На скамейке под высокой сосной сидел парень. Его угольно-черные волосы торчали дыбом, на нем была больничная белая рубаха и штаны. Лицо его выражало полнейшую растерянность и отрешение. Миранда подвела меня на расстояние метров трех от него, остановилась и подтолкнула вперед. Я прошла пару шагов и замерла, внутри у меня все похолодело. Лицо этого красивого парня было мне до боли знакомое, какое-то чувство шевелилось в груди, но я не могла вспомнить. Как только он меня заметил, поднялся с лавочки, и улыбка появилась на его прекрасном лице. Его серо-зеленые глаза светились счастьем, а меня одолевали сомнение и недоверие.
— Лили… — прошептал он, подаваясь мне навстречу, но я поспешно отступила.
— Меня зовут Лиллиан, и… — я замялась, — мы не знакомы. Наверное.
— Знакомы. — Горько произнес он, и улыбка сползла с его лица. — Ты не помнишь?
— Если тебе не сообщили, я вообще ничего не помню, кроме своей жизни в деревне. — Холодно отозвалась я, обхватывая себя руками.
Мне было так плохо и больно, мое подсознание пыталось что-то сказать мне, натолкнуть на мысль, пыталось помочь вспомнить, но я не могла, и от этого медленно сходила с ума.
— Замерзла? — заботливо поинтересовался парень, снова делая попытку подойти ко мне ближе.
— Нет.
— Тогда почему ты дрожишь?
— Мне страшно.
Тот удивился, поднимая вверх густые черные брови, усмехнулся.
— Не припомню, чтобы ты боялась чего-то… — протянул он, медленно шагая в мою сторону. — Чего ты боишься сейчас?
— Я… Я боюсь вообще всего! — воскликнула я, пытаясь проглотить ком, подкативший к горлу. — Я не знаю, какая я, не знаю ничего почти о себе и своей жизни, а ведь это я! Я ничего не знаю о самой себе! Это меня и пугает! — я сорвалась на крик.
Почему-то я доверяла этому человеку, мне хотелось, чтобы он подошел ко мне, обнял, ведь в нем находила успокоение и что-то родное, но не как брат… Странное чувство нахлынуло на меня, будто окрыляя, и я уже была готова отдать свою жизнь за парня, хоть даже и не знаю его имени! Я почувствовала его.
— Ты Лили, девушка, которую я люблю больше всего на свете. — Тихо заговорил брюнет, глядя мне прямо в глаза. — Ты невероятно красивая, умная, смелая и мужественная. Твой любимый цветок — белая лилия, а любимый цвет — зеленый, как листья на деревьях, как мягкая трава. Твоя кожа похожа на снег, а волосы тоже белые, и от этого я в шутку называю тебя Белоснежкой. Ты не любишь одиночество, но тебе достаточно одного человека, с которым ты можешь пройти длинный путь, даже если ты будешь идти к своей верной смерти. Еще я знаю, что ты сильная. И, знаешь что, Лили, моя жизнь без тебя не имела бы никакого смысла…
Он стоял так близко ко мне, я чувствовала его дыхание на своей щеке, а глаза, его волшебные глаза… Он медленно наклонился ко мне, будто боясь напугать, невесомо коснулся своими губами моих. Вдруг, меня ослепила яркая вспышка света, и тут же перед глазами начали мелькать забытые воспоминания. Абсолютно все до того самого момента, когда я потеряла сознание, уничтожив Ученых Смерти. Я вспомнила все.
— Эйт… — выдохнула я, отстраняясь от парня, чтобы взглянуть в его глаза и улыбнуться.
Но прекрасных серо-зеленых глаз я не увидела, вместо них на меня глядели кроваво-красные светящиеся огоньки, которые зажгли огонь в моем сердце и в глазах. Эйт спас меня, поделившись со мной своей силой альфы, и теперь мы с ним оба стали красноглазыми альфами, хоть я и не знаю, как такое возможно.
Наконец-то, я нашла свой покой, который вернулся ко мне вместе с воспоминаниями. Ко мне вернулся человек, которого я любила. Я была почти счастлива. В этот же день меня выписали из больницы, дали мне черную униформу, ботинки, и я вернулась в родную лагерную колею за руку с Эйтом, которого орки сильно потрепали, и он не восстановился до конца.
Едва лишь я вошла в комнату девочек, где жила до похода, на меня налетели радостные близняшки, начали меня обнимать и подпрыгивать.
— Лили! Ты вернулась! — визжала Эйвери, сотрясая мою руку.
— Мы о тебе столько слышали! — подхватила сестру Кайли.
— Нам все-все рассказали о вашем походе!
— Но без подробностей, и поэтому мы…
— Мы хотим все знать! И…
— Надеемся, ты нам расскажешь!
— Стойте! — вскрикнула я, хватаясь за начавшую гудеть от напряжения голову. — Девочки, я сама буквально час назад все вспомнила и… все еще не уложилось до конца… мне немного трудно.
— Ох, да, конечно! — взволновалась Кайли, и лицо ее стало серьезным, а брови смешно приподнялись.
— Мы понимаем, понимаем! — причитала Эйвери.
— Присядем на диван? — предложила первая сестра, и я согласилась.
От их пристального выжидающего взгляда мне стало не по себе, я решила перейти в наступление.
— Где Одри? — спросила я, озираясь по сторонам, но не находя подругу в окружившей меня толпе универсалов.
— Одри? — переспросила Эйвери после длительной паузы, неловко посмеиваясь. — Какая Одри, мы не знаем никакой… — Но девушка была остановлена локтем сестры, толкнувшим ее под ребра.
— Одри… она… ну… — замялась Кайли, стараясь не глядеть мне в глаза, а мое сердце уже сжалось.
— Она погибла при исполнении. — Подала голос всегда прямолинейная Грейс.
Я вздохнула, но дикой и нестерпимой боли не почувствовала. Сложилось впечатление, что я не могу больше страдать после всего пережитого. Это путешествие сильно изменило меня. Я чувствовала это.
— И-и, как же она… погибла? — наконец, выдавила я из себя.
Но ответа я получить не успела — появился Эйт.
— Ли, нас ждут. — Сказал он, протягивая мне крепкую руку, за которую я ухватилась, как за спасательный круг.
Я не следила за дорогой, думая лишь о несправедливости всего происходящего. Кто еще, кроме Одри, погиб? А ведь у всех у них есть семьи, каждого из них ждут дома, надеясь о возвращении. Слезы злости навернулись на глаза. Не должно было так случиться! Тем временем мы уже дошли до нужной двери и, распахнув ее, вошли внутрь, где за круглым столом собралось чуть ли не все управляющее звено. Меня усадили на мягкий стул, Эйт сел рядом.
— Мы поздравляем вас с победой, Лиллиан Райли. — Хрипло начала сухая худощавая женщина, сидящая во главе стола. — Вы спасли не только нас и человечество, но и планету в целом. Ученые Смерти уничтожены, благодаря вашим стараниям и вашему голосу.
— Не все спасены. — Возразила я, враждебно вглядываясь в холодные глаза женщины. — Моя подруга Одри, банши, она погибла при исполнении.
— Да, но вы не знаете всей истории…
— Так посвятите меня! — крикнула я, и лампочка над нами вдребезги лопнула, разлетаясь на куски.
— Хорошо. — Спокойно отозвалась женщина, не обращая внимания на лампочку. — Одри, будучи очень сильной банши, почувствовала вашу приближающуюся смерть и пришла к нам. Мы снарядили отряд бойцов, во главе с вашей подругой, чтобы они шли за вами и попытались догнать. Но на них напали орки. Одри погибла, сражаясь за вашу жизнь, как и половина отряда. Что еще вы хотели бы узнать, мисс Райли?
— Как вы спасли нас? Как мы оказались здесь?
— После того, как ты уничтожила Ученых, мы послали за вами вертолет, хоть даже и не надеялись найти вас живыми.
— Вертолет? — насторожилась я. — Если у вас был вертолет, почему вы не перебросили нас на нем через горы?
— Этот вертолет у нас в единственном числе, мы бы потеряли его в пути, ведь Ученые невероятно сильны…
— А нас вы не боялись потерять?! — закричала я, роняя слезы на стол, мой разум застилала ненависть. — А бойцов? А... Одри? И других, погибших в лапах орков? Хейден, сестру Эйта? — Я вскочила со стула, и тот отлетел назад. — Почему вы тогда сами не пошли туда умирать?!
— Сядьте, Райли! Не смейте повышать на меня голос!
— Я убила Ученых, рискуя своей жизнью, Эйт помог мне, а вы говорите, не повышать голос?! И перед этим вы сообщили, что у вас был вертолет, но вы боялись его потерять?! Вы… Вы… Вы животные! Звери!
Я сорвалась на рыдания, растирая по лицу слезы. Чувство, что меня просто использовали, как оружие, не покидало меня. Так всех использовали. Всех нас! Руки Эйта прижали меня к мускулистой груди, успокаивая.
— А вы что думали, мисс Райли? Что это курорт? Нет. Вы все — лишь оружие в наших руках, не больше! — прошипела женщина.
Эти слова, как удар молотком по голове, отрезвили меня. Слезы закончились, глаза высохли. Я злобно глянула на нее, сжимая кулаки.
— Я. Не. Оружие. — Разделяя слова проговорила я, тяжело дыша. — И они не были оружием.
Я глубоко вдохнула и коротко вскрикнула, направляя силу удара на женщину, которая с ужасом в застывших стеклянных глазах замертво рухнула на пол. Из ее ушей вытекали струйки алой крови.
— Подайте мне машину и водителя. — Тихо сорванным голосом сказала я, и голос мой разнесся по помещению в повисшей гробовой тишине. — Я еду домой.
Когда я шла по коридору к лифту, меня догнал Эйт.
— Лили, ты убила ее! — воскликнул он испуганно и раздраженно.
— Я знаю. — Холодно кинула я, ускоряя шаг. — И меня все устраивает.
— И что теперь делать? — он схватил меня за руку и дернул на себя, так что я упала в его объятия.
— Я еду домой. — Повторила я, вырываясь.
— А что делать мне?
— Поход закончился, Эйт! — крикнула я, глотая слезы, чтобы они ни в коем случаем не выдали мои истинные чувства. — Прощай!
Моя рука выскользнула из его ладони, он замер, казалось, в его глазах скопилась вся вселенская боль. Мне тоже было больно. Каждый шаг отдавался тяжестью в ребра, я плакала. Как бы я ни хотела быть с Эйтом, но тут оставаться я не могла больше. Мне нужно было уехать.
***
Машина везла меня по ухабистой дороге, я подпрыгивала, сидя на скамейке. Так, я ехала в лагерь совсем недавно, но мне казалось, что это было лет десять назад. Я ехала туда мягкой и хрупкой, как цветок, девушкой, а возвращаюсь теперь жесткой и хладнокровной, со сломанной психикой, сломленной.
«Пусть роза сорвана, она еще цветет»
Так и я сорвана, но во мне еще теплится жизнь.
Вот машина затормозила, остановилась. От непонятного волнения у меня колотилось сердце, как ненормальное, и в груди холодело, и руки тряслись. Открылись двери, и я вылезла наружу. Меня высадили на краю деревни Дружбы, и машина, пыля и тарахтя, укатилась вдаль. Наступила относительная тишина, нарушаемая родным пением птиц, мычанием коров и ржанием молодых лошадей, которые скакали по зеленому полю. Маленькие жеребята резвились, собравшись в небольшую кучку. Я вдохнула чистый деревенский воздух, позволяя ему заполнить всю пустоту, которая образовалась внутри меня.
— Я вернулась домой. — Прошептала я и двинулась вперед по дороге.
Подул ветер, донося до меня запах дубовой рощи, запах дыма от печей, и мои белые волосы взметнулись вверх. Спокойствие разливалось по моим венам, принося с собой чувство ностальгии, от которого я пыталась избавиться все это время. Шагая по пыльным улицам, я привлекала к себе внимание жителей, которые узнавали меня, разумеется, но не верили своим глазам. До них, очевидно, уже долетели слухи о уничтожении Ученых Смерти, и о моем подвиге, но они не думали, что вернусь.
— Мисс Райли? — испуганно прошептала старушка, выходя на дорогу и вглядываясь в мое лицо. — Это вы?
— Я.
— Мы рады вас видеть… С возвращением! — Она крепко пожала мне руку, улыбаясь и кивая.
— С возвращением, мисс Райли! С возвращением! — послышалось со всех сторон.
Я благодарно кивнула толпе, постепенно увеличивающейся, и пошла дальше, все сильнее сжимая руки в кулаках, от чего ногти впивались глубоко в кожу. Люди шли за мной, выкрикивая поздравления и аплодируя, но я не слушала. Я сейчас думала только о предстоящей встрече с мамой. И вот я свернула на свою улицу, залитую солнцем, спокойную и умиротворенную. Я дотронулась рукой до своего забора, при этом посадив на руку несколько заноз. Вспомнила свою жизнь до лагеря, до похода. Все изменилось во мне, но дом оставался прежним. Это было даже дико.
Отворилась калитка, и мне навстречу вышла мама, седая и постаревшая от горя. Мы стояли и смотрели друг на друга, будто боясь, что все это мираж, что все сейчас исчезнет, оставив после себя терпкий привкус печали. Она сделала пару неуверенных шагов ко мне, простирая руки вперед.
— Лиллиан? — еле слышно прошептала мама, присматриваясь.
— Мам… Мама. — Я быстро преодолела оставшееся между нами расстояние, прижимаясь щекой к маминой шее.
Родные мягкие руки гладили меня по спине. Я слышала ее сердцебиение, и мое сердце билось в унисон с ее. Мне было хорошо. Впервые за долгое время я почувствовала спокойствие. Настоящее спокойствие.
Ничего больше не будет как раньше. Прошлое останется в прошлом. Все забывается, как сон, но осадок остается. Так и во мне навсегда останется осадок от пережитого. Но самое главное, что я дома, что я с людьми, которых я люблю, и которые любят меня. Мы счастливы, мы живы. Мои волосы отрастут, но останутся белыми, и это послужит напоминанием о прошлых днях. Мои глаза будут светиться красным. Я буду петь, сидя на окраине леса под тенью раскидистого дуба, как и раньше. Мама будет готовить мне мой любимый яблочный пирог. Все будет по-старому.
***
На следующий день я пришла на опушку. На мне было белое платье, я вся снова была белая и чистая. Но, к сожалению, в душе я была уже не та. Иволги пели и резвились в ветвях дубов, цвели белые лилии, ветер насвистывал свою собственную мелодию. Все, как и тогда. Ничего не изменилось. Я завалилась назад на траву, раскинув руки звездочкой. Небо было голубым, по нему плыли легкие облака, я бы тоже хотела ощутить ту легкость, которую испытываешь во время полета. Как же я скучала по Эйту, вспоминая все счастливые моменты пережитые с ним вместе, вспоминая трудности, преодолеваемые нами. Я закрыла глаза, представляя перед собой его прекрасное лицо, угольные волосы, серо-зеленые глаза, глядящие в душу. Он бы сейчас взял меня за руку и сказал: «Я люблю тебя, Лили, ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни. Я бы лучше умер сам, чем потерял тебя. Я люблю тебя, люблю больше собственной жизни». Но Эйта нет рядом.
— Можно, я прилягу? — раздался надо мной глубокий голос.
Я распахнула глаза и увидела его. Его черные волосы были также взъерошены, глаза печально глядели на меня. Я улыбнулась, не понимая, то ли это лишь видение, то ли он настоящий.
— Конечно. — Пожала я плечами.
Эйт лег рядом со мной, кладя свою руку на мою и сжимая. Тут я поняла, что он настоящий, живой.
— Ты приехал ко мне…
— Я люблю тебя, Лили. И никогда тебя не оставлю.
Тепло разливалось на душе, как акварели разливаются по мокрой бумаге. Теперь мне стало хорошо. Я вновь закрыла глаза.
— Что дальше, Эйт? Что будет дальше? — задала я вопрос, который меня так сильно волновал все это время.
— Дальше будет долгая и счастливая жизнь, которую ты заслужила. — Прошептал он, облегченно вздыхая, кажется, сам успокоенный этой мыслью.
— Жизнь с тобой?
— Бок о бок, рука об руку. — Уверил меня парень, целуя в плечо.
— Тогда все точно будет хорошо. — Расслабилась я, расплываясь в счастливой улыбке.
Солнце грело меня, обдувал ветерок, ероша волосы и подол платья. Ко мне пришло умиротворение. В этот самый момент я дала себе слово никогда не забывать жертв этой борьбы: ни Одри, ни Хейден, ни других бойцов, погибших в лапах орков. И перед тем, как уснуть, я услышала еле различимый шепоток Эйта, который и стал последней каплей, наполнившей чашу спокойствия.
— Все будет хорошо.
