Нянь поневоле

       Попытка наглядно продемонстрировать Маримо, чем отличаются отношения между двумя мужчинами от таких же отношений обычной гетеросексуальной пары, провалилась. Санджи считал, что эта выходка и его самого отвадит от подобных глупостей в будущем. Но всё пошло не по плану. Слишком приятно было ощущать на себе жадный взгляд, который, казалось, проникал в саму душу, заставляя поддаваться на ласки и поцелуи. Его ещё никто не желал так откровенно, как Зоро, и это покоряло, вынуждая дрожать и всхлипывать от полноты ощущений. Будто только так и должно было быть, только с Зоро и было правильно заниматься чем-то подобным, чтобы любое прикосновение волновало и вызывало отклик нежности и страсти. Собственная податливость пугала. Но с каждым прикосновением Зоро сомнения, опасения и доводы «против» уходили далеко на задний план. Слова Нами-чан о том, что за такие отношения их с Зоро задразнят, отчего-то даже не встревожили. Будь это его семья, Винсмоук никогда бы не простили Санджи столь вызывающего поведения, и были бы ему не только дразнилки, но и оскорбления, полные презрения, побои, а то и что похуже. В способностях братьев задеть за живое и унизить Санджи никогда не сомневался. В то же время в семье Дадан он ощущал собственную нужность, важность и защищённость, чувствовал, что тут его примут любым. Возможно, их с Зоро подразнят, когда всё откроется, Дадан и её братья повозмущаются «падению нравов», но в конечном итоге никто не будет заставлять его жить так, как ему не хочется, и предавать свои чувства. Были ли у него чувства к Зоро? До признания Санджи сказал бы, что нет. А потом он слишком много передумал и перечувствовал. Слишком многого пожелал. Поцелуев, клеймивших, кажется, саму душу. Прожигающих, преследующих его повсюду взглядов. Крепкой хватки на заднице. Вышибающего дух столкновения их тел. Новых и новых настойчивых ласк. — Идём запускать фейерверки! — объявил как-то после ужина Эйс. — Эйс-нии-сан, ты самый лучший! — обрадовалась детвора. Они быстро собрались. Санджи приготовил всё для перекуса и взял с собой лимонад. Оставшимся на террасе пить саке старшим членам семьи он принёс закуски. Сабо уверял, что от дома вполне можно будет рассмотреть происходящее на берегу. Эйс, Сабо и Луффи разожгли костёр из приготовленного заранее хвороста. Младшим сёстрам и братикам раздали бенгальские огни, а рядом поставили ведро с водой, чтобы мелкие складывали туда использованную пиротехнику. После душного дня бриз приятно освежал. Ночь была тёмной, вдали остались редкие огни деревни, город ярко мерцал на горизонте. Небо освещали мириады звёзд, а клочок земли, на котором они собрались, — костёр и бенгальские огни. — Смотри, как я могу, Эйсу! — Луффи размахивал бенгальскими огнями, выписывая безумные фигуры. — Я могу лучше, — возразил Усопп и старательно очертил почти идеальный огненный круг. — Научи и меня так, Усопп! — пискнул Чоппер. — Хватит размахивать ими рядом со мной, — разозлилась Нами-чан. Они с Нодзико-чан чинно сидели на корточках, опустив бенгальские огни к земле. Санджи и Зоро расстелили плед, на котором разложили сосиски, булочки, овощи, зелень и лимонад. Маримо тут же плюхнулся на плед с явным намерением поспать. — Держи подарочек от братика, — из пакета с пиротехникой Эйс достал бутылку саке и вручил ту оживившемуся Зоро. — А ему не рановато ещё? — забеспокоился Санджи. — Брось, Санджи, он ещё всех нас перепьёт, — отмахнулся от его беспокойств Эйс. — Ты лучший старший брат, — довольно буркнул Зоро. — Знаю! Когда бенгальские огни закончились, Санджи раздал младшим сосиски, и те, насадив их на прутики, окружили костёр. Он не любил, когда играют с едой, но в том, чтобы зажарить что-нибудь на костре и съесть потом, было что-то волшебное из детства… — Романтика! — выдал вдруг Луффи. — Чего? — удивился такому определению происходящего Санджи. — Мужская романтика, — заявил пацан. — Это когда свобода и приключения. — И ничего не мужская, — возмутилась Нами-чан. — Нам с Нодзико тоже нравится жечь бенгальские огни и жарить сосиски на костре. После того, как всё было готово, Санджи быстренько соорудил всем по сандвичу с зажаренной сосиской. Саке Зоро глушил в одиночку, на его выпивку даже Эйс и Сабо не претендовали, довольствуясь вместе со всеми остальными лимонадом. Санджи с беспокойством поглядывал на быстро пустеющую бутылку. — Не переживай, — подсел к нему Сабо. — У Зоро очень устойчивый к спиртному организм. Он просто немного расслабится, а иначе продрыхнет всё веселье. Выпитая бутылка саке на Зоро действительно не возымела никакого действия, разве что его сосредоточенное лицо стало более расслабленным, а губы растянула лёгкая полуулыбка. — А теперь все оставайтесь на пледе. Сейчас мы покажем вам класс! — объявил Эйс, и они с Сабо побежали с объёмным пакетом пиротехники к самой кромке воды. — Смотрите, чтобы вам пальцы не поотрывало, — напутствовал братьев Зоро. Первые два фейерверка красиво бабахнули над их головами шарами из белых и красных искр. — Ух ты! — выдохнули мальчишки. — Красиво! — восхитилась Нодзико-чан. — Когда я вырасту, сам такие делать научусь, — тут же начал бахвалиться Усопп. Между Зоро и Санджи на пледе разместились все пятеро подопечных. Зоро придерживал за край футболки Луффи, чтобы тот не сорвался к старшим братьям. Всполохи огней освещали поднятые к небу лица родных теперь для Санджи людей. Атмосфера была по-домашнему уютной, словно Новый год в кругу семьи, праздничной — с ощущением сказки и чуда, как в самом раннем беззаботном детстве. — А теперь последний фейерверк! — предупредил Эйс. — И-и-и… Ксо!.. Запущенный под углом фейерверк быстро улетел в направлении редких огней деревни. В той стороне быстро вспыхнул пожаром новый огонёк. — Нам всем хана, — спокойно прокомментировал это Зоро. — Чего расселись, живо бежим тушить! — спохватился Эйс и первым припустил в направлении к деревне. — Нодзико, Нами, соберите тут всё и несите домой. Луффи, Усопп, Чоппер хорошенько затушите костёр и помогите сёстрам. Санджи, Зоро, вы с нами тушить пожар, — распорядился Сабо. И они побежали к дому, благо, полыхал не он, а курятник, который в такую жару закрывать не стали. Куры не пострадали, а вот их домик сгорел ещё до того, как они прибежали на место пожара. Догра и Магра вовсю таскали воду, а Дадан стояла и костерила на все лады своё придурковатое семейство. — Дела, — почёсывал затылок Эйс, тогда как Сабо, Зоро и Санджи принялись помогать старшим мужчинам тушить остов курятника. — Эйс, какого демона тебе вздумалось по дому фейерверком стрелять?! — взревела женщина. — Да я же просто хотел поближе его показать, какой он красивый, а ты с Догрой и Магрой дома осталась! — Это всё твоя неуёмная любовь к огню! От тебя одни убытки! — Я всё оплачу. И курятник мы с Сабо новый построим. Никто же не пострадал, — стал убеждать её Эйс. — В следующий раз за такое я тебе руки оторву! — пообещала Дадан. Спать они легли поздно. Пока потушили всё, что подожгли, придумали укрытие для кур на ночь, разобрали притащенные детьми вещи, отмыли чумазых мелких и уложили их спать, было уже два часа ночи.

* * *

Отчего-то Санджи никогда раньше не думал о том, сможет ли доставить удовольствие девушке в постели и доставляет ли, главным для него было завалить очередную мелорин и раздвинуть ей ножки. Он гнался за удовольствием, словно одержимое похотью животное, бездумно и безответственно. За прошлого себя теперь было стыдно. Смешно, но впервые он задумался о чувствах партнёра с Зоро. Согласиться на отношения с ним, а потом не оправдать доверия было неожиданно страшно. Такого он ещё не испытывал: ни волнения перед «первым разом», ни опасений облажаться. В прошлом с девушками он отчего-то был уверен, что те кончают, едва ощутив проникновение. С опытом он научился различать неискренние стоны и решил, что большая часть женщин фригидна, хотя это не мешало им быть его вожделенными мелорин. В то, что мужчина, тем более Зоро, будет что-то симулировать, Санджи не верил. Да и возбуждён мужчина или нет, определить было проще. Он запасся презервативами и смазкой, проштудировал кучу сайтов со всевозможными советами относительно анального секса. То, что опираться на свой прошлый опыт не стоит, Санджи понял сразу, стоило губам Зоро впервые оказаться в его власти — этот опыт перечеркнул всё, что он когда-либо знал о плотских взаимоотношениях. Его не будоражил так секс, как один поцелуй с Маримо. Даже заподозрил, что является гомосексуалистом, однако из-за семьи подсознательно гасил любые проявления собственной ориентации прежде. Впрочем, женщины ему всё так же нравились и однозначно возбуждали. Вот только Зоро от этого хотелось не меньше. С того момента, когда они впервые занялись петтингом, не проходило и дня, чтобы вечером, уложив всех спать, Зоро не наваливался на него. Санджи это нравилось, только беспокоило немного, не попытается ли тот по привычке подмять его и во время секса. Быть оттраханным он не хотел. Маримо всё больше осваивался с тем, как поцеловать и где прикоснуться, чтобы Санджи потерял голову. Мог яростно тереться членом о его задницу, и в моменты неги Санджи не приходило в голову возмущаться такому произволу. Он таял под тяжестью Маримо, его яростными толчками, обжигающими поглаживаниями и голодными поцелуями. Они уже очень далеко зашли. — М-м… Маримо, — зашептал Санджи. Стоило только войти в их общую комнату, Зоро стиснул его в объятьях и принялся покрывать поцелуями шею. — Сейчас… сбросим напряжение, и я отпущу тебя мыться, — пообещал Зоро. — Нет, постой, — быстро заговорил Санджи. — Я не против получить удовольствие, как обычно. Но если хочешь, можем заняться сексом. Правда, для этого нужно как следует подготовиться, и… это не очень приятно. Ещё может быть больно, но я постараюсь, чтобы не было… Зоро замер на мгновение, и Санджи испугался было, что всё испортил. В конечном итоге точно так же, как и он сам, Зоро был мужчиной, и к принимающей роли в постели жизнь их не готовила. — Давно пора, — одобрил Зоро. Надо сказать, что в процессе подготовки Санджи сто раз передумал заниматься анальным сексом. Гигиена подобного процесса подразумевала использование клизмы, и он никак не мог поверить, что всё же осмелился попросить о таком Маримо. Тот, впрочем, был непоколебим, словно утёс. «Смазку сразу давай», — только и сказал после всех объяснений процесса. Санджи забеспокоился, что бестолочь может себе навредить. Зоро был до ужаса упрям и, казалось, совершенно не мог пойти на попятную: раз обещал лечь под него — ляжет даже против воли самого Санджи. Пока Зоро готовился, он не находил места и обещал себе, что больше никогда не заставит Маримо пройти через нечто подобное. Даже уже сам решился на пассивную позицию, лишь бы больше не сходить с ума от беспокойства за принципиального придурка. Когда Зоро появился в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, и словно закаменевшим выражением на лице, Санджи не выдержал, подскочил с расстеленного футона и, обняв, уткнулся в мускулистое плечо носом. — Не надо, — выдохнул он. — Вот ещё, — фыркнул в его висок Зоро. — Зря я, что ли, корячился. Всё не так страшно, как ты нафантазировал. Я же Чоппера вынянчил, пелёнок в своё время перестирал уйму. Да и детские болезни и лекарства разные бывают… так что процесс мне знаком. Это ты у нас весь чистенький да рафинированный. — Тупое Маримо, — буркнул Санджи. — Истеричная Завитушка. На самом деле Санджи всё равно хотел дойти с Зоро до конца, и дело было вовсе не в принципиальности или обещании, а потому что желал этого, сам себе боясь признаться, как сильно. Зоро податливо выгибался под ласками, тянулся за поцелуями. Не уходил от самых интимных прикосновений, не дрогнул, когда Санджи навалился со спины, проникая внутрь. Маримо тяжело дышал, его кожа покрылась испариной, тогда как член не реагировал на ласки. — Мн-м… отцепись от него, — попросил Зоро. — Всё путём… Уф! Спорить у Санджи не было ни сил, ни желания: остановиться он всё равно уже не мог. И потому только наращивал темп. Зоро, стоя на четвереньках, цеплялся за простыни, твёрдо упираясь коленями в футон. Восхитительно горячий, нестерпимо узкий. Хотелось выцеловывать узоры на его широкой спине, кусать мощные плечи, обводить бугрящиеся мышцы языком. Вот только Санджи не мог остановиться или замедлиться хоть на мгновение, чтобы всё это сделать. Казалось, его жизнь зависела от того, чтобы снова и снова брать этого человека, соединяясь с ним в одно целое.