподнял его и хотел было заглянуть в глаза, но Исак отвел взгляд. — Посмотри на меня и расскажи мне. Я больше не стану подчинять, ладно? Я только хотел, чтобы ты пришел в себя и снова стал моим Исаком, а не каким-то похотливым омегой. — Юнасу не понравились мои слова, — устало выдохнув, ответил Исак, смягчившись от слов Найшейма и его прикосновений. — Что ты ему сказал? — Он же все тебе передал. Зачем мне снова это говорить? — Я хочу услышать это от тебя, малыш, — потянул его ближе к себе и скромно улыбнулся, стараясь как-то приободрить Исака. Тот все еще время от времени злобно на него поглядывал, но не брыкался и принимал то, что тот делал для него. — Давай, Исак, я же твой парень, расскажи мне все, что тебя волнует. — Я ничего нового ему не сказал. Все это знают, но молчат и делают вид, что это не так. — И что это? — Омеги — шлюхи. Пока альфе с ними интересно, они встречаются, но стоит найти более приемлемый вариант из бет, то они, в конце концов, делают выбор в пользу беты, — Исак боязливо взглянул на Эвена, не зная, продолжать ему или нет. Наверняка Эвена бесили его слова, а значит, скоро тот скажет ему заткнуться и больше не возникать. Однако Найшейм сочувствующе смотрел на него и даже не делал попыток каким-либо образом прервать его. — Все считают, что омеги жадные до секса, но это ведь не так. Мы не отличаемся от других. Ну, пусть у нас и есть течки, во время которых, если не принимать подавители, может сорвать голову, но это же не значит, что мы такие отвратительные, да? Это физиология и глупые стереотипы. — Ты правда думал об этом все это время? — с сожалением спросил альфа и притянул его к себе еще ближе, желая держать его в своих руках и никуда не пускать. Исак уткнулся ему в изгиб шеи, вдыхая его запах, и не знал, отчего успокоился сам. То ли такое выражение лица Эвена давало ему надежду, что тот никогда так не думал об омегах; то ли феромоны Эвена продолжали подчинять его, заставляя перестать плакать; то ли просто его запах так действовал на него. Причина была не так важна, он просто выдохся. После нескольких дней такого состояния, он выжал из себя все соки, и теперь хотелось просто лечь и заплакать. Он сильный парень, и не так легко вывести его на слезы, но сейчас какой-то особый момент, когда нужно дать волю эмоциям и освободиться от них. В конце концов, сейчас он сидел перед своим парнем, которого любил, а изображать кого-то другого перед любимым человеком отвратительно. Если его чувства взаимны, то Эвен не испугается и не сбежит от него, если он позволит себе дать слабину. — Мне так паршиво, — прошептал Исак и сильнее зарылся носом в шею Найшейма, обхватывая руками его. — Я не хотел этого всего. — Эй, малыш, не беспокойся, все хорошо, — поглаживая его по спине, нежно сказал старший, одновременно пугаясь его слов и слез и желая помочь справиться со своими же тараканами в голове. — Просто расскажи мне обо всем, хорошо? Тебе станет легче. — Я не могу смотреть, как он клеится к тебе, — Исак поудобнее уселся ему на колени, лицом друг к другу и обхватил ногами его вокруг талии. Повис на нем, словно обезьянка, и наслаждался близостью своего альфы. — Ты ему понравился, и он старается как-то тебя переманить к себе. — Исак, я понимаю, что ты ревнуешь, но просто доверяй мне больше, ладно? То, что он оказывает мне больше внимания, чем тебе, не значит, что мне это интересно, — он приподнял его личико и заметил дорожки от слез на щеках. Эта ситуация его знатно напрягала и он не знал, как действовать, когда омега плачет, а особенно Исак. Тот не из разряда плаксивых людей, и для этого нужен серьезный повод. — Детка, я дал тебе усомниться во мне? — Ты попытался поцеловать его, — парень вырвался из его хватки и снова ткнулся ему в шею. Говорят, объятия придуманы для того, чтобы спрятать лицо. Он обнял Эвена и всхлипнул сильнее обычного. Он не плакал навзрыд, а скорее тихо, почти незаметно, как плачут от душевной боли. — Исак, я не знаю, как тебе это доказать, но я правда спутал его с тобой. Я знаю, что ты не простишь мне поцелуй с другим. Думаешь, я бы так поступил, если бы знал, что это Оливер? — Нет, — прошептал Исак. — Правильно, малыш, — погладил его по голове и улыбнулся. — Ты ведь у меня умненький, ты должен понимать, что случайности неизбежны, да? — Исак кивнул, не произнося ни слова, и только всхлипнул. Эвен ощущал, как Исак щекотал его влажными ресницами, и только сильнее прижимал его к себе. Наверное, он просто хотел, чтобы эта близость успокоила Исака, потому как правильных слов он не знал, которые нужно было сказать в этот момент. — И ты ведь знаешь, как я тебя люблю? — Угу, — хмыкнул Вальтерсен. — А что это значит? — Ты мне не станешь изменять? — он выпрямился, чтобы посмотреть ему в глаза, и Эвен несмело ему улыбнулся. Кажется, у него получилось хоть немного убедить младшего. — Не стану, — подтвердил Эвен. — Однако проблему с твоей ненавистью к своей сущности оставлять без внимания нельзя, — парень задумался и ослабил хватку на талии Исака. — И, кажется, это моя вина, что не дал тебе понять, насколько ты мне важен, насколько мне нравится твоя омежья сторона, — Найшейм осторожно, придерживая его за спину, опустил на кровать и из-за этого оказался у него между ног. Он навис над Исаком, проводя рукой вдоль по его бедру, обтянутому тканью чулок, вверх и остановил только у него на груди напротив сердца. — Что ты делаешь? — хихикая от щекотки и одновременно всхлипывая, спросил Исак и накрыл его ладонь своей. Его тревожность и паршивое настроение потихоньку затихали, уступая место более расслабленному состоянию и усталости. — Смотри только на меня, ладно? — Вальтерсен неловко кивнул, а Эвен навис прямо над его лицом и слизал его слезы с щек, также оставляя поцелуи — Мне нравится в тебе то, что ты можешь проявлять эмоции передо мной, не стесняешься и не боишься, — он проложил дорожку из мокрых поцелуев от шеи к ключицам и соскам. Исак выгнулся под ним, только почувствовал соприкосновение с языком Эвена. Тот сначала обвел языком ореол соска, а затем посасывал, лаская тем временем второй сосок другой рукой, чуть прикусил и оттянул, а затем зализал, удовлетворенно улыбнулся, услышав протяжный стон Исака. Он снова посмотрел ему в глаза. — Я обожаю то, что у тебя такое доброе сердце, которое открыто для каждого, кто хотел бы с тобой сблизиться. Мне нравятся твои возбужденные стоны и особая чувствительность омеги. Хотя соски стали еще более чувствительны, чем обычно, — задумчиво произнес Найшейм, но не придал этому сильного значения. — Еще бы, ты столько времени уделяешь им каждый раз, — закатил глаза. — Вот они и стали чувствительнее. — Нет, это что-то особенное, — подмигнул ему Эвен, улыбаясь, и спустился ниже, к животу. — А вот здесь будет жить наш ребенок первые десять месяцев, которые ты будешь его вынашивать. Это, конечно, произойдет через год, а то и через два, но все же это неизбежно, так? — он вскинул брови и посмотрел на Вальтерсена исподлобья. Тот немного покраснел, но точной причины сказать было нельзя, быть может, это все и от слез, но кивнул, начиная улыбаться. — Разве не чудесно, что мы сможем иметь детей, несмотря на то, что мы оба парни? По-моему, так это просто восхитительно. Только представь, как все-таки мы оба будем счастливы. У нас будет маленькая копия тебя. Чудесный маленький ангел. У нас будет семья. — Не говори такие смущающие вещи, — прикрыл лицо рукой, чувствуя, как Эвен покрывает поцелуями весь его живот. — Но это правда. Все, что я перечислил, это лишь малая часть того, что я люблю в тебе. Мне нравится твоя грация, твои изящные движения, твоя утонченность. Я просто обожаю в тебе твою стеснительность, но необычайную общительность в офисе. Я восхищаюсь тем, как тонко ты чувствуешь меня и заботишься. Ты всегда говоришь, что не проявляешь никак свою любовь, но посмотри, ты даешь мне намного больше, чем я тебе. Просто твоя любовь она не в каких-то особых знаках внимания, она заключается в другом: в кружке кофе на работе; твоей заботе о том, чтобы я укрылся пледом и не заболел; в том, как ты приходишь с работы и первым делом интересуешься, что я бы хотел на ужин, а не ты; в том, как ты миришься с моими загонами, которые мешают нам; в том, как ты не смог спать без меня, когда я был в командировке, и в том, что ты решил не говорить о ушибе ноги просто потому, что не хотел меня беспокоить; да даже в том, что ты включил кондиционер в тот гребанный день, потому что знал, как я ненавижу жару. Ты так не думаешь, но твоя любовь окружает меня каждый день и каждое мгновение. Понимаешь меня? — он поднял взгляд на Исака и заметил слезы в его глазах, но прежней тревожности не было: он знал, что это слезы счастья и радости. Омега закрыл лицо руками и начал чаще всхлипывать. Найшейм снова поднялся к нему и поцеловал его ладони с внешней стороны. Он ткнулся носиком в них, прося убрать руки от лица, но Исак только помотал головой и снова всхлипнул. — Тише, успокойся, Исак. Мой милый маленький омежка, — с упоением лег на него, забывая о том, что тому может быть тяжело, и, улыбаясь так широко и ярко, оттолкнул его ладони от лица. Исак громко всхлипнул и посмотрел на него. Его глаза покраснели от слез, и весь его вид говорил, что сейчас слова Эвена тронули его, даже скорее схватили его сердце и сильно сжали, отчего оно так сильно болело и радовалось одновременно. — Я люблю тебя, ясно? Больше, чем кого-либо. И пока ты сам хочешь быть со мной, я буду рядом. Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ответь мне. — Понимаю, — прерывисто дыша, пискнул младший и стер слезы с щек. — Я тоже тебя люблю, — он тяжело вздохнул и, протянув руки, сжал его в своих объятиях. Чувствуя биение сердца альфы, ощущая его дыхание на своей коже вперемешку с поцелуями, Вальтерсен старался успокоиться, дышал глубже и думал об отвлеченном, чтобы наконец перестать плакать. Воспоминания о словах Эвена, только что им произнесенных, действовали на него слишком сильно, давили и заставляли плакать. Но это был не тот тяжкий груз, от которого иной раз хотелось убить себя, а скорее они просто были настолько проникновенными, что, прокручивая их в своей голове, Исак находился где-то на грани. — Успокоился? — спросил его Эвен и провел большими пальцами по щекам еще раз, собирая всю влагу. Незачем Исаку так плакать из-за него. Тот кивнул, взглянув ему в глаза и улыбнувшись. — Вот и хорошо, нечего тебе плакать, никто не достоин твоих слез, даже я. — Ты не представляешь, как я люблю тебя, просто не могу смотреть, как он к тебе подкатывает, — тихо произнес Вальтерсен и взглянул ему в глаза, чтобы тот понимал всю серьезность его чувств. — Я не хотел, чтобы все так далеко зашло, правда. — Ты напился из-за меня, я даже польщен, — приложил ладонь к своему сердцу и сделал такое растроганное выражение лица, что Исак почти поверил в то, что он не шутит. — Я просто люблю алкоголь, — фыркнул и отвернулся, улыбаясь, омега и глубоко вздохнул, стараясь выровнять дыхание. Эвен издал тихий смешок, скатился с Исака, после поворачиваясь к нему лицом, и развернул его на бок. — Ну что, теперь, когда ты снова доверяешь мне, чем займемся? Хочешь есть? Или воды с таблеткой? — Я хочу сладкого… и таблетку… — Из сладкого у нас особо ничего нет, но… будешь мороженое? — вставая с кровати, спросил Эвен, вспоминая, чем бы еще можно было бы покормить его Исака. Тот поднялся вслед за ним и первым ушел на кухню, не дожидаясь старшего. На кухне в аптечке он заодно взял и подавители. Налил воды и быстро запил три таблетки, чуть морщась от их неприятного вкуса. Эвен в это время достал из морозильной камеры ведерко мороженого, открыл его и полил сверху карамельным сиропом — любимым сиропом Исака. — Ты же вроде утром уже пил подавители? — недоуменно спросил он, хмуря брови от своей же серьезности. Насколько он помнил, младший всегда говорил, что можно пить ровно столько, сколько ему прописал лечащий врач, а именно две таблетки в день. — Они перестают действовать, — пожал плечами и отошел к ящику со столовыми приборами. Он взял две ложки, но, задумавшись, положил одну обратно, после чего ухмыльнулся Эвену, глядя ему в глаза. Они вместе и одной могут попользоваться. — Почему? — Ну, наверно, организм привык к ним. Просто на днях схожу к врачу и спрошу, какие теперь покупать вместо них. — Но это же не серьезно, да? — Нет, Эвен, — смеясь, ответил ему Исак, умилившись его обеспокоенности, и подошел ближе к нему. Он положил руки ему на плечи, обнимая, и прижался всем своим телом, словно чувствовал себя теперь в полной безопасности. Несмотря на только закончившуюся ссору, когда они объяснились друг другу, у него как-то отлегло от сердца это беспокойство и тревожность, то самое раздирающее изнутри чувство ревности и ненависти к Оливеру. А руки Эвена, так правильно оказавшиеся на его талии, ощущались так приятно и уютно. Видимо, Исак слишком глуп, раз не может нормально обижаться на Эвена, но для их отношений это даже приведет к счастью, раз он так легко отходит. А может, и нет, Вальтерсен не хотел загадывать наперед. — Такое иногда бывает, подавители перестают действовать, — улыбнулся он и прижался щекой к его груди, с упоением слушая его немного ускоренное сердцебиение. — Пойдем в комнату, включим фильм и расслабимся. Кстати, думаю, ты до сих пор немного пьян. — Не пьян, а на веселе, — важно поправил его Исак и, не отстраняясь от Найшейма, ложкой подцепил немного мороженого и съел его. — И разве так тебе не интереснее? Когда я немного выпью, я позволяю себя вдоволь затискать, так что ты только в плюсе, — потянулся к его губам и подарил долгий глубокий поцелуй. — Ладно, мне это нравится, — нехотя согласился Найшейм и сжал в тисках своих рук его, наслаждаясь тихим покашливанием Исака, который не мог дышать, пока через пару секунд тот не отпустил его. Он оттолкнулся от столешницы, вставая, и маленькими шажками направился в комнату. — Не упадешь? — Не-а, — промычал омега и продолжил спиной, не отходя от Эвена, двигаться вперед. Найшейм осторожно помог ему не врезаться ни в один косяк их квартиры, пока тот держал в руках мороженое и медленно его поедал, отправляя в рот ложку за ложкой. Вообще-то, Эвен не хотел сейчас есть что-либо, но, когда они сели на кровать, Вальтерсен протянул ему руку, в которой было мороженое, и тот не сумел отказать себе в этом удовольствии. Все-таки чаще именно Эвен кормил Исака, а не наоборот, так что это было чем-то новеньким и интересным. Исак привычно сел между его ног и уложил на свои ноутбук и ведерко. Найшейм пару секунд подумал, в то время как Исак искал хороший фильм, и все же не знал, стоит ли именно сегодня поднимать эту тему, раз они уже закончили разговор по душам. Он закусил губу, взвешивая все «за» и «против», и с тяжестью на сердце забрал ноутбук с колен Исака, отставляя его подальше. — Эй, ты чего? — он обернулся, чтобы взглянуть на него, но по серьезному выражению лица понял, что тот шутить сейчас не настроен. — Малыш, а… Юнас мне сказал, что в детстве ты считал омег шлюхами и тому подобное… Он мне не врал? — Исак напрягся после этих слов, но казался выглядеть беспечным, словно это возможно. — Соврал, — беспечно пожал плечами, стараясь не выдать свое нежелание говорить на эту тему, свою неприязнь к ней. — Исак… — Что? Прошлое остается в прошлом, ясно? — не злясь, а скорее боясь того, о чем они говорят, сказал Вальтерсен. Он не желал говорить Найшейму о своем детстве, потому что тот наверняка начал бы жалеть его, своего маленького омежку, а Исак не настолько нуждается в этом. Его детские мысли — что-то вроде сокровенного. Если быть до конца честным, он никогда не хотел тащить этот груз в свои отношения, однако, по-видимому, провалился с треском. — А если говорить правду? — он зачесал его волосы назад и поцеловал в ушко. — Что в этом такого? — Ничего такого, — обернулся к альфе и чмокнул в губы, желая его задобрить, чтобы тот забыл этот разговор. Но Эвен сильнее сжал его талию, прижимая ближе к себе, что означало лишь одно — выбора нет: либо он говорит, либо теперь Эвен начнет сучить. — Мои родители очень сильно винили себя в том, что я омега, — начал, недовольно вздохнув, и следом отправил ложку мороженого в рот. И следующую — Эвену. — Знаешь, последним омегой до меня в нашей семье был мой прапрадедушка, поэтому вероятность того, что и я буду омегой была очень мала. Однако вот он я. — И они часто извинялись за это? — Юнас сказал? — Эвен кивнул, отчего Исак фыркнул и отвернулся. Иногда ему хочется, чтобы тот особо не говорил с Эвеном. — Ну да, они просили прощения за это. В школе, где я учился, были в основном только альфы и беты, так что на нас смотрели как на какую-то диковинную игрушку, к тому же мне приспичило отращивать волосы, хотя родители и были против. Серьезно, они все бесили меня. Но в старших классах, наоборот, многие стремились подкатить к нам, потому что у нас феромон был вкуснее, чем у бет, — он вновь пожал плечами, словно в его рассказе нет ничего, что бы задевало его. Найшейм без слов ткнулся носиком ему в плечо и поцеловал его в шею, выражая тем самым безмолвную поддержку. — Я пытался встречаться с парнем, но, как ты правильно думаешь, закончилось хреново. Я понял, что я не влюблен и решил все прекратить, а он наговорил мне всего. И о том, что у меня нет права расставаться с ним; и о том, что он, оказывается, подобрал меня, пожалел, а я, неблагодарная скотина, осмелился ему такое сказать; и о том, где мое место — на коленях с членом во рту. В общем, ему пришлось не по душе наше расставание, — заключил он, на что Эвен сильнее стиснул его в своих объятиях и раздраженно выдохнул. Каким надо быть мудаком, чтобы наговорить таких пакостей омеге. Эвен такого не понимал. — Но он же не попытался тебя оставить при себе? — В смысле? — Ну, изнасиловать? — А, нет, ничего такого. Я говорил тебе, что меня никто не насиловал. — Ага, и Джонатан твой тоже, — закатил глаза, усмехаясь наивности Исака. — Там другое. Так вот… после этих слов я просто накрутил себя, что, собственно, тот парень был прав. Я соглашался с этими словами и иногда поддавался им. Как-то так. Я же говорил, что ничего в этом страшного нет. — Исак, ты считаешь омег подстилками, это не «ничего страшного». — Я не хочу начинать эту тему, — недовольно произнес Исак и сложил руки на груди, показывая всем своим видом, что он не настроен на этот разговор. Найшейм напряженно вздохнул, но, если признаться, не знал, что должен был сказать, чтобы Исак наконец перестал об этом думать. Все его слова слишком избиты и потрепаны, чтобы говорить их Исаку. Тот в это время с удовольствием ел мороженое ложку за ложкой и расслаблялся. — Ты слишком громко думаешь. Просто оставь это. — Не могу. — Попытайся. Это ни к чему нас не приведет, все равно каждый останется при своем мнении, Эв, — Исак сел к нему полубоком, чтобы было можно, не напрягаясь, смотреть ему в глаза. Он отставил ведерко с мороженым чуть подальше, чтобы не опрокинуть его, а сам взял в свои холодные ладони лицо старшего, который поморщился, но следом накрыл его руки своими, чтобы согреть их. — Давай просто забудем про все это? Разве есть разница между тем, что ты меня будешь убеждать, а я соглашусь, но останусь при своем мнении, и тем, что мы просто закончим бессмысленный разговор? — Я тебе уже сказал, что ты для меня не очередная шлюха, которой можно поиграться, а потом выкинуть, — твердо сказал Эвен, что у Исака даже ком застрял в горле, не позволяя тому ничего сказать наперекор. Из-за феромонов Эвена. Снова. — Ты бесишь, — выдохнул Исак, отворачиваясь от него. — Если ты еще хоть раз подчинишь меня, то я расстанусь с тобой. — Я неспециально, — виновато оправдал себя старший и притянул Исака к себе, поворачивая лицом к себе и целуя его. — Иногда я это не контролирую. — Ладно, — зевнул парень, показывая всем своим видом, как надоел ему этот разговор. Эвен просто кивнул, надеясь, что позже он все же сможет заставить Исака выбросить эти мысли из головы. Может, чуть позже, когда они хотя бы отдохнут. Сейчас, наверное, бессмысленно разговаривать на серьезные темы, ведь они оба уже вымотались эмоционально за этот вечер. Исак снова подвинул к себе ноутбук, надеясь, что на сегодня с них достаточно драм. — А что ты говорил о том, как отращивал волосы в детстве? — Было дело, — хихикнул парень, вспоминая те дни. Он ходил с длинными волосами вплоть до третьего класса начальной школы, и это было глупо. Остальные парни, бывало, путали его с девочками и дергали за волосы; он не мог хорошо их уложить, потому бегал с копной золотистых волос, больше походящей на взрыв; родители ругали его за то, что он выглядел слишком женственно даже для омеги. — Но это тоже в прошлом. — Я хочу это увидеть. У тебя есть фото?! — воскликнул Эвен, с интересом глядя на Исака и прося взглядом поделиться с ним. Вальтерсен сжал губы, думая, стоит ли показывать это ему, но Найшейм смотрел с такой надеждой в глазах, что Исаку даже стало стыдно. — Не думаю, что это хорошая идея. — Ну, давай, тебе нечего стесняться, малыш, — осторожно подтолкнул его альфа, вскидывая брови и ожидая все-таки содействия. — Мне-то не стыдно, разве что немного. А вот тебе не понравится фотография. — Покажи, а потом уже я решу, понравилась она мне или нет. — Ну, мое дело — предупредить. Исак разблокировал ноутбук, зашел в папку с фотографиями и быстро пролистал их все, вглядываясь в каждую. Эвен в это время наблюдал за ним из-за плеча и сделал мысленную заметку как-нибудь потом просмотреть все фотографии из этой папки. Наконец, спустя около минуты Исак выпрямился и придвинул монитор ближе, показывая изображение. На фото были два обнимающих друг друга мальчика, которые донельзя широко улыбались и выглядели даже слишком счастливыми. В одном из них Найшейм разглядел самого Исака, причем у того действительно были длинные волосы ниже плеча, а второй мальчик украдкой смотрел на омегу, у него тоже были достаточно длинные волосы для парня, но они были до подбородка. — Хм, мне, если честно, нравится больше такая длина, как сейчас у тебя, — хихикнул Эвен и повернул лицо младшего к себе, чтобы оставить поцелуй на его губах. — Мне тоже, — согласился парень. — А кто второй? Уж больно заинтересованно он смотрит на тебя своими голубыми глазами, — смеясь, пошутил Найшейм, но Исак как-то приуныл и поджал губы, что говорило лишь об одном — он не хотел рассказывать. — Это Джонатан… Помнишь, я говорил, что мы с детства дружили? — Ммм, угу, помню, — Эвен ненавязчиво протянул руку к ноутбуку и закрыл его, чтобы надоедливая физиономия бывшего парня Исака его не раздражала. — Лучше бы с Юнасом сфоткался, — недовольно произнес он. — Юнас редко фоткался с кем-то, но если и делали фотографии, то он скрывал лицо. Он говорил, что хочет сделать первую совместную фотографию именно с любимым человеком, а не другом. — Это романтично, — хмыкнул Эвен, все еще время от времени поглядывая с явным недовольством на ноутбук. — А почему у тебя только одна фотка с длинными волосами? — Остальные я выбросил и удалил с ноутбука, потому что они мне не нравились, а вот эту… не смог как-то. Не знаю, — пожал плечами и убрал пустое ведерко в сторону. — Ясно. — Не дуйся, — улыбнулся ему Вальтерсен и откинулся ему на грудь, укладывая голову на плечо. — У нас будет намного больше фотографий. — Мгм. — Ладно, раз я тебе все это рассказал, то теперь твоя очередь делиться тайным. — У меня их нет, — пожал плечами старший. — Я — открытая книга. — Врешь, что-нибудь должно быть. Колись. — Да нет, правда. Ничего. — улыбнулся ему Найшейм и поцеловал, отвлекая внимание. У него не было ничего, что можно было бы расценить как тайное или сокровенное, так что больше он ничего сказать не мог. Исак смерил его взглядом, словно говоря ему, что не поверил, а затем отвернулся к ноутбуку. Он закрыл папку с фото и зашел в браузер, где у него был открыт фильм. Не позволяя больше Эвену сказать ни слова, он быстро начал его показ, удобно умостился у Эвена под боком и прикрыл глаза, желая поскорее уснуть. Его алкоголь слишком легко выветрился из-за всех переживаний, потому он больше не чувствовал себя пьяным. Однако оно того стоило.