Давай разрушим стену между нами.

«Я уезжаю в командировку на неопределённый срок. Лиза за тобой присмотрит. На карточку, что я оставил, буду присылать деньги. Генри. » Я читал это снова и снова. Каждый раз пытаясь найти причину действий отца. Понять, насколько же я, должно быть, ужасный сын, чтобы вот так со мной поступать. Я же прекрасно понимал, что никакой командировки нет — он просто не выдержал. Не выдержал такого проблемного меня. Но вот так это всё преподносить! Такие сухие, колкие фразы, будто для незнакомого, чужого человека. Будто не он любил меня раньше больше всего на свете, будто не он воспитывал меня все эти годы. Я прочитал эти несколько строк ещё раз. В груди, где-то в районе сердца, я почувствовал дикую боль. Словно огромные металлические клещи вырвали оттуда какую-то очень важную и нужную часть, оставив зиять чёрную, ободранную по краям дыру. Какие бы тяжёлые у нас ни были отношения, я любил отца. Действительно любил, как родного человека. В голове неприятной пульсацией били по вискам слова: «Тебя снова бросили, Фишер.» Я подошёл к окну, у которого стоял некоторое время назад. Вытащил из пачки, так удачно купленной для меня Ларри, сигарету и затянулся. Медленно и глубоко я втянул едкий дым, словно он сейчас сможет заполнить эту дыру в груди. Я смотрел, как быстро тлеет огонёк на конце сигареты. Так же быстро тлеет моя вера в людей. Зажав сигарету в зубах, я бросил ещё один взгляд на записку. Через секунду я со злостью и дичайшей обидой разорвал лист на множество кусочков и вышвырнул в окно. Лёгкий ветер подхватил их и понёс куда-то за пределы моего взора. Надеюсь, они долетят до отца и донесут ему всю мою злость. Надеюсь, ветер швырнёт ему в лицо эти клочья. — Сал? — тихий шёпот Джонсона вывел меня из собственных мыслей. От неожиданности я даже выронил сигарету. Я печально проводил её взглядом. Ладно, она всё равно почти истлела. Тяжело вздохнув, я обернулся к Ларри. Он стоял так близко, с такой печалью и сочувствием глядя на меня. — Ведь нет никакой командировки, да? — это прозвучало больше как утверждение, чем вопрос. Видимо, Ларри именно поэтому не ответил мне. Я опустил голову и прикрыл глаза. — Он просто не выдержал, — тихо озвучил я свои мысли и тут же почувствовал, как лёгкая рука шатена легла на моё плечо. Я поднял голову и взглянул в глаза Джонсона. — Ларри, когда это перестанет происходить со мной? Когда меня перестанут бросать все вокруг? — всё-таки новость об уходе отца сильно пошатнула меня. Только несколько минут назад я был счастлив, радовался жизни, считал, что всё налаживается. Со мной был дорогой для меня человек, мои друзья переживают за меня, а потом самый родной и близкий, мой отец, всадил мне громадный тесак в спину. Я продолжал смотреть в глаза Джонсона, ища в них ответы на свои вопросы. Почему же тогда он со мной? Я так ужасен, что от меня уходят родные люди. Так что он забыл рядом с таким, как я? Ларри резко сжал сильнее моё плечо и притянул к себе. Я не сопротивлялся, утыкаясь носом куда-то в его шею. Он сжимал меня так крепко в своих объятиях, как не раз за последние дни. Я снова ощущал его желание защитить меня от всего мира. Сейчас мне действительно было необходимо это. — Это был последний раз, — шепнул у меня над ухом шатен, сильнее прижимая к себе, — Я тебе клянусь, Салли, ты больше никогда не будешь один. Это был последний раз, когда тебя оставили. Последний раз, когда ты почувствовал такую боль, — голос Джонсона был тихим и уверенным. Он это говорил так, будто знал наперёд намного больше, чем можно даже предположить. Будто он действительно знал, что такого больше не произойдёт со мной. И я поверил. С такой охотой, с таким рвением и надеждой, я поверил ему. Хотел верить всей душой. Всей своей разорванной, прогнившей душонкой. — Я тебе верю, — шепнул я, укладывая свои руки на спине парня, крепко хватая его за футболку. Я подумал, что он должен знать, что я доверяю ему, — Ты так много сделал для меня. Я не знаю, где был бы сейчас, если бы не ты. Ларри, спасибо тебе! Спасибо, что ты со мной, — я говорил всё тише и последнее слово произнёс почти одними губами, крепко прижимаясь к Джонсону, теряясь в его шее, волосах, что сейчас щекотали моё лицо. Он сжал ладони на моих плечах и резко отстранил меня, тут же впиваясь взглядом в мои глаза. Мы смотрели друг на друга, не находя слов, чтобы описать ту связь и те чувства, что сейчас были между нами. Только взгляды, прикосновения могли передать это. Ларри медленно провёл кончиками пальцев по моей щеке, убрал с глаз непослушную прядь синих волос, легко скользнул по искусанным губам. Я чувствовал, как дрожат его руки, как участилось его дыхание в унисон с моим. Я не сдержался и впервые первый поцеловал его. Резко и несдержанно я прижался своими губами к его. Мне было необходимо это. Чувствовать, что я не брошен всем миром, что я ещё кому-то нужен. Ларри тут же ответил на мой поцелуй. Мягко, почти невесомо он целовал мои губы. Его руки плавно перешли на мою талию, нежно поглаживая кожу сквозь тонкую ткань одежды. А я продолжал держать его крепко за футболку, судорожно прижимаясь к его телу. Боясь, что он сможет сейчас уйти или раствориться. Боясь остаться одному. Джонсон, будто чувствовал этот страх, сильнее сжимал ладони. Он плавно углубил поцелуй, ненавязчиво проводя языком по моим губам и проскальзывая глубже. Он был так нежен, так аккуратен. Я продолжал поражаться, как можно так относиться к другому человеку. С таким трепетом, с такой заботой. Одной рукой он легко коснулся моих волос, пропуская их сквозь длинные пальцы, иногда надавливая на затылок. Вторая его рука смело юркнула под футболку, обжигая своими прикосновениями податливую кожу. Я выгнулся навстречу его пальцам и слегка простонал прямо в губы. Моё сердце то билось с бешеной скоростью, то на мгновение останавливалось. Каждый раз, только с Джонсоном я чувствовал себя по-настоящему живым. Чувствовал, насколько живо моё тело, насколько заполнена моя грудь. Только он мог показать мне, что там, за рёбрами, есть сердце, есть душа. Только он мог уничтожить это чувство пустоты. С большой неохотой я разорвал наш поцелуй, но не размыкал объятий. Тяжело дыша, я смотрел в его затуманенные глаза. На его приоткрытые в отдышке, раскрасневшиеся губы. Нежность приятной теплотой разливалась по моему телу, проникала в вены и смешивалась с кровью. Я хотел столько всего сказать ему, но никакие слова не могли описать ту бурю эмоций, что я испытывал к нему. — Я люблю тебя, — казалось, я даже сам удивился тому, что только что сказал. Глаза Ларри вдруг резко обрели ясность и широко раскрылись. Но это было секундное замешательство — он тут же мягко улыбнулся и снова сжал меня в крепких объятиях. — Я тоже, малыш, я тоже, — прошептал он так рьяно, будто хотел сказать это ещё очень давно. Будто, долгое время уже сдерживал эти слова внутри себя. Я выдохнул. Оказалось, перестал дышать, ожидая ответа парня. — Останешься сегодня со мной? — так же тихо спросил я. Остаться одному после всего, что произошло… Я бы не вынес. — Конечно, — ответил Ларри, не выпуская меня из кокона своих рук.