Одиночество вдвоем

      К большому удивлению Кастиэля Рождество прошло мирно и приятно. Он получил подарки от доктора Перри, Анны, Кима и Бальтазара (в основном, художественные принадлежности), открытки от других пациентов и санитаров. Им был подан праздничный ужин, которым особо наслаждался Дин: жареный окорок с начинкой, картофель, и, конечно же, яблочный пирог. В целом, праздник удался.       На очереди был Новый Год. Кастиэль раньше никогда не понимал шумихи вокруг этого праздника, но теперь взволнованно ждал, чтобы встретить его со своим лучшим другом. Он чувствовал, что это станет свежим стартом, новым началом и мечтал воспользоваться этим. Он хотел взять все от нового года и стать лучше. Быть более открытым, дающим и более всего, честным. Он стремился стать тем, кем мог бы гордиться в новом году.       Дин смотрел на Новый Год менее философски. Он видел в этом возможность не спать, пока не погаснут последние огни и создавать много шума противными дудками. Однако, по просьбе Кастиэля, он написал список обещаний на следующий год. Он собирался сделать как минимум двадцать ловцов снов, покинуть Блю-Грасс и найти свое собственное место. Кастиэль был впечатлен его амбициями. В канун Нового Года повара решили не подавать ужин, а приготовить шведский стол с фастфудом. Мини бургеры, барбекю, венские сосиски, колбаски, сэндвичи с говядиной и сальса — лишь немногое из того, что было на столах. Дин был убежден, что умер и попал на небеса.       — О, боже, Кас, у них есть даже миниатюрные пироги! Посмотри на него, он такой маленький! — взволнованно сказал Дин, протягивая крошечный вишневый пирог. Он был всего около трех дюймов* в диаметре. — Я съем их все.       — Оставь и другим, Дин, — строго сказала Ким, выхватывая пирог из рук Дина.       — Эй, это мое! — заныл Дин. Ким нахально улыбнулась и ушла к играм. Кастиэль усмехнулся над их ребячеством.       — Так что именно мы будем делать сегодня вечером? — спросил Кастиэль. Он никогда не бывал на новогодних вечеринках. Дин пожал плечами, положив несколько пирогов на свою тарелку.       — Ну, большинство людей играют в игры и слушают музыку, все в этом роде до пяти минут до полуночи. Тогда все собираются у телевизора, разговаривают и ждут, когда упадет шар*.       — Почему? Какое значение имеет этот шар?       — Чувак, я точно не знаю. Это просто традиция. Ты сидишь и смотришь как он падает, а когда он упал, ты кричишь и орешь и бац — уже новый год.       — Это довольно странная традиция, — прокомментировал Кастиэль.       — Я и не сказал, что в ней есть смысл, я просто объяснил, что тебе следует делать. Нам еще полтора часа надо убить. Хочешь поиграть в карты или во что другое? — предложил Дин.       — Конечно, только расскажи мне правила. Очередное занятие, в котором я еще не участвовал.       — Как и все остальное, Кас, я не против показать тебе, что делать. Ты как ребенок: я уже привык всегда вводить тебя в курс дела.       Дин и Кастиэль присоединились к Кевину и Джорджу за карточным столом. Они решили сыграть в покер, используя крендельки в качестве фишек. Настоящие игры на деньги были против правил, но все равно большая часть правил уже была нарушена. Кевин и Дин были, безусловно, лучшими в группе: они умели блефовать и пудрить мозги. Кастиэль же с трудом понимал ход игры. У него не очень хорошо получалось держать лиц. Они буквально могли прочитать его карты по его выражению. Не говоря уже о том, что он несколько раз называл свой расклад вслух, чтобы Дин помог ему решить, стоит ли сбросить карты или нет. Покер был игрой тонкостей и лжи, а Кастиэль не был хорош ни в том, ни в другом.       И все же Кастиэлю нравилось играть и слушать истории Дина, которые тот рассказывал, сдавая карты. Он рассказал им, как застрял на дереве во время охоты на оленя, потому что залез слишком высоко и настолько перепугался, что не решался спуститься вниз. Еще он рассказал о нескольких средних школах, что он посещал, и паршивых номерах в мотелях, которые снимал его отец. Он говорил о Сэме и даже обмолвился о своей маме. Кастиэль все еще не знал, почему Мэри не было на фотографии, потому что, когда бы он не поднимал эту тему, Дин закрывался и переставал разговаривать. Кас не хотел давить на него и заставлять делиться тем, о чем он не хотел говорить.       Кевин и Джордж тоже рассказали о своей жизни дома. Кевин был очень умный и слишком перегруженный школьник, мечтающий поступить в школу лиги плюща. Кастиэль чувствовал, что если бы тот не сорвался за день до экзаменов, то мог бы быть легко принят в любой колледж, в какой бы не обратился. Но Кевин был здесь, гнил в психиатрической больнице, потому что не мог взять под контроль свое чертово ОКР. Парень был способен на многое, но болезнь сдерживала его. Из того, что рассказал им Кевин, это повлияло не только на его школьную жизнь, но и личную. За прошлый год из-за болезни он потерял большую часть своих друзей. Он был так одержим, чтобы быть совершенным и чтобы все вокруг было идеальным, что забыл, как общаться и дружить. Из-за этого он даже потерял свою девушку.       История Джорджа была попроще. Он вырос в провинциальном городке с родителями и сестрой. Был середнячком в школе и спорте. Работал на нормальной работе и имел обычных друзей. Его жизнь была обычной, как американский яблочный пирог… за исключением того, что он был геем. Поскольку оба родителя были крайне традиционными и религиозными, он решил не рассказывать им о своей ориентации, покуда живет в доме. Но однажды мать вошла к нему в спальню, когда он занимался тем самым со своим парнем, думая, что она на работе. Ну, у него не было особого выбора, кроме как признаться. Когда в тот же вечер об инциденте узнал отец Джорджа, он был в ярости. Он избил Джорджа почти до полусмерти и буквально выбросил его на улицу. Если бы не проповедник, случайно нашедший его лежащим в канаве, он вполне мог бы умереть.       Теперь Джорджу было много лучше. Он боролся с ПТСР* и учился принимать себя таким, какой он есть. Он узнал, что быть геем не меняет того, кем он был и кем мог стать. Он все еще был хорошим человеком, а его родители были неправы.       Кастиэль и Дин были до предела возмущены тем, как поступили с Джорджем его родители. Оба считали, что быть геем — недостаточная причина, чтобы причинить вред собственному ребенку, особенно такому милому и вежливому, как Джордж. От такого лицемерия Кастиэлю захотелось что-нибудь ударить, и сильно. Тот факт, что кто-то думал, что религия является предлогом причинить кому-то вред, особенно по поводу сексуальности, приводило его в ярость. Он был уверен, что если бы бог существовал, он не хотел бы, чтобы его творения судили по такой мелочи, как выбор с кем спать. Они играли в покер, пока Анна не позвала их рассаживаться у телевизора. Как Дин и предсказал, было ровно без пяти двенадцать. Кевин и Джордж заняли последние два места на диване, а Дин и Кастиэль встали рядом с Ким и Тимом. Когда они подошли, Тим тихо жевал бутерброд.       — Эй, народ, не против, если мы присоединимся? Анна сказала, что мы все должны смотреть, как падает шар, — сказал Дин.       — Ах, ну я полагаю, раз вы должны… — застонала Ким, изображая досаду. А потом широко иронично улыбнулась.       — Ким, ты обещала себе что-нибудь в новом году? — спросил Кастиэль.       — Не так, чтобы очень. Ну, очевидные вещи, типа быть лучшим человеком, похудеть на пять фунтов*, но ничего новаторского. А что? У тебя есть цели?       — Я хотел бы быть более открытым и честным. Хочу больше отдавать и стараться быть лучшим другом. Просто хочу стать таким, чтобы я мог гордиться собой.       — Думаю, тебе уже есть, чем гордиться, Кас. Посмотри на себя! Ты чертовски потрясающий художник, умеешь играть в пинг-понг, как никто другой и ты действительно хороший парень, — заверил Дин. Кастиэль криво улыбнулся и пожал плечами.       — Ну, если ты так говоришь, — уточнил он.       — Внимание все! Двадцать секунд до полуночи! Давайте считать вместе! — крикнула Анна. — Готовы?       Все наклонились к телевизору, в комнате гудело от волнения. Как только цифры достигли десяти, они начали обратный отсчет.       — Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один! С новым годом! — громко закричали все. Дин принялся дудеть, Ким аплодировала, а журналист в телевизоре подбросил свою шляпу в воздух. Камера переместилась на зрителей на Таймс-Сквер, где многие целовались в честь нового года.       — Ким? — прошептал Кастиэль, потянув ее за рукав. — Почему люди в телевизоре целуются?       — Так делают в новогоднюю ночь! Когда часы бьют полночь, ты целуешь человека, которого любишь! — объяснила Ким.       — Понял, — кивнул Кастиэль.       Он повернулся к Дину, все еще дующему в свою дудку и отвел раздражающее приспособление от его губ. Он широко улыбнулся, а потом наклонился и прижался губами к губам Дина. Дин удивленно, счастливо вздохнул и поцеловал в ответ. Словно электрическая искра желания проскочила между ними, посылая дрожь по позвоночнику Кастиэля. Он положил дрожащую руку Дину на шею, чтобы сохранить равновесие. Это было быстро и целомудренно, но от поцелуя сердце Кастиэля колотилось и нервы гудели. На своем языке он чувствовал вкус вишневого пирога, который ранее ел Дин.       — Что это было? — воскликнул Дин, когда Кастиэль отодвинулся.       — Это то, что делают в новогоднюю ночь, разве нет? Ты целуешь того, кого любишь? — выдохнул Кастиэль.       Дин хотел поправить его, сказать что эта традиция только для пар, но не мог найти слов. Он не мог указать на ошибку, что заставила его дрожать; это казалось неправильным.       — Да, да, полагаю так и делают, — согласился Дин.       Это было то самое? Дин любил Кастиэля? По ощущениям, которые вызвал в нем поцелуй, Дин был готов поспорить, что да, любил.