В чём мы виноваты?

Итачи вошёл в номер гостиницы и осмотрелся: отклеивающиеся обои в цветочек, деревянный пол, который кое-где прогнил, рваные занавески, пыльный футон… Да, не номер мечты, но за годы отступничества Итачи давно уже привык к ободранным стенам, твёрдому пыльному спальному месту, что частенько приходится голодать и ночевать под открытым небом, вечно быть настороже, чтобы не получить нож или, в данном случае, меч в спину от напарника — такого же отступника, как и сам Итачи. Учиха раскрыл свиток с заданием. Убить какую-то важную «шишку», задание ранга «S», как всегда. Итачи всё ещё помнил свою деятельность в АНБУ и с некоторым отвращением заметил, что нукенинская деятельность не так уж и далека от АНБУ. По сути самое большое отличие в том, что в АНБУ почти никто не знает имя шиноби, совершившего убийство, а когда убивает отступник (тоже чаще всего, получая те же задания), его имя почти всегда предаётся огласке, если, конечно, он вовремя не скроется с места преступления или плохо заметёт следы, и в его «послужном» списке прибавляется пунктик, прибавляя в цене за голову и распаляя охотников за головами на ещё более усердную работу. И так постоянно. Жизнь отступников очень переменчива, никогда не знаешь что ждёт тебя завтра. Но на самом деле Итачи давно понял, что однообразность имеет место быть. Ведь всё вечно повторяется по одному сценарию: заказ-убийство-кровь, заказ-убийство-кровь. Лишь иногда жертва может потрепыхаться, но это редкость. Итачи убивал спокойно, рука у него не тряслась, но он совсем не получал от этого удовольствия, наоборот, его часто преследовало чувство жалости. Сочувствовать он, наверное, разучился. Это и есть реальность. Итачи выдохнул и без каких-либо эмоций сел на футон, не обращая внимание на пыль. Парень уставился ничего невыражающим взглядом в стену и погрузился в свои думы, не забывая, впрочем, отслеживать округу. Почему-то на ум пришли воспоминания. Итачи и Шисуи разговаривали в своём любимом месте. Переворот набирал силу, и парни думали о том, что ещё могли сделать с этим, когда их прервал возглас:  — Нии-сан! Итачи и Шисуи оборвали разговор и повернулись в сторону голоса. К ним подбежал Саске. — А о чём вы разговариваете? — любопытно спросил малыш. Итачи улыбнулся братику и щёлкнул его в лоб со словами «ты ещё мал», как делал всегда. Саске отошёл от брата, держась за лоб, и надулся. Шисуи усмехнулся и решил-таки отвлечь Саске разговором. Он подошёл к малышу, отвернулся с ним в сторону от Итачи и как-бы заговорчески сказал:  — Мы спорили о том, кто из нас сильнее, и пришли к выводу, что это я. Верно ведь, Саске? Это, конечно, естественно, ведь я старше, а значит… Мальчик вырвался из рук Шисуи и зло уставился на него.  — Нет, Итачи сильнее! Возраст для ниндзя не имеет никакого значения! — воскликнул Саске. — Но у меня даже есть шаринган, — сказал Шисуи, показав на глаза. — У Итачи он тоже есть! — гордо сказал Саске, не давая Шисуи вставить ещё хоть одно слово. — Ты, Шисуи-сан, конечно сильный, но нии-сан всё равно сильнее. Верно, брат? — спросил Саске, поворачиваясь к брату лицом. Итачи немного растерялся, и пока он думал, что сказать отото, Шисуи хихикал за спиной у Саске. Тогда старший наследник клана Учиха был по-настоящему счастлив. «Всё-таки жаль, что всё закончилось так», — подумал Итачи и забылся тревожным сном.