***
— Уже сегодня, да? Амели, Амели, почему ты не напомнила? — Циглер словно с цепи сорвалась несмотря на невероятно спокойный тон своей подруги, хотя она, кажется, улыбалась; жаль, что по простому телефонному разговору улыбку нельзя «услышать». — Я уже еду, жди-жди, довезу сама, не смей вызывать такси! Блондинка подскочила с места, успев лишь на пару секунд притормозить у зеркала и поправить макияж, а затем накинула на плечи светлое пальто, прихватила ключи с брелком янтарных крыльев и скрылась за дверью. Вскоре машина была заведена, и Циглер помчалась к дому своей подруги, решая в этот прекрасный вечер взять роль ее личного водителя. Все-таки такой знаменательный день, ее день. День, который изменит всю жизнь Лакруа. Циглер почти не пришлось ждать, ведь как никогда пунктуальная Амели показалась из-за угла дома в легком пальто, неестественной для повседневности прической, усыпанной белыми перьями, и заметным даже издалека светлым макияжем, легким настолько, что каждый участок век и щек был словно обведен теми же перьями, что теперь покоились на темных волосах балерины. Она заметила знакомую машину и поспешно подошла к ней, склоняясь к окошку и костяшками пальцев непонятно с какой целью по нему стуча. Она еле заметно улыбнулась, замечая знакомый силуэт, и открыла дверь, усевшись на переднее сидение. Ангела напала на подругу с прекрепкими объятиями: — Как же ты прекрасна! — предельно аккуратно, чтобы вдруг не испортить ни макияж, ни прическу собеседницы, светловолосая отстранилась и еще раз обвела ту восхищенным взглядом, едва ли не задыхаясь от переполняющих ее счастливых эмоций. Наконец Лакруа могла спокойно вздохнуть и больше не тревожиться о том, что кто-то вновь ворвется в ее личное пространство также бесцеремонно, ведь в какой-то степени самой девушке становилось жутко от мысли, что с ее подругой могло бы что-то случиться из-за этой неразберихи. Но, благо, хакер исчез — прошло уже две недели. Четырнадцать дней доброго утра в трубку, заставляющих Ангелу сиять. — Аxa, ¹l’ange, c’est si mignon, — какие-то несвойственные обычному поведению француженке вещи она старалась говорить на родном языке, чтобы собеседник не сумел бы ее понять, но суть в том, что из-за столь непривычно мягкого тона Циглер могла с легкостью догадаться, что ее подруга сказала хотя бы примерно. Она широко улыбнулась и перевела взгляд на дорогу, выезжая из двора, в котором остановилась. — Волнуешься? — белокурая задает вполне логичный вопрос, пальцами сжимает кожаный чехол руля и внимательно следит за дорогой с легким прищуром. Небесно-голубые глаза то и делали, что бегали, успевали изучать силуэты людей, а чем ближе они подъезжали к зданию Большого Театра, тем теснее становилась на главных улицах. Все ждут этой постановки. — Не волнуюсь, — и действительно, голос балерины как был спокойным с самого начала, таким и оставался даже сейчас, когда до ее выхода оставалось примерно полтора часа. Руки не тряслись, тембр не скакал на высокий от страха сцены, тысячи глаз, что будут смотреть на нее. Но не могло же все быть настолько спокойно? Наверняка внутри Лакруа не знала, куда деть себя. — Я справлюсь. Так ведь? — Конечно, Амели, — Циглер более чем уверенно кивает и, наконец, понемногу тормозит, въезжая на стоянку. Две молодые особы покидают салон машины и направляются к запасному выходу, ведущему сразу в гримерную. Да, посторонним вход воспрещен, но кого волновало это, когда Ангелу балерина и не смогла бы назвать посторонней, даже если бы очень захотела? Для каждой из выступающих была выделена комната под самую настоящую гримерную, и Лакруа проводила подругу до своей: аккуратно размещенные шелковые ленты на манекене свисали почти до самого пола, накрахмаленная пачка, белоснежный топ, пуанты и прочие аксессуары — осталось лишь облачиться во все это, и Амели Лакруа превратится в сказочную героиню из малоизвестных романов и запоминающихся читателю сказок. Вы читали такие, так ведь?***
Начало уже через пару минут; одержимая желанием увидеть Лакруа, хакерша, разумеется, давно успела достать билет на балкон, откуда вид откроется настолько чистый, какого точно не будет на первых рядах внизу. Многие, к слову, считают иначе, но это так обманчиво, что даже глупо — балконный билет оказался дешевле. Довольная местом, днем и временем, Оливия облокотилась на перила с легкой улыбкой и уставилась на пока пустующую сцену. Ну когда же? Когда?***
Неудивительно, что Амели, в отличие от остальных балерин, находилась в центре внимания каждого: взгляды, мужские и женские, юношеские и девичьи, были направлены строго в ее сторону, вылавливая каждое легкое движение рук, словно лебединых крыльев, кукольное выражение лица… да, лицо, неестественно бледная кожа была настолько неживой со стороны, мертвенно-белой, что становилось жутко при каждом ее секундном взгляде, брошенном в сторону случайного зрителя. В оцепенении некий продолжал созерцать, как и остальные, словно тайком взявшие с него пример. Сомбра не была исключением, до этого не увлекавшаяся ни чем подобным (да и не собиравшаяся, в общем-то); сощурив моренно-голубые глаза и привстав со своего места, она полностью облокотилась на балконную ограду, единственную преграду, разделявшую ее и Лакруа, помимо всех этих пустых людишек. Ох, простите, культурно развивающихся пустых людишек. «Скоро конец? ²Como es una pena, » — пронеслось в голове улыбающейся Коломар спустя некоторое время, и вдруг она поднялась со своего места, сквозь недовольную подобным толпу сидящих позади нее людей пробираясь к выходу. То есть, собственно, не совсем выходу.***
Все закончилось. Брюнетка лишь мельком находилась в реальности за все время выступления, ведь танцуя, она выпадала из нее, точно отчеканивая все вызубренные телом движения за длительное время усердных тренировок. Но все позади. А все ли? После масштабных постановок Амели всегда хотелось побыть немного в одиночестве, поэтому в гримерку она отправилась одна из первых, закрывшись в ней от посторонних и усевшись на пуфик около зеркала. Хотелось пить. Неимоверно. Взглядом балерина принялась бегать по столику в поисках бутылки с купленной водой, которую оставила перед выходом — ее не оказалось рядом. Может, Ангела прихватила? Стоп, нет… в зал с водой не пускают. Но куда же она могла пропасть? — Не это ищешь? — раздался незнакомый голос: акцент забавный, немного странный, но в целом по-своему привлекательный. Лакруа резко развернулась и, к счастью, успела среагировать, словив летящую ей в руки бутылку с прохладной водой. — Она нагрелась, и я принесла тебе новую. Так лучше, верно? Амели промолчала, отвинтив крышку и опустив недоверительный взгляд на горлышко бутылки. Пить, конечно, хотелось, но та отчасти притормозила, вновь поднимая янтарные глаза на незнакомку: — Тебе от меня что-то нужно? — А я так похожа на кого-то, кто жаждет выгоды даже из такой мелочи? Не переоцени себя, паучок, — Оливия рассмеялась с легким прищуром, совершенно не беспокоясь о том, что ее раскроют. Она и шла сюда, чтобы выдать свою личность и уже не являться для предмета воздыхания совсем незнакомым виртуозным хакером, бестактно врывающимся в личную жизнь выбранной «жертвы». Когда видишь врага в лицо, становится ли спокойнее? На самом деле для Сомбры такая встреча происходит чуть ли не впервые, ведь она привыкла остальное время до самого конца работать на расстоянии. Приличном расстоянии, нерассекреченной и даже ни в коем случае не вступающей в какой-никакой контакт с жертвой. Попросту это было бессмысленно, так как Оливия получала все, что ей требуется, просто благодаря накопленным умениям и знаниям. Но сейчас этого недостаточно. — Ах, вот оно что, — Амели улыбнулась. Улыбнулась иронично, все-таки делая глоток предложенной воды и чувствуя, как голосовые связки словно вновь оживают. — Значит, ты все-таки пришла. — После всего еще остались сомнения в серьезности моих намерений? — Коломар также улыбается (вероятно, она не до конца осознавала двусмысленность сказанного), не отрывая прицеленного взгляда от девушки перед собой, обводя аккуратные черты лица и пытаясь довериться правдивости ситуации. Она. Сейчас. Разговаривает. С ней. Черт, и сколько же раз это планировалось и перепланировалось в голове хакерши? Немыслимо, но если ты стремишься к чему-то столь сильно, то для тебя практически не существует преград. В любом случае, взломать можно все. — Намерений. Чего ты добивалась все это время, Сомбра? — Амели вновь посерьезнела, то сжимая бутылку, впившись в нее тонкими пальцами, то вновь разжимая, словно осознавая — немного сильнее, и вода расплещется через края. — Давай поиграем, — вдруг перевела тему мексиканка и выставила указательный палец вперед, едва касаясь острого носа оцепеневшей оттого француженки, бросившей на нарушительницу покоя крайне скептичный взгляд. — Boop. ~ — Поближе к делу, — Лакруа резко мотнула головой и стянула с волос перьевую маску, аккуратно укладывая ту на столик рядом с бутылкой. Она все еще действительно не понимала, чего хочет от нее незнакомка, но соврет, если скажет, что ее не интересует это больше всего на свете. — А иначе не было ли все это бесполезной тратой времени? — Ценю твое любопытство, паучок, но притормози, — Коломар игриво подмигнула собеседнице и шагнула в сторону от нее, ближе к огромному зеркалу за той; через него можно было с легкостью осмотреть татуировку паука во всю оголенную спину балерины. Да, именно поэтому она получила такое прозвище от королевы информации. — ³Sérieusement? Ты терроризировала меня месяц, позволь напомнить, — заявила балерина и свела темные брови к переносице, расслабленно закрывая глаза. — Вину искупить, например, не хочешь? — Надо же, какие мы серьезные, — издевательски усмехается и заправляет выбившуюся из прически темную прядь волос за ухо Амели. Та от внезапности ахает и распахивает налитые жидким янтарем глаза, отклоняясь в сторону от незнакомки. Больше инстинктивно, ведь она ее нисколько не боялась. — Но вообще-то я хотела предложить тебе дружбу. — То есть, — начала француженка, теперь уже самостоятельно и ухватывая рядом стоящую собеседницу за запястье. Крепко. Резко. Та мало ожидала чего-то такого, поэтому застыла, хотя все также насмешливо улыбалась, наблюдая за происходящим через отражение в зеркале. — Все это было устроено только ради какой-то дружбы? — Аха-а, какая забавная, — хакерша вновь не сдерживается и смеется в голос, а брюнетка тем временем медленно отпускает ее руку, медленно настолько, что бледные пальцы как-то особо ощутимо успели коснуться кончиков чужих. — Дружбы тебе мало? — Мало, — кратко. — А чего хочешь? — А что можешь предложить? Помни, ты мне должна, так что твое предложение обязано быть чем-то стоящим моего внимания. — Какое самомнение, паучок. — Я слушаю. — Что насчет просто того номера в твоем телефоне, позвонив на который ты могла бы обратиться к лучшей абсолютно за любой помощью? — Сомбра постаралась как можно точнее подобрать слова, завуалированно настолько, что самый что ни на есть истинный смысл остался искажен до неузнаваемости. — Проще говоря, мне не придется больше распивать любимое бордо в гордом одиночестве? — удивительно прямо выразилась француженка, усмехаясь и склоняя голову набок; периферическим зрением она заметила реакцию собеседницы — та не ждала такой прямоты. — Ты меня раскусила, — мексиканка разворачивается на пятках и ступает в сторону двери, оглядываясь лишь после ее открытия. — Номер тот, кстати говоря, уже есть в твоем телефоне. — Что? — казалось бы, ничего нового, но Амели удивленно хватает мобильный из ящика, и было достаточно дать ей пару секунд, чтобы та отыскала незнакомый номер, подписанный как «Сомбра ♡». — Взломать можно все, мой милый паучок, — с этой фразой хакерша в очередной раз многозначно подмигивает балерине и окончательно скрывается из помещения.И возможно ли теперь думать о чем-то, кроме этого?