Чёрная Кровь: Заложник Императора

*** Лила не отзывалась. Джи хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, и он даже поскрёбся по выдвижным камням, но, представив себе насмешливое лицо Санджи, передумал беспокоить его. Но одиночество вдруг стало абсолютно невыносимо. Как вообще он проводил время в этой камере? Читал, спал, ел и ни о чём не думал! Жалел себя, злился на судьбу и… вот чем всё закончилось! Джагжит догадался верно. Там, в спальне императора Джитендре удалось почти полностью вернуть себя в норму. Но только почти. Один орган в его теле остался женским. Хотя, нет, не один, он чувствует их – мелкие, пока не особо беспокоящие отличия: тонкие, едва различимые ниточки «лишних» сосудов, слишком уменьшившийся кадык, явно не вернувшееся к нормальному соотношение жира и мышц… и даже собственная кровь кажется более жидкой! И, что самое главное, ему никак не удаётся избавиться от всего этого! Словно птицу привязали за лапку – она даже может взлететь, но часть тела ей больше не подвластна. «Нет-нет-нет, не в этой жизни!» Он пробовал читать. Но не смог осилить и страницы. И тогда Джи пришло в голову, что давно он не занимался. Не ездил верхом, не тренировался со шпагой, даже не бегал. Вот почему Джохар, почему-то принёсший обед вместо Лала, застал его за активными приседаниями. Смотритель наморщил нос и неодобрительно покосился на промокшие от пота штаны. Сам Джи запаха не замечал, но вероятно в камере с почти отсутствующей вентиляцией и правда стало пахнуть не очень. – Я понимаю ваше беспокойство, господин Ситар. Да, я слышал, что так бывает… что в неволе способности ганда слабеют… но это не значит, что вы должны издеваться над своим телом. – Не считайте меня за дурака, Джохар. Я слышал про чары на стенах, они вытягивают из меня магию, не так ли? Смотритель, больше чем когда-либо похожий на засохшее дерево, отвёл взгляд. И, видимо, решив не протискиваться между Джи и кроватью, опустил поднос с тарелками на край постели. Бросил на прощание: – Прошу вас, не делайте глупостей. В голосе его явно прозвучала угроза. И даже стало интересно, что именно Джохар считает «глупостями». Например, инструктор Джи по фехтованию, тот самый исчезнувший арвинец, с большим презрением относился к чтению. Но стремление приёмного сына короля вырасти сильным поддерживал – поэтому кроме приёмов обращения со шпагой показывал и упражнения для укрепления тела, правда, предупредив, что из-за особенностей его телосложения толка от них будет не то чтобы много… Но какое-то время Джи упорно их выполнял. И это упорство сейчас вернулось к нему с новой силой. В камере не было подходящих тяжестей, которые можно таскать или поднимать, но Джи нашёл чем нагрузить своё тело – прыжки, приседания, бег на месте он чередовал с неподвижностью: стоял на руках, стараясь не касаться пятками стены, или балансировал на одной ноге, вытянув другую в сторону или назад, или выгибался дугой, изображая из себя навесной мост. А потом снова отжимался, прыгал, воображая, что держит в руке оружие, и отрабатывал приёмы по памяти. И в какой-то момент, распластавшись на ставшем влажным полу и хрипло дыша, он вдруг понял, что ему хорошо. Ни единой мысли в голове. Только усталость. Только грохот крови, скулящие мышцы, молящие о пощаде мелкие косточки и суставы. И плещущееся на грани сознания отчаянье. Слёзы потекли сами. Без видимой причины. Просто две горячие дорожки защекотали кожу. И глаза защипало. Но протирать их потной рукой было явно плохой идеей, и пару мгновений спустя Джи уже лил на лицо воду из кувшина. Тесно. Как же тесно. Показалось или стены действительно сдвинулись? Рухнув на постель, Джи натянул на мокрое тело одеяло, но тут же отбросил его, закрыл глаза рукой. И услышал грохот. Кажется, он забыл про оставленный смотрителем поднос. Но сил подниматься и выяснять, не разлилось ли чего, не было. Его тошнило. Ему хотелось спать. Но кто-то пришёл снова. Джи даже задремать не успел. Покосился из-под локтя на отходящую в сторону часть стены. Странно, ему казалось, что ещё день, но за спиной посетителя клубилась тьма, разгоняемая светом единственной свечи. – Ситар, ты спишь? Я пришёл помочь. Тихий голос, похожий на скрип дверных петель. – Как? – А вот так! Джи успел убрать руку от лица, но не успел остановить кинжал, вонзившийся в живот. Два жёлтых глаза ратри, ярко горящих в темноте, приблизились, послышался голос, спрашивающий с непритворной заботой: – Ведь так лучше? Ведь этого ты хотел? Не больно, но горячо. Очень горячо! Джи пытался закричать, но почувствовал лишь своё перекрученное напряжением горло. Свеча уже куда-то пропала, но по вновь поднявшемуся лезвию скользнул холодный белый свет. С трудом, но Джи удалось вцепиться в чужие руки. Сильные. Намного сильнее, чем его собственные. – Не сопротивляйся, Ситар, так будет лучше… Нет, этого просто не может быть! Не с ним! Не сейчас! Никогда! – Ситар, Ситар, успокойся! Да проснись же ты! – Нет! Не трогай меня! Откуда-то взялся свет. Яркий, красно-жёлтый. Перед глазами встревоженное лицо с хищно сощуренными глазами и торчащими во все стороны волосами. Две масляные лампы на столе. – Рагху… ты не видел Рагху? Джагжит хмурится и отстраняется, отпуская его руки. – Рагху? Он приходил сюда? Зачем? Кажется, слуга встревожен. Джи же просто в ужасе. – Он пытался убить меня! – Когда? – Сейчас! Прямо сейчас! – Послушай… – напряжение в голосе Джагжита сменяется растерянностью. – Сейчас тут только ты и я. Когда я пришёл, ты метался по кровати, словно отбиваясь от кого-то… – Так я спал? Облегчение, оказывается, может быть тяжёлым. По крайней мере Джи хоть и чувствует, как нехотя разжимаются железные пальцы, сдавившие его лёгкие, но страх и ужас почему-то никуда не уходят. А ещё это жжение в животе… Там, куда ударил кинжал… Джи сначала вслепую проводит по нему рукой, потом сгибается, рассматривая кожу над пупком. Вроде бы ничего нет… – Ситар? – Зачем ты пришёл?! У Джи нет желания углубляться в произошедшее. Кошмар? Ну и ладно. – Смотритель велел проверить, как ты… – Джагжит дёргает носом. – И отвести тебя помыться. Вероятно он прав. Джи не чувствует себя грязным, но полежать в тёплой водичке – отличная идея. Быть может удастся немного успокоиться. А за пределами башни и правда уже темно. Спускаясь по лестнице, Джи чувствует прохладу и косится на идущую на убыль луну. В купальне никого нет. Вода более прозрачная, чем обычно, без того легкомысленного розового оттенка. И оказывается горячее, когда Джи, скинув штаны и такую же серую рубашку, спускается в бассейн. Он замирает, привыкая к температуре, и только потом оглядывается на Джагжита, уже подбирающего с пола его одежду: – Можно мне что-нибудь поприличнее взамен? Одна бровь слуги заметно дёргается. – Платье? Или камзол? – интересуется он. Но у Джи нет желания реагировать на издёвки: – Просто нормальные штаны и рубашку, а не эту тюремную робу… и трусы. Джагжит кивает и оставляет его одного. И только когда обе створки двери закрываются, Джи вдруг понимает, что не прочь, чтобы тот остался с ним здесь подольше. Да, конечно, снаружи стоит стража… стража… слабое утешение. Хотя, вряд ли они ворвутся сюда, но что-то заставляет его обернуться, чтобы убедиться – здесь действительно никого нет. – Здравствуй. Жёлтые глаза заставляют буквально выпрыгнуть из воды. А потом погрузиться в неё по горло и попятиться подальше от края бассейна. Рагху на ходу развязывает кожаные шнурки на своей куртке без рукавов, почти точно такую же носит и Джагжит. Но в отличии от лохматого слуги, ратри намного ниже ростом, да ещё и горбится. Руки его почти достают до земли: жилистые, угловатые, с длинными хваткими пальцами, а уши кажутся слишком длинными для маленькой головы с чисто выбритыми висками. Глаза же… купальня ярко освещена, на стенах горят несколько рядов из множества защищенных стеклянными колпаками масляных ламп, и в этом свете становится видно, что жёлтая у ратри не радужка, а весь глаз целиком, а вместо радужки большие абсолютно чёрные провалы. – Н-не приближайся! – Интересный ты, Ситар, – Рагху хмыкает. – Как же я тогда искупнусь? И каким-то паучьим движением, немного боком, соскальзывает в бассейн. Правда, остаётся там, у края. – Что с тобой? – спрашивает он, окунувшись с головой и отфыркиваясь. – Как будто живого демона увидел. – Н-нет, ничего, – трудно поверить, что случившееся в камере и правда было всего лишь сном, но Джи уже пришёл немного в себя. – Просто ты появился так бесшумно… Джагжит тебя видел? – Предпочитаю, чтобы меня видело как можно меньше народа, – хмыкает Рагху. – У меня свои пути. – Хочешь сказать, ты не через дверь сюда попал? – Кто знает? – пожимает плечами тот и резко уходит под воду. Джи следит за тем, как колеблющаяся тень подплывает к нему почти у самого дна. И уговаривает себя стоять смирно. Но вот Рагху выныривает – и две ладони зажимают его голову словно в тисках, а жёлтые глаза начинают внимательно рассматривать. – Ты всё ещё хочешь умереть? Джи не отвечает, но так же беззастенчиво рассматривает в ответ. Рагху нельзя назвать уродливым. Он просто странный: нос и губы мелкие и тонкие, по сравнению с ними глаза кажутся просто огромными. Но уникальны они не из-за этого. Говорят, ратри могут видеть в полной темноте, различать сотни оттенков и движение на расстоянии многих миль. Интересно, почему их обладатель захотел в качестве оплаты обычные и ничем, кроме цвета, не примечательные глаза Джи? – Ситар, наша сделка будет в силе, даже если ты решишь её отменить, – произносит Рагху тихо. – А если я… – Джи отстраняется, и крупные ладони ратри расходятся в стороны, отпуская его лицо. – А если я умру раньше? Если меня убьёт кто-то? Против моей воли? Рагху хмурится и сразу становится похож на насторожившегося грызуна. – О чём ты? – Ничего, забудь, – Джи мотает головой. – Просто нервы что-то… – Так ты слышал про Дургу? Вот, что он решил. Что Джи просто испуган смертью заложницы из Мирра. А ведь если подумать, тем, кто был там вчера, сейчас должно быть ещё страшнее. Ведь жертвой отравления мог стать любой из них. – Да, кое-что, – отвечает он наконец. Рагху качает головой и ложится спиной на воду, плавно отплывая. Джи готов к тому, что его начнут успокаивать или объяснять произошедшее несчастье, но ратри просто молча продолжает удаляться. И вдруг ныряет. А двери в купальню снова открываются. На пороге возникает человек в тёмно-зелёном халате и с длинным полотенцем, перекинутым через плечо. Рохан. – О, ты здесь? Один? Император обводит зал и воду внимательным взглядом, Джи делает тоже самое. Но Рагху не видно. Нет ни малейшей возможности остаться незамеченным в этой прозрачной воде, но его действительно нет. «Только не говорите, что мне это приснилось.» – Да, вроде бы, один. – Как удачно. Рохан сбрасывает халат, аккуратно оставляет полотенце на самом краю бассейна и осторожно спускается в воду. В том месте довольно мелко, и когда император садится на дно, скрестив ноги, вода всё ещё не достаёт ему даже до плеч. От неё поднимается пар. Рохан кажется очень довольным. Вероятно, бассейн подогрели специально для него… – Простите, Ваше Величество, я не знал, меня не предупредили, что вы… – Брось, – перебивает его Рохан, – иди сюда. Нервы Джи на пределе. Он все ещё поглядывает по сторонам. Не мог же Рагху раствориться? А если спрятался, то нормально ли позволить ему подсматривать… а если Рохан решит развлечься? Вода плотная, так и норовит замедлить его шаги. И всё же Джи удаётся довольно быстро добраться до императора. И сесть рядом, не спрашивая разрешения. Всё дело в том, что он голый. А уровень воды мал. И Джи вовсе не хочется стоять около Рохана, демонстрируя свои… «причиндалы», как тот назвал их когда-то невыносимо давно. – Смотрю, ты смог вернуть своё тело? Джи сцепляет пальцы под водой, прикрываясь. – Да, Ваше Величество. Неужели его сейчас попросят превратиться обратно? – Хорошо. Не понятно, искренне Рохан говорит или это просто безразличие, замаскированное под вежливость. Впрочем, с чего бы императору заботиться о подобном? Молчание затягивается. Джи косится на императора. А когда видит, что его глаза закрыты, смотрит уже без утайки. Раньше как-то не было возможности рассмотреть тело и лицо этого мужчины настолько близко и хорошо – да и желания, если честно, тоже. Рохан просто казался ему большим, мощным и немного красивым. Но сейчас заметны тени, залёгшие под глазами и вокруг рта, и небольшой шрам прямо около уха. Шея его действительно толстая, ключицы выступают, натягивая кожу, словно корни дерева из-под земли, мышцы не кажутся тугими, но жирок уже пытается скрыть их. Это зрелое тело. Это Рохан. Император. Человек. Джи невольно переводит взгляд на себя. На свои тощие ноги. Хотя, сейчас его бёдра и икры полнее, чем обычно – дело в воде, искажающей видимость, или в том, что Джи всё ещё в пограничном состоянии? И всё равно, одна нога императора – как две его. А член… даже сравнивать глупо. – Эй, – Рохан вдруг, не открывая глаз, разводит колени в стороны, – ты же знаешь, что делать? Нет, не знает. «Только без паники!» Почему-то именно сейчас Рохан кажется меньшим из зол. Джи больше беспокоит прозрачность воды, таинственное исчезновение Рагху, собственное странное состояние и ещё что-то, что он пока не может понять. Именно поэтому, когда на его ладонь сверху ложится ладонь императора, сжимая её, отрывая от колена и утягивая к животу со вставшими под водой дыбом мелкими волосками – Джи реагирует запоздало. Какое-то время он смотрит непонимающе. Но тут его пальцы касаются мягкой, но упругой головки члена. Большой. Император заставляет опустить ладонь ниже и обхватить ствол. И, сжав сильнее, начинает водить его рукой вверх и вниз. Но вдруг на половине движения отпускает. – Давай, ничего сложного, просто представь, что это твоё. «Представить…» Джи не получается сосредоточиться. Нет, он наконец-то понял, чего именно от него хотят, и даже честно пытается доставить Рохану удовольствие, но мысли его далеко. Например, Джи вспомнил, что раз Рагху убийца, у него наверняка должны быть специальные травы… типа тех, что заваривают служанки, чтобы избавиться от… ребёнка. Или, быть может, попросить Джагжита купить нужное снадобье в городе? Но у Джи совсем нет денег, все его вещи пропали вместе с каретой… Неожиданно в лицо летят брызги – это Рохан резко вскакивает и садится на полотенце, сложенное на краю бассейна. Джи едва успевает понять, как широкая ладонь оказывается у него на затылке, прямо под мокрой насквозь косой. И ладонь эта уже тянет к низу императорского живота. Влажная головка проскальзывает по щеке, нажим на затылок ослабевает. Хотя, нет, его уже оттягивают за косу назад, а потом вновь направляют к члену. Нужно открыть рот. Шире. Ещё. Чтобы не задеть зубами. На этот раз головка утыкается в нёбо и вдруг вдавливается в горло. Не вздохнуть. А рука императора беспощадно держит за косу и не даёт отстраниться. «Пожалуйста, хватит!» Наконец, откуда-то издалека доносится удовлетворённый вздох. И император ослабляет хватку. Джи почти ничего не видит из-за заполнивших глаз слёз – они ещё не полились по щекам, но уже на грани. «Лишь бы не увидел!» Джи обхватывает член обеими руками, сжимает пальцы, и уже сам берёт головку в рот, но теперь императору точно не удастся пропихнуть её слишком глубоко. И это не всё – Джи даже позволяет ощущениям Рохана проникнуть в себя. В прошлый это вышло само собой, но сейчас он, кажется, понял, в чём дело. Почти как с эмоциями, только сильнее. Ведь эмоции он тоже, по сути, «чувствует». А всё ради того, чтобы эта пытка быстрее закончилась. И вот уже собственный язык скользит по собственному члену. Но ощущения не совсем свои. Но на них можно ориентироваться. Сжимать сильнее, двигать рукой быстрее, втягивать в себя воздух вместе с членом или отстраняться и слегка проталкивать кончик языка в небольшое отверстие на головке. «И кто тут больший извращенец?» Горькая сперма бьёт в горло. Но он приготовился. То есть, думал, что приготовился, но рука императора всё ещё лежит на затылке и при попытке отстраниться безжалостно напрягается. Джи давится, не успевая глотать, и умудряется закашляться. Сперма летит Рохану на живот, падает в воду и стекает по шее… Наконец, ему позволяют выпустить член изо рта. Но всё ещё держат за косу. Свободной рукой Рохан проводит по его подбородку, чертя пальцами линию вдоль скулы, останавливаясь у глаза и стирая слезу. – У тебя очень холодные глаза. Даже когда смотришь на меня, кажешься таким далёким… Джи моргает, совершенно не зная, что ответить. И не сопротивляется, когда Рохан наклоняется, подхватывает его под руки и вытаскивает из воды. Усаживает прямо на себя и протискивается ладонью к низу живота. Сжимает его напряжённый член. И вдруг касается губами уха, его влажный язык коротко проскальзывает по шее, и вот уже Рохан приникает к его плечу. Джи против воли пронзает странное чувство, совсем не похожее на физическое ощущение. Ни поцелуй, ни это движение языка сами по себе нельзя назвать особенно приятными, но что-то во всей этой позе, этой внезапной щемящей нежности заставляет сжаться, спрятаться, отказываясь принимать и понимать. Потому что наверняка всё это – лишь очередная прихоть императора. – А в этой форме ты более чувствительный, – вдруг хмыкает тот, вытирает ладонь о полотенце и сталкивает Джи с себя. Горячая плотная вода принимает в свои объятия его одеревеневшее тело. Глаза не закрываются, даже когда вода смыкается над головой. И именно поэтому Джи замечает чёрный силуэт в высоком колпаке на балконе под потолком. И длинные распущенные волосы. И не задумавшись ни на миг, он тянется к морщинистому лицу и красным глазам. И тут же натыкается на огненную стену гнева. «… не_надо! Он_опасен!» Страх Лилы врывается в Джи словно порыв холодного ветра. И огонь не успевать обжечь. – Что? С губ срываются только пузыри. Сильные руки подхватывают его и вытаскивают на поверхность. – Ситар? С тобой всё нормально? Джи хватает воздух ртом и оборачивается к балкону. Но там уже пусто. А возле пупка начинает наливаться жжением то самое место, которое во сне пронзил кинжал Рагху. «Он убьёт меня…» «… да, он может…» _______________________________ Следующая глава: Двойной побег