Sherlock 2G или Почему гениям нельзя заводить детей

Шумный школьный двор остался позади. Пускай дети веселятся, ведь у них всё хорошо, у них нет проблем. По крайней мере, на том уровне, на каком они у подростков. Мысли Беллы уносились снова и снова к тому беззаботному времени, когда и она так же бегала в догонялки после школы, а не сидела над картами, схемами, планами до ночи, не задумывалась над каждым шагом и репликой. Хорошо было раньше. Не то, что сейчас. Поправляя на ходу ненавистную юбку-карандаш, Беллатрикс шла подальше от учебного заведения. Ноги подкашивались, а сердце бешено ударялось о рёбра и, казалось, пульсировало везде. Что она опять не так сделала? Нервно поправляя сумку на плече, девушка ускорилась: вдруг Холмс-младший следит за ней. Затеряться. Скрыться. Немедленно.       — Эй, Белла. Садись, — крикнул ей мужчина из подъехавшего автомобиля. Его мягкий бархатистый голос заставил Блэк вздрогнуть и стать одного цвета с парадной белой блузкой. Тонированное стекло опустилось, и можно было рассмотреть говорившего. Холодные серые глаза мужчины внимательно смотрели на девушку.       — Боже, Себ, ты меня раскроешь! — возмущенно прошипела Беллатрикс, открывая дверцу дорогущего черного автомобиля и присаживаясь на заднее сиденье. Она смотрела на того, в ком уже узнала Морана, с таким выражением, с каким могли только она и её отец.       — Да всё рассчитано. Успокойся.       — Папа сильно злой?! — спросила девушка, нервно перебирая ткань на юбке, когда машина тронулась с места.       — Боишься? — насмешливо спросил Себастьян, из-за чего вокруг его глаз появилась сеточка морщин.       — Тебе ли не знать, что происходит, когда он не в себе.       — Он переживает за тебя.       — А может за сохранность своих планов?      —      вспылила она, встретившись взглядом с глазами Морана в водительском зеркале. Лёд этих серых глаз вмиг охладил её.      —      Я не совсем то имела ввиду. Ну ты же понял меня?       — Я-то понял, но ты неправа. Ох уж этот осуждающий тон. Вроде как никто не ругает, но чувство холодной гранитной плиты не покидает. Так может только Себ. Одной фразой поставить на место. Не только Беллу, но и даже её отца. Суровый немец.       — А чего ты решил сам за мной приехать?       — Чтобы морально подготовить.       — К чему?!       — Да не трясись ты так! А то привезу домой не Беллатрикс, а неврастеника. Все нормально. Просто скоро поднимается занавес. Понимаешь, о чём я?       — Так вот почему он так трясётся, чтобы меня не раскрыли. Сюрприз боится испортить? Вечно о них думает больше, чем обо мне.       — Этим он зарабатывает на то, чтобы ты могла себе позволить лучшее, — снова этот тон, от которого аж мурашки по коже. Белла опустила взгляд, рассматривая свои туфли. Никогда узор пыли на замше не выглядел настолько интересно.       — Хочешь выпить?       — Чтобы папа и за это ещё вычитал?       — Скажешь, что нервы в порядок приводила. Что тут такого?       — То, что я школьница. Ни больше, ни меньше.       — Тебе же всегда было плевать на правила, — снова насмехается Моран. Эти перемены в настроении снайпера Белла невольно сравнивала с синусоидой: то вниз, то вверх, но всегда плавно, гармонично, с определенной периодичностью. А не так, как у отца — кардиограмма, что едва уследишь, когда он добр, а когда уже вне себя и наоборот. Девушка фыркнула, поворачивая голову к окну, в надежде отвлечься от навязчивых мыслей по поводу предстоящего серьёзного разговора. Но не тут-то было. Машина подъехала к дому. Так не хотелось Беллатрикс выходить из машины! «Делать нечего. Пора в бой!» — подумала девушка, ставя ногу на мощенную плиткой землю. За несколько шагов до больших стеклянных дверей Белла подняла голову на дом. Она пропустила момент, когда из дворца принцессы или же просто уютного уголка этот дом превратился для Блэк в тюрьму. Она раньше не замечала этого холодного света, исходящего от желтых стен, вычурных колон и огромных окон. Зачем столько пафоса? Впрочем, отец всегда был любителем козырнуть богатством. Только никогда прежде Беллатрикс не чувствовала пустоты в отношении всего, связанного с ним. Раньше… Когда раньше-то? Когда пешком под стол ходила, и думала, что папа — волшебник, исполняющий любое желание? Или когда не чувствовалось напряжения в общении с ним? Девушка закусила губу и дернула витиеватую ручку. Следующие минуты прошли, как во сне. Белла не помнила ни того, как Себ остался позади и вообще непонятно куда делся, ни того, как поднималась по мраморным ступенькам, ни того, как постучала в тяжелую дубовую дверь.       — Да войдите уже! — раздалось из комнаты. Стало понятно: он снова чем-то раздражён. Наверняка не может разобраться с планами, оттого и ругается на всех подряд. Но причём тут Беллатрикс? Оказавшись в отцовском кабинете, девушка снова почувствовала, как волнение и страх расходятся по каждой клеточке её тела, сковывают все движения, руководят затуманенным сознанием. Огромную комнату окутывал слабый свет солнечных лучей. Мужчина сидел за рабочим столом, перебирая бумаги, и, казалось, совершено не слышал, что кто-то вошел. Рядом с пачкой документов стоял стакан с виски. Почему именно виски? Потому, что отец другого не пьёт. А когда пьёт, то всё очень плохо. Белла это знала. Девушка любила смотреть на него в работе. Тогда он словно становился другим. Закатанные до локтей рукава новёхонькой рубашки, брошенный на софу пиджак, растрёпанные чёрные волосы вместо идеального наряда и зализанной причёски. Горящие глаза, в которых пляшут черти, вместо мёртвого чёрного взгляда. Интерес вместо безразличия к миру. Тогда Джеймс Мориарти казался ей человеком, а не жестоким кукловодом-убийцей. Но Беллатрикс лишь казалось, что отец работает. Мысли об опасной дружбе дочери с отпрыском Холмса не покидали его, не давая сконцентрироваться на очередном плане массового преступления. Мужчина поднял голову, взглянув на Беллу удивлённо, как будто она не стучала только что.       — А, это ты. Я уж подумал, что клиенты ломятся, — фыркнул ирландец, смягчая взгляд. Ну не мог он сердито смотреть на любимую дочь.       — Ты… Хотел поговорить, — запинаясь, произнесла девушка.       — И чего ты боишься?! — Мориарти всё-таки отвлёкся от бумаг и скрестил руки на груди.       — Своих ошибок, наверное.       — Посмотри на меня хотя бы, когда я с тобой говорю. Но Беллатрикс не спешила поднимать взгляд на него, того, кого боялся весь мир. Последнее время она не могла смотреть ему в глаза. Что происходит вообще между ними?       — Я жду, — Джеймс начал закипать. Мужчина не терпел неповиновения ни от кого, даже от собственного ребёнка. Девушка глубоко вдохнула и посмотрела на него своими карими глазами. На какой-то момент показалось, что между ними снова появилась связь, как несколько лет назад. Но это ощущение вскоре прошло, и Белла снова стала грустной.       — Так-то лучше. Итак, я уже говорил, что против твоего общения с Сэммуэлем и Розамунд. Проблема в том, что я не знаю, что выкинут их отцы, когда правда всплывёт. А насколько я могу судить, она всплывёт очень скоро.       — Это из-за того, что ты собираешь что-то провернуть?       — Нет. Из-за того, что ты стала неосторожной. Взорвать кабинет химии она собралась. Холмсу ничего не стоит сложить два плюс два. Внешность и характер, и всё! Всему крышка! — с каждой фразой громкость речи Мориарти повышалась вместе с интонацией.       — Я… Не кричи на меня.       — О, как мы заговорили. Лучше бы за поведением следила своим. Ты больше не будешь с ними общаться. Точка. Они плохо на тебя влияют. Можешь идти, — и Джеймс снова вернулся к бумагам. После реплики отца Белла буквально выбежала из комнаты, а сам мужчина, наверное, этого и не заметил. Конечно. Куда уж ему. Копаться в документах куда интереснее, чем нормально побеседовать с дочерью. Беллатрикс сидела на холодный полу у кабинета Мориарти, снимая обувь. Девушка опёрлась спиной на дубовую дверь, запрокинув голову. Слеза скатилась по щеке Беллы, оставляя за собой черноватый след от туши. Беллатрикс взяла туфлю и что есть силы ударила каблуком о дерево. Плевать, что отец сейчас выйдет и снова начнёт ругаться, но уже за сломанную мебель. Плевать, что она испортит дорогую обувь. Плевать на всё. После такой выходки надо было убираться от кабинета подобру-поздорову. Не ровен час, отец откроет двери, и девушка просто упадёт на пол под шквал ругни мужчины. Мориарти встала с пола, взяла в руки туфли и идёт к ступенькам. Ей было обидно. Это чувство жгло всё внутри и, казалось, сожжёт её всю, не оставив даже пепла. И дело было не столько в том, что Джеймс запретил ей общаться с Сэмом и Рози, сколько в том, что Белла поняла, насколько он отдалился от неё. Только сейчас она осознала, откуда была пустота в отношении отца и этого дома, чего именно ей не хватало, почему раньше было лучше, а главное — когда было лучше. Беллатрикс скучала по папе. Не по злодею-консультанту, не по гению криминального мира, не по учителю или надзирателю, а именно по папе. Такому, каким он был лет пять назад, до того, как открыл дочке свой рад занятий. Девушку накрыли слёзы, поэтому она села на мраморные ступеньки и опустила голову на колени. В голове проносились воспоминания из детства, такого счастливого, но такого далёкого. Перед глазами всплыл момент, когда ещё маленькая девочка так же сидела на этих же ступеньках со слезами на глазах, а Джеймс (тогда ещё совсем молодой) обрабатывал её рану зелёнкой. Белле вспомнился не один День рождения, когда папа мазал ей на нос крем от торта, все весёлые моменты, когда они дурачились вместе. Этого Беллатрикс так не хватало.       — Хей. Чего ты? — заботливо спросил появившийся из ниоткуда Себастьян, кладя свою руку на плечо Мориарти. Девушка подняла заплаканное лицо, на котором размазалась косметика, но не до неё сейчас было. В ответ на вопрос Морана Белла лишь мотнула отрицательно головой.       — Ну, не плачь. Пойдём, — мужчина подал ей руку, а затем повел на кухню. Пока девушка, всхлипывая, пыталась прийти в себя, снайпер налил что-то с стакан и поставил перед ней.       — Что это? — слабо спросила она.       — Пей до дна. Должно помочь. Недоверчиво косясь на Себа, Беллатрикс всё-таки осушила бокал, скривившись от горечи. Что он туда налил всё-таки?! Ух, какое оно на вкус было гадкое.       — Ты меня спаиваешь? — нахмурилась девушка.       — Язвишь — хорошо, значит в норме, — мужчина убрал стакан в мойку. — Всё совершенно законно. Иди умывайся, а потом поговорим.       — Всё нормально. Спасибо за успокоительное или что это было. Я пойду подышу воздухом.       — Ты уверена, что в состоянии?..       — Да, — отрезала Белла, направляясь в ванную. Пока Мориарти приводила себя в порядок, её телефон разрывался от входящих СМС. Кто-то явно был настойчивым и не любил игнорирования. Звук сообщения снова эхом отразился от стен, а затем и ещё одно СМС нарушило зловещую тишину дома. «Да кому там уже не терпится?» — ворчала про себя Беллатрикс, вытирая слегка опухшее лицо полотенцем. Достав телефон, девушка невольно улыбнулась отправителю по ту сторону. Привет, принцесса. ДА Не хочешь прокатиться? Там новички приехали. ДА Эй, Белла, ты где вообще? ДА Я жду ДА Не ответишь сейчас — выеду сам за тобой. Мало не покажется. ДА Белла, блять. Не смешно уже. ДА Да тут я. Жди. Сейчас подъеду. ББ У тебя двадцать минут. Я засёк. ДА Белла усмехнулась и поспешила в свою комнату переодеваться. Моран всё так же был на кухне, пил виски. Мимо него девушка старалась пройти незамеченной, на цыпочках. Ещё не хватало, чтобы оставили дома и не дали встретиться с единственным человеком, который её понимал. Хоть это и не послужило предлогом для того, чтобы раскрыть ему своё происхождение. Но как только появится возможность, он узнает первым. Сменив ужасную юбку на удобные чёрные джинсы, накинув такого же цвета куртку (вдруг задержится, а на улице станет холодно) и захватив шлем, Беллатрикс тихо спустилась в гараж, где её ждала Изольда. Почему вдруг такое странное имя для мотоцикла? На это, увы, никто не даст ответа. Девушка завела свою «боевую подругу» и поехала подальше от тюрьмы, именуемой домом. Пускай ей влетит за несогласованную прогулку, пускай хоть голодом морят, хоть запирают. Она дочь Джеймса Мориарти, и ей можно всё.