***
― Стоп! Нет, нет и ещё раз нет! Мадам Гудичелли, дорогая, мы же с вами условились, что вы не будете уходить с обозначенной точки во время исполнения вашей партии. Карлотта с трудом подавила раздражённый вздох, поправляя пряди парика излишне помпезного для Маргариты и разглаживая случайные складки ткани на лифе. Казалось, что от негодования дивы даже тросы декораций заскрипели. Хотя наверное просто показалось. ― Да, я помню, но разве это не нелепо, когда столь юная и впечатлительная девушка стоит словно прибитая к полу когда слышит голос своего возлюбленного? ― Карлотта словно юная девушка тревожно крутила одно из тонких и бесконечно изящных колец на своих полных коротеньких пальчиках. ― Дорогая, лишние перемещения испортят общую композицию сцены, а в том месте, куда вы пришли, вас будет плохо видно с лева от сцены. Ещё раз! Дива устало поправила ворот своего костюма, будто бы он душил её и аккуратно потёрла уставшие глаза. Оттягивала своими действиями начало нового прогона чем ещё больше раздражала и без того взвинченного режиссёра. ― И никаких слёз, ― бросил он диве. ― Зрители приходят чтобы послушать ваш чудесный голос и полюбоваться очаровательным личиком, а не смотреть, как по нему течёт грим. ― Хорошо, ― прошипела женщина сквозь стиснутые зубы на приделе слышимости и с неохотой поплелась на свою метку. Тяжёлая декорация, имитирующая каменный потолок сорвалась с тросов слишком внезапно с оглушающим грохотом разбилась о сцену прямо перед носом едва успевшей отскочить Карлотты. С визгом скорее удивлённым чем испуганным женщина упала на пол и пару секунд тупо смотрела на разрушения перед собой…***
― Боже, ― изумлённо изумлённо протянул журналист. ― Надеюсь, дива тогда не сильно пострадала. ― Нет, ― ответила девушка, погладив мурлыкающее нечто на своих коленях. ― К несчастью для вашей небольшой сенсации всё обошлось и она отделалась лишь испугом. Но режиссёр был ужасно расстроен из-за того, что новую декорацию изготовить не успели бы столь же детальной, а даже если и изготовили бы, то уговорить мадам Гудичелли стоять под ней было бы просто невозможно. ― Мадемуазель Дае, я не гонюсь за подобными сомнительными сенсациями, ― журналист с укором взглянул на девушку, но она лишь проигнорировала замечание и продолжила своё рассуждение, напомнив ему раздражающую мадам Жири. ― Знаете, лично мне подобные случаи на генеральных репетициях всегда казались дурным знаком. Дирекция театра тратит очень большие средства ради идеального вида со стороны зрительного зала, но порой бытовые мелочи, такие как необходимость обратить внимание на слова машинистов сцены о том, что тросы нуждаются в замене, ускользают от их внимания. Бедный Брюке. Именно на него и летели все шишки после подобных случаев. ― Брюке работает машинистом сцены? ― решил уточнить репортёр, делая пометку в своём блокноте. ― Работал, ― ответила девушка уклончиво. Уродливая кошка на её коленях зевнула и потянулась, убаюканная ласковым голосом. ― Его уволили после того случая с декорацией? ― с сомнением в голосе решил уточнить репортёр. ― У него и до этого были проблемы и не только на работе, на сколько мне известно. Он решил уволиться сам, ― Кристина смотрела в отражение в своей чашке, на то как медленно и лениво плавают маленькие чаинки на поверхности напитка. Её голубые глаза на какое-то мгновение показались безжизненными и холодными. Журналист дважды подчеркнул в своём блокноте фразу ― «Проверить некрологи». ― Можете рассказать мне о Призраке? ― попросил он, почувствовав острую необходимость в смене темы. ― О коте? ― уточнила Кристина. Её огромные глаза внимательно изучали лицо журналиста. Кукольное личико озарила тень улыбки. ― Да. Часто ли из-за него постановкам грозит срыв? ― Я бы не сказала, ― ответила она, вновь сделав глоток остывающего чая. ― Обычно он мирное существо и пострадать от его лап могут разве что крысы. Хотя, был один случай на самой первой репетиции «Фауста»…***
― Как странно, словно чары, Вечер сковал меняу!… Пронзительная фальшь перебила диву настолько неожиданно, что весь зал на пару секунд погрузился в молчание. Даже машинисты сцены, налаживающие стропы для смены декораций застыли, боясь, что это мерзкое кваканье донеслось от случайно скрипнувшего троса. Карлотта окинула взглядом пустой зал, в попытке понять, где же может находиться тот злотоглазый негодник, перебивший её. За кулисами раздалась возня из-за действий аналогичного характера. Потеряв от неожиданности нить своего диалога Карлотта на всякий случай начала сначала: ― Как странно, словно чары, Вечер сковал меняу!... Во второй раз Кристина не сдержалась и вместе с Мег тихонько засмеялась в кулак. Стоявший рядом Пьер и не подумал даже скрывать свою улыбку хотя бы приличия для. Как можно это было так дважды удачно перебить примадонну? Карлотта шутку Призрака не оценила и, попросив несколько минут перерыва, спешно удалилась со сцены…***
― Этот ваш Призрак не особо жалует примадонну, ― улыбкой журналист надеялся немного поубавить напряжение после рассказа об «увольнении» машиниста сцены. ― Зря вы так думаете, ― осадила его девушка. ― На самом деле он обожает её больше всех в опере. Иначе не приносил бы под двери её гримёрной мёртвых крыс. ― Мёртвых крыс? ― журналист не смог скрыть своего отвращения. Эта привычка кошачьих таскать под двери хозяина мертвечину и играть с ней, раздирая на части острыми когтями, всегда казалась жуткой. Неоправданной даже по мерками диковатого животного мира жестокостью. ― Иногда голубей с крыши, но не так часто, ― неопределённо махнула рукой девушка. ― Не вижу в этом выражении привязанности со стороны животного ничего странного. Особенно когда выяснилось, почему он так вопил во время той репетиции.***
Через несколько недель, когда новое платье Маргариты уже было готово для того чтобы поражать публику, Кристина постучалась в дверь гримёрной дивы. Странным ей показалось то, что в тот день распевка Карлотты закончилась на удивление быстро. ― Проходите, ― сухо ответила дива. Кристина застала мадам за занятием весьма странным. Прижав к софе огромного чёрного кота одной рукой, второй дива обрабатывала мазью рану животного. От прежде шикарного пушистого хвоста остался лишь огрызок, укороченный в половину от того, каким он должен был быть. ― Что случилось? ― спросила девушка, закрывая за собой дверь. ― Угодил в одну из новых мышеловок, по дурости, ― Карлотта отпустила Призрака, звонко чмокнув напоследок в макушку. Поднимаясь на ноги она отряхивала своё малиновое платье от чёрной шерсти. ― Мне не зря показалось странным, то как он тянул это своё «мяу», когда мы репетировали «Фауста» в первый раз. ― И вы держали его у себя? ― девушка спешно стала расстёгивать крючки платья на спине дивы, чтобы помочь ей побыстрее перебраться в костюм. ― Конечно же нет. Просто показала одному знакомому ветеринару, чтобы он подлатал его. Вот и всё, ― дива нетерпеливо скинула с себя верхнее платье и спешно расшнуровала турнюр. ― Приучите его ошиваться в своей гримёрной, тогда проблем не оберёмся, ― с укоризной произнесла девушка, помогая мадам с юбками костюма. ― Столько шерсти нужно будет снимать с платьев. ― Отчитываете меня за это как маленькую, ― обиженно скривив губы дива и придирчиво осмотрела себя в зеркале с ног до головы, нервно одёрнув лиф. ― К концу сезона мы можем его расшить, если понадобиться, ― сказала Кристина, застёгивая воротник платья. ― Так заметно? ― дива закусила губу и вновь одёрнула лиф. Её круглое лицо неравномерно покраснело от смущения. ― Нет. Не переживайте, до конца сезона никто и внимания не обратит, ― Кристина расправляла кружево и рюши на кокетке и была больше увлечена тем, чтобы платье сидело как надо. ― Могу я вас попросить молчать об этом до конца года? ― спросила дива расправив плечи. ― Не хочу читать о себе в газетах лишнего. Это не должно касаться никого, кроме меня и моего мужа. ― Я могила, ― заверила её Кристина.***
― Её сыну скоро три, ― задумчиво произнесла Кристина, глядя куда-то перед собой. ― Формально я не нарушила обещания, рассказав вам о деликатном положении дивы вовремя того случая с декорациями и ужасной трагедии с люстрой. Вы ведь хотели услышать что-то подобное? ― Мадемуазель Дае, я не пособник сплетен, ― вздохнул журналист. ― Это замечательно, ― улыбалась ательер. Журналист совершенно перестал понимать это очаровательное создание и что за мысли вертятся сейчас в её кудрявой светлой голове. Правы те, кто утверждает, что женщины создания определённо другого толка. ― Позвольте задать вам вопрос не для печати, ― журналист отложил карандаш и блокнот на кофейный столик. ― Импресарио охарактеризовал вас как певицу, подающую в прошлом большие надежды, почему вы не выбрали сцену? ― Не все увлечения детства становятся профессией, ― девушка всё так же спокойно и ровно улыбалась. ― От господина Ришара это довольно высокая оценка. И, на сколько мне известно, ваш отец тоже был близок к миру музыки. Так почему же вы выбрали стезю портного, когда ваше окружение выкладывало вам столько ровную и удобную дорогу на сцену оперы? ― В жизни я общалась не только с людьми искусства...***
Поздним вечером люди спешили покинуть душный театр и вернуться в свои уютные квартирки. Занятые своими делами и увлечённые разговорами они не замечали девочку, сидевшую на последней ступеньке парадной лестницы, прислонившись спиной к перилам. Малышка, возившаяся со своей старой куклой, казалась им не более чем препятствием, из-за которого можно упасть неловко споткнувшись. Девочка заправляла отрезанную нить в ушко иглы, когда катушка не кстати скатилась с её коленей и застучала по ступенькам пустеющей лестницы. Она уже было хотела со вздохом отложить свою вышивку, когда убежавшую вещь поймали тонкие пальцы незнакомца. Мужчина, как показалось ребёнку, выглядел немного странно. Седой, словно старик, нижнюю половину его лица скрывала марлевая повязка, которую девочка от чего-то приняла за маску с бородой. Верхняя же половина лица была белой и матовой несмотря на духоту в помещении, без единой морщинки. Сизые, словно обесцвеченные, глаза незнакомца на какое-то мгновение показались девочке слепыми, хоть и в упор смотрящими на неё. ― Спасибо, ― вежливо поблагодарила малышка, взяв свою катушку и, спрятав её в карман передника, вернулась к работе, продолжив вышивать имя куклы на её переднике. Мужчина оглянулся. В фойе не осталось никого кроме них и портье, стоявшего в тени колонны. ― Юная мисс, скажите, вы ждёте кого-то? ― поинтересовался заботливо бархатистый баритон, слегка приглушённый тканью. ― Папу, ― не глядя на человека ответила девочка. ― Понятно. Он здесь работает? ― Да, он музыкант, ― девочке иногда напоминали о том, что разговаривать с незнакомцами нельзя. Обычно она этим предупреждением не пренебрегала, но сейчас ей казалось, что от этого не будет ничего плохого. ― И он говорит, что когда я вырасту он будет играть на скрипке, пока я буду петь. ― Так значит я имею честь разговаривать с будущей дивой? ― наверное он улыбнулся. Нельзя было сказать наверняка, но девочке так показалось. ― Папа так говорит. В фойе по прежнему не появилось больше никого из служащих театра. Портье переминался с ноги на ногу в своём тёмном углу у колонны и искоса смотрел на девочку, пару раз облизнув свои полные губы и спешно утерев рот рукавом. ― У вас очаровательная кукла, ― заметил молодой человек. По крайней мере, девочка определила его как молодого. ― Спасибо! ― оживилась малышка. ― Но она скоро станет ещё лучше. Я закончу вышивать и потом ещё сделаю ей пальто и пару чулок. Может быть, если папа разрешит, то я смогу сделать ей ещё пару туфель и купить настоящее кружево чтобы украсить воротник. У неё ещё должен был быть жакет, но я немного не угадала с размером. Он оказался ей мал. Но если я разошью его с боков и поставлю ластовицу на рукава, как советовала тётушка, то она сможет его носить. ― Так вы ещё и отличная портная. ― Ну, папа говорит, что это полезное увлечение, ― несколько тише ответила девочка, вновь опустив глаза. При упоминании родителя её речь довольно резко утратила живость. ― Скажите, вам нравиться шить? ― ласковый голос вернул девочке желание поговорить с кем-нибудь о своём увлечении. ― Очень, ― вновь оживилась она, подняв глаза на человека «в маске». ― Так же сильно как и петь?...***
― Знаете, я снова столкнулась с этим человеком несколько позже, ― продолжала рассказ Кристина, допивая свой чай. ― Месье Морро стал нашим с первым клиентом, когда мы с Пьером открыли ателье здесь. Знаете, он довольно интересный человек, но очень нелюдимый. Я частенько сталкиваюсь с ним в опере. Он обычно приходит только ко второму акту и уходит позже всех, чтобы не толкаться в гардеробе. Занимает пятую ложу и начинает читать какую-нибудь книгу или газету. Репертуар ему известен почти наизусть, а красочностью постановки его редко можно впечатлить. Для него опера это скорее отдых, нежели светское мероприятие. ― Морро, ― повторил про себя репортёр, вновь взявшись за карандаш. ― Знакомая фамилия. ― Он архитектор, ― подсказала девушка. ― Принимал участие в восстановлении Гранд Опера после войны. ― А это не он, случаем, участвовал в перестройке подвалов под Оперой Гранье? ― уточнил журналист. ― Да. Помнится он говорил, что проще было бы завалить все лишне проходы, проложенные коммунарами, чем приводить это безобразие в порядок. Там внизу устроили настоящий муравейник, я бы никому не советовала туда соваться без сопровождения. ― Вы говорили, что он занимает обычно пятую ложу в театре, ― на всякий случай уточнил журналист. ― мадам Жири в разговоре упомянула одного посетителя, который показался ей странным. ― Да, Мег рассказывала мне, за кого её матушка держит месье Морро, ― улыбка Кристины стала шире. Девушка хитро прищурила свои голубые глаза кратко взглянув на репортёра. ― Да и он сам жаловался, что из-за сплетен этой дамы прочие билетёрши не всегда обслуживают его должным образом. Не думала, что именно эти байки привели вас ко мне. ― Мадемуазель Дае, я же говорил… ― Вы не собираете сплетни, ― перебила его Кристина. ― Помню-помню. ― Просто это совпадение показалось мне занятным, ― репортёр сделал пару пометок в своём блокноте. ― Было бы интересно узнать у месье Морро побольше о его работе над зданием Гранд Опера. ― К сожалению он не даёт интервью. Да и журналистов не особо жалует. ― Что ж, возможно мне удастся убедить его сделать для меня исключение, ― предположил репортёр сделав последний глоток остывшего напитка. ― Сомневаюсь. Позвольте предложить вам ещё чая? ― с улыбкой поинтересовалась Кристина. ― Благодарю, ― журналист вернул чашку и блюдце на поднос. ― Вы очень любезны. Девушка сняла с колен полу лысую кошку, усадила на своё место и скрылась с подносом в коридоре. Оставшееся один на один с незнакомцем животное снова хищно зашипело. Бегло окинув взглядом существо репортёр невольно вспомнил поговорку о том, что животное похоже на своего хозяина. Холодок пробежал по спине при мысли о том, что кто-то может быть столь же уродлив как и эта шутка природы. В отсутствие улыбчивой хозяйки старомодная гостиная вновь стала мрачной и неуютной. Маленький демон, забившийся в угол софы, продолжал кидать на гостя неприветливые злобные взгляды и репортёр, решив не нервировать существо лишний раз, поднялся с дивана, утешив себя возможностью осмотреть интерьер. На глаза вновь не к стати попалась кукла, всё так же сидевшая на каминной полке. Взгляд реалистичного глянцевого глаза пробирал на сквозь и неотрывно следовал за гостем. Буравил спину, даже когда тот отвернулся от камина, разглядывая содержимое полок. Он ощущался словно живой, заставляя неприятный холодок пробежать по шее. На аккуратном комоде, покрытом кружевной салфеткой помимо очаровательных мелочей в виде дешёвой вазочки с конфетами и ракушек репортёр обнаружил лакированную доску с алфавитом, выгравированном готическим шрифтом, и цифрами от нуля до девяти. Указатель в форме сердца с отверстием у острого конца стоял рядом. Уиджи ― сомнительное развлечение для такой юной и приличной дамы как Кристина. Осторожно и будто бы брезгливо взяв двумя пальцами указатель, репортёр осмотрел его и положил на доску. Возможно в большой компании не суеверных людей эта игра и могла стать весёлым развлечением но в интерьере гостиной была столь же лишней деталью, как и жуткая кукла. Репортёр ещё долго смотрел на доску, застывшим взглядом. Его разум отчаянно отказывался воспринимать движение указателя как что-то реальное. Сердце неслось галопом, когда стрелка остановилась у отвратительно скалящегося полумесяца в левом верхнем углу. ― Мне кажется, ― бормотал репортёр, отступая от комода с доской на пару шагов. ― Мне просто кажется. Позади омерзительно тихо зашипела кошка. Обернувшись, он увидел, что животное сидело на каминной полке рядом с деревянной куклой, развернувшей свою отвратительную голову в его сторону и буравящей его взглядом своего единственного глаза. От чего-то репортёру почудилось, что от этой куклы несёт гарью и порохом. Игрушечная нечисть словно улыбалась своим мерзким подобием рта. Её губы, окрашенные безвкусной алой краской, были слегка приоткрыты и обнажали белые ненормально огромные словно у щелкунчика зубы. «Привет» ― вылетело из её открывшегося рта скрипучее тихое слово, больно царапнув уши. Резко развернувшись репортёр поспешил покинуть мрачную гостиную, но в итоге едва не сбил с ног миниатюрную хозяйку квартиры, вернувшуюся из кухни с подносом. ― О боже! ― изумлённо воскликнула девушка, едва не опрокинув обе чашки с горячим чаем. ― Прошу прощенья, ― кое-как произнёс журналист. Едва ли голос ему подчинялся. ― С вами всё хорошо? ― с заботливой улыбкой на губах поинтересовалась девушка, поставив поднос на кофейный столик. ― Выглядите так, будто с вами призраки общались. ― Призраки? ― переспросил журналист. Девушка улыбалась с ненормальным азартом, а её голубые глаза неотрывно изучили его лицо. ― Это были вы, да? Вы меня решили разыграть? ― Он смотрел девушку, заставив себя улыбнуться. Его голос слегка дрожал. ― Не понимаю о чём вы, ― нахмурила свои тонкие брови Кристина. Её лицо казалось честным, но добродушная лёгкая полуулыбка не подходила под ситуацию. ― Ну же, признайтесь. Это вы двигали указатель на доске и говорили за куклу? Должно быть вы отличный чревовещатель. ― Бога ради, даже если бы я и умела, как бы я смогла проделать что-то подобное, находясь в соседней комнате? ― девушка недоумевающе глядела на своего обеспокоенного гостя, ― Вы же интеллигентный человек и должны знать, что чревовещание всего лишь фокус. Голос всё равно исходит от кукловода. Журналист почувствовал, как по его шее скатилась холодная капелька пота и неприятно залезла за воротник словно какое-то мелкое склизкое насекомое. Девушка вновь улыбнулась, с приторной нежностью в голосе поинтересовавшись всё ли с ним в порядке. ― Мне, наверное пора, ― пробормотал он, спешно направившись в прихожую и позабыв о приличии. ― Уже уходите? ― улыбка Кристины становилась всё шире, но от прошлого дружелюбия и заботы в ней не осталось и тени. Её словно подменил злобный двойник, в тот момент когда она вышла из комнаты. ― Вы уже узнали всё, что хотели? ― Да, пожалуй да, ― рукав осеннего плаща на зло перекрутился, заставляя репортёра проводить больше напряжённых секунд прихожей мрачной квартирки неприметного доходного дома почти в самом сердце Парижа. ― Вам не стоит пытаться беспокоить месье Морро, ― сказала Кристина помогая репортёру справиться с плащом. Её руки были холодными и сухими, словно бы принадлежали какой-то механической кукле, а не живому существу. ― Лучше найдите перса, он даст вам ту сенсацию, которую вы ищите. ― Перса? ― невольно переспросил журналист, чувствуя, как садиться голос. Но не стал дожидаться ответа от девушки, спешно вылетев на лестничную площадку, когда из глубины квартирки раздался скрипучий голос деревянного исчадия ада: ― Дарогу.