Я буду звать тебя доктор.

      Женя беспокойно спал этой ночью. Сначала, он ворочался, бормотал что-то про карты, розы, ворчал на кого-то говоря:» Если не нравится, не смотри! Сама покрасишь, дура!». Но это было самой спокойной частью ночи. Он проснулся в холодном поту и отдышкой, как если бы он пробежал марафон не останавливаясь ни на секунду. Капли пота блестели на висках и лбу, стекали на спину. Ему потребовалось больше десяти минут, чтобы нормализовать дыхание и успокоиться. За эти минуты, проведенные в полной тишине, он окончательно решил, что обсудит тот разговор с Вашем на пороге его квартиры, с Васей. Он попытался вспомнить, что ему приснилось, но не смог и просто уснул. Женя даже не заметил, что среди пота на его лице, были также тонкие дорожки слез. Калинкин чувствовал себя ужасно. После того, скажем прямо, неожиданного пробуждения, сон отказывался посещать парня больше, чем на пару часов, после чего уходил ещё минут на тридцать. Казалось бы, полчаса. Но за это время Женю посещали толпы неприятных мыслей начиная с " А что, если Ваш что-то сделает с Васей?!» и заканчивая " Вдруг, все это зря? Вдруг, Саша подговорит кого-то, подменит документы? Вдруг, Вася просто не сможет пройти проверку и останется лежать в психушке?» В общем и целом, морально Женя чувствовал себя как человек на которого упали слон, рояль, самолет и пара зданий одновременно. — Привет, Вась, нужно погово., — Калинкин застыл на полуслове. Перед ним, за металлическим столом, сидел какой-то парень, которого он видел впервые в жизни. -…рить. Ты кто такой? — парня потряхивало от возмущения, волнения, страха и вообще всего от чего человека может трясти, как в минус тридцать. — Я Артём, можно просто Тёма, — сказал парень, протягивая ладонь для рукопожатия. — Так, слушай сюда, Тёма. Что ты здесь забыл и где черт возьми Вася?! — Я не уверен, но насколько я знаю, Васю, если мы говорим о Шакулине, перевели в отделение для особо буйных, а вот почему я здесь- тайна. — За что его перевели? — Женя был в шаге от того, чтобы выбежать из комнаты и звать Васю крича его имя на всю больницу. — Он побил интерна, — сказал парень так обыденно, словно говорил о погоде. — К-когда? К-кого? Ч-что?! — Калинкин начал запинаться, к горлу подступал неприятный ком. — Вчера, какого-то брюнета со странной фамилией. Брюнет пришел на прогулку, они начали разговаривать, а потом Вася ему втащил. — Брюнет со странной фамилией говоришь? Тогда ясно, — сказал Женя, при этом выражая на лице всё, что думает про этого интерна. — Ты охренел, а? — Женя влетел в буфет и подбежал к Вашу. Там не было никого кроме них, поэтому он не боялся болтнуть «лишнего». — Стучаться не учили? А если я не одет? — Саша надсмехался над парнем, глядя как тот еле сдерживается, чтобы не врезать ему, как сделал это ранее Вася. — В буфете?! Неодетый?! Ты что несешь, совсем больной?! — сказать, что Калинкин охренел, значит нагло соврать и умолчать о деталях. Он стоял, не понимая, что здесь вообще происходит и смотрел на наглого парня сидящего перед ним. У него были разбиты губа и бровь, из-за чего усмешка на его лице была немного жалкой, с примесью боли от ссадин. — Что. Ты. Наговорил. Васе. А? — Женя цедил каждое слово сквозь зубы, стараясь сохранить хоть частичку самообладания. — Мы просто мило болтали, честно, — сказал Ваш, стараясь изобразить на лице искренность и ангельскую невинность. — Не ври мне, сволочь. — Грубо. Но если быть честным… Я сказал ему тоже, что и тебе, но угрозы были другими. Сказал, что если он не прекратит это, то ты полетишь из интернатуры. Он уже почти согласился, говорил, что если это ради тебя, то он готов, но, кажется последняя моя фраза его разубедила и он треснул мне. — Что ты ему наговорил, придурок? — Сказал, что это мудрый выбор, психи должны лежать в психиатрических больницах, а здоровым людям лучше встречаться с адекватными здоровыми людьми. — Это с кем же? С тобой что ли? — спросил Женя и горько усмехнулся — Он также сказал. — И что ты ответил ему, а, Ваш? — Я сказал " Хотя бы и со мной. Как вариант.», — произнес Саша. Теперь Калинкин не останавливал себя. Он ударил Ваша в живот, сказав:» Пошел ты, дружок.».Калинкин вышел из буфета с намерением поговорить с главврачом. — Можно? — спросил Женя, приоткрывая дверь. — Да-да, войдите. О, Евгений, какими судьбами? — Пришел поговорить кое о чем. Вернее, кое о ком. — Да? Ну, что ж, я весь внимание. — Пациент, Василий Шакулин, я думаю, что он здоров и хотел бы попросить Вас провести обследование, чтобы его могли выпустить, Иван Дмитриевич. — Но? — Но он сейчас в отделении для особо буйных. — Раз он там, значит он что-то натворил. Можно ли мне узнать что? — Он побил одного интерна, но тот сам его спровоцировал! — Даже если это так, то вы должны понимать, что он пробудет там минимум неделю. Ещё недели две уйдет на то, чтобы подготовить его и все документы к обследованию и, если все пройдет гладко, и он окажется здоров, ещё неделя чтобы выписать его. Вы понимаете, что это целый месяц? Вы готовы ждать, Евгений? — спросил врач, глядя на парня. — Да, Иван Дмитриевич, готов, — Женя сказал это уверенно, глядя прямо в глаза мужчины. — Ну вот и славненько! Что-то ещё? — Нет, я пойду пожалуй. Всего доброго… Хотя ещё кое-что. Я хочу попросить, чтобы в течении этого времени к Васе, то есть к Василию, не подпускали Александра Ваша. Можно ли это как-то осуществить? — сказал Калинкин у самой двери. — Думаю да. Это его он побил? — Да, но лишь потому, что тот жалкий провокатор, сующий свой нос куда ни надо. — Ну хорошо идите, но это прибавит еще несколько дней к вашему ожиданию. — Ничего, это того стоит. Женя покидал больницу в прекрасном расположении духа. Всего месяц и пара дней и Вася свободен. Он бы хотел увидеть его сейчас, но в отделении для особо буйных не было часов посещения. Всего-то месяц и пара дней. Это того стоит.