Бэкхён
Я нашёл Минсока на кухне. Чанёль долго не мог успокоиться. Я успокаивал его… как ребёнка. И мне было страшно. Страшно, что он… сломлен? Что он так… разбит… но страшнее от того, что он просто зависим. И… это не какая-нибудь зависимость от конфет или наркотиков, хотя довольно похоже, да?Это зависимость от человека. Самая ужасная зависимость на планете Земля.
И я не знаю, что я такого сделал, что должен так страдать… одновременно… чувствуя что-то… похожее на ответственность. Ответственность. Я беру на себя ответственность за то, что Чанёль стал когда-то таким из-за меня. Я признаю свою вину, но я больше не могу так. Не хочу. Я больше не хочу. Я схожу с ума, но никто будто этого не видит. Я просто хочу покоя. И даже сам Чанель не понимает, что сейчас мир вертится вокруг него. Всё встало. И не сдвигается с мёртвой точки. Это вечный круговорот того, что называется тупиком. Одно и то же. Чанёль мечется и не может себя контролировать. Он вдолбил себе в голову мысль о том, что он не сможет жить без меня. А я вдолбил себе в голову мысль о том, что я должен ему помочь. Он уязвим. Он больше не причиняет мне боли, но… мне всегда кажется, что в его поведении есть подвох. В моём тоже. Согласен, но я пытаюсь. Я пытаюсь быть тем, кто его… не возненавидит. И интересно… как так может получиться, если я его не ненавижу. Это нечто большее теперь. Но когда вижу эту печаль в его глазах и мольбу. Когда он просит хриплым сорвавшимся голосом остаться… я просто… это не жалость. Нет. Это не она. Я могу отличить жалость от... чего? От желания помочь? Но чем? От желания спасти его? Но как я могу спасти его от его же самого? Или… может от… — Бэкхён? — я поднимаю голову и вижу Минсока, который сидит на стуле и смотрит на меня. — Ты чего стоишь там? Иди сюда. Он хлопает по соседнему стулу. И я только сейчас замечаю, что стою на одном месте уже очень давно. Иду. Сажусь на стул. — Бэкхён, хотел спросить тебя… — он поворачивается лицом ко мне. — Как ты это терпишь… то есть… я не могу понять тебя. Было столько возможностей сбежать, но ты… почему? Я не знаю. Я кладу голову на стол и вздыхаю. Потому что… — Ты… любишь… — я резко поднимаю голову и удивленно смотрю на Минсока, сам не понимая, что проявил слишком резкую реакцию. — Ты спятил? Ты серьёзно? Ты… он же причинил тебе столько боли... он же… — Минсок, ты не так понял мою реакцию. Он внимательно смотрит на меня. Ждёт объяснений. Тишина длится несколько минут. Но я так и не успел тщательно продумать свой ответ. — Я… очень хочу уйти. Сбежать и больше никогда не видеть Чанёля. Никогда не видеть его глаза, — меня начинает скручивать, — но каждый раз он смотрит так, что я просто… не могу. Я хочу сделать шаг, но он вынуждает меня делать два шага обратно. — Минсок поджимает губы, пока мои внутренности сжимаются от напряжения. — Я больше не хочу видеть его, понимаешь? Но если я уйду… что будет с ним? — Тебе разве не должно быть всё равно? Молчу. — Он причинил тебе столько боли, что я не понимаю, почему ты всё ещё здесь?! Зачем тебе всё это? Зачем ты намеренно проходишь через это во второй раз? Тебе не хватило прошлого?! — Минсок злится. И это действует, как удар по рёбрам. Тот самый. Когда ломают. — Он убивал невинных мальчишек. Понимаешь? Он издевался над тобой, думая, что любит тебя, но это просто одержимость! Это ненормально, Бэкхён! Он просто нестабилен. Он болен, понимаешь? Минсок видит, как я смотрю стеклянным взглядом, но продолжает говорить. Он продолжает говорить, зная, как мне больно всё это вспоминать. — Он следил за тобой. Всегда. Постоянно. Даже когда был в психушке. Даже когда был в тюрьме, — я медленно поднимаю на него взгляд, не совсем понимая… — Он не оставлял тебя ни на секунду и знал каждый твой шаг. Всегда. Понимаешь? — моя губа начинает трястись и я сглатываю, стараясь сохранить самообладание из последних сил. — Ты ведь оборачивался всё это время? Смотрел по сторонам. Как сумасшедший. Паранойя. Ты думал, что за тобой кто-то наблюдает. И знаешь? — он тыкает указательным пальцем мне в грудь. — Ты был прав, Бэкхён. Всё это время. Ты был прав. Я сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Несколько минут требуется для того, чтобы я смог хоть что-то сказать. — Откуда ты… что это значит? — Офицер Ким. — Что? Мой голос звучит жалко. И все попытки сказать что-то ещё оказываются тщетными. Я лишь открываю рот, который через несколько минут закрываю рукой, пытаясь предотвратить эмоции. Которые совсем не спрашивают моего разрешения. — Он встречался с Паком каждую неделю. Докладывал ему обо всём. — Почему? Минсок смотрит на меня с сожалением в глазах. — Шантаж. Чунмён не мог рисковать семьёй. Вот и всё. — Чунмён? Почему ты называешь его по имени? Молчит. Почему он молчит? Почему… — Прости. Осознание приходит резко. Всё. Абсолютно всё было подстроено. Все были заодно. Но я… я просто всё это время был никем. Я был пешкой. Игрушкой. Я просто… не понимаю. — Расскажи. Мой голос звучит твёрдо. И Минсок смотрит на меня, сглатывая вязкую слюну. — Расскажи мне всё. — Тогда обещай, что уйдёшь. — Я резко выдыхаю. — Обещай, что после того, как я всё расскажу… ты уйдёшь и никогда больше не вернешься в эту страну. Обещай, что исчезнешь. Я думаю пару секунд, чтобы кивнуть. Не подумав о том, что, возможно… не захочу этого. Но желание узнать правду. Оно преодолевает всё. — Чунмён всегда заботился о своей семье. Обо мне и о матери. Также он заботится и о своей жене и дочери. Он просто не смог не пойти на поводу у тех, кто сможет уничтожить его. И его семью. — Сглатываю. — Я работаю на Квона давно. Так же, как и офицер Ким. Да, мой брат засадил Квона за решётку, но потом… он понял, какую ошибку совершил. За что и поплатился. — В горле пересохло. — Когда Пак был в психушке, Квон узнал о нём всё. И я не знаю, но в его голове возникла ясная мысль о том, что Чанёля можно использовать в качестве наживы. Меня начинает трясти. — Он нестабилен. Он просто психопат. И чтобы его контролировать… Квон сказал, что только ты сможешь его контролировать, потому что ты единственный человек, которого он признаёт и о котором он помнит, — стискиваю зубы, — по сути, вы с Чанелем просто орудия борьбы за авторитет и власть в руках Квона. Он просто хотел идеальную наживку и получил её. Я начинаю понимать. Понимать… что если бы Квон не вмешался — моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. — Квон позволял вольности Чанёлю. Он позволял шантажировать брата, позволял делать в тюрьме всё, что угодно. И Пак даже ведь не задумывался о том, что он может быть просто наживой. Понимаешь? — я просто сижу на месте и никак не реагирую. — Вы с Чанёлем просто не должны были встретиться вновь. Вы не должны были увидеться. Это просто стечение обстоятельств и мне… мне жаль, Бэкхён. Мне очень жаль, что тебе приходится проходить через это снова. — Жаль? Минсок замолкает, когда видит мои глаза. В которых плескается ярость. — Ты хоть представляешь, что я пережил? — он опускает голову. — Ты хоть представляешь, что… я поверить не могу. Я просто… — я усмехаюсь. — Почему именно со мной это всё происходит?! Почему он выбрал Чанёля? Почему он выбрал человека, который и так сломан? Чего он хотел этим добиться?! Что с ним не так? — Бэкхён… — Объясни, — я хватаю его за воротник и приближаюсь к лицу, — объясни. Расскажи мне всё. Я имею право знать! Он кивает и я выпускаю ткань из пальцев. Он прокашливается. — Квон просто хочет… сложно. — Ким бьёт себя по лбу и прикрывает глаза. — Кровавый трон. Сейчас несколько группировок бьются насмерть за власть и Квон такой же. Он мог давно выйти из тюрьмы. Но он как трус залёг на дно, пока здесь неспокойно. — Сука. — Чанёль просто… наживка. Которую скорее всего убьют в итоге. И когда все подумают о том, что Квону конец… он выйдет из подполья. Вот и всё. — А что будет со мной? — Ты… — Минсок задумчиво смотрит на меня. — Ты можешь уйти. Прямо сейчас. Мы договарива… — Нет. — Что нет? — Я не уйду. — Но почему? Ты спятил? Я предлагаю тебе начать жизнь заново, а ты говоришь — нет?! Я разворачиваюсь. Резко разворачиваюсь и бегу на второй этаж в комнату Чанёля. Я не могу больше слушать это. Теперь мне страшно находиться в этом доме. Рядом с Минсоком или с Тэном. Мне просто страшно. Я открываю дверь, захожу и закрываю её на замок. Смотрю на Чанёля. А он задумчиво смотрит на меня. Хотя я думал, что он спит. — Бэкхён. — Что? — Почему ты такой взволнованный? — Я… просто… — подхожу к кровати и сажусь рядом с ним. — Что-то мне страшно… находиться одному. — Иди сюда. Он притягивает меня к себе. Я не успеваю хоть что-нибудь сделать, но в итоге не предпринимаю ничего. Потому что не могу. В данный момент лишь только в его руках я чувствую себя в безопасности. Как бы это не казалось странным. Я чувствую его дыхание на своей макушке и тихо произношу: — Чанёль, я хочу уйти из этого места. Меня сжимают в кольце рук слишком сильно, но… — Чанёль, давай сбежим. Вместе. И отпускает. Он меня отпускает, не произнося ни слова в ответ. Он просто мирно дышит в мою макушку и засыпает через пару минут.А я… я просто не знаю, что мне теперь делать.