Магическое притяжение.

Только поднявшись в свою комнату, Паша понял, что произошло. Он не хотел. Или хотел. Снова и снова прокручивая сложившуюся ситуацию, которая буквально выбила обоих из колеи, парень неподвижно сидел на кровати и почти не моргал. Антон ответил, но... Ему жаль. Он не хотел, чтобы Шастун жалел об этом. Это так...странно? Что теперь? Делать вид, что ничего не произошло? Антону нужна была поддержка, он её получил. Но та ли это поддержка, которую он ожидал? В комнату припеваючи и в поднятом настроении вошли Арсений и Дима, что-то бурно обсуждая и активно жестикулируя. Им было весело, Арс выглядел так, словно он в очередной раз доволен собой. Доволен тем, что опять кого-то высмеял,унизил, собрав при этом кучу зрителей. - Ты бы видел его лицо, когда он меня заметил. - Ты в своем репертуаре. - сказал парень, поправив очки. Кареглазый юноша, не высокого роста, обучавшийся на том же факультете, что и Паша с Арсом, лег на свою кровать, находившуюся справа от кровати Добровольского. По-хозяйски развалившись "звездочкой", он принялся вспоминать похождения Арса, периодически загибаясь от жуткого хохота вместе с Поповым. - Ты это слышал? - неопределённо, но глядя на Пашу, спросил Позов. Однако ответа не последовало ни сразу, ни по истечении минуты. Удивившись такому, необычному для друга, поведению, Дима заволновался. - Ты в порядке? - кинув вопросительный взгляд, поинтересовался он. - Да, просто немного задумался. - Паша правдоподобно улыбнулся. - Вау, это величайшая редкость. Делаешь успехи, мои поздравления. - язвительно, но дружелюбно выдал Арс. - Ха-ха, хорошие шутки у тебя - такая же редкость. - Да чё случилось то? - очевидно, Арсений не понимал такого настроения лучшего друга. Паша снова замолчал, думая, стоит ли им говорить, поймут ли они. Арс всегда был жутким гомофобом. Рассказать ему, что он целовался с парнем, да ещё и с тем, которого Попов яро ненавидит и презирает - равносильно мучительно долгому самоубийству. Всё-таки промолчав по этому поводу, Паша решает затронуть другую тему, касающуюся того, что произошло в Большом Зале. - Да то, что ты часто не можешь следить за своим языком, вот что. - О чем это ты? - Вспомни то, что ты сказал Антону про его родителей. Пойми ты, Арс, можешь унижать кого хочешь, как хочешь и сколько хочешь, но переходить на личности и, тем более, затрагивать тему родителей, которых ещё и нет в живых - неправильно. - Ой, бля, ну я же не знал, так что ты не можешь меня обвинять. - Я обвиняю тебя в том, что в некоторых ситуациях, открывать рот вообще не стоило. - Алло, в тебе что, совесть заиграла? Праведником стал? - в Арсении уже явно зарождался гневный настрой. - Нет. Но я просто представляю. Я поставил себя на его место. Если бы ты сказал такое про моих родителей, то уже б валялся где-нибудь в Тёмном Лесу с ножом меж рёбер.- Понимая, НАСКОЛЬКО всё-таки Арс задел Антона и вспомнив слёзы Шаста, Паша чуть не заплакал сам. - И что ты хочешь этим сказать? - Попов будто вытягивал интонацией ответ друга. - Я думаю, что было бы правильно извиниться перед ним. - Добровольский выглядел абсолютно спокойно. - Что? У меня что, слуховые галлюцинации? Ты с дуба рухнул? - Арсений никогда не отличался особым сочувствием. - Блять, подойти и сказать ебучее "прости" для тебя такой непосильный труд?! - Паша злился. Очень. В голове зависла картинка плачущего Антона. - Угомонись. - Себя представь на его месте. Давай. - Заткнись. - Неет, так не пойдет. Представляй. Знаешь что? Если твои приемные родители обращались с тобой ТАК, не значит, что все родители обращаются со своими детьми по тому же принципу. - Пошёл нахер, придурок. Паша понял, что явно задевает больную точку, но прежде чем он успел хотя бы подумать о том, чтобы сказать "прости", дверь с грохотом захлопнулась. Ему даже показалось, будто с потолка посыпались мелкие крупицы краски. Арсений мигом выскочил из комнаты, наплевав на все рамки приличия и аккуратное обращение с имуществом школы. Ведь Паша был прав. И, чёрт возьми, как же сильно прав. Он не знал наверняка, что испытывал Антон в те секунды, когда Арс упомянул его родителей в разговоре, зато собственные чувства он ощущал прекрасно. И это была боль. Острая, режущая, как скальпелем по коже, когда тебе не ввели обезболивающее и ты чувствуешь каждое прикосновение. Его родители всегда были темой, которую не хотелось развивать, а уж их отношение к нему, так тем более. Арса задели, вероятно даже надавливали на рану с большей силой, поскольку Паша заранее знал, куда давить. Юноша не мог сдержать слёз, ведь и люди, кажущиеся снаружи сильными, имеют свои "скелеты" в шкафу, свои слабые места. Ему хотелось заплакать так, чтобы с его щек стекали целые водопады, как бы вымывая всю обиду, злость и гнев, правда тихо, чтобы никто не видел его проявлений слабости, но и тут ему помешали. С такой же силой, с какой парень вырвался из комнаты, он вбежал в первый попавшийся класс. Обиженно пнув, ни в чём не повинную дверь, он уже готов был разнести в щепки парты, несмотря на наказание, последующее за этим, однако, потянувшись за столом, Арс заметил оторопевшего Антона. Парень и сам выглядел не лучше него: футболка была промокшей, что выдавало явно не один час рыданий, глаза красные, щёки горели от того, как их хозяин пытался усиленно скрыть своё поникшее состояние, спина сгорбленная, что является первым признаком того, что человек намерен закрыться от окружающих. Похоже, они оба раздавлены. Антон вообще не понимал своего состояния. Не апатия, не депрессия. Усталость от жизни? Когда один день похож на другой, люди перестают замечать то хорошее, что происходит каждый день после восхода солнца. Не хотелось ничего. Не хочется учиться, не хочется любить, не хочется двигаться - только бы лежать в постели целыми днями одному, укрывшись с головой одеялом. Одиночество - это когда рядом нет тех, кто нужен тебе. Когда человек одинок - рядом нет тех, кому нужен ты. А когда ты один - рядом нет никого. Антон один. Он так считает. Арсений был зациклен на прошлом. Иногда прошлое бывает слишком тяжелым для того, чтобы повсюду носить его с собой. Иногда о нем стоит забыть ради будущего. А он думал, что без прошлого нет будущего, ведь это часть нас. Посмотри на звезды. Многие из них погасли тысячи лет назад, но их свет только сейчас достиг нас. Прошлое всегда влияет на будущее. Глупо пытаться перестать думать об этом. - Прости, - еле слышно шепнул Арсений, с глубоким сожалением в глазах. Но в этом одиноком, безлюдном классе их было всего двое, поэтому тот, кому было предназначено это извинение, его прекрасно расслышал. - За что? - таким же шёпотом, с выражением полного отсутствия понимания ситуации на лице, уточнил Антон. " Неужели это я довёл тебя до такого? Господи, мальчик мой, я просто не хотел держать тебя так близко к себе, как ты позволял себе подходить. Я ведь... Как я могу разрушать алмаз, что так дорог моему сердцу? Кажется я смотрю сквозь тебя и вижу трещины, в твоём прозрачно-бледном теле. Как же мне хочется заклеить их. Я залью в тебя смолу, только пожалуйста, не теряй своей королевской грации и формы. Я готов сутками поддерживать тебя со всех сторон, лишь бы не наблюдать, как ты рассыпаешь на осколки, на которые я разбил тебя собственными руками. Кажется, я переборщил с силой удара. Я заигрался в ювелира. Я совсем не разбираюсь в этом. Пожалуйста, останься со мной в своём первозданном виде. Ты невероятное создание, ты непомерно силён и полон надежд, ты яркий и неповторимый, в тебе так много красоты и тепла. Ты был так прекрасен, когда я увидел тебя впервые и прекрасен сейчас.Всегда. Прости..." - Ну так за что? - вывел Арсения из задумчивости Антон, слегка дотронувшись до плеча, однако сразу одёрнул руку, вспомнив как тому важно личное пространство. - За всё.

***

Прошлым нельзя жить так долго.