Чёрная Кровь: Заложник Императора

      

– Где мой сын?! Вместо голоса из горла вырывается хрип. – …клятье… Порыв ветра уносит часть слова. Но Калидас явно и не думал продолжать разговаривать с самого верха. Просто шагнув за край, он медленно, словно снег, начинает снижаться. – Где мой сын?! – Да-да… замечательно… – раздаётся уже почти рядом. – Как я и думал. Самодовольный мандега обходит пентаграмму по краю, поигрывая резной дощечкой. Нет, их там несколько, нанизанных на один ремешок. Джитендра не сводил глаз с Калидаса, пока тот не заходит ему за спину. Обернуться что-то мешает. Воздух кажется ледяным, обжигающим и… вязким, словно древесная смола, уже начавшая застывать. – Знаешь, я не был уверен, что это сработает. Этот твой материнский инстинкт. Но ты и правда послушно последовал за мной прямо в ловушку… А ведь я уже похоронил и тебя, и Рохана, и свою мечту, но вы только посмотрите… никак Индра опять сделал глупую ставку и подарил мне последний шанс! Как я могу его упустить?! Правда, вы так неожиданно вернулись… пришлось делать всё в спешке, от того и такая неприглядная композиция… ты уж прости. – Где мой сын? – Но что же это такое?.. Почему ты так пуст?.. Ах, наверное, телепорт? А всё потому, что потащил с собой столько бесполезного груза… – Где… мой сын… – Нет, это никуда не годится… но даже если способность не передастся… – Калидас! – А? Что? Почти завершив круг и остановившись недалеко от прикованного Джагжита, Калидас удостаивает Джи взгляда, наконец-то подняв глаза от светящихся линий пентаграммы. – Где мой сын? – Тебя волнует ребёнок? Даже больше, чем то, что будет с тобой? Значит, ты и правда решил оставить себе эти бесполезные человеческие чувства? Тихо кружится снег, вокруг лишь необъятное чёрное небо без малейшего проблеска звёзд. Стремительно трескающимися губами, чувствуя растущую тупую боль в груди, собственным дыханием обдирая горло Джитендра спрашивает еле слышно: – Мой сын… он жив? – Конечно, он жив, – хмурится Калидас, отбрасывая волосы за спину. – Иначе бы ты почувствовал, что половина твоей силы вернулась… Хотя, подожди, это отличная мысль… так мы быстро восстан- – Не смей! Лицо Калидаса застывает. До этого момента он вёл себя, как рассеянный, но озабоченный какой-то простой бытовой проблемой старик, но сейчас Джитендру вдруг затапливает неудержимая ярость, хлынувшая от мандега. – Не смей?.. – тем не менее довольно нейтрально переспрашивает тот. Но постепенно его голос становится громче и надрывней. – Ты сказал это мне? Тому, кто ждал тысячу лет?.. Кто почти достиг своей цели? Ты, жалкая копия настоящего санракши, ты сказал это МНЕ?! – Так ты тоже?.. – О чём ты? Нет, Калидас ни капельки не похож на Мириоса. Но получается, в мире людей осталось несколько Настоящих? Живущих ещё с катаклизма? Джитендра мотает головой. Не столько для того, чтобы выразить отказ, сколько – чтобы хоть ненадолго разогнать туман, застлавший глаза. Руки, упирающиеся в холодный камень, дрожат, но щели между камнями становятся чётче. А причина, побуждающая Калидаса действовать – ясней. – Впрочем, неважно, – равнодушно бросает мандега в ответ на молчание. – Мне нужен только ты. И начинает вновь перебирать свои дощечки размером с ладонь. – Если выпьешь меня, моей способности всё равно не получишь, – предупреждает Джитендра, пытаясь поверить в собственные слова. – Ха-ха. Поверь, я провёл достаточно экспериментов, чтобы научиться получать именно то, что нужно. – Так вот, значит, как ты перенесся в зал и смог потом исчезнуть… – Ну, почти… На вытянутом лице Калидаса проступает сомнение. Не договорив, он отходит на пару шагов назад и начинает поглаживать торчащие во все стороны и запорошенные снегом волосы Джагжита. Но как он их не приглаживает, причёска прикованного к стене парня вновь и вновь принимает прежнюю форму иголок дикобраза. – Нет, я должен рассказать! – прерывает Калидас собственные колебания. – Будет слишком обидно, если никто так никогда и не узнает о всех усилиях, что я приложил! Но если начну с самого начала, это затянется… пожалуй, лучше просто скажу, что то твоё похищение по прибытию в Истерию организовал я. – Зачем? Время утекает сквозь пальцы и впитывается камнями. Тело становится всё тяжелее, но у Джитендры нет другого выхода, кроме как ждать. Ждать и пытаться незаметно забраться в маленькую головку Лилавати. – Конечно же, ради эксперимента! Видишь ли, раньше я пытался создать кого-то вроде тебя, но увы, потерпел поражение. Хотя благодаря мне немало полукровок получили жизнь… но разочарование от неудачи было настолько сильным, что пару сотен лет я даже думал, что сдался. А потом… Прекратив поглаживать опущенную голову Джагжита, Калидас поднимает взгляд к небу, вздыхает и обводит руками вокруг себя, словно показывая что-то. – Башни. Он выговаривает это слово, как нечто изумительное. – Башни? – послушно переспрашивает Джитендра, чувствуя, как кости превращаются в ледяные иглы, грозящие вот-вот проткнуть плоть и вылезти наружу. Или просто рассыпаться. А Лилавати продолжает молчать. – Да. Ты знаешь, как они появились? Сил мотать головой нет. Но этого и не требуется. Снисходительно глянув на Джитендру, Калидас отвечает уже сам: – Их придумал я. Видишь ли, другие демоны, которым удалось остаться на этом континенте, причиняли людям вред. Бессистемно и бессмысленно. Так что я помог людям с ними справиться. Такие башни возведены во всех странах, когда-то они были довольно действенны против ганда. Они высасывали их силу. По сути, одной башни на город хватало, чтобы нечистые в нём вели себя смирно. Да уж, тогда их было не больше пары сотен на весь континент… – Вы предали даже собственных братьев по крови? – Да что ты знаешь о нас?! Джитендра не отвечает. Лишь моргает пару раз, сбрасывая собравшиеся на ресницах снежинки. – В общем… – погасив вспышку злости, продолжает Калидас, но уже не таким самодовольным тоном. – Конечно, значительная часть собранной башнями энергии рассеялась, тем более, что последние пять сотен лет ганда так измельчали, что заклинание перестало их замечать… Но я подумал, что изменить настройки и собрать всё заново будет не так уж трудно. И даже если сотня слабых ганда заменят одного, цель того стоит. В конце концов, что значит ещё одна тысяча лет? – Так эти нападения на гильдии… Джитендра вспомнил, о чём говорили Рохан и Васу. И вдруг новая догадка, естественным образом вытекшая из первой, заставляет его подняться. Не с колен, но оттолкнуться от камня и распрямиться, чтобы уставиться на Калидаса – и даже сопротивление вязкого воздуха в этот миг исчезает. – …моя мама… моя семья… Слов не хватает. Но и те, что есть, застревают в высохшем и замёрзшем горле. – А-а-а… – взмахивает рукой Калидас, вновь опуская ладонь на макушку Джагжита, словно на подставку. – Нет. Тогда до меня ещё не дошёл слух о тебе. Но вот королева… Да, она могла доставить проблем. Ну и… ты же знаешь… вся эта история с родом… что Торил принадлежит более старой ветви – и всё в этом роде… я же вроде как только советник, но некоторые решения должны быть приняты во благо империи, даже если император о них и не в курсе. Веришь или нет, я до сих пор желаю этой стране только самого лучшего. Поэтому, раз Рохан вернулся, от вашего сына будет толк, потому можешь о нём не беспокоиться. Половина из сказанного Калидасом проходит мимо сознания Джитендры. Он слышит и понимает произнесённые слова, но разум его не фиксирует их. Вместо этого в голове бьётся: «она могла доставить проблем», «вся эта история с родом», «решения должны быть приняты»… Эти фразы произнесены таким скучным и почти извиняющимся тоном… но сознание отказывается принимать подобные доводы. Джитендра даже забывает о Лилавати и своих попытках пробудить её. – И всё это, чтобы вернуться? – спрашивает что-то внутри безжизненным тоном. – Вернуться? Зачем? Нет, здесь довольно неплохо. Избавиться от лишних людей, основать новое королевство или обосноваться в этом… Думаю, изучить людской мир будет интересно многим моим собратьям. Да и всяким там ратри или дайкини место найдётся… хотя о чём это я? Уже нашлось. Но естественно, речь идёт не об этом убогом существовании в человеческом теле – истинному санракши не составит труда отправить сюда демонов в истинном виде. Хочется закрыться. Снова запереть каждое чувство на замок. Потому что это невыносимо. Джитендре нет дела до мира людей, сейчас его собственный разбивается на осколки. Неужели мама зря сбежала с острова? Подальше от грязных традиций? Да, она нашла своё счастье, но была убита потому, что стала королевой… Или ей просто не стоило брать с собой Джитендру? Как ни посмотри, не будь его здесь… Нет, тогда бы Калидас продолжил свои эксперименты и зверства. Это было более полугода назад, но Джитендра не забыл тот подвал, то пламя и то кровожадное выражение на морде дайкини, цедящего его кровь из надреза… Нет, дядя прав – на большой земле и несправедливости больше, и жестокости. Сколько ганда погибли по прихоти Калидаса? А маленькая Лилавати, уже успевшая вдоволь настрадаться за свою недолгую жизнь, висит сейчас на каменной башне, и её детское тело равнодушно подставлено снегу и ветру! А виноват во всём он – Калидас! Первый советник императорской семьи. Мир действительно ужасен. Демоны ужасны. И если Калидасу удастся призвать сюда своих родичей… – А какова… моя роль? Джитендра не слышит собственный голос. Зато слышит ответ. – Видишь ли, твоя способность телепортации по сути не нужна. Но она произрастает от силы саубха. Конечно, сами они на подобное не способны, и то, что ты видел во дворце – не более, чем мелкий фокус… но так уж случилось, по природе своей саубха близки к этой способности. Поэтому я нашёл вместилище. Как только башня высосет из тебя всё до крупинки, я направлю скопившуюся энергию в её тело. Вероятность того, что стабилизирующий эффект от души поддельного санракши успешно объединит разные виды энергии, весьма высока. Увы, не думаю, что какой-то артефакт способен выдержать получившийся результат, но эта малютка… и два её помощника… да, они должны прожить несколько секунд, и этого времени хватит для создания двери. Калидас поднимает свои дощечки повыше. Джитендра видит их сквозь смёрзшиеся ресницы. Потом закрывает глаза, запрокидывает голову и прислушивается к ощущениям на лице. Снежинки опускаются одна за другой, тают, собираются в капли, а капли в дорожки, те стекают за шиворот заиндевевшей рубашки. «Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана. Шакти Равана… Кто-нибудь! Поспешите и убейте меня! Это единственное, что я могу сейчас сделать!» Шорох шагов. Он раздаётся за спиной. И очень скоро сбоку появляется плетущаяся фигура Рагху. Его длинные руки почти касаются заснеженной площадки. Но вспыхнувшая было надежда уносится ледяным ветром, потому что Калидас вовсе не кажется удивлённым – на приближающегося ратри он смотрит с еле заметной улыбкой. – Извини, – косится Рагху на Джитендру, прежде чем снова опустить голову. – Он уже всё понял и сам. Не так ли, поддельный санракши? – Ты тоже… дей-… действовал его по приказу? Комок в горле разрывается кашлем. Снег окропляется красным. Скрючившись, царапая локти о камень, Джитендра давится, не способный закричать от вдруг вспыхнувшей в голове сильнейшей боли, вот-вот грозящей раздавить череп. С трудом оторвав от пола руку, он с силой проводит ладонью по ближайшей светящейся линии… но ничего не меняется. Свет продолжает пробиваться сквозь камень. – Кажется, успели? – вдруг доносится издалека чей-то голос. А другой ему отвечает: – Похоже на то. _________________ Следующая глава: Душа