Не топите сакуру в крови.

Pov1. ***Германия. Лейпциг. 2001 год. Дверь в класс вышибают и внутрь забегают пятеро с автоматами: - Сидеть сучата! Руки в верх! - учительница делает шаг вперед, чтоб хоть как то защитить перепуганных шестиклассников. - Не рыпаться, шлюха! Пристрелю! - хватает ее за шиворот и бросает на деревянный пол. - Но они дети! Они ни в чем не виноваты! Отпустите их! - взмаливается молодая преподавательница. - Уткнись! - все дети как статуи замерли. Только горячие слезы и холодный пот выдают их эмоции. Скромная светленькая девочка, сидящая на первой парте, очень сильно побледнела, глаза были ошалелыми, а худенькие ручки тряслись от страха. Предел ее терпения закончился: она с нечеловеческим воем зарыдала. Девушка бросилась успокаивать ее. Секунда... Выстрел... И окровавленное тело девушки лежит у парты . Детский вой, крик, визг заполнили кабинет. - Молчать! - проорал один из людей в масках. И сделал предупреждающий выстрел куда-то в окно. Вои стихли. Дети забитыми шакалами смотрели на захватчиков. Вскоре в классах по соседству произошло то же самое. Детей согнали в кучу и заперли в малом спортивном зале. В самом углу, возле кладовки с мячами забились два близнеца. Один, (по-видимому, старший) укрывал своей толстовкой брата. Они обнялись и прижались друг к другу в надежде остаться нетронутыми и защитить друг друга. - Том, они же нас не тронут? – младший посмотрел глубокими карими глазами в точно такие же, только более спокойные. - Пока мы рядом – мы в безопасности. Поспи, а завтра придумаем, что делать. *Утром следующего дня*. - Эй ты - пихает тяжелым кирзовыми ботом хрупкое тело. - Вставай! – Мальчик испуганно смотрит на качка разбудившего его. В голове что-то противно ноет. Он уже хочет встать, но его руку хватает близнец. - Он не пойдет! Он останется со мной! - мальчишка зло смотрит в глаза качку. - Сиди на жопе ровно! Ты там не нужен - бьет парня по руке. - Сука, я сказал, что его никуда не отпущу! - тянет брата на себя. - Как ты меня назвал? - человек в кирзовых ботинках сорвал винтовку с плеча. Глухая боль вместе с прикладом увесистого оружия ударила в лоб, накрывая юнца противной тьмой. POV:Tom - Томми, братик, мне страшно. Не уходи от меня! Я боюсь, спаси меня! То-о-ом! Резко вскакиваю с постели. Одеяло спало с меня, обнажая влажное, даже скорее мокрое от холодного пота тело. Что за... Где-то под ногами что-то противно запищало. Мама звонит на домашний. - Ало. Да, мам. Хорошо, мам. Позавтракаю, не беспокойся. Да все у меня в порядке, нормальный у меня голос. Жду тебя вечером. Целую. - Отбрасываю трубку в сторону. Подхожу к зеркалу напротив кровати - леший лешим: косички растрепались, щетина вылезла неопрятными клочками, глаза мутные... ууу.... Надо привести себя в порядок. Мысленно отвешиваю себе пинок под зад и тащусь в ванную. Холодная вода потихоньку приводит мысли в порядок, хотя о чем я говорю...? Чертов сон второй месяц стоит перед глазами. Слегка приведя себя в порядок, иду на кухню. Там на столе лежат заботливо приготовленные нашей... то есть моей мамой плюшки. Готовит она очень вкусно и всегда по-разному, но аппетита нет, абсолютно никакого. Звоню старому другу Андреасу. Мы... я с ним дружу уже очень давно, но видимся редко. Учеба, работа... в лучшем случае раз в месяц пересекаемся. - Здорово, Томатос. Как жизнь? - слышится на том конце. - Да не плохо, все без изменений… Встр …Уахэ..етиться хочу. – Из моего рта вырывается непрошенный зевок, разбивая мою фразу на две бессмысленные части, в которых белобрысик все же умудряется найти свой смысл. - Ебститься все хотят. – Хохотнул он. - У меня с этим проблем нет, дорогой – Мурлыкнул я в трубку. – Не хочешь встретиться? - Да я только «За». Это ты у нас занятая шишка. – Поддел меня друг. - Жду тебя на обед в Плазе. - Уже бегу-у. – Пропела трубка и прощально резанула по еще не совсем проснувшемуся слуху противными гудками. Взглядом окидываю комнату. Надо кое-что поискать. Перевернув все документы с ног на голову, я все же нашел небольшую папку. Запихал все листочки с печатями и подписями обратно в ящик, и еще раз пробежался взглядом по комнате, вспоминая, что еще нужно найти. Взор невольно упал на старое выцветшее фото в ярко-красной, неумело слепленной из глины, рамке. Подхожу ближе. С фотографии на меня смотрят четыре улыбающихся человека. Муж с женой и их дети - два близнеца. Я и ... Билл. Сердце больно сжалось, а шрам, вольно распластавшийся от левой брови во всю высоту лба, неприятно заныл, будто его вновь разворачивает, хоть за десять лет мышцы восстановились, наверное, на все двести процентов. Сейчас все совсем по-другому - подумал я. Мать с отцом развелись через год, спустя еще 5 лет случился теракт... К черту… в последний раз эти мысли довели меня до солидной синей ямы. Надо собираться. Подхожу к шкафу с зеркальными створками, и открыв их выуживаю свободные джинсы и серую толстовку с эмблемой чего-то… тут французский, я не понимаю. Придирчиво осмотрев незатейливый лук, беру с полки шкафа одну из бандан. Пусть сегодня она будет черной с черепушками. Где мой носок? После мамы всегда сложно что-то найти в квартире. Пусть мы и живем раздельно, но разница в несколько кварталов не мешает ей регулярно приходить ко мне и разбирать залежи журналов, одежды и даже иногда конспектов у меня под кроватью. Как-то раз мы с Биллом изобрели отменный метод травить монстров под ней: мы забрасывали под нее все самое противное, что только находили, начиная носками, заканчивая горькими лекарствами, наивно полагая, что монстры при этом сдохнут, или как минимум, сбегут куда-нибудь. Пора выходить, а то эта стервочка с членом между ног все мозги вынесет. Я его конечно очень люблю, и как друг он просто моя любовь, но иногда раздражает его манера все преувеличивать. Двадцать минут и я на месте. Плаза - это четырехзвёздочный отель, располагающийся недалеко от центра города. В нем наше с Андре любимое кафе, там самый вкусный на свете черный кофе и изумительные торты с виноградом и прочими фруктами. Нахожу столик и подсаживаюсь к другу. - Ужасно выглядишь. Что случилось? - Настороженно спрашивает меня, и делает небольшой глоток из белоснежной чашки, наполненной темным кофе. Несколько лет назад мы вместе переехали в этот город, не имея больше сил находиться там, где мы потеряли часть себя.– Каулитц? – Друг со звоном опускает чашку на блюдце, а звук возвращает меня в реальность. - Да тут такое дело... В общем, мне уже второй месяц снится тот день... Билл зовет меня, говорит, что боится, просит его спасти. Андре, я безумно скучаю по нему… - Я потер переносицу, пытаясь сдержаться. Не люблю много говорить о своих чувствах. -Хм.... А ты не думаешь, что это из-за того, что ты просто не хочешь его отпускать? – Парень немного нахмурился. - Нет. У нас в детстве даже кошмары были общими! Понимаешь, если бы он умер, я бы чувствовал его рядом с собой, я уверен. Но его здесь нет. Его нигде нет, впечатление, что он просто опять ушёл на танцы и забыл сказать, что задержится.– Я подавленно склонил голову и резко стукнул локтями в столик, скрывая за ладонями лицо, не в силах скрыть эмоции. - Том, - Он успокаивающе положил руку на мое предплечье. – Ты ведь уже ни раз поднимал то дело. Полицейские на 6 раз перерыли все. Твой.. Наш Билли не мог просто так испариться. - Я закусил нижнюю губу где-то в районе пирсинга и стал вспоминать причины, по которым все шесть раз расследование закрывали. - Им не хватало доказательств, я знаю. Надо их найти. - Ты думаешь это возможно? - Смотри сюда - Привстаю со своего кресла и, протягивая руку через стол, тыкаю пальцем в пустую строку - Здесь должна была быть подпись мамы. Она не ездила на опознание! А тело нам так и не вернули, сказав, что его похоронили в братской могиле с еще десятью детьми. - И? - Что "и?" то? Это значит, что у нас нет стопроцентной уверенности, в том, что там был он. – Я понимаю, что он тут ни при чем, но не злиться я не могу. Почему никто не заметил этого раньше, особенно я… - Каулитц, ты параноик? -Недоуменно спросил меня Андре. - Не могу я ошибаться, понимаешь, не-мо-гу. - Допустим, это и так, как ты собираешься его искать? В Германии дофига Биллов! - Мы же близнецы! Может кто-то видел его? - Том, послушай, мы оба были там. Я видел, как его уволокла та скотина. После этого он приходил еще и за Элен, Мэделен и Питером со Стивом. Я был на ИХ похоронах, и там было пять чертовых гробов. – Друг начинал вскипать. Он также прошёл через это. Но если бы мой маленький брат тоже был там, я бы лег рядом с ним. - Мне нужен новый детектив… - - Герр Каулитц. Томас! – сонно приоткрываю глаза, реагируя на внешний раздражитель. Женский голос настойчиво звал меня, а с мозоленные ручкой пальцы, вцепившись мне в рубашку, трясли мое отключившееся тело. - Да, Мэг? – смутно признаю в девушке свою помощницу. - Вам лейтенант Келер звонил. Просил вас о встрече. – Девушка протянула мне блокнотный листочек с именем абонента и датой предполагаемой встречи. – И да, вам стоило бы поехать домой. Ты паршиво выглядишь. – Мэгги присела ко мне на колени и погладила меня по плечам. – Если хочешь, можем съездить ко мне, я пасту приготовлю. – Шатенка в полосатой черно-белой юбке заискивающе посмотрела мне в глаза. - ЭЭ… Нет, Мэг, спасибо. Мне действительно лучше поехать домой. – Приподнимаю ее со своих колен, отчего ее длинные волнистые волосы приятно коснулись моего лица, и встаю сам, начиная собирать разбросанные по столу документы в папку. - До свидания. – Немного разочарованно проговорила девушка и вышла за стеклянную дверь, клацая по светлому кафельному полу высокими каблуками. Скоро за ней выхожу и я. - Всего хорошего. – Запираю кабинет и выхожу на ночной свежий воздух как всегда мокрого Эссена. Маргарет, или как мы её кратко называем Мэгги – очень симпатичная девушка, работающая моим помощницей и секретарём герра Брауна. Она, мне кажется, единственная девушка в офисе, которая еще не пыталась переспать с ним. Зато, пару месяцев назад, мы с ней очень удачно пересеклись в «Daktari» (бар-клуб)... Не могу сказать, что у нас полноценные отношения, скорее просто иногда помогаем друг другу. Еще минут пять наслаждаюсь неким спокойствием города и сажусь в свою Ауди. Моя малышка, единственная, пожалуй, с кем я сейчас могу быть на сто процентов откровенным. Она тоже со мной говорит, урчит или злится, поддерживая меня. Доехав до многоэтажного дома, и припарковав машину через дорогу от него, я с приятным теплом отметил, что мама приехала меня навестить, потому что окно моей кухни светилось приятным приглушенным светом. Я быстро миновал парадную и прошел в лифт, который с мерным едва заметным жужжанием поднял меня на 12 этаж . Дверь в квартиру открывается без ключа. Едва нахмурив брови, я в кедах прохожу на кухню. За столом сидит мама и мужчина в форме. - Что происходит – Севшим голосом спрашиваю я, замерев в паре шагов двери. Мужчина встал со своего места и протянул мне раскрытое удостоверение, а мама как-то обеспокоено смотрит на меня. - Прошу прощения, что я без предупреждения. Мне сказали, что Вы, герр Каулитц, хотели консультации со мной, решил не откладывать надолго. – Мужчина лет тридцати восьми, в удостоверение которого было крупно прописано «Лейтенант подразделения V Келер», обернулся к моей матери и почтительно склонил голову. – Фрау Каулитц меня впустила. - Мама, не открывай дверь незнакомым дядям - с улыбкой проговорил я и немного расслабился, а в душе появилась неясная надежда, как и каждый раз когда я вновь поднимал дело. Доброжелательный вид служителя полиции настраивал на плодотворный разговор. Приход мамы оказался вдвойне кстати, теперь есть возможность вместе все это обсудить. - Том…? – Мама как-то обреченно и грустно посмотрела на меня. - Я все еще уверен, что мы что-то упускаем. – Непоколебимо произнес я. - Сынок, если бы это было так, мы бы его уже давно смогли найти – Ее голос дрогнул. – Мне нелегко было в это поверить, и какая-то сотая моей души все еще надеется на то, что он живой, но факты говорят обратное. –Радужки ее глаз позеленели от смены настроения, а прядь темных каштановых волос упала на лицо, будто давая старт беззвучным слезам. Когда мама плачет, я готов порвать того, кто заставляет ее это делать, но еще хуже, если она будет вновь оплакивать сына в чертово шестое сентября (эта дата была обозначена в свидетельстве о смерти). Я подошел к единственному родному человеку, который у меня остался и обнял, жалея и стараясь придать уверенности. МЫ редко говорили об этом, рана все еще слишком открыта и даже не думала заживать. Для нее это такой тяжелый шаг, как и для меня. - Введите меня в дело, пожалуйста. Я постараюсь вам помочь. – Подал голос Лейтенант Келер и, отодвинув стул, сел, призывая нас сделать тоже самое. - Первого сентября две тысячи первого года был совершен теракт в Лейпциге. Были взяты в заложники дети школы №1, среди которых были и мы с братом. Нам было по 12 лет. В первый день учителей и учеников согнали в спортзал, и заперли с кучей шахидов внутри. Мы с Биллом были постоянно вместе, сидели так тихо, что бы нас ни одна крыса не заметила. – Мой голос задрожал чуть больше, а мама вновь роняла слезы, которые теплыми ручейками текли по щекам, чтобы потом сорваться с ее слегка скругленного подбородка. Я взял ее за руку, чтобы поддержать ее, и не потеряться в своих воспоминаниях самому. – Первого числа нас не трогали, только ходили между людей и стреляли в тех, кто был особо шумным или пытался сбежать. Так мы просидели весь день и следующую ночь. На утро к нам подошел, как мне позже сказали, один из террористов по кличке Сайбулла. Он отобрал у меня Билла, я пытался его остановить, но получил пулю в плечо, как особо дерзкий. После этого я отключился чуть меньше, чем на сутки. Потом я проснулся от взрыва. Люди кричали. Спецназ спасал маленьких детей, их там было много, потом тех, кто по старше. Меня вывели с основной группой. Больше я брата не видел. – Я шумно выдохнул, прокручивая в памяти события тех дней. - Где была фрау Каулитц? – Лейтенант все это время внимательно смотрел на меня, кивал самому себе. - Я… я была дома, у близнецов день рождения первого сентября. Я готовила ужин. Это был не первый их учебный год, по этому я решила не провожать их… Когда я услышала сообщение по радио у меня жизнь перед глазами рухнула. Когда я приехала к школе, весь ее периметр был оцеплен, никого не впускали, я не могла увидеть детей или узнать, живы ли они. – Женщина уронила голову на ладони, скрывая слезы. - Постарайтесь успокоиться, пожалуйста. – Голос мужчины звучал уверенно, кажется, он был готов задать следующий вопрос. - Есть еще пропавшие без вести люди? - Да, это две дево.. девушки и двое парней, я их знал, они были из параллельных классов. – Я вспоминал слова Андреаса, и мысленно его благодари, за то, что он напомнил о таком важном факте. – Но я не уверен, что они живы. Вернее их похоронили, вместе с Биллом. – Я замялся… как объяснить, что он жив… - Значит, они все же не пропали? – Келер непонимающе смотрел мне в глаза, сведя брови к переносице. - Мы их не видели. Тела были в полностью закрытых гробах. – Вмешалась мама. - Вы, фрау Каулитц, ходили на опознание? – Вспомнив про документы в своей сумке, я поспешил их достать и показать полицейскому. Он внимательно прочел все, что было написано, и вновь поднял взгляд на нас. – Почему ваша подпись не поставлена? - Я не смогла этого сделать. Моя подпись есть во всех бумагах, кроме этой… - Понимаю, но из-за этого дело может принять совершенно иной оборот. Томас, почему вы думаете, что ваш брат жив? - Я это чувствую. Я не видел его тела, мне сказали оно слишком изуродовано. Причина смерти –множественные осколочные ранения в результате боевых действий. Тело было найдено на первом этаже школы где-то около подсобных помещений. Говорят, что он получил эти ранения в результате взрыва самоделки, но они почти все стояли в другом крыле школы. Я думаю, что он как минимум находился за два поворота от того места, в кабинете музыки. Там стены оббиты звукоизолирующими панелями, мы с Биллом часто там прогуливали уроки, пробуя играть на разных инструментах. - В том кабинете были найдены следы насилия? - Нет, почти ничего. Незначительные капли на полу и мебели. Но вот что меня смутило, когда забрали брата и еще 4 подростков, их увели куда-то, а в кабинете стояло пять стульев в ряд, лишь на одном из которых была кровь, но она не принадлежала никому из этих ребят, в том числе и Биллу. У нас с ним вторая отрицательная, а на стуле была третья… - Глубоко выдохнув после озвучки предположения, я устало потер переносицу и взглянул в темноту окна, за которым не ярко светились узкие улочки города. Кажется, собирался дождь. - Вы предполагаете, что вашего брата хотели отвести именно туда, но где-то по дороге он затерялся и до кабинета так и не дошел, а хоронили вы тело другого человека? – Подытожил лейтенант. - Что-то вроде того… - Несмело произнес я, а мама вдруг подняла не меня глаза, и на секунду мне показалось, что она готова прямо сейчас на край света пойти, но отыскать младшего сына. - Но Том – Надежда в ее глазах снова угасла. – Пирсинг... Помнишь, он же так радовался, когда проколол бровь, и куртка, с подшитыми моей строчкой рукавами. - Я вас понял. Я могу предложить вам хорошего следователя за отдельную плату, поскольку восстановление уголовного дела не возможно: нет ни обвиняемых, ни доказательств, а пострадавший официально мертв. Для проведения расследования потребуется около месяца, может двух, если не всплывет новых бумаг. Это все, чем я могу помочь. – Мужчина с сожалением посмотрел на вновь погрустневшую маму и обратился ко мне. – Последний вопрос: почему вы так поздно обратились в органы? - Это не так. На самом деле это еще одна попытка продолжить дело. Мы долго не могли добиться продолжения поисков, нам говорили, что нам стоит смириться. – Келер встал из-за стола из-за стола и крепко пожал мою руку. – Я направлю к вам детектива, парень молодой, но свежие мозги у него работают отменно. Всего доброго. – Лейтенант вышел сначала из кухни, а затем покинул и квартиру. После минутной тишины мама встала со стула и уткнулась лбом в мое предплечье, а я почувствовал ее еще влажную и горячую кожу лица. Я приобнял ее второй рукой, а она обняла меня и часто качая головой спросила: - Мальчик мой, мы попрощались с твоим братом, я забрала свидетельство, мы столько времени пытались с этим смириться… Почему ты мне раньше не сказал о своих подозрениях? - Я не был настолько уверен. Два месяца мне снится один и тот же сон, как его забирают, а он зовет на помощь, а я все не иду и не иду. Я слишком поздно опомнился, мам, я виноват перед всеми вами. – Я до боли закусил губу где-то рядом с пирсингом и огладил женщину по спине, стараясь хоть как-то успокоить. - Вы ведь никогда друг без друга нигде не ходили. Ты даже на уроки танцев ходил с ним, тебе не нравилось сидеть там подолгу, но по-другому ты не мог, помнишь? Если ты, Томми, все еще чувствуешь Билла, если есть хоть процент вероятности, того, что я ошиблась, мы можем попытаться его найти. - Мам, а какая на нем куртка была? – Внезапно спросил я, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в ее слегка красные от слез глаза. - С…серая, которую отыскал среди отцовских вещей и заявил, что будет носить. - Симона, смутившись, глянула на старшего сына. –Что-то еще вспомнил? - У него должна была быть моя кофта красная. Мы ей укрывались там, в спортзале. - Мы не знаем, что с ним происходило, и я была бы очень рада, если бы то, что я тогда увидела в морге, было бы не им…. Лица почти не было, а руки были сожжены, будто он сам держал гранату или что-то вроде того. Я не могу представить, того, что мой сын умер так… - Оставайся у меня, мам. – Я поцеловал ее голову и прижал сильнее. Не могу больше терпеть, мы должны быть рядом. Ночь выдалась опять не самая спокойная. В моей двухкомнатной квартире была лишь одна полноценная кровать, поэтому я заботливо уступил ее маме, а сам лег на расправленный диван, который в лежачем положение казался мне не в меру жестким. Проворочавшись час, я не вытерпел и открыл ноутбук, может сеть подскажет что делать... Перерыв, наверное, с сотню разных страниц по разным запросам, я почувствовал себя еще более жалким. Полагать, что в фейсбуке я по запросу «Билл Каулитц» сразу найду нужного человека, было глупо, там не было ни одной страницы с таким именем. Стандартный поисковик так же ничем мне не смог помочь, тогда я зашел на «Youtube» и просто начал бесцельно шастать с одного видео на другое. В конце концов, я оказался на канале с нечитаемым то ли китайскими, то ли японскими иероглифами в название. Экран светился ультрамариновым цветом, а в наушниках раздались странные мягкие, но в то же время громкие звуки неизвестного для меня происхождения, они то булькали, то звонко ударяли по ушам. Внезапно на сцене почти из неоткуда появилась девушка в красивом кимоно. Тяжелая ткань длинным хвостом тянулась сзади девушки, пока та шла к переднему краю сцены. Ее руки были немного разведены в стороны, показывая длинные рукава, затем они резко крест-накрест обняли ее плечи. Через несколько секунд, когда девушка опустила их вниз, лишь слегка отстранив их от тела, тяжелая ткань, сверкая своим богатым украшением, медленно сползла с ее плеч, обнажая их белую кожу. Оставшись в почти прозрачном тонком и коротком кимоно, с широченными рукавами, которое мне простолюдину напоминало очень красивый женский халат, начала танцевать, красиво изгибаясь в такт музыки всем телом. Из зала послышались выкрики и ахи. Девушка кружилась в своем причудливом танце, красиво работая руками, которые были настолько гибки, что на видео они больше походили на двух прекрасно опасных змей, стоит коснуться которых, и ты попадешь в их плен, рискуя не выбраться из него. Легкий взмах длинной ноги породил еще одну волну восторженных охов публики, сидящей в зале. Выписав в воздухе причудливую петлю рукой, девушка ловко подцепила пальцами две шпильки, удерживающие ее волосы собранными. Мгновение ока и длинные волосы разлились черной смолью по ее плечам. Движения стали более тягучими и сексуальными, руки стали работать гораздо ближе к телу, как будто бы невзначай, задевая и приподнимая и без того короткое кимоно. Музыка стала переливаться звуками, как гирлянда с бегающими на ней огнями, а в синем свете заканчивала танцевать молодая соблазнительница. Она быстро перекинула свои густые длинные волосы со спины на грудь, а когда она развернулась лицом к чёрному заднику сцены, легкая белая ткань скатилась с ее плеч, обнажая спину до поясницы, потому что ее руки все еще находились в рукавах костюма. Зал буквально взорвался аплодисментами, а девушка , медленно переступая босыми ногами по темному полу сцены, скрылась за черной кулисой. Когда ролик закончился, я еще с минуту тупо смотрел в монитор компьютера, смакуя отголоски возбуждения, приятно зародившегося внизу живота. Я не фанат такого вида развлечения, как стриптиз, ведь я предпочитаю брать, а не тупо смотреть, но и этот танец было трудно назвать явным стриптизом... Это было, скорее сочетанием очень красивого танца и легкой эротики, ведь никаких своих прелестей, вроде груди или попы она и не пыталась показать. Зритель мог видеть лишь длинные стройные ноги и узкую спинку гуттаперчевой девушки. Её танец меня странно успокоил, будто она была самой нимфой сна и луны, спустившейся ко мне с небес и даровав долгожданный глубокий сон. Утро началось непривычно приятно, а именно не с тупого ора дурацкого будильника, а с ласкового голоса мамы, который звал меня, медленно забирая из царства Морфея. В квартире пахло ягодами и блинами, как в детстве. --Томми, просыпайся. Завтрак готов, а через час тебе уже нужно выезжать на работу. – Мама заботливо гладила меня по голове и плечу, с которого сполз плед. - Мугу. – Неотчетливо промычал я, переворачиваясь на спину и блаженно потягиваясь во весь рост, от чего ноги свисли с края дивана. Повалявшись в теплой постели еще немного, я отправился на водные процедуры, для приведения себя в порядок. Из зеркала в ванной на меня смотрел слегка помятый парень, подмигнув которому, я стал чистить зубы и умываться, стирая остатки сна. После непродолжительных выборов одежды, я надел черные брюки, белую футболку с круглым вырезом и черный пиджак. На этот раз придется обойтись без банданы, ибо на работе их не жалуют. Осмотрев себя в зеркале, я невольно улыбнулся самому себе. Билл бы визжал от восторга, если бы увидел меня в этом. Он на все праздники просил меня надеть костюм, но я был слишком упертым малым и мне они не нравились, из-за чего брат ныл и закатывал глаза. Съев приготовленные мамой блины с ягодным джемом, и запив их большим стаканом молока, я наспех нацепил черные кеды и, захватив папку с нужными документами, отправился на работу, не забыв чмокнуть Симону в щеку. Шел третий час моего занимательного рабочего дня. Счета банков, напечатанные мелким шрифтом на миллионах листов, смешивались в одну кучу, а мысли о написание отчета о динамики развития компаний конкурентов уверенно вышагивали из моей головы, падая в пучину небытия. Не люблю свою работу. Денег получаю прилично, но и это не спасает от дня сурка. Допустил колоссальную ошибку, пойдя на экономиста. Я просто не знал, что мне делать и пошел наугад, просто, что бы уйти от старой жизни, уйти от Него, может, что бы стать "надежной опорой" для своей матери, но в конце-концов все же ломать и ее и свое мнимое спокойствие и продолжать верить своим чувствам. Может, если бы я не уезжал и был ближе к местной полиции, то смог бы лучше надавить на них и найти все же хоть что-то? За тонкой дверью моего маленького кабинета раздался приятный голос Мэг, которая что-то объясняла плечистому мужчине в форме. Поймав его взгляд через стекло двери, я ей махнул, говоря, что бы она его направила ко мне. Меньше чем, через минуту молодой полицейский стоял напротив меня и приветственно жал мою руку. - Детектив младшего разряда Листинг – Проговорил он приятным басистым голосом. - Томас Каулитц. Я так понимаю, вы пришли по наводке лейтенанта Келера? - Пригласив жестом сесть гостю в небольшое кресло напротив моего стола, я опустился на своё место, торопливо разгребая ворох бумаг со злосчастными счетами, убирая их в ящик с пометкой «долгий». - Благодарю. Лейтенант рассказал мне вкратце, что вас интересует. Я буду расследовать ваше дело. От вас требуется заявление и полная честность со мной. – Странное чувство. - Прошу простить меня за такой вопрос, но сколько вам лет, детектив? – Я опустил взгляд на его начищенный значок, невольно улыбаясь, ведь он выглядел точно так же как и его владелец: начищенный с особой тщательностью, новенький, без царапин. Особое внимание привлекала его модная прическа-хохолок. - Двадцать семь, у меня есть опыт, можете не переживать. – Он улыбнулся, растягивая губы в тонкую полоску и обнажая белые зубы. Хм… видел бы его Андреас, наверное, плакал бы уже тут от умиления. - Что ж, мне остается лишь вам довериться. – Я отзеркалил улыбку и принял образец заявления, который мне протягивал мой новый детектив. - Приготовьтесь к тому, что мы будем часто видеться и много общаться, а еще мне придётся лезть в вашу личную жизнь. - Все, что угодно, ради того, чтобы найти моего брата. – Я шумно выдохнул и отдал уже заполненный листок, который лег в его папку, на которой была сделана надпись « дело №843. Поиск Билла Каулитца. 12.10.2001». - А теперь, Томас, расскажите мне все, что вы знаете, о чем догадываетесь, все ваши предположения и теории. Ваше дело поднял в седьмой раз. Должна быть веская причина, почему вы так уверены в том, что Билл жив. И я ему рассказал все, что смог вспомнить, за что цеплялись мои мысли о живом брате, как за спасательный круг. Мужчина Задавал вопросы, внимательно слушал и почти все время что-то писал в своем блокноте с флагом Германии на обложке. Когда я рассказывал о подмене тел, его лицо стало более озадаченным. - Все же, почему вы решили, что это был не Герр Каулитц? – Его брови были слегка сведены к переносице, а ручка в его руках замерла над блокнотом. - На нем не было красной кофты, на сколько я знаю. – Встретившись с непонимающим взглядом детектива, я объяснил свою мысль. – Когда мы сидели в спортзале я укрыл нас этой кофтой, что бы мы чувствовали хоть какую-то защиту. Это была моя толстовка. Когда его уводили, он был в нее укутан. - Разве он не мог ее потерять где-то по пути? Или ее могли отобрать ...? - Возможно, но ее нигде не нашли. Все вещи, которые были в школе, выносили во двор при освобождении здания, чтобы кто-то мог попытаться найти свои. Толстовку я не нашел. Может она сгорела. – Весьма раздосадовано произнес я. - Какие-то особые приметы были у юноши? – Похоже, догадка о кофте его совсем не удовлетворила, как подтверждение моей теории. - У него был пирсинг в правой брови… и волосы он покрасил незадолго до дня рождения. - Пирсинг был на месте? - Относительно… - Листинг еще больше напрягся, складывая руки на столе. - Что это значит? -Его лицо было изуродовано, очень сильно… - Как проводилось опознание? - Мама не смогла посмотреть на это, она была в отчаянии от того, какую смерть принял сын. Ей показали части тела меньше пострадавшие, но руки были обгорелые, а одежда вся соответствовала и пирсинг, который болтался в одной из неопределённых частей лица. - Я вам сочувствую, это ужасно – Детектив поморщился и сделал еще одну заметку в блокноте. А меня начало мутить от воспоминаний о кадрах, сделанных в морге. – Я могу поговорить еще с кем-то, кто был в те дни с вами? - Думаю да, если Андреас согласится. Это наш с братом друг, мы познакомились с ним еще задолго до этого, он учился в той же школе. На его класс напали третьим по счету, на наш сразу после. - Хорошо. Мой номер у Вас есть, дайте мне знать, если ваш друг согласится, мне бы помогла вторая точка зрения. Если Вы еще что-то вспомните, то прошу сразу же сообщить мне. Сейчас мне нужно проверить много информации, которая есть в доступе нашего участка. Мы крепко пожали друг другу руки, и детектив Листинг покинул мой кабинет, а затем и офис. Я откровенно устал от этого разговора, но при этом я понимаю, что он работает и меня это действительно радует. Многие «бывалые» детективы, с которыми мне пришлось общаться, были самонадеянны и не пользовались чем-то вроде блокнота. Но почему-то я до сих пор чувствую, что он не понимает, что делает, или это я сам не понимаю… Я устало потер переносицу и откинулся на спинку стула. Почему у братских уз не бывает IP- адреса? С этой глупой мыслью я мученически вздохнул и достал из кармана темных брюк телефон. Надо набрать белобрысика. Надеюсь, он не откажет, ведь дело касается его друга. Когда-то друга... На следующий вечер мы уже втроем встретились в шоколаднице. Это небольшое милое заведение, недалеко от моего офиса, нейтральная территория. Листинг не был приверженцем разговоров в участке, аргументируя это тем, что показания лучше давать в непринужденной обстановке, тогда они будут более искренними и открытыми. Здесь было тепло и уютно, в воздухе витал сладковатый аромат разных вкусностей из ярко подсвеченных витрин. В таком месте часто собирались парочки, приходили коллеги после долгого и утомительного рабочего дня, поэтому разговаривать здесь о трупах и разных неприятных воспоминаниях, было так же противоестественно, как если бы от меня оторвали половину и упекли бы ее черт знает куда, а вторую оставили «наслаждаться жизнью». Впрочем, что-то подобное со мной и произошло. Как бы я хотел, чтобы вместо детектива напротив меня сидел мой Билл и с аппетитом уминал третью порцию кофейного тортика, запивая его черным чаем с ароматом фруктов... Как я и ожидал, Андреас был в восторге от «этого мужчины в форме», но при этом разговор у них шел с трудом. Весь допрос и обсуждение деталей заняло около полутора часов. - Томас, Вы называли лейтенанту Келеру прозвище одного из шахидов. Можете его еще раз сказать? – Детектив оторвался от своих записей сделанных за сегодня и бегло прошелся взглядом по нашим с другом лицам. - Да... Сайбулла. Кажется, его тело нашли после освобождения заложников. По официальной версии его убило осколком самоделки. – Я нахмурился, вспоминая противную рожу этого высера общества. - Вы уверены, в том, что это был именно он? - Да, - Я повернулся к блондину, на что тот уверенно кивнул. – Нам сказал герр Вернер. После того, как я очнулся, я впал в истерику, а он пытался меня успокоить. Он отец Нейтона – этот парень учился на класс старше. – По моей спине прошелся холодок, а липкие остатки ужаса, который так и не умер во мне, неприятно напомнили о себе склизким прикосновением к самому сердцу. - Вообще, я нашел копии бумаг в нашей базе, но я привык все проверять на несколько раз и не всегда доверять своим глазам и чужим умозаключениям... – Брюнет в форме поджал губы явно думая о чем-то. - На самом деле я не читал старые заключения, ведь вы их считаете ложными. Я вижу очень резонным взять командировку и самому порыться в архивах Лойтше. Я в любом случае должен там побывать, если мне нужно опровергнуть заключения местных специалистов. Разница лишь в том, поедете вы со мной или нет. Это для вас неприятно, и я не имею права настаивать... - Если это действительно нужно, то я могу взять перерыв на работе на пару дней. – Перебил я его рассуждения, уже примерно прикидывая как незаметно для начальства слинять с работы. - Том, Ты уверен? – Андреас обеспокоенно заглянул мне в глаза. – Ты ведь так хотел оттуда уехать и никогда туда не возвращаться... – Он нахмурился и наклонился чуть вперед. - Бро, я знаю на что иду, пора перестать бегать от своих страхов. - А что насчет вас, герр Коулман? – Листинг открыто смотрел на Андреаса, а тот поежился и собрал руки на груди, как будто закрываясь от внимательного взгляда. - Меня укачивает в поездах, а возвращаться туда... в этом есть смысл, но явно не мне. – Он большим пальцем сложенной руки показал в мою сторону. - Мы не настаиваем, просто, чем больше воспоминаний, тем лучше. Что ж, тогда, Томас, я жду от вас зеленого света, и мы навестим вашу малую родину. Но Вы, Андреас, если что-то вспомните, или вдруг у вас будут какие-то новые догадки, держите меня в курсе. Телефон мой можете взять у вашего друга. – С этими словами Детектив встал и, собрав бумаги со стола, вышел из кафе, оставляя нас одних. На улице было прохладно, но мы вдвоем с блондином упрямо шли по опустевшему лесопарку. Мы не разговаривали физически, но, как мне кажется, мысли сейчас у нас крутились примерно вокруг одного и того же события. Настойчивый осенний ветер трепал и без того утомленные жизнью и ссохшиеся от времени остатки листьев на серых ветках высоких деревьев. Удивительно, как два дня могут изменить всю жизнь. Как амбиции одного маразматика искалечили сотни жизней и десятки бессовестно оборвали, а у некоторых она только началась. В голове прорисовывалась картинка из моих детских воспоминаний: Билл сидел на старых качелях на окраине Лойтше и ел печенье из картонной коробки. С горы открывался прекрасный вид на всю деревню, в центре которой стояла небольшая церковь с милым двориком. Вечернее закатное солнце играло с его еще тогда светлыми волосами, путаясь озорными лучами в них, от чего казалось, что над его головой светится ареол. Мой маленький ангел. Он повернулся ко мне лицом, перекидывая ноги, через поручни качели: - Том, я хочу стать звездочкой. – Карие, цвета янтаря глазки весело блеснули, отражая золотистые лучи солнца, а на личике появилась довольная еле сдерживаемая улыбка. - Почему? – Спросил я, видя, что он поскорее хочет рассказать. - Они красивые и сильные, их никто не может достать и они всех радуют. - Тогда я на тебя обижусь. - Почему...? – Растерянность в его глазах умиляет меня еще больше. - Потому что ты тогда будешь далеко от меня и от мамы, а папа опять заругается, что я тебя где-то забыл. - Нет, ты будешь моим солнцем, а мама будет луной, а папа... Эй! – детский голосок близнеца резко огрубел и стал страшно похожим на голос Андреа, и моего плеча коснулась чья-то ладонь. - Чего? – Я покосился на руку, а потом и на ее обладателя, признавая в нем друга. - Я пошел... Завтра созвонимся. Постарайся сильно не грузиться, это сложно, но подумай о себе. – Он неловко помялся на одном месте, а затем одной рукой обнял меня и хлопнул по плечу, стараясь приободрить, а получив в ответ мое «Вали, блондинчик» сильнее натянул ворот куртки и быстро почесал в сторону парковки. Оставшись одним, я поднял голову к темному, затянутому тучами небу. Если на свете есть Бог, то зачем он допускает это? Зачем позволяет теряться людям, становиться жестокими, убивать ради собственной цели? Мои звезды давно от меня отвернулись, и я слишком боюсь, что больше никогда не увижу их свет. Поэтому я сбежал из Лейпцига, позорно поджав хвост, поэтому сейчас я обязан это исправить. Добравшись до дома, я сел за отчеты и составление злосчастных и треклятых графиков, надо было закончить к утру, отправить их верхам и заодно сказать о небольшой отлучке. Выпив около трех чашек кофе и съев, наверное, тонну цукатов, орешков и сухофруктов, в пять утра я закончил. Отправив все необходимое Мэгг, я был полон лишь двух желаний: обнять кого-то родного и завалиться спать до завтрашнего вечера, но вместо этого я отправил смс детективу Листингу и решил посмотреть билеты на ближайший поезд до Лейпцига. Оные нашлись довольно быстро, скорый поезд предлагал в четверть девятого войти в его вагон, а в половине второго сойти на нужной станции. Где-то около шести утра мне пришло ответное смс от Листинга, в котором он говорил, о том, что мы должны через полтора часа встретиться на главном вокзале. Спать придётся в поезде. На скорую руку я побросал в спортивную сумку толстовку, пару футболок и всякую мелочь типа белья, щетки и т.д. В четверть восьмого я сидел в такси, которое везло меня по полупустым улицам города. Маме я решил не звонить и не будить ее в такую рань, может удастся позвонить из поезда. На главной площади вокзала меня ждал детектив, коротко поздоровавшись с которым мы пошли выкупать билеты. Когда противный женский голос объявил о прибытие нашего скорого поезда, мы вышли на платформу под мелко моросящий дождь, который за пару минут нахождения на улице успел накапать мне за шиворот, от чего капельки быстро стекали по спине прохладными ручейками до самой резинки боксеров, странно щекоча кожу. Расположившись в четырехместном купе мы не сговариваясь пошли к проводнице за чаем, а после молча пили его сидя у себя. За окном все так же с неба капали мелкие капли, размазываясь о стекло окна вагона. - Как давно вы переехали в Эссен? – Листинг сидел и, так же как и я, наблюдал за быстро меняющимися, но такими серыми и однообразными видами. - Как только мне исполнилось семнадцать, и я смог поступить в институт. Я не мог там больше находиться, каждую минуту ожидая того, что близнец вот-вот придет домой и все будет как прежде. – Я однобоко улыбнулся и подумал о том, что сейчас в принципе то это чувство никуда не делось, но от смены обстановки стало немного легче. - Я поступил в FOM и устроился подрабатывать в «Мессе Эссен ГмбХ» (крупная немецкая выставочная компания), там же работала и моя мама, сначала оформителем, а за тем и сама представляла свои работы на многих выставках. После перевелся на заочное обучение и ушел работать в «HochtiefAG» (крупнейшая строительная компания) . – Мужчина напротив присвистнул, сделав при этом очень удивленное лицо. - С какой это радости эта компания берет простых смертных в свои ряды? - Природное обаяние плюс за меня замолвил словечко один из маминых поклонников... - Теперь понятно, ну молодец, что ж... я бы в свои двадцать два тоже не отказался от такой работы. – Молодой мужчина бодро улыбнулся, на что вразрез ему я широко зевнул, не успев сдержаться. - Вы не нашли в документации ничего, что могло бы нам помочь? - К сожалению, нет. Меня, если честно, очень раздражает чистоплюйская привычка опытных сотрудников полиции на все накладывать штампы. Они не хотят рассматривать дела под разными углами, в этом я вижу очевиднейшую причину многих нераскрытых дел. Детективы просто берут и перечитывают выводы, написанные предыдущими людьми, а потом невольно подгоняют ситуацию под них, без возможности более широко на нее взглянуть. - Какие же у вас методы? – Меня действительно очень интересует каким способом он собрался доказывать, что Билл жив, хотя он в этом и не может быть уверен на сто процентов. - Я иду напролом. Не читаю прошлых выводов, провожу все экспертизы заново. А еще я работаю с людьми, а не с бумажками, это, пожалуй, главное. Многие даже не подозревая выдают себя с потрохами, даже если тщательно стараются скрыть правду. - Мне кажется, что с Андреасом что-то происходит. Он начал чего-то бояться, мне кажется. – В последнее время я был действительно обеспокоен поведением друга, которого раньше кляпом было заткнуть невозможно, а сейчас ... Он даже с Листингом говорил зажато. - Он переехал вместе с Вами? - Почти. Сначала переехали я и мама, а потом и его к себе забрали. - Забрали? - Да. У его семьи тяжелая история. Его мать убили в том же теракте, когда она пыталась спрятать чужого ребенка от пуль. А отец после ее смерти запил, денег на реабилитацию не было, а когда Андреас смог заработать нужную сумму к семнадцати годам, отец повесился. - Теперь я понимаю причину резкого отказа возвращаться в это местечко. – Детектив сам себе кивнул, а я вспомнил, что так и не позвонил маме. Найдя в кармане телефон, я вышел в узкий коридорчик с множеством небольших окон, поверх которых висели коротенькие шторки багрового цвета. На экране блокировки ярко светились часы, показывающие девять часов утра. Хм, мне казалось, что прошло минимум часа два от всей поездки. Набрав помер мамы, меньше чем через минуту я услышал родной голос. - Привет, ма. Не теряй меня, я пару дней буду в Лойтше. – Протараторил я и замер в ожидании ответа, но его так и не последовало. – Мам? - Зачем? – Ее голос был взволнованным и растерянным. - Прости, что не сказал раньше. Это было быстрое решение. Детектив Листинг, которого нам порекомендовал лейтенант Келер, решил, что так будет проще найти зацепку, а я просто обязан там быть. - Сын, обещай, что все будет хорошо, и несмотря на результаты, я увижу тебя дома целым и невредимым. – Теперь голос звучал строго. - Хорошо, мам, я тут не один, все в порядке. Я просто должен перестать бояться и, наконец, сделать то, что должен. - Господь сохрани тебя... - Все хорошо, не беспокойся. – Я почти поник... опять заставляю ее нервничать. – Целую тебя. - И я тебя, Томас. – Я нажал на сброс и, в голос зевнув, побрел в свое купе. Зайдя в маленькое помещение, я не обнаружил господина полицейского и, решив, что он ушел за новой порцией чая, достал из сумки наушники и включил музыку так, что бы можно было уснуть. Свободная и теплая толстовка сейчас заменяла мне подушку и одеяло, поэтому, натянув получше капюшон, я удобно устроился, облокотившись спиной на мягкую спинку под звуки музыки я начал проваливаться в дремоту. Хм... А ведь я так и не понял, что происходит с Коулманом.... Сон мой продлился до самого конца нашего пути. Листинг оказался понимающим парнем и не стал меня будить. Даже когда наушники безвольно выпали из моих ушей, я не слышал от него ни шороха, возможно, он тоже спал.