nct stories

      — Не, ну ты это слышал? Гей-парад! — возмущается краснощекий Юта, жестикулируя руками.       Его всегда задевает эта тема за душу. Он всегда говорит, что это немыслимо быть не той ориентации, это ужасный грех. Почему? Юту так воспитывали люди верующие. Каждое утро начиналось не с кофе, а с молитвы, перед едой также важно поблагодарить Бога за пищу, походы в церковь и чтение библии — вот она, жизнь Юты. А вот напротив сидящего Хансоля, звавшегося атеистом, никак не волнует данная тема: ну, ебутся в жопу парни, пусть продолжают. У него и своих проблем достаточно, чтобы заботиться о других.       — Тебе не срать на это? — выдыхает Хансоль, тыркаясь в телефоне возле Юты на диване.       — Конечно же нет! — восклицает Юта, показывая свои истинные переживания за будущее страны. — Ты чего, это неприемлемо, когда в семье папа номер один и папа номер два! Вон сколько девушек красивых, в стране демографию нужно поднимать, а они… — Юта обессилено облокачивается на спинку дивана и теряет все мысли, понимая, что он своими возмущениями ничего сделать не сможет.       Хансоль бросает в сторону свой телефон и двигается ближе к другу. Он молчит, но потом набирает побольше воздуха в легкие, собирает силы и мужество в кулак и говорит:       — А вдруг это приятно? Новые ощущения, кайф, — шепчет Юте на ухо.       — Да пошел ты! — Юта, краснея, толкает Хансоля в грудь и чуть отодвигается. — Или ты тоже из «этих»?       — А что, если да? — уверенно, с усмешкой на лице произносит парень, всё подползая к другу, который, наоборот, пытается отползти от него куда-нибудь подальше.       Но выхода нет. Юта пятится назад и утыкается спиной в угол дивана, оказываясь в тупике. Он закрывается руками, скрестив их перед своим лицом, и жмурится, чуть дрожа от страха. На это Хансоль лишь чуть смеется, что незаметно для Юты, и нежно обхватывает запястье парня, успокаивая его прикосновением. Но Хансоль долго сдерживаться не может: он роняет голову на свою грудь и, дергая плечами, громко смеется.       — Ладно, прости.       — Бог простит!       Хансоль усмехается. Он понимает, что никто его не простит, давно не веря в существование Бога, но в то же время осознает, что Юта долго сердиться на него не сможет, — он быстро прибежит к нему в объятия, желая поскорее помириться.       — Подожди, Хансоль, — останавливает Юта уходящего из комнаты парня. Его щеки приобретают яркий цвет.       «Поцелуй меня» — проносится мысль в голове японца, пытавшегося сказать это другу, но он, сжав губы в ниточку, лишь сглатывает от переживаний и помалкивает, словно язык проглотил.       — Что? — поторапливает его Хансоль, но тот лишь отнекивается.       — Да иди уже, куда хотел. Пидр.       — Ты сегодня какой-то странный, — Хансоль улыбается ему в ответ и скрывается за дверьми.       «Дурак» — Юта обзывает его в мыслях и утыкается носом в подушку, долго не отводя взгляд от двери. Однако у него словно шило в одном месте — он вскакивает с места и бежит следом за другом, который уже обутый стоит возле парадной двери.       — Ты… ты куда? — говорит Юта, чуть наклонив вперед голову и перебирая пальцами край своей синей футболки.       — Как куда? Конечно же на гей-парад. Может, встречу там какого-нибудь милого пассивчика и загляну к нему домой на чашечку чая, — Хансоль закатывает глаза, когда поворачивается спиной к Юте и открывает дверь, делая вид, что реально спешит, — да и друзья ждут.       — Эй! Какой гей-парад? Уже девять вечера! — Юта сжимает руки в кулаки до белых костяшек и возмущенно глядит на Хансоля, уже перешедшего порог.       — По-ка, — произносит тот слогами прощание, спокойно глядя на Юту, и закрывает двери перед его носом.       Но Накамото не успевает что-либо ответить и лишь едва протягивает руку вперед, желая ухватиться за край одежды друга и не отпускать его. В это же время он готов побить себя за то, что позволяет просочиться такой грешной мысли в его голову. Пойти за Хансолем — не вариант, так что Юта, обречено вздохнув и опустив проигрышно плечи, направляется обратно на диван, обняв вновь свою подушку, в которую готов впитать все свои слезы, неизвестно из-за чего катящиеся из глаз.       Проходит час, второй, а Юта все так же продолжает бросать взгляд на часы и на дверь. Как Хатико он с нетерпением, с трепетом в груди ждет Хансоля, ушедшего на прогулку. Парень знает, что тот мог тогда всего-то пошутить на тему парада, но его смущает его серьезность, когда он произносил место встречи с друзьями и это «заглянуть на чай к пассивчику». «А вдруг… это правда?» — думает Юта, игнорируя включенный телевизор.       На часах 00:34. Дверь со скрипом открывается, а затем слышится громкий хлопок — закрылась. Уже сонный Юта потирает свои глаза и, — когда до него доходит, что кое-кто вернулся домой, — взбадривается, бросая в сторону подушку и убегая навстречу к Хансолю.       — Ты где был? — с бурей эмоций на лице задает Юта вопрос, размахивая сердито руками.       — С геем ебался, а что? — Хансоль произносит это специально, любуясь разозлившимся другом, но тут же пугается, увидев слезы на глазах Накамото. — Эй, ты чего? Я же пошутил. Говорил же, что иду гулять с друзьями, — нежно произносит он, ближе подойдя к Юте и обняв его щеки теплыми ладонями. Большими пальцами аккуратно вытирает скатившиеся по бархатной коже слезы.       Юта прижимается к другу, обнимая его и утыкаясь носом в крепкую грудь, чтобы тот не видел его красного лица. Ему чертовски стыдно.       — Я люблю тебя… — тихо шепчет он, чтобы Хансоль не услышал, но…       — Как друга или брата?       — Как нечто большее, чем…       Не успевает договорить Юта, как Хансоль поднимает голову парня и накрывает его чуть дрожащие губы своими. Легкий, робкий поцелуй перерастает в более горячий, когда Хансоль углубляет его, задействовав свой пошлый язык. Юта сначала чуть сопротивляется, но не долго. Он с каждым разом смелее отвечает на поцелуй, даже тянясь сам за добавкой, чем удивляет Хансоля. Теплые руки залезают под футболку Накаомты и ласкают спину и живот, задирая ткань все выше и выше, а из уст друга вырывается легкое, протяжное мычание, что заводит Хансоля больше. Он кладет руку на ягодицу Юты и крепко сжимает ее, отчего тот дергается и кусает губу Соля, чуть приподнимаясь на цыпочки. Парни направляются в гостинную, где до сих пор шумит телевизор, прерывно целуя друг друга в губы, не смотря под ноги. Юта доверяется Хансолю полностью, закрыв глаза и идя спиной вперед до тех пор, пока не утыкается в спинку дивана. С каждым движением одежда с двух тел слетает на пол, и парни остаются полуголыми друг перед другом.       — Почему ты так смотришь на меня?.. — Юта смущенно отводит взгляд в сторону, заметив на себе серьезный, пристальный взгляд.       — Нельзя? — Хансоль усмехается и делает шаг вперед, не оставляя меж двух тел огромного расстояния.       — Можно, — уверенно заглядывает ему в глаза Юта, и они сливаются в поцелуе, продолжая друг друга ласкать как прикосновениями, так и словами.       Одной фразой верующий разрушил все правила своей прошлой жизни, где раньше никак не мог видеть в постели двух целующихся мужчин, которые наслаждаются пошлостью друг друга. Как говорится, запретный плод сладок, и Юта в этом убедился, слившись с Хансолем воедино на широком диване и наслаждаясь каждым движением внутри себя. Накамото Юта — тот, кто готов стать грешным с ног до головы и заполучить место в аду, лишь быть рядом с тем, кого любит больше, чем что-либо еще.