Бойся меня! Нет!

<i>Тогда я совсем потеряла рассудок. В моей голове была пустота. Измученная голодом, жаждой и паническим страхом я не могла сопротивляться, да и не особо хотелось. После того, как я узнала правду, жить не хотелось ещё сильнее. Моя жизнь — беспросветное дерьмо, которое уже не закончится, даже если сумею сбежать.

***Далее повествование от третьего лица***

      Парень с неистовой жаждой тащил изможденную жертву по засохшей крови, на пути возле её лица не раз появлялись куски мяса или оторванные конечности. Девушка находилась в плавающем состоянии, вроде как она и понимала, что её куда-то тащат, а вроде как и всё равно, поэтому она лишь оглядывала мимо проскальзывающие двери своими слипшимися от слез глазами. Мысли в ёе голове просто просачивались сквозь пальцы. “А что? Где? Куда?... Хотя мне всё равно,” — подумала она и моментально забыла об этом. И вот маньяк всё же притащил жертву, куда хотел. Грубым движением он усадил её на стол и приковал цепями за руки и ноги. После чего уселся напротив нее и нежным голосом начал монолог. —Я ведь и не думал, что смогу причинить тебе такие мучения, — маньяк нежно провёл по грязному лицу девушки, запачканному в слёзах, соплях и крови. Девушка попыталась открыть опухшие глаза, но тщетно — веки были слишком тяжелые. —Не утруждайся, надеюсь, ты будешь хорошей девочкой и скоро всё это для тебя закончится, я думаю, — он похлопал ей по лицу, — я знал, что ты вспомнишь мои небольшие советы, меня это очень порадовало. Не бояться, это классно, Джун, ты держишься молодцом даже после всего того, что пережила. Но ты ничто по сравнению со мной, я сломаю тебя и всё то, чем ты так дорожишь. Маньяк просунул руку к трусикам девушки. —Ты можешь делать что угодно, я больше тебя не боюсь, урод, — выдавила из себя Джун. —Не боишься? — гладя интимное место жертвы, произнес Арчи, — Раз уж ты сама дала разрешение, может я? Арчи быстро расстегнул ширинку и достал половой член. Он небрежно вставил его во влагалище девушки, причиняя ей неприятную боль. —Узко, очень узко, я и не думал, что ты ещё невинна, — грустно произнес он, после чего вытащил прибор и снова натянул девушке трусики, — Ещё рано. Я хочу заняться с тобой любовью, как мечтал раньше. Не здесь.       Отстегнув девушку от цепей, он забросил ее себе на плечи и понес по лестнице наверх — в свою обитель. Сняв с неё одежду, Арчи аккуратно положил Джун в ванну и наполнил ее теплой водой. Маньяк закатал штаны, намылил мочалку и уселся на борт ванны сзади Джун. После чего легкими движениями начал тереть ей спину, руки и ноги. Тело требовало дополнительных усилий, потому что девушка никак не реагировала на происходящее, поэтому намыть себя она не могла. “Когда-то эта девушка была моей лучшей подругой, без которой я и дня не мог прожить. Помню то чудесное время, когда я проводил с ней бессчетное количество времени. Жаль, что его уже не вернуть. Жаль, что я превратился в того, кого никак не могу остановить. Заслуживает ли она всего этого? Арчи, ты убил её родителей, ты и так всего ее уже лишил. Зачем? Что тобой движет?” — думал маньяк, пока мочалкой пробираясь к животу Джун.       Помыв тело, парень налил на руку шампунь и начал протирать грязное лицо девушки, после чего сполоснул чистой водой и поднес свое лицо к ее светлому невинному личику. —Я лишь коснусь, — он нежно чмокнул её в губы, — Ты так сладко спишь... И за что ты так страдаешь…. Маньяк поднял Джун, обмотал её уже своим полотенцем, и забросил к себе на плечо. “Я бы хотел всё изменить, но боюсь уже поздно. Я стал не тем, кем был, я застрял в себе. Болото из обиды, ярости и боли полностью засосало меня, не дав шанса выбраться. Тот светлый мальчик Арчи стал дьяволом, безжалостным убийцей. Я не могу перестать убивать. Это зависимость, от которой нет лечения.” Тем временем он принес Джун в комнату, где она раньше спала, и аккуратно положил ее на кровать, затем накрыл одеялом и покинул помещение. “Первое убийство я совершил в состоянии аффекта. Я вернулся из школьного ада и застал отца, плачущего над матерью. Моя мать лежала на кухонном кафеле без сознания, а на ее шее виднелся мой радужный носок с единорогом (подарок Джун). Отец рыдал и не шевелился, он безумными испуганными глазами посмотрел на меня, после чего достал бутылку коньяка и начал хлестать его прямо из горла. После чего он ещё раз взглянул на меня и робким голосом произнес: “Я не хотел, так получилось”. Я подошел к трупу матери и прикоснулся к её лицу рукой, оно было ещё теплое... В тот момент я чувствовал сожаление, да, оно было, но на пару с сожалением было какое-то духовное удовлетворение. Я испугался того, что труп моей матери не вызвал во мне слез, паники, чего-то подобного, что испытывают дети, потерявшие своих родителей. Я надеялся, что это просто шок, но не тут-то было. После похорон в мне появилась пустота, которую я ничем не мог заполнить. Разумеется, официальных похорон не было, мой отец закопал мать глубоко в нашем дворе. После начал пить не просыхая, видимо, он допустил ошибку, которую нельзя было допускать. Моя жизнь превратилась в еще больший ад. В школе до меня доебывались все, кому не лень. Я мог ответить, мог причинить им боль, как тому жирдяю, пристающему к Джун. Но сейчас я имел не самую лучшую репутацию. Мне грозила колония для малолетних ублюдков, именно так я её называл. Там находятся дети преступников, убийц, психов и прочего сброда. И меня записали к таким после того случая. Но пока велось судебное разбирательство, я мог наслаждаться последними лучиками солнца. Как бы не так. Я пытался встретиться с Джун, но та вечно от меня убегала, игнорировала, и это после всего того, что я для нее сделал? Так просто? У нас была такая крепкая дружба? Где это все? Последние ее слова: “Мне родители запретили с тобой общаться, ты опасен”. Опасен... Я потерял поддержку, я потерял мать, потерял отца, потерял всё, что у меня было из-за того случая. И в какой-то момент, я просто озверел. Сердце наполнилось яростью, и я ворвался в дом. Мой отец валялся возле телевизора и жадно глотал пиво, будто в последний раз (как он прав). Я схватил кухонный нож, и без раздумья приставил его к горлу отца. “За что ты убил мать?" — в гневе спросил я. “В какой-то миг я потерял голову, — грустно произнес он.” Я же, надавив, провел линию по его шее, после чего он откинулся и, истекая кровью, умер. Я сел возле него и в последний раз его обнял, на мои глаза навернулись слезы, мне было очень плохо, ведь я убил своего отца. Я рыдал ещё несколько дней, пока труп продолжал сидеть на диване, гния и доставляя мне неудобства. Потом же это сожаление прошло и появилась жажда убийства. Мне так хотелось причинить боль своим обидчикам, посмотреть как они страдают, как они плачут и умоляют о пощаде, как я когда-то. И Джун... Ты будешь страдать больше всех, я тебе обещаю”. Арчи схватился за голову и начал рыдать. “Неужели во мне ещё борются свет и тьма? Джун, Джун, ДЖУН! ЧЁРТОВА ДЖУН! Если бы она была тогда со мной рядом, если бы она поддержала меня в тот трудный момент, я бы не стал таким монстром. Не стал бы убивать ради удовольствия... Но сейчас уже поздно, чудовище, руководящее мной, не остановится и будет убивать дальше…” Он ударился головой об стену, после чего облокотился на нее и заснул.