Магическое притяжение.

- Ну так за что? - За всё. Арсений быстро скрылся из виду, оставив обескураженного Антона наедине со своими мыслями. Парень недоумевал от произошедшего, сотни раз прокручивая кадры на фотоплёнке в своей голове. Прокручивая фразу. Ту единственную, что сказал Арс. Он всё пытался найти подвох в сказанном, не понимал, на чём же его накололи в этот раз, но даже не смотря на то, что он уже всё досконально разбил на тысячи пазлов, казалось, что скрытого подтекста и смысла вовсе нет. И это больше всего выбивало из колеи. Это ещё больше путало разум и мысли. Если он сказал это искренне, не издеваясь и пытаясь насмехнуться в очередной раз, то почему? Что его заставило так поступить? А может кто? Нет, нет, нет... Паша... Они конечно хорошие друзья, но что такого нужно сказать Арсу, чтобы вызвать у него сожаление, чтобы заставить этот грубый материал расклеиться. Потому что именно таким он и выглядел. Подавленным и расклеенным. Его глаза были на мокром месте, и он явно не хотел, чтобы это об этом кто-то узнал, тем более Антон. Ближайший враг, ненавистный противник, с которым он сражался за... А вот за что? Не за место же под солнцем, да и не за свою девушку, даже образ которой слабо всплывает у Антона перед глазами. Нет, это не борьба. От борьбы не было бы такой боли, это... Презрение... Необоснованное презрение... Которое он нисколечки не скрывал все эти пять лет, но о котором так скоро забыл в один момент. "За всё..." Эти два непонятных, но таких приятных слова всё ещё набатом звучали в голове Антона. Этот внезапно залетевший в ухо ветерок пролетал через каждую долю мозга, въедаясь в подкорки, заставляя проходить нервным импульсам по всему телу хозяина. Навряд ли он долго думал над тем, что мог чувствовать Антон в те моменты, когда Арсений высмеивал его на глазах у всех, навряд ли пропускал это через себя, ощущая ту же боль, обиду, да и если бы он попробовал так сделать, то обиды бы точно не почувствовал, они ведь друг другу никто... Но как? Как иначе можно попросить у человека прощение за всё содеянное, не ощутив того же на себе? Эта кислота из молекул, коеми было нескончаемое количество вопросов, разъедали сознание Антона. Но в то же время по его лицу пробежала лёгкая улыбка. Сколько бы звенье тарахтящих цепочек за собой не несло это извинение, надо признать, что это приятно. Приятно слышать из уст любимого человека такие желанные слова. Он не знает, какое озарение настигло Арса, он не знает, как оно к нему пришло, за то он чётко знает, что Арс сожалеет. Он прочитал это в его глазах, он ощутил это в разряде тока, который был слабее и менее напряжённым при их соприкосновении, и в конце концов он почувствовал это глубоко в душе, в которой разлилось тепло и спокойствие. Что заставило Арса поменять своё мнение, он узнает потом, а сейчас он рад, нескончаемо рад такому внезапному потоку искренности. Арсений был впечатлен не меньше. Он никогда ни перед кем не извинялся. Что же Антон делает с ним? Арс был уверен только в одном. Он больше никому, в том числе и себе, не позволит обижать мальчика. Видеть его в таком состоянии было невыносимо, а от осознания того, что это все из-за него становилось больно, горло сжималось, ощущался недостаток кислорода, а сердце билось с такой силой, что стук в ушах заглушал остальные звуки. И что теперь? Они станут друзьями? Чем-то большим? Ещё рано. Нужно разобраться в себе, выкинуть прошлое из головы, обиду из сердца и начать все заново, с чистого листа. Это будет сложно, очень. Все это время он будто находился в комнате без окон и дверей, без возможности выхода. Ненависть, злость, обида и саморазрушение - четыре стены, которые окружали его все это время. А Антон словно прошёл сквозь стены и дал ему кувалду, чтобы он смог разрушить место, в которое был загнан с самого детства. Проснувшись утром, Антон, впервые за долгое время, улыбнулся. Он как будто снова проснулся жизнерадостным третьекурсником. Даже погода сегодня была потрясающей. Светило яркое, весеннее солнце, но жарко не было. Было тепло и дул не сильный прохладный ветер. Хотелось пойти погулять, но пропускать занятия Антон не хотел, он и так давно не был на уроках. До недавнего времени все, что он делал - плакал и ненавидел себя. Шастун подошёл к зеркалу и увидел, отекшее от слез, лицо. Ему не нравилось, как он выглядел, но в тоже время он понимал, что виноват в этом сам. - Серёжа! Ну-ка поднимай попку с кровати и пошли завтракать! Антон подошёл к кровати Матвиенко и стал щекотать его. Смех Серёжи всегда поднимал ему настроение. - Ахахаха, с каких пор у тебя особое внимание к моей заднице? - впервые за долгое время резвый, задорный, звонкий, искренний смех наполнял комнату, прыгая в укромные места и оставаясь там, на всякий случай, на чёрный день. Вот так вот пара слов может поменять всю жизнь за мгновение. - Какой у нас там первый урок? - Зельеварение. - Чёрт. - очевидно, он думал, что Арс все забыл и снова будет его уничтожать. - Что? - Как-нибудь потом. Сережа ничего не ответил, но всё же задумался. Опять Арсений? Всё же, Антон не выглядел так хорошо, как сегодня, уже давно. Так что, пока, причин для убийства слизеринца не хватало. - Пошли? -Блин, идем конечно. Когда они спустились на завтрак, Арсения в Зале уже не было. Антон не может сказать, расстроило его это или огорчило, но было неприятно. Решив, что он встретит его на предстоящем уроке, Шастун очень быстро позавтракал, просто запихивая себе в рот все, что находилось на столе. Сережа очень удивился, ведь Антон нормально не ел уже почти месяц. Он переживал, что тот может схлопотать пищевое расстройство. <> Мигом влетев в класс,Антон приостановился только на выходе. Он окинул взором кабинет и обратил внимание, что Асений, как и прежде, занимал своё, нагретое за 8 лет, место, в окружении излюбленной свиты. От Паши не ускользнуло приподнятое настроение мальца, что его очень сильно радовало и вызвало ухмылку на лице. Антон заметил, что этот взгляд был обращён в его сторону, поэтому неловко, но всё же ответил такой же дружелюбной улыбкой. - Полегче, братец, а то на тебя класс коситься. Выглядишь, как вычищенная с содой раковина. Кажется некоторых от этого блеска мутит. - заметил Серёжа. - Не очень удачное сравнение, но пусть жмурятся, я не против. - и всё же Антон не мог сказать, что комплимент, хоть и в такой странной форме, был ему не приятен. - Присаживайтесь дети. - пригласил учитель.- Зельеваренье очень ответственный урок. Он изучает не только зелья, настои, сыворотки, но также свойства этих жидкостей, способы их приготовления и различные особенности входящих в них ингредиентов. Предмет очень сложен тем, что существует много тонкостей в процессе приготовления того или иного зелья. И если одни зелья... - профессор всё говорил и говорил, в то время, как Антон внимательно изучал предмет своего обожания. Арсений такой красивый. Вчера, сегодня, завтра, послезавтра... Всегда. Он буквально скользил взглядом по лицу парня,очерчивая каждую мелочь, деталь глазами, падая в каждую ямочку и утопая в каждой складке, что образовывалась, когда парень смеялся. Голубые глаза затягивали, словно бездна. Антон уже, за все годы знакомства, успел сравнить их с Бермудским треугольником, попав однажды в который, уже навряд ли сможешь выбраться, затерявшись без возможности на спасение. - Пс, чувак, ты с Поповым, моргни погромче, если что. - вывел его из задумчивости Серёжа, слегка дёрнув за рукав мантии. - Чего? - не сразу въедешь в суть сказанного, опомнившись от приливов нежности. - Шастун мне ещё раз повторить? - приподняв оправу очков, строго обратился к парню учитель. - Да. Да, если можно. - растерялся Антон. - Ну вы посмотрите, верх наглости! Мало того, что учителя не слушает, так ещё и повторяй ему отдельно! К Попову за парту! Быстро! - учитель указал пальцем в сторону Арсения, всё так же гневно наблюдая за передвижением Шастуна. Который вообще-то и не сдвинулся с места. - У нас сейчас это... Химичить с зельями будем. Практика как бы. Тебя с этим упырём поставили. - Серёжа недоверчиво кивнул в сторону Арсения, при этом злостно сверкнув в него взглядом. У любого другого, от такого льда, наверняка пробежала бы дрожь по телу, выдавая беспокойство. Однако это не про Попова. Он же наоборот придвинулся в сторону парней и,облокотившись на локоть, ехидно улыбнулся Матвиенко, одними губами прошептав " Не волнуйся, мамочка, не обижу твоего пупсика". - Шастууун! - профессору явно поднадоело наблюдать за отсталой реакцией ученика. - Ага. Да. Я. Я уже сажусь. - он мигом взял учебники и, хлопнув Серёжу по плечу, давая понять, что не стоит за него беспокоиться, отсел на соседнюю парту. Похоже, сегодня удача на его стороне. Как только они встретились взглядами, по телу обоих разлилось тепло, которое, до этого момента, оставалось такой странной не известностью для обоих. - Итак ребята, - отвлёк их друг от друга преподаватель. - сегодня мы с вами попробуем приготовить умиротворяющий бальзам. Зелье достаточно сложное по составу. Позволяет успокоить нервы и умерить все тревоги. Опасность данного бальзама состоит в том, что если будет допущена ошибка в приготовлении, выпивший его может погрузится в глубочайший или, что ещё хуже, в летаргический сон. Как вы видите, всё инструкции я уже прописал на доске, - профессор увлёкся объяснениями, пока Антон, несмотря на то, что слыл достаточно умным мальчиком, отвлекался на такие глупости, как разглядывание своего соседа. В очередной раз. - Шастун, будь любезен, зачитай нам вслух третий пункт. - Эээ, - парень пытался быстро найти нужную строфу на доске парень. - Прям посередине, после слов всыпать в котёл. - Арс слегка задел Антона, тыкая пальцем в неопределённом направлении в сторону доски, прошептав совет на ухо, что ещё больше сбило парня и не давало сосредоточиться. Однако целый класс любопытных пар глаз, да и недовольного учителя заодно, дали возможность быстро сориентироваться. - Добавить толчёного лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, варить на слабом огне семь минут, затем добавить две капли сиропа чемерицы.- впопыхах, на одном дыхании,зачитал он. - Отлично! Главное, чтобы не вылетело из другого уха. А теперь можете приступать к работе. Желаю удачи! - профессор хлопнул в ладоши, предоставляя ученикам возможность порезвиться и попрактиковаться одновременно.На протяжении всего урока он не сводил своего пристального взгляда с Антона. "Когда это он успел так скатиться и расслабиться?" Всё проносилось в голове у преподавателя. - Ты точно запомнил что надо делать? - совершенно спокойно, обыденно,без намёков на издёвки, сказал Арс. - Вообще-то нет. - честно признался парень. - Потому что в этот момент всё пытался подсчитать количество первых щетинок на моём ранее не бритом подбородке? - Нет, нет, нет, что ты, - размахал отрицательно руками юноша. Его явно застали врасплох. - Стоп. А ты что в этот момент делал? - Меня всё смущал соус у тебя в уголке губ. На чёрный день? - Что? - засмущался юноша. Он коснулся нежной кожи губы, плавно проводя пальцем, чтобы найти то самое место, и ощутил, как соус уже успел взяться корочкой. Поспешно стерев его подушечками фаланг, которые предварительно смочил слюной, он поинтересовался - Всё? - Я думаю облизать губы сразу было бы проще. - Эм, - парень застыл, всё не зная, как на это ответить. - Расслабься. Да, больше ничего нет. Так и погибнешь без крошки еды. - тихо засмеялся голубоглазый. - Как думаете,для чего этот бальзам может пригодиться? - отозвался кто-то из класса. - Хммм. Наверное, спинку тебе на пляже мазать. - послышались смешки. - Нет, ну а что, лежишь себе, умиротворяешься, парень начал заигрывать к какой-то из девчонок. - Не замечаешь, как погружаешься в сон... - Убери руки, извращенец! Сейчас учитель придёт, я попрошу, чтобы нас поменяли. - А нас в классе нечётное количество, кому-то не помажут спинку. - А ничего. Вон... - парень оглянулся, как бы выискивая взглядом кого-то. - Вот. Шаста с Поповым вместе посадили. Арс то не голубь, да? А вот Антона преподаватель любит, будут там друг друга на песочке гладить. - Макар! Ты ничего не попутал? - крикнул Попов в сторону говорившего. - Ты что из этих? Дворовых наземных? - Я занял эту куклу вуду. - он указал пальцем на сгобрившегося, сидевшего позади, Шастуна. - так что сам буду иголочки наугад вставлять, определяя больное место. Хочешь над кем-то постебаться, прямо по коридору, затем налево, третья дверь, там ткани дохера, бери до отвалу, шей куклу, хоть вон в виде Ирки, хоть не только для этих целей... А вот эту игрушку, - он снова показал за себя, неприветливо оскалившись, - на этой игрушке уже действует моя магия зла. Парень пожал плечами, согласившись с Арсением, и вновь принялся приставать к занятым девчонкам. Антон тем временем словно прирос к стулу. Он сидел не подвижно, даже не моргая, его слегка трясло, а лоб уже покрылся капельками пота. Он не знал, как расценивать такой жест, а и всю фразу в целом. Он - кукла? Даже от Серёжи не ушло такое поведение друга. Он всё это время наблюдал за его реакцией. Когда Матвиенко уже готов был встать и хорошенько врезать Попову, второй развернулся к зеленоглазому, дружелюбно подмигнув. Что послужило знаком, чтобы расслабиться. Поэтому Серёжа сразу опустился на место. - Не дрожи ты так, я ж не всерьёз. - Ага, - однако парень отошёл не до конца, всё же слегка зависнув в той же позе. - Отомри,- Арс потрепал младшего по волосам, запустив патерню в шевелюру. - Так и не скажешь, но с ним опасней связываться, чем со мной. - Голубоглазый придвинулся ближе и своим горячим приятным дыханием прошептал в самое ухо соседу, - ходят слухи, что из дворовых наземных он сам, а шутить по этому поводу, это как защитный механизм. От противного. Ну что ж... Подашь мне лунный камень? Антон ещё минуты две переваривал услышанную информацию, однако и Арсений его не торопил. Затем он не спеша взял камень с края стола, и всё так же недоверчиво медленно вложил его в руку соседа. Арс мгновенно перехватил минерал, больше цепляясь не столько за ингредиент, сколько за руку парня, передававшего его. Он крепко сжал пальцы, оставляя полумесяцы от ногтей на длинных костлявых фалангах Антона. На пару минут задержав ладонь, он вглядывался в опущенные глаза парня, которые в этот момент наблюдали за их руками, затем второй одёрнул руку, нащупывая остальные ингредиенты. Эта картина ускользнула от всего остального класса, поскольку каждый был занят своим, однако не смогла ускользнуть от двух важных зрителей. Паша и Серёжа недоумённо наблюдали за этой ситуацией. У одного в душе разгоралось пламя презрения, у другого пылали искры ревности. <> - Черт возьми, Арс. Что между вами происходит? - Ох, если бы я знал. Уроки давно кончились, но с Антоном они больше не пересекались, что явно огорчало голубоглазого. Они с Пашей сидели на своих кроватях, медленно попивая апельсиновый сок и разговаривая. - Понимаешь, Антон не тот мальчик, с которым можно позволить себе поиграть. Если ты думаешь тупо пользоваться им, я знаю хотя бы двух человек, которые тебе этого не позволят. - Ты так ничего и не понял. Сейчас главное не навредить нам обоим неправильным выбором. Я не уверен в том, что я чувствую. Ты прекрасно знаешь историю о моих приёмных родителях, об их ненависти ко мне. Они заставляли меня чувствовать, что я ничтожество, что я не достоин всего того, что было у нормальных детей в их детстве. Ожоги от сигарет, мои шрамы. Все это изо дня в день напоминает мне о том ужасном времени, которое я предпочел бы не помнить. Я видел смерть своих родителей. А потом единственного человека, которому я был не противен. Такие пытки не используют даже в Азкабане. Это тюрьма, Паш. А я был ребёнком, потерявшим все. Я не могу смотреть на себя. Люди, которых я предпочел бы никогда не знать и не помнить, оставили на моем теле неприятные, болезненные следы, будто бы снова и снова напоминая мне о том, что я никто. Они не дают мне забыть об этом, не дают мне шанс начать все "с чистого листа". А он дал. Это звучит пиздец как бредово. Я знаю. Но я будто блуждаю по огромному лабиринту, не зная правильного пути, а он держит меня за руку и не торопясь, медленно ведет к выходу. Я не могу ничего не портить. Это как болезнь. Я обожал смотреть в его глаза цвета летних утренних листьев березы, мокрых от росы. В нем было столько доброты, счастья. Когда он смеялся, возле них появлялись забавные, милые морщинки. А потом я все растоптал. Зачем? Я, наверное, и не смогу ответить. Но в его глазах, полных слёз, больше не было искры, не было жизни. Я хочу все исправить, потому что я не знаю, что я буду делать без него. Я держусь за него, как за спасательный круг. Но я не могу подпустить его так близко к себе, еще слишком рано, в тоже время я не собираюсь отталкивать его. Я боюсь снова все испортить. Боюсь сделать не правильный выбор. Я не знаю, что я чувствую, потому что я понятия не имею, что такое любовь. <> - Антон? Ничего не хочешь мне рассказать? - Что конкретно тебя интересует? - Почему вы с Арсением переглядываетесь как тайные любовники? - На самом деле всё проще, чем ты думаешь. Он извинился передо мной. За всё. И я простил его. Да, это глупо, безрассудно. Вполне возможно, что вскоре я буду очень жалеть об этом, буду думать, что это самая большая ошибка в моей жизни. Но сейчас, наверное, никто не хочет портить момент. И я не собираюсь рушить это. Только если разрушит он. Я не уверен в том, что он чувствует, но если он извинился, это что-то да значит. Я уверен только в одном. Я влюблен.

***

Внимание твоё - это моя утопия.