Дьявольская тьма, в глазах разбитых мечтаний, За пределами истощенных и измученных, озеро слез по-прежнему живо! DragonForce «Cry Thunder»
— Что связывает тебя и Сайто? — парень сделал длинную паузу перед тем, как продолжить. — Ты его любишь? — С чего ты взял? — Во сне ты часто звала его. Срывалась на крик… — Соджи опустил взгляд, но все-таки спросил еще раз: — Так что же? — Да, люблю, кажется… Но это тебя не касается, ты уж извини. Это мое дело и моя проблема, только моя! — кажется, я была слишком груба с ним. Зеленоглазый как-то странно улыбнулся и, резко поднявшись, ушел прочь. — Что же я творю? — прошептала я, ощущая на своих щеках теплые капли. Снова. Я рыскала по штабу, заглядывая в каждый уголок, темный закоулочек, но не нашла его нигде. Тогда, пересекая большие ворота из темного дерева, я выбежала из штаба, покладисто следуя за холодным ветром. Огромным блеклым калейдоскопом мимо проносились люди, домишки, лавчонки с самыми разнообразными и экзотическими товарами, вывески, небо, с накрадывающими тучами. Они, большие, дымчато-синие, лениво плыли по бесцветному небу, неся за собой тень и прохладу. Похоже, скоро начнутся заморозки. За очередным поворотом передо мной очутилась знакомая широкая спина. Светло-бордовую ткань украшали тысячи крапинок. Начинался дождь. — Эй! — голос был хриплым, а горло нещадно драло, но я продолжила. — Подожди! Соджи… Парень остановился неожиданно резко, из-за чего я носом впечаталась ему чуть ниже лопаток, что-то невнятно промычав. Я не поняла ничего из того, что он пытался донести до меня и, взяв инициативу в собственные цепкие ручонки, повела его в чайную, которая располагалась на соседней улице. Когда мы зашли в теплое уютное помещение, отделенное от внешнего мира плотными темно-красными занавесками, на улице уже вовсю буянил ливень. Да, в последнее время что-то дожди зачастили. Он крохотными, но тяжелыми каплями звонко разбивался о булыжники и черепицу так, что звук гулом отражался в голове. Приглушенные голоса людей, что суетились в попытке найти убежище, доносились с разных сторон. Но не смотря на всю суматоху, внутри чайной было тихо. Теплый пар сизым облачком вырывался из дюжины чаш, стоящих на подносе на столе. Раньше я часто заглядывала сюда — добродушный хозяин и чай, который он заваривал с любовью к традициям, всегда располагали. Здесь никогда не было многолюдно. От силы двадцать человек наберется. И то, в самый спокойный день, когда многие слоняются без дела. Однако, это место было тем самым, где можно было расслабиться и забыть про проблемы. Приглушенный свет, который попадал внутрь сквозь бамбуковую перегородку, приятными отблесками отражался от песочных стен.***
— Эм… — я не знала, с чего начать разговор. Чай, который стоял на столе, уже давно остыл, позволяя смотреть на свое отражение на буро-лимонной поверхности воды. Окита так же сидел, понурив голову. — Прости, я не хотела, — все-таки обхватив ладонями ледяную керамику, произнесла я. Вдруг он резко вскинул голову и, посмотрев на меня самым пронзительным взглядом, улыбнулся: — Не волнуйся. Мне стоило думать, о чем говорить. — Да ладно тебе. Забудем? — на его чистую и милую улыбку было невозможно не ответить. Он, словно нашкодивший котенок, ожидал от меня чего-то, но, услышав мое заманчивое предложение, расслабился. — Забудем.***
Обрывки вчерашнего вечера яркими вспышками всплывали в мое гудящей, словно улей пчел, голове. Это было до жути забавно и стыдно. Но, все-таки, этот вечер стал для меня оазисом посреди пустынной чреды пустых дней. Забывались обиды, исчезали странные люди-тени, преследующие меня все эти несколько месяцев, стали равнодушны недомолвки. Радовало ли меня это? Определенно да. Теперь я могла спокойно жить дальше, забыв прежние невзгоды и обиды. Так сказать, с нового листа. Хотя, если призадуматься, то и старый был не сильно исчеркан — скорее это был просто неудачный штрих, сделанный тушью, которая если и попадет на бумагу, то ее не вывести. Так было в моем случае. По крайней мере я так думаю. Интересно, отчего эти мысли? Я вдруг заделалась в безудержные оптимисты? А тем временем Соджи, пригубив чай из бурой пиалы, смотрел на меня, словно бы прожирая взглядом. Но мне не хотелось отводить взгляд. Его холодные, колючие, ехидные зеленые глаза были такими светлыми, такими глубокими, что в них хотелось утонуть. Близился вечер, когда мы, наконец вдоволь наговорившись, вышли из чайной. Мы неспешно шли вдоль главной улицы, более широкой и многолюдной, чем все остальные. Небо разгулялось, пусть солнца так и не было. Но даже это уже поднимало настроение. Ноги сами привели нас в, ставший уже почти родным, шумный развлекательный район. На удивление, народа было гораздо меньше, чем обычно. Но так даже лучше — нужно было найти сестренку Асэми, извиниться перед ней и в конце концов поблагодарить за теплый и приятный вечер. Алые фонарики тянулись вдаль, прямо как горная река, бурными потоками катящаяся вниз по склону, пенясь и шипя. Теплый свет, исходящий из приоткрытых полупрозрачных, разрисованных неведомыми узорами, рам, редкими кусочками освещал дорожку, по которой мы шли. Дзори тихо хлюпали по крохотным лужицам, что растеклись тысячей маленьких озерец. Из-за них все, что было внизу, под нами, казалось отражением неба, таким же приятным, красивым и завораживающим. — Можно ли увидеть Асэми? — спросила я у уже знакомой миленькой девчушки и та тут же ушла, бросив напоследок, чтобы мы проходили в дальнюю комнату. Асэми долго себя ждать не заставила — видимо, клиентов и в самом деле было мало. Я бы не назвала наш разговор длинным или информативным, мы просто стояли и болтали о всяком, смущенно отворачивались, когда вспоминали былое, и смеялись на забавных моментах и сравнениях. Эта непринужденная атмосфера мне определенно нравилась. Вскоре принесли чай. Мы не рассчитывали на то, что задержимся здесь допоздна и были приятно удивлены, когда несколько служанок принесли дайбаны, на которых уютненько расположились пузатый чайник, из носика которого клубом выходил пар, чашки и сладости. Это было очень кстати. Распивая горячий пряный напиток, мы согревались и продолжали нашу затянувшуюся беседу, которая очень быстро перетекала в разговор по душам. Нет, мы не касались самых тонких струн, лишь только проблемы, их решения и дела насущные. Рассказывали и слушали о прошлом, о переживаниях и мечтах. Это, оказывается, очень приятно, когда ты внезапно находишь тех, чьи мысли близки и тебе. Наступила ночь. Темная, но совсем не внушающая страх. Как же сложно даются прощания — мы, наверное, успели попрощаться и пообещать еще раз навестить друг друга раз сто. Звучит знакомо, не правда ли? Такое бывает, когда ты попросту не хочешь уходить, а, черт возьми, уже пора бы. Постепенно мы покинули Шимабару, пройдя через стадии отрицания, негодования и смирения. Каждый новый шаг отзывался во мгле гулким эхом. Где-то над нами, в далекой вышине неба, ревел поднявшийся по-осеннему холодный ветер. Его протяжный свист успокаивал и ободрял, как это не странно.***
— Вы с ней чем-то похожи, — бросил юноша, проходя чуть вперед, нарушая тишину. — Да нет, тебе кажется, — я рассмеялась. Возможно, что так и было, но я так не считала. В конце концов, мы даже никогда не видели ее без этого странного традиционного макияжа. — Ну, ладно, поверю тебе на слово, — я сдалась под еще забавным щенячьим взглядом, который он любил использовать, чтобы сбить меня с толку. Светало. Нежно-ванильное небо, оттеняемое прозрачными синеватыми облачками, встречало восход, а мы вместе с ним. Сонливость будто бы рукой сняло — во мне пробудилось четкое желание распрощаться со всем, что так мешало мне отдаваться жизни на полную, стать лучше, узнать новое. Если все то время, которое я убивалась по Хаджиме, человека, не смотря на его предательство и полное уничтожение моих самых светлых чувств и радости, любимого мной, тянулось мучительно медленно до самого осознания проблемы, то эти несколько дней пролетели жутко быстро, ярким и стремительным разрядом молнии. Да и ко всему прочему, это время, эти драгоценные часы преподнесли мне стоящий урок, дали мне цель, оттеняющую все невзгоды. Я оказалась на развилке. И от того, какой путь я выберу, зависело мое… будущее? Очень пафосно, но я была слишком рада всему вокруг, чтобы хоть как-то волноваться об этом. Все образуется самым лучшим образом — я верила в это. Приятное тепло разлилось по моей ладони. Широкая ладонь юноши обхватила мою, нежно сжимая в своеобразных объятьях. Глупая улыбка озарила мое помятое лицо, когда мы встретились взглядами. Он — та поддержка, так необходимая в столь волнующий час. — Спасибо…