Zanka - Цветение

Эпилог. Kaga[1]

Среди травы, Что может показаться сорняками, И если долго-долго поискать, И зачастую рядом с тростниками Найдешь целительную траву – благодать. ~Императорские японские стихи эпохи Мейдзи, переведенные Фрэнком Алансоном Б. (перевод мой;))

Юри бежал впереди, темные волосы были стянуты в небольшой конский хвост, за которым развевалась лента. Одет он был в простую юкату, как и Виктор, с узором из красный камелий, отлично сочетавшимся с алыми гвоздиками на юкате Виктора. Виктор уже не в первый раз надевал японскую одежду, но до сих пор не научился двигаться с той же грацией, как Юри, особенно в открытой обуви. И все же всё, что заставляло лицо Юри светиться так мягко и ярко, того стоило. Спустя десять лет они вернулись в Японию. Десять лет совместной жизни, наполненной любовью и счастьем. Они жили в маленькой квартирке, как раз подходившей для двоих. Юри стал преподавателем японского и восточной культуры для русских детей по соседству, в то время, как Виктор остался в правительстве, благодаря Якову, хотя и был понижен до простого кабинетного работника. Время от времени приезжал двоюродный брат Виктора, Юрий. И даже через неохоту Юри начал ему нравиться, и его хмурый взгляд исчезал с сиянием улыбки Юри. Из писем, что получал Виктор, он знал, что новая книга Кристофа хорошо продается – история Ёшивары и трагического романа между куртизанкой и высокопоставленным иностранцем. («Я же говорил тебе, что у меня викторианский роман в процессе написания.» - Усмехался Кристоф, когда Виктор смог встретиться с ним лично.) Через эти письма Виктор так же знал – и поделился к его облегчению с Юри – что Юко здорова и продолжает служить у Минако, которая очень огорчала свою семью, поскольку отказывалась родить ребенка. Что Минами тоже хорошо учится и строит школы вместе с Жан-Жаком, как и мечтал Жан-Жак, образование теперь стало обязательным в Японии. Что Сигэмаса все еще рисует великих красавиц, а переводчик Кристофа наконец-то ушел на заслуженных отдых. Оставался лишь один последний вопрос: о семье Юри. Его родная семья жила в Хасэцу, маленькой рыбацкой деревушке на берегу моря. Истории, которыми Юри делился с Виктором, улыбаясь ему, как будто это было тайной, из его прошлого. И теперь, когда японские порты открылись для всего мира[2], пришло время найти ответ на этот вопрос. Вдалеке Виктор разглядел фасад небольшой гостиницы, на круглой черной вывеске которой были выведены японские иероглифы «Ютопия». Юри ждал его у входа, сверкая глазами и сжимая пальцы. Виктор заколебался, пораженный воспоминанием о том, как Юри умолял его уйти от входа в Ан. О Юри, проносящийся сквозь бумажные двери и взлетающий, словно испуганная на излете птица. -Не давай мне надежды, - сказал он тогда. Но на этот раз не было ни маски, ни вуали. Не было железной стены, скрывающей истинную красоту внутри. -Виктор, - позвал его Юри. Его губы были изогнуты, а рука протянута вперед, ладонью вверх. С переполненным сердцем Виктор подошел и вложил свою руку в руку Юри. Протянув руку, Юри открыл дверь, и они вместе вошли внутрь. -Kaasan[3], Mari-neechan [4]. -…Юри…? -Юри?! Виктор посмотрел вниз на Юри, который склонил голову набок, и уголки его глаз дрогнули в улыбке. -Tadaima[5]. Заключительное слово от автора: Наконец-то все закончилось. Я понимаю, что собрала развязку аккуратным бантиком, так что она выглядит не совсем реалистично, но это показалось мне правильным! Спасибо Вам, что прочитали, за все ваши комментарии, за прекраснейшие арты, которые вы рисовали к этой истории. Спасибо за ваше терпение, поддержку и выдержку. Но больше всего я благодарна вам за то, что вы отправились в это путешествие вместе со мной. Мне нравилось работать над «Занкой». Она останется одной из моих самых амбициозных работ, учитывая исследования и историческую точность, с которой я изо всех сил старалась поддерживать на протяжении всей истории. Это так же начало нового стиля письма, который с недавних пор наполнил большую часть моих фиков, - стиля, который, я надеюсь, будет немного более описательным, чуть более запоминающимся. Теперь, когда все закончилось, я чувствую себя странно, но у меня всегда будут воспоминания о Виктюри, о прочтении разнообразных историй и новостей в СМИ, которые я только смогла найти о Ёшиваре, и о безграничном множестве людей, с которыми я смогла познакомиться благодаря всему этому. В какие бы фэндомы вы ни ушли, чем бы ни занимались, друзья, надеюсь, мы с вами еще встретимся! [1] Кага (夏芽) – расцветает к Новому Году. – Прим. Автора [2] 1868 год был началом эры Мэйдзи и нового сегуната, который отбросил свою изоляционистскую политику и открыл Японию для западных наук, технологий, политики и идей. – Прим. Автора [3] Kaasan - 母さん - Матушка. – Прим. Автора. [4] Neechan - 姉ちゃん - Сестрица Мари. – Прим. Автора [5] Tadaima - ただいま- Я дома. – Прим. Автора