Давай разрушим стену между нами.

После того как мы вышли, медсестра ещё минут пять отчитывала меня. Я думал лишь об одном: либо ей всечь, либо послать. К счастью, она удалилась раньше, чем я решил, что именно сделаю. Но всечь всё-таки пришлось — бетонной стене около двери в палату. Я хоть как-то смог справиться с бушующей во мне злостью. Ну почему, почему этот Фишер такой упёртый баран?! Как можно так относиться к себе? Ну даун, если ему похуй на себя, то мне уж точно нет. Я всё равно узнаю, кто эта мразь, и разберусь с ним по-своему! И плевать мне на последствия. Я бродил у палаты Салли из стороны в сторону, словно сторожевой пёс на цепи. И я действительно готов был вцепиться в глотку любому, кто посмел бы побеспокоить Фишера. Но сам я зайти к нему не решался. Злость и стыд, немного гордости — всё это не давало и шанса вернуться к нему. Через некоторое время мои мысли прервала трель мобильного. Я тут же выудил его из кармана, в надежде отвлечься хоть на что-то. Эшли: Я только узнала! Как он? Что произошло? Вот только этой истерички мне сейчас не хватало. Я закатил глаза и цыкнул. Ярость становилась всё сильнее, заполняя собой всю мою голову. Мне хотелось кричать. Рвать. Винить всех и каждого в том, что произошло с Салли. Потому что никого из нас, ни единого человека, не было с ним рядом в тот момент. Он был один. Как и говорил мне раньше. Всегда один. И даже я не смог сдержать своего обещания. Ларри: Посмотрите-ка, кто выполз из своей норки. Всё, обидки кончились? Думаю тебе уже доложили, что произошло. Он в норме. Я уже не мог контролировать своё поведение и свои слова: разум полностью затмила злоба на весь этот чёртов мир. Эшли: Хоть сейчас можешь нормально разговаривать? Речь вообще-то о Салли — с нашими проблемами потом разберёмся. Все волнуются! Я крепко сжал телефон и хотел было швырнуть его в стену. Но сдержался. Ларри: А где, блять, были все, когда он сидел один в этой ёбаной кладовке и резал себе вены куском, мать ее, бутылки?! А? Я всё-таки сорвался. Кэмпбелл долго не отвечала. Я успел заметить, как в палату прошёл доктор. Надо будет с ним переговорить после. Эшли: Мы не нанимались ему в няньки, чтобы везде сопровождать. Никто не знал, что так получится. Мы ужасно переживаем за него, и это правда! И будем помогать ему, чем сможем. Тебя с ним в тот момент тоже не было, позволь заметить. Ларри: Да, не было, и я готов удавиться из-за этого! Зато сейчас я здесь, рядом с ним. А вы? Где вы в... Я отправил недописанное сообщение и отключил телефон. Тупость ситуации окончательно меня взбесила. Никому не будет легче, если мы сейчас просто будем кидать стрелки друг на друга. Особенно Салли. Умом я понимал, что Эшли права; никто не мог предвидеть этого и ходить за Фишером по пятам. Но, сука, я не мог остановиться. Все виноваты! Все мы! Из палаты вышел врач и быстрыми шагами направился по коридору. Я тут же рванул за ним, окликнув его на бегу. — Мистер Джонсон… — он слабо улыбнулся. — Ну как он, доктор? — я с надеждой смотрел на мужчину. — Он очень быстро восстанавливается, что хорошо. Но его моральное состояние оставляет желать лучшего, — он на минуту задумался, будто осмысляя или вспоминая что-то, — Он никак не признаёт факт изнасилования. Простите… — тут же произнес он, увидев, как я скривился, и продолжил, — кажется, его даже забавляет эта ситуация. В общем, пока он будет лежать тут на лечении, я пропишу ему пару сеансов с психотерапевтом. Для профилактики, — быстро добавил он, увидев гримасу ужаса на моём лице. Не хватало, чтобы Сала отправили в психушку, — Я знаю, что он уже проходил лечение, просто данный инцидент мог слегка пошатнуть его. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Уверяю вас, долго мы его здесь не продержим, — он слегка потрепал меня за плечо и собирался уходить. — Простите, — остановил я его, — а сможет ли психотерапевт уговорить его заявить на насильника? Ведь нельзя пускать всё на самотёк в такой ситуации. Доктор лишь покачал головой. — Нельзя сказать наверняка: если жертва не признаёт сам факт и не хочет обращаться в органы, мало что можно сделать, а точнее сказать, совсем ничего не сделать, — он окинул меня сочувствующим взглядом и, наконец, ушёл. Я ещё долго стоял и просто смотрел вслед врачу, обдумывая его слова. Я должен заставить Фишера всё рассказать. Я должен обеспечить ему безопасность и покой. Я так к нему и не зашёл перед уходом домой. Долго стоял возле двери, но не решался. Уже почти возле дома я встретился с его отцом. — Мистер Фишер!.. — окликнул я его у подъезда, — вы так и не пришли к Салли. Ему сейчас как никогда нужна поддержка, — я с укором смотрел на него. Он лишь отвёл взгляд. — Я смотрю, ты неплохо с этим справляешься. Мне там делать нечего, — резко ответил он и уже было открывал дверь в подъезд, но я тут же её захлопнул. — Да как вы можете, это ваш родной сын! Он не заслуживает такого отношения. Вы единственный близкий ему человек, вы должны оберегать его и… — Не лезь не в свои дела! — крикнув, Генри перебил меня, — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, парень. Если бы не он, Диана была бы жива, понимаешь?! Если бы не он, нам бы не пришлось каждый раз переезжать с места на место. И каждый раз он позорит и стыдит меня, а сейчас он просто перешёл все границы. Что скажут люди, когда узнают, что мой сын был подстилкой какого-то педофила? — я больше не мог сдерживаться. Ярость, обида и злость пеленой окутали мои мысли. Я врезал мистеру Фишеру что было сил. По-моему, разбил костяшки о его зубы. Похуй вообще! Каким надо быть уродом, чтобы так отзываться о своём сыне. Мне не понять этого. Я не слышал, что он там орал мне вслед, когда прошёл в дом и направился к лифту. В квартире я наспех поздоровался с матерью, что хлопотала на кухне, и сразу отправился в свою комнату, громко хлопнув дверью напоследок. Честно признаться, мне полегчало после того, как я врезал Генри. Рука отдавала какой-то приятной болью. За дверью послышалось шуршание и тихий стук. — Милый. Как ты? Как Салли?.. — голос мамы был таким обеспокоенным. Почему даже она переживает за Фишера больше, чем его родной отец. Такая несправедливость выбешивала меня. От непонимания и нежелания принять действительность у меня опускались руки. Я медленно подошёл к двери и распахнул её. На пороге была мама. В её глазах билась тревога и лёгкий страх. Я резко схватил её и сжал в объятиях. — Всё хорошо, мам. Правда. С нами всё хорошо… — я шептал эти слова, желая, чтобы они воплотились в явь. Мама нежно обняла меня в ответ и потрепала волосы. — Конечно, дорогой. Я и не сомневалась, — ещё несколько минут мы так простояли, сохраняя в памяти такие редкие моменты любви матери и сына. Особенно после встречи с мистером Фишером, для меня это было бальзамом на душу. Я успокоился в её руках. Несмотря на то, что она всё время работала, часто оставляла меня одного, она любила меня. Искренне и по-настоящему. Этого было достаточно. Мама заставила меня поесть хоть что-то. Последний раз я ел два дня назад, перед тем, как Салли… Я не хотел думать об этом. После ужина мама отправилась в ночную смену на работу, а я засел в своей комнате. Включив телефон, я увидел множество гневных сообщений от Эшли, парочку от Тодда, который поддакивал ей и тут же спрашивал, в какой больнице Салли, потому что сам он не отвечает. Всё это я оставил без внимания, тут же открыв диалог с Фишером. Я долго думал, что ему написать, ответит ли он, чем он сейчас занимается. Спустя около получаса я таки набрал сообщение. Ларри: Я врезал твоему отцу, извини. Не самое лучшее, что можно написать другу в больнице. Но другие варианты были ещё более идиотскими. Три минуты. Пять. Семь. Салли всё не отвечал — я с психу кинул телефон в угол кровати. И он тут же оповестил о новом сообщении. Закон жанра, он такой. Кромсали: Давно мечтал это сделать сам. Как это было? Я улыбнулся. Он действительно быстро приходит в себя. Ларри: Офигенно. Кромсали: Не сомневаюсь. Так себе вышел диалог. Руки слегка затрясло от избытка эмоций, от желания столько ему написать. Мы так давно вот так просто с ним не разговаривали о всякой чепухе, занятые последнее время либо выяснением отношений, либо его здоровьем, либо куда более неприятными вещами. Было здорово снова окунуться в такую обыденную атмосферу простоты. Ларри: Как ты? Кромсали: Отлично. Доктор сказал, я быстро восстанавливаюсь. Ларри: Я знаю. Говорил с ним. Кромсали: Я думал, ты ушёл, как только сестра тебя выгнала. Ларри: Нет. Кромсали: Почему ты не вернулся ко мне? Умеешь ты, Фишер, задавать вопросы, конечно. Я выдохнул и потёр виски. Даже не заметил, как от пережитых сегодня эмоций у меня разболелась голова. И как удачно мне на глаза попалась недопитая нами с Эшли бутылка мартини. Я сделал небольшой глоток. Обжигающая жидкость грела горло и дарила приятное тепло. Ещё глоточек перед тем, как ответить Фишеру. Ларри: Стыдно было. Ты и так плох, ещё я подливаю масла в огонь. И тут же третий глоток помогает в ожидании ответа. Кромсали: А я ждал тебя. Кажется, сердце удар пропустило. Или мне показалось. Что мне точно не показалось, что буквы начали немного плавать на экране. Ларри: Хочешь, приду сейчас? Чего?! Я, кажись, тронулся слегка, не? Неужели я среди ночи полезу в окно палаты Фишера, которая так удачно находится на первом этаже? Уже похоже на план. Ещё немного алкоголя обожгло моё горло. Теперь осталось дождаться. Кромсали: Очень. А вот и ответ. Написав краткое «жди», я, схватив толстовку потеплее, вылетел из квартиры.